Отправлено: 04.11.09 08:11. Заголовок: Деды и Бабы (прод. 7)

Молчат гробницы, мумии и кости, —
Лишь слову жизнь дана
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь Письмена
И нет у нас иного достоянья'
Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
Наш дар бессмертный — речь
И Бунин «Слово»
https://yandex.ru/video/touch/preview/?text=%D0%B7%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BC%20%D0%B8%20%D0%BE%20%D1%87%D0%B5%D0%BC%20%D0%B3%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%82%D1%8C.%20%D1%80%D0%BE%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D1%81.%20%D0%B8%D0%B2%D0%B0%D0%BD%20%D0%B1%D1%83%D0%BD%D0%B8%D0%BD%20%D1%81%D1%83%D1%85%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%20%D0%B0&path=wizard&parent-reqid=1634894748464244-960788254299574674-sas3-0893-4f3-sas-l7-balancer-8080-BAL-7176&wiz_type=vital&filmId=9215601213055833008
Зачем и о чём говорить?
Стихотворение Иван Бунин написал в 1890 г. (опубл.: Орловский вестник. 1891. № 22, 22 янв.). Оно перекликается со знаменитым тютчевским Silentium! ("Молчи, скрывайся и таи")

…Зачем и о чём говорить?
Всю душу, с любовью, с мечтами,
Всё сердце стараться раскрыть —
И чем же? — одними словами!

И хоть бы в словах-то людских
Не так уж всё было избито!
Значенья не сыщете в них,
Значение их позабыто!

Да и кому рассказать?
При искреннем даже желанье
Никто не сумеет понять
Всю силу чужого страданья!


ШТО НА НЯ ДИВИШ??? НИГДА РУСИНА НЕ ВІДІВ???
В лето 6983<...>
Того же году обретох написание Офонаса тверитина купца, что былъ в Ындее 4 годы[с середины 1471 до начала 1474]
...А в том в Чюнере ханъ у меня взял жеребца, а увядал, что яз не бесерменянин - русинъ
Хождение за три моря Афанасия Никитина.
https://web.archive.org/web/20101228023336/http://kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_452.htm

 Отправлено: 06.07.21 09:45. Заголовок: Как давно вы приобщи..

Как давно вы приобщились к язычеству? Как это произошло, кто или что подтолкнуло к этому шагу? Исповедовали ли какую-то религию до этого?

Велимир, “Коляда Вятичей”

Языческое видение мира я имел с раннего детства. У меня всегда было особое отношение к камням, деревьям, холмам, реке (Западная Двина). Помню, как бабка в деревне учила меня говорить с огромными соснами, в два-три обхвата, какие сейчас я видел только на Волге, напротив Конаково. В начальных классах школы у меня было место, с которого наблюдал закаты солнца, и отмечал, как точка заката всякий раз меняется относительно крон дальнего леса. При этом я говорил с солнцем.

Может быть, все могло бы и не пойти далее такого поэтического восприятия Природы. По не ясным причинам, в 1983 г. мне вдруг захотелось познать русскую древность и выразить ее, насколько возможно, художественными средствами. Года за три до этого, внимательно прочел “Повесть временных лет”.

Живописание церквей и крепостных башен скоро надоело. Через год понял, что наше знание и ощущение древности как-то нелепо обрывается на предметах, порожденных христианством или государством. Вопрос – а где же, собственно, история народа? Где его исторический дух и культура? – повисал в воздухе. С этого и началось сознательное постижение язычества. Но сперва оно изучалось как предмет. И только когда я осознал всю его глубину, то проникся благоговением перед великой духовной картиной видения мира нашими предками.

С этого момента и начал чувствовать себя живущим в язычестве. Приходится это прозрение на 1985 – 1986 годы.

Еще в своей книге “Слово почитателям древней культуры” 1990 – 1993 годы, пытаюсь рассматривать свое языческое видение мира с чисто эстетической позиции. Наконец, примерно с 1995 года, осознаю, что хватит врать перед самим собой. Я имею в себе не просто эстетические понятия, а древнюю веру, и значит нужно говорить от ее имени.
http://www.slavya.ru/delo/krug/izvednik.htm

 Отправлено: 06.07.21 09:54. Заголовок: Мысль о том, что дре..

Мысль о том, что древнейшие народные учения должны представлять непреходящую ценность, была известна всегда. Поиск начал и осознание древних воззрений славян проводились многими выдающимися людьми. Например, в прошлом веке: А.С.Пушкиным, А.Н.Островским (“Снегурочка”), в двадцатом веке Н.К.Рерихом, и другими. Наиболее полно это стремился сделать А.Н. Афанасьев. Всех их интересовала, в первую очередь, не документальная достоверность древних воззрений, а целостность образа языческой древности. То, что они обращались к сказочным сюжетам, нас смущать не должно, ибо сказка и есть форма памяти, в которой сохранились учения той эпохи.

Начало научного изучения язычества, с опорой только на факты, принадлежит представителям христианства, среди которых были: И.И. Срезневский, Н.М. Гальковский и профессор Е.В. Аничков. Они проанализировали весь имеющийся документальный материал о русском язычестве. Этот материал, который признавался наукой единственно достоверным, оказался очень беден и не смог привести исследователей к каким-либо заключениям о нравственных учениях древних славян.

В советское время знания о язычестве развивались только научно, в рамках этнографии и археологии. Полученные на сегодня таким путем знания по-прежнему не позволяют реконструировать языческую веру.

В целом, узость использованного научного подхода заключается в том, что в его рамках исследователи не имеют права представить себя язычниками, носителями веры предков. Не могут войти в то состояние сознания древнего человека, при котором разрозненные факты объединяются в единую картину, белые пятна которой заполняются субъективными образами. Это не делается потому, что, с точки зрения современной науки, эти субъективные образы не содержат никакой полезной информации, а картина древней культуры вынуждена держаться именно на них. Все же такую попытку сделал А.Гейштор в своей книге “Славянская мифология”, изданной на болгарском языке, в 1988г.

В отличие от установившегося в науке мнения, тут полагается, что если знать природу своей земли, свою древнюю культуру и иметь навыки древних ремесел, то эти субъективные образы у различных людей должны иметь сравнительно небольшие различия. В этом обязано проявится естественное общенациональное мировосприятие, которое досталось нам от дедов и далеких предков. Так может быть восстановлено наше древнее знание. Для этого требуется большая философская, художественная и организационная работа. Некоторая часть этой работы проведена и предлагается в данном “Слове”.

 Отправлено: 06.07.21 11:37. Заголовок: Я в родноверии, в яз..

Я в родноверии, в язычестве, с 1984 года. Пришёл к языческой идее сам вполне сознательно. Рассказал об этом своему родному деду. Перед смертью дед дал мне благословление постигать язычество, воплощать его жизнь и творить языческую духовность.
Я - российский учёный, живу скромно. Машины не имею, за границу не езжу, хожу в поношенной одежде. Не имею ни ноутбука, ни смартфона, или как там ещё называют современные универсальные электронные средства коммуникации. Книги свои - издаю за свой счёт. Издательства боятся печатать мои книги, потому что опасаются преследований. Йонос Тринкунас приглашал меня в Литву на первый Мировой Конгресс Этнических Религий в 1998 году. В опубликованных описаниях этой поездки, я отметил, что между язычниками Восточной и Западной Европы обнаружилась духовная пропасть.
Никто никогда меня не финансировал ни в России, ни в Литве, если не считать бесплатного проживания в гостях у Йоноса.
Далее, я не принимал участия в работе Конгресса по причине его бесполезности для русских язычников.
Термин "неоязычество" был введён этнографом-евреем Шнилерманом в 1998 году. Он очень приглянулся нашим христанутым оппонентам. Ранее - "неоязычников" у нас не было.
...Русское язычество обладает необходимой полнотой. Объём сохранившихся знаний и предметов культа настолько велик, что это позволяет восстановить нашу веру во всей своей полноте.
https://vk.com/doc8934996_464505578

 Отправлено: 06.07.21 11:54. Заголовок: Игорь Бабанов Истори..

Игорь Бабанов
История и вера "Коляды Вятичей"
Н. Сперанский (Велимир), 1998 год.
1. Духовные искания
Можно много говорить о том, почему сегодня возник интерес к нашему языческому наследию. Здесь будет рассказано о становлении и духовнном поиске языческой общины "Коляда Вятичей". Поскольку я один из лидеров этой общины, и жизнь общины в некоторой степени определяется моей духовной жизнью, то правильно немного сказать о своем духовном пути еще до создания общины.
В 1984 году, когда мне было 26 лет, я почувствовал беспричинную тягу к языческому знанию. До этого просто любил лес и дикий туризм. В 1985 г. закончил первую картину "Княгиня Ольга на Витебском холме". Княгиня на коне въехала на капище, где стоят идолы, и вступила с ними в молчаливый диалог.
К 1993 году мной были изучены книги Рыбакова, Афанасьева, Срезневского, закончен цикл языческих картин и практически написана книга "Слово почитателям древней культуры". В различных местах русской земли установил три идола богу Святовиу. С такими наработками я попал на праздник Купалы в вятские леса к Доброславу, где наконец, впервые увидел других язычников, и с удивлением обнаружил, что язычество может быть использовано как политическая идеология.
Очень важно, что я попал к Доброславу уже со сложившимся взглядом на нашу древнюю религию. Все мы прибыли к нему из различных городов и общин на праздник Купалы. На этом празднике Доброслав смывал со всех христианское крещение и нарекал языческими именами. Мы рубили иконы, жгли библию, проклинали христиан, взывали к победе русского оружия и языческой силе нашего народа. Правильно ли это или не правильно - пусть решает читатель. Светлый праздник воды и жизни оказался психологической подготовкой к военным действиям, которые действительно произошли в Москве осенью того же года.
Позднее этот и другие праздники Доброслава получили широкую огласку в прессе, и в значительной степени сложили о язычниках одностороннее представление как об экстремистах и разрушителях, стремящихся к языческой революции, конечный результат которой не ясен.
Именно созерцание этого революционного разрушительного начала побудило меня встать на иную позицию. Фактически вся моя дальнейшая языческая деятельность, как и деятельность общины "Коляда Вятичей", были направлена к одной цели. Восстановить языческое мировоззрение, в котором человек мог бы полноценно жить без государственной и церковной идеологии, и без потребности во внешнем враге.
Сегодня язычество "Коляды Вятичей" исходит из того, что современная цивилизация стоит перед проблемами, которые не могут ею быть решены без возвращения к языческим началам. Каждый народ должен вспомнить свою языческую веру. Нужно это не для споров, агрессии и захвата власти. Нужно это для размеренной и праведной жизни на своей земле, у себя дома.
Итак, первая важнейшая истина, на которой сходятся все члены общины "Коляда Вятичей", состоит в том, что язычество должно быть созидательно, а не бездеятельно или разрушительно.
http://forum.samoteka.su/viewtopic.php?f=2&t=2140

 Отправлено: 06.07.21 12:03. Заголовок: Итак, первая важнейш..

Итак, первая важнейшая истина, на которой сходятся все члены общины "Коляда Вятичей", состоит в том, что язычество должно быть созидательно, а не бездеятельно или разрушительно.

 Отправлено: 07.07.21 10:09. Заголовок: горь Игорь Бабанов с..

горь
Игорь Бабанов
сегодня в 6:01
Проективное мифологическое мышление

Алексей Наговицын. Три типа мышления тезисы

Нами выделяются три типа мышления: мифологическое, религиозное и научное — в процессе развития, как социальных сообществ, так и развития ребенка. При этом, когда говорится о преобладании того или иного типа мышления, подразумевается его преобладание над двумя другими в том или ином социальном сообществе или у конкретного человека в тот или иной возрастной период. Как отмечал еще знаменитый отечественный физиолог Павлов, различные участки коры головного мозга усиливают свою деятельность в разных возрастах.

Под мифологическим типом мышления мы понимаем преобладание мышления, связанного с цельным космогоническим мировоззрением, оценкой ситуаций в целом и рассмотрение мироздания как некого целостного организма. При развитии данного типа мышления преобладает решение стратегических задач, а в образовании оно связано с развивающим обучением, которое и имеет максимальные успехи в младших классах, где данный тип мышления преобладает вплоть до возрастного кризиса, связанного с переходом к младшему подростковому возрасту. В данный период ребенок осваивает новый для себя тип социальных отношений и пространство человеческих знаний. В это время наиболее целесообразно, по нашему мнению, кроме развивающего обучения, прививать ребенку патриотизм и основные элементы и принципы принятых в данном обществе социальных отношений и ожиданий. При этом не следует вдаваться в детализацию данных навыков, ребенком должно быть усвоено само пространство морали, этики, эстетики и их отличительных признаков. Так же, по нашему мнению, должны быть привиты навыки совместной творческой деятельности в коллективе сверстников и старших товарищей (не обязательно учителей).
Такой тип мышления дает возможность привить ученику навыки в определенных предметах с максимальной усвояемостью. Под такими предметами мы в первую очередь понимаем начала точных и общественных наук. Гуманитарные и связанные с развитием эстетических и культурных навыков предметы, видимо, должны в первую очередь «очерчиваться», но не детализироваться. Например, нет необходимости сколько-нибудь детально изучать историю, а, по нашему мнению, следует показать учащимся её базовые принципы и законы. Мифологический тип мышление назван нами так, поскольку преобладал в социальных сообществах до появления мировых религий, и может быть с известным приближением соотнесен с историей Древнего мира, язычеством — Традиционной культурой.

Религиозный тип мышления мы связываем с появлением мировых религий и учений имеющих фиксированного мифологического или исторического провозвестника (христианство – Иисус Христос, мусульманство – Магомет, зороастризм – Зороастр, конфуцианство – Конфуций, буддизм – Гаутама, иудаизм – Моисей и т.д.). Данный тип мышления сменяет мифологический и характеризуется развитием моральных и этических норм и социальных связей. Он непосредственно связан с процессом воспитания и культурно-эстетического обучения. По нашему мнению такой тип мышления преобладает в подростковом возрасте и именно в этом возрасте, по нашему мнению, следует уделять особое внимание культурно-эстетическому, нравственному, художественному, литературному развитию обучаемых, а так же их воспитанию. В данный возрастной период формируется основа морально-этической составляющей личности человека, поэтому мы полагаем, что всевозможные примеры из истории и литературы, а так же совместная деятельность учащихся, направленная на решение творческих и социально значимых задач может стать основой воспитательного процесса в данном возрасте. По нашему мнению, основной задачей педагогов при работе с подростками, является именно процесс воспитания и формирования граждан, учитывая при этом в первую очередь этическую, нравственную, моральную и гражданскую составляющую. Древние персы во времена создания своей империи учили своих детей трем вещам: скакать на коне, стрелять из лука и всегда говорить правду. В таком подходе отразилась идея привития необходимых основных навыков и воспитание достойного гражданина социума. Мы полагаем, что подростковый возраст должен в первую очередь стать «воспитательным» возрастом в средней школе. При этом не следует бояться, что перекос в воспитание может нанести серьезный ущерб обучению, так как большинство гуманитарных предметов занимающих значительное время в старших классах изучается именно в данный период. Также не следует опасаться, что навыки точных наук за данный период могут быть утеряны. Само их преподавание, по нашему мнению, следует соотнести с изучением истории науки и биографий известных ученых, тогда процесс восприятия материала сможет приобрести определенную эмоциональную окраску, что в свое время улучшит усвояемость материала учащимися. Кроме того, целесообразно в этот возрастной период дать учащимся элементарные навыки в таких дисциплинах, как психология, социал
Игорь Бабанов
http://slavya.ru/delo/krug/kyt/krugbera.htm
Ссылка slavya.ru
сегодня в 6:59
ОтветитьЕщё
Игорь Бабанов
Название — Языческий "Круг Бера" — пришло в явий мир 7 июля 2001 года по н.х.л., когда на священных холмах вятичей в Битцевском лесопарке г.Москвы во время обрядов, завершающих купальское действо состоялось волховское посвящение Константина Бегтина — Огнеяра со “Сварожьего Круга” и Дмитрия Гаврилова — Иггельда из АГ “Северный Ветер”. Обряд проводили: волхв Велемудр (“Круг Велеса"), жрец Родослав ("Московская славянская языческая община"), волхв Мезгирь (община "Коляда Вятичей").
сегодня в 7:00
ОтветитьЕщё
Игорь Бабанов
Бесспорным лидером и нынешним Председателем “Круга Бера” является один из опытнейших волхвов — Велемудр (Алексей Евгеньевич Наговицын) — год рождения 1961, г. Москва. В 1986 г. окончил Московский авиационный институт; проходил службу в рядах Советской армии в Средней Азии. С 1994 г. работает в Институте “Семьи и воспитания РАО (Российская Академия Образования), ст. научный сотрудник лаборатории психологических проблем воспитания. Защитил канд. диссертацию по психологии в 1996 г. по теме “Влияние ритмо-фонетической структуры текстов на отношение подростков и молодежи к их содержанию”. В июне 2003 года защитил докторскую диссертацию по философии, рассматривающую образ Великой Матери на протяжении эпох и “трансформацию гендерных ролей”.

Преподает предметы: социальная психология, социология, культурология, этнопсихология, этнолингвистика, психолингвистика, этнология, религиоведение, история мирового художественного искусства, этика, эстетика. Имеет несколько десятков научных работ, в том числе монографию “Мифология и магия этрусков” (2001).

Имеет жреческое славянское посвящение с 1990 года в общине “Купала”, и с этого же времени в среде молодежи и традиционалистских общин проводит русские традиционные праздники, один из деятельных организаторов ряда известных ныне общин. До выхода из общины “Купала” Велемудр был назначен волхвом Всеславом Светозаром (Г. Якутовским) светским руководителем общины.

В 1995 году Велемудром совместно с волхвом Мезгирем была организована община “Коляда”, создавшая на Луговой под Москвой целый капищный комплекс и через два года вошедшая в состав общины “Коляда Вятичей”. Далее к возведению капищ и боговых столпов подключилась община "Родолюбие", ныне это самый большой действующий языческий сакральный комплекс Подмосковья.

С 1997 года Велемудр — один из постоянных авторов альманаха "Мифы и магия индоевропейцев", участник АГ “Северный Ветер” и один из основателей “Круга Велеса” (вместе с волхвами Велемиром и Велеславом), участник и постановщик обрядовых действий на Выжгороде под Яхромой в 1998-2000 гг.

В 1999 г. вышла книга стихов и поэм Алексея Наговицына “Венок из крапивы”. Проводил выставки “Лики мифа”, “Сказки русской старины” (галерея “Аструм” на Кутузовском проспекте), “Символика русской народной игрушки” (Сергиев Посад, Музей Игрушки). Участник пяти региональных и международных художественных выставок (резьба по мамонтовой кости), выставка авторских работ по мамонтовой кости на языческую тематику в Академии Образования РФ. Награжден орденом “Альберта Швейцера” от ЮНЕСКО, за заслуги в альтернативной медицине; орденом св. Бани от всемирной ассоциации ассирийских общин, за возрождение ассирийской народной традиции.

Весной и летом 2003 года волхв Велемудр прочитал цикл лекций в зале ДК “Красный Маяк” по Традиционной культуре.
сегодня в 7:04
ОтветитьЕщё
Игорь Бабанов
https://m.vk.com/wall-17100520_26847
Ссылка m.vk.com
сегодня в 7:22
ОтветитьЕщё
Игорь Бабанов
https://proza.ru/2021/01/03/2001
Ссылка proza.ru

 Отправлено: 07.07.21 10:47. Заголовок: Оум. Проективное мыш..

Оум. Проективное мышление. Мифолого-гео-климатический анализ Влескниги
«Есть два взгляда на мифологию, друг другу противоположные: один из них принадлежит науке, другой — современной схоластике. Одни думают, что мифология есть цвет, высшее проявление духовной жизни народа, в котором сходятся все другие жизненные отправления народного организма, как в центре. По этому воззрению точное исследование жизни народа невозможно без глубокого внимания к его мифологии...Другой взгляд на мифологию принадлежал нашим схоластикам, воспитанным на чтении разной книжной ветоши. Они не могут простить народу его языческого заблуждения и карают все его старинные песни, обычаи, называя их срамными и стыдными обычаями треклятых эллин, песнями бесовскими и дьявольским наваждением» [Котляревский 1889, с. 189].
...В основе славянской мифологии, по мнению Афанасьева, лежит противопоставление света и тьмы. «Противоположность света и тьмы, тепла и холода, весенней жизни и зимнего омертвения — вот что особенно должно было поразить наблюдающий ум человека», — полагает ученый [I, 62]. «Свет и тьма» — так озаглавлена вторая глава ПВСП (Поэтические воззрения славян на природу. М., 1865-1869. Т.1-3), с которой собственно и начинается изложение славянской мифологии.
…Сходные положения развивал и Д.О. Шеппинг; в частности, он констатировал, что славянин присвоил «противоположные явления дня и ночи, солнца и тени, жара и холода, жизни и смерти... духовному миру своих религиозных понятий» [Шеппинг 1849, с.13].
...Опираясь на работы своих предшественников, Афанасьев проследил, как на основе простейших оппозиций, обусловленных эмоционально-чувственным восприятием и наблюдениями над реальными природными явлениями, выстраивается целая система мифологических представлений. Например, он отмечает, что «слова, означающие свет, блеск и тепло, вместе с тем послужили и для выражения понятий блага, счастия, красоты, здоровья, богатства и плодородия; напротив, слова, означающие мрак и холод, объемлют собою понятия зла, несчастия, безобразия, болезни, нищеты и неурожая...» [I, 94]. Здесь последовательно соотнесены друг с другом: свет — мрак, тепло — холод, благо — зло, счастье — несчастье, красота — безобразие, здоровье — болезнь, богатство — нищета, плодородие — неурожай.
А.Л. Топорков. Теория мифа в русской филологической науке XIX века. М.: Издательство «Индрик», 1997. 456с. (Традиционная духовная культура славян/Современные исследования)
https://vk.com/doc399489626_493956534

 Отправлено: 07.07.21 10:54. Заголовок: Оум. От восприятия к..

Оум. От восприятия к мысли

В бездонном (пространстве) царь Варуна с чистой силой действия
Держит прямо вершину дерева.
(Ветви) направлены вниз. Их основание - наверху
Да укоренятся в нас лучи! (РигВеда I, 24)

Схема строения нервной клетки - нейрона (на примере так называемого пирамидного нейрона коры полушарий мозга).
1 - дендриты, 2 - сома (тело) клетки, 3 - аксон, 4 - терминали аксона, у выхода аксона в теле клетки - аксонный бугорок
Зрi Русек Оуме
якож Оум вьлiк Божьск
Есте едiн со ны
А Тому творяете
а рѣщашете
со Бъзi воедiнѣ
Зри, русский ум, сколь велик Ум Божеский (Зрi Русек Оуме якож Оум вьлiк Божьск). Един Он с нами (Есте едiн со ны). И Ему творите (требы) и воспевайте с Богами воедино (А Тому творяете а рѣщашете со Бъзi воедiнѣ)...Влескнига. Дощ.1

 Отправлено: 13.07.21 06:28. Заголовок: Петровщина. Ритуальн..

Петровщина. Ритуальные праздничные хороводные композиции - Горки
Ритуальные праздничные хороводные композиции - Горки - в старину были распространены по всему русскому Северу. Горки водили три-четыре раза в год, наперекор запретам и гонениям христианской церкви за их языческую родословную.
Столбы, круг, на две стороны, на четыре стороны (Иванов монастырь), долгая (большая вожжа), плетень - название шести основных фигур хороводного действа, сопровождающихся хоровыми песнями, закрепленными за каждой фигурой.
Петровщина - варка каши на Петров день (12 июля), ставшая теперь забавой, - отголосок старинного поминального обряда, жертвоприношения предкам. В этом обычае сохранились следы древнего представления о том, что души умерших вселяются в птиц; поэтому и еда здесь птичья - крупа, каша. Важно, что поминальная трапеза происходит за рекой: в фольклоре переправа через реку - синоним путешествия в страну мертвых. Не случайно и то, что петровщину варят ночью. Считалось, что это время, когда стираются грани между живым и загробным миром
Александр Миловский. Усть-Цилемские краснопевы

Сказка ли это, быль ли - плывут павами сударыни-боярыни в парчовых сарафанах и кокошниках, блистающих золотом в лучах низкого вечернего солнца и поют:
Ты завейся, труба золотая!
Завернись, камча кружчатая…
На Печоре, в заповедной Усть-Цильме и окрестных селах, живет этот прекрасный народный праздник - Горка: пора брачных союзов и место игрищ, пик веселья и вершина года. Усть-Цильма - место среди всех русских сел совершенно особое, глубина памяти народной тут от постороннего глаза во многом скрытая, незаметная. По преданию, заложили это село в середине XVI века новгородцы, осваивавшие новые охотничьи угодья и земли. Потом бежал сюда в поисках воли крепостной люд, приходили таежными тропами староверы, несли с собой древние книги. Великое множество песен, сказок и былин было записано в этих местах, а глубинную книжную культуру открыл уже в наши дни основатель и хранитель собрания древнерусских рукописей Пушкинского дома Владимир Иванович Малышев. Первый привезенный им из Усть-Цильмы сборник нот открыл неведомый дотоле древнейший пласт русской музыкальной культуры. А венцом этого духовного завещания минувших веков стала Горка...

Горки-то мы водить начинали с весны. Хоть и затяжная весна, холодная, а как коров выгонят на улицу, так девки вышли - песни завели. Как Горка начинается? Сначала - столбами - ходим. Идем по дороге по трое: задние наперед переходят, потом заворачиваемся, пока народу не очень много, последние наперед стают - медленно, торопиться ведь некуда. Мужчины раньше столбами не ходили, они в лапту, в мяч играли, боролись - встречали нас. Теперь Горку на стадионе водят, а раньше вот здесь, на улице, водили. Столбами походим, в круг встанем - поем. После на две стороны встаем, друг против друга, потом на четыре стороны, потом - лен полоть - идем и все поем…Невесту уже в конце выбирают, когда - долгую - водят
- Бояре, вы зачем пришли,
Да молодые, вы зачем пришли?
- Мы пришли на невест смотреть,
Молодые, их хороших выбирать.
- Вы, бояре, покажите жениха,
Молодые, покажите жениха
- Долгая вожжа - беремся рука за руку и поем:
Я по реченьке потеку,
Да я ко бабушке забегу,
Скоро бабушка добра, добра
Да сладка, сладка, сладка,
В огородах-то чиста, чиста,
В огородах сажено,
Что земля-то была оранная,
Земля оранная, да не борованная,
Семена те были куплены,
Да не окуплены,
А вода вожена, да заморожена

Так вот и ходили - мужчина и женщина, мужчина и женщина. А потом - в - плетень - заплетаются, как в косичку, а потом расплетаются
Заплетайся, плетень, заплетайся!
Ты завейся, труба золотая!
Эта песня поется протяжно, повторяется несколько раз. А уж последнее - прососеянье - снова на сторону. Раньше мы на Горку днем ходили, праздновали, с обеда пойдем и до ночи - ночи у нас светлые.
Ночью и кашу ездили за реку варить - петровщину - девицы с парнями вместе. Из пшена, риса - какая крупа есть, из той и варили. А еще варить кашу на кострах ездили далеко на лошадях. Место найдем, песни поем, из деревни в деревню скачем, в одном попляшем кадриль, в другом попляшем. Самая главная Горка - в Петров день. А с утра все на луг - сено страдать…
Трудно передаваемое это ощущение - ожидание Горки, словно электрический заряд, передается тебе это всеобщее возбуждение. А вдруг непогода - не быть тогда празднику. Двенадцатого июля, в положенный срок, взошло из-за леса солнце, и на всем небосводе не оказалось ни единой тучки. Но до Горки было еще далеко - день рабочий, и начаться она могла не раньше семи вечера, а на устойчивую погоду здесь полагаться нельзя - в минуту все может перемениться. И вправду, к обеду сдвинулись со всех сторон на Усть-Цильму облака, уплотнились в тучу, которая так и осталась висеть над селом, оставив узкую желтую полоску по всей линии горизонта. Никаких внешних примет готовящейся Горки в селе не было видно. А в домах в это время открывались сундуки, шелестели шелка, утюжились сарафаны - прихорашивались хороводницы. Но все это было скрыто от постороннего взгляда. В семь вечера улицы, зеленая лужайка за Домом культуры - усть-цилемский стадион, - где должна состояться Горка, все еще оставались пустыми и тихими. И только ближе к восьми на центральной улице стали появляться красавицы в дивных соих нарядах. По одной, по две неторопливо прохаживаются, будто знать не знают и ведать не ведают ни о каком празднике. Без всеобщей кумы никто Горку начать не посмеет. Кто же возьмет на себя роль заводилы усть-цилемских краснопевов?

Откуда-то издалека, с дальнего края села, послышалась песня. Затем она эхом прозвучала с боковой улицы, и вот к центру села подошла группа боярынь во главе с немолодым крепким мужчиной в строгом костюме при орденах. Быть Горке! С появлением одного из главных хороводников, боевого ветерана, полного кавалера орденов Славы Кирилла Матвеевича Чупрова вмиг ожили улицы, поплыли по мостикам пары, тройки горошниц. На поляне они собрались в яркий букет. Совсем уже смеркалось, когда Чупров, расставив должным образом хороводниц и взяв за руки двух их них, завел песню и двинулся по кромке поляны. И в этот миг из-под края тучи блеснул золотой луч и зажег червонным золотом парчу и атлас Горки - позднему северному солнцу не терпелось взглянуть на древний праздник в его честь. Медленно, крохотными, незаметными шажками движется нарядная колонна, но вот задняя тройка горошниц чуть отодвигается в сторону м едленно, но все же быстрее остальных движется с песней, становясь в голову процессии. Сарафаны до земли, шагов не видно - словно река течет. Так столбами ходят долго, пока не перейдут все тройки. Хоровод между тем растет - пришедшие с дальних концов села вливаются в общий поток
Как на улице дождик нахрапывает,
Хоровод красных девок прибывает,
Ох вы, девушки, поиграйте!
Уж вы, холостые, не глядите!
Вам гляденьицем девушек не взятии,
Уж как взять ли - не взять ли по любви,
Что по батюшкину веленью,
По матушкину благословенью
Поблескивая орденами, Чупров закручивает Горку в спираль, соединяет ее в огромный - на сотню сарафанов - круг, артистично перестраивает в шеренги, в квадрат для Иванова монастыря, вновь в круг…Сменяются игры, меняются построения, фигуры танцев. А вот и памятный плетень. Сплетаются девицы руками в одну коску, плывут лебедушки, склонив набок голову
Заплетайся, плетень, заплетайся!
Ты завейся, труба золотая!
Завернися, камча кружчатая!
Из-за гор девица утей выгоняла.
Тига, утушка, домой,
Тига, серая, домой!
Я сама гуськом,
Сама сереньким,
Ой свет, сера утица!
Потопила малых детушек
И в меду и в сахаре
И в ястве сахарном.
Я старым старикам
Киселя с молоком,
Молодым молодкам
Шелковую плетку,
А красным девицам
Белил да румян
Первая пара поднимает руки другой пары и под арку из рук проходит вся змейка
Расплетайся, плетень, расплетайся,
Ты развейся, камча кружчатая!
Из-за гор девица утей выгоняла.
Тига, утушка, домой!
Я сама гуськом,
Сама сереньким,
Ой свет, сера утица!
Вынимала малых детушек
Из меду, из сахару,
Из яств сахарных
Танцевальные узоры причудливо меняются, вновь новая игра - венки вить. Кидают платочки-венки на землю…
Подыскался паренечек -
Перенял он мой платочек,
Ты отдай венок, пожалуй,
За тебя я замуж не иду -
Спереди некрасовитый
И совсем нестановитый…
Парень поднимает платочек, настроение у девицы меняется
Ты отдай венок, пожалуй,
За тебя я замуж пойду…
У невесты из глаз слезы - ей под семьдесят, да и жених - миловидная девушка лет двадцати - вот-вот всхлипнет - таков уж нынче усть-цилемский хоровод: мужчин, раз, два и обчелся, и те пожилые. На самых малых теперь надежда - на детишек, - может, и помолодеет со временем Горка. Вновь становятся усть-цилемки на две стороны - просо сеять
- А мы просо сеяли,
Ой Дид-Ладо сеяли.
- А мы просо вытопчем,
Ой Дид-Ладо вытопчем.
- А чем же вам вытоптать?
Ой Дид-Ладо вытоптать?
А мы коней выпустим,
Ой Дид-Ладо выпустим.
- А мы коней переймем,
Ой Дид-Ладо переймем.
- А чем же вам перенять?
Ой Дид-Ладо перенять?
- Шелковым мы поводом,
Ой Дид-Ладо поводом.
- А мы коней выкупим,
Ой Дид-Ладо выкупим.
- А чем же вам выкупить?
Ой Дид-Ладо выкупить?
- А мы дадим сто рублей,
Ой Дид-Ладо сто рублей.
- Не надо нам тысячи,
Ой Дид-Ладо тысячи.
- А что же вам надобно?
Ой Дид-Ладо надобно?
- Нам надобно девицу,
Ой Дид-Ладо девицу
С одной стороны девушка переходит на другую:
Нашего полку убыло,
Ой Дид-Ладо убыло.
- Нашего полку прибыло,
Ой Дид-Ладо прибыло
Заклинают, ворожат, сеют, урожай собирают, любят, женятся, род продолжают - все это можно выразить языком народной хореографии. До чего удивительна, оказывается, природа этого праздника - Горки! Вся жизнь крестьянская со всеми представлениями и образами, трудом и отдыхом, горестями и радостями вплеталась в ее хороводы и песни. А ведь это не просто череда игр и хороводов, это - настоящий театр, в котором действие не оторвано от реальной жизни. И вдруг степенность Горки сдуло же первыми звуками гармони: кадриль, пляски, частушки - все парчовое великолепие смешалось в их вихре, как в калейдоскопе. Представление было окончено, занавес опущен, и былую размеренность прорвала лавина народного веселья. Где-то далеко-далеко за синим прозрачным лесом садилось, провожая Горку прощальными отблесками, солнце. Горка не умолкала до петухов и лишь под утро стала растекаться с тихими песнями по селу.

А утром Усть-Цильма вышла страдать сено - кто с косами, а кто с архаичными горбушами - нечто среднее между серпом и косой. Многие в нарядных сарафанах. Лица были уставшие, но и счастливые - как бывает, когда в душе народа живет праздник. Такой же праздничный и солнечный стоял над Печорой день. В разгаре был июль-сенозорник
Ритуальные праздничные хороводные композиции - Горки - в старину были распространены по всему русскому Северу. Горки водили три-четыре раза в год, наперекор запретам и гонениям христианской церкви за их языческую родословную.
Столбы, круг, на две стороны, на четыре стороны (Иванов монастырь), долгая (большая вожжа), плетень - название шести основных фигур хороводного действа, сопровождающихся хоровыми песнями, закрепленными за каждой фигурой
Петровщина - варка каши на Петров день (12 июля), ставшая теперь забавой, - отголосок старинного поминального обряда, жертвоприношения предкам. В этом обычае сохранились следы древнего представления о том, что души умерших вселяются в птиц; поэтому и еда здесь птичья - крупа, каша. Важно, что поминальная трапеза происходит за рекой: в фольклоре переправа через реку - синоним путешествия в страну мертвых. Не случайно и то, что петровщину варят ночью. Считалось, что это время, когда стираются грани между живым и загробным миром
В песнях, а когда-то заклинаниях Горки просматривается несколько связанных между собой основных тем. Во-первых, эта тема любви, свадьбы, брака. Во-вторых, тема земледельческих работ, урожая, который является природным, космическим отражением земных свадеб. К ней примыкает и мотив воды, орошающей посевы (Я по реченьке потеку…Тига, утушка, домой…). Знаменательно, что песни эти сопровождают спиральные хороводные фигуры - плетень и большая вожжа. Еще у древних трипольцев спираль была знаком воды; девушка здесь именуется утушкой, лебедушкой
Александр Миловский. Песнь Жар Птицы. Рассказы о народных праздниках. М., 1987
https://vk.com/doc399489626_494830860
Праздник Красной Горки - исход с Карпат к Днепру
https://vk.com/doc399489626_559174738

 Отправлено: 13.07.21 09:00. Заголовок: https://i.postimg.cc..

Ять пишет:

цитата:

Ритуальные праздничные хороводные композиции - Горки - в старину были распространены по всему русскому Северу. Горки водили три-четыре раза в год, наперекор запретам и гонениям христианской церкви за их языческую родословную.

Ту бо то дяехомо во спомiнь гуре Карпенсте
А тон щас се iменова род наше Карпене
То ведь делаем мы в воспоминание о горах Карпатских.
А тот час именовался род наш Карпене

...Що ж то за свято - Розигри? Це свято лісних дівчат. Воно з минулого, як Гагілки, Русалії, Красна гірка? Уже не водять хороводів дівчата на Гагілки, не розпускають кіс на світанні білополі русалки коло ставів та озер, давно забули нащадки полян, що свято Красної гірки приурочене відходу частини русинів з Карпат до Дніпра-Непри (праздник Красной Горки приурочен к исходу части русинов с Карпат к Днепру-Непру)...
Марія Влад. Стрітеннє. Книжка гуцульських звичаїв і вірувань. Спервовіку. 1992 https://web.archive.org/web/20171008135146/http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_37.htm

На Печоре, в заповедной Усть-Цильме и окрестных селах, живет этот прекрасный
народный праздник - Горка: пора брачных союзов и место игрищ, пик веселья и
вершина года. Усть-Цильма - место среди всех русских сел совершенно особое,
глубина памяти народной тут от постороннего глаза во многом скрытая,
незаметная. По преданию, заложили это село в середине XVI века новгородцы,
осваивавшие новые охотничьи угодья и земли. Потом бежал сюда в поисках воли
крепостной люд, приходили таежными тропами староверы, несли с собой древние
книги. Великое множество песен, сказок и былин было записано в этих местах, а
глубинную книжную культуру открыл уже в наши дни основатель и хранитель
собрания древнерусских рукописей Пушкинского дома Владимир Иванович
Малышев. Первый привезенный им из Усть-Цильмы сборник нот открыл неведомый
дотоле древнейший пласт русской музыкальной культуры. А венцом этого
духовного завещания минувших веков стала Горка...
Александр Миловский. Песнь Жар Птицы. Рассказы о народных праздниках. М., 1987
https://vk.com/doc399489626_494830860
Праздник Красной Горки - исход с Карпат к Днепру
https://vk.com/doc399489626_559174738
Сказание о Словене и Русе и городе Словенске (более 100 различных списков: Никоновский, Хронограф Мазуринский, Забелинский, Погодинский...Основной вариант – О пришествии Словена и Руса от Черного моря на север в 2409г. до н.э. (5508 от Сотворения Мира – 3099). Дата легендарная, но древность до н.э. вполне достоверная. Наиболее полон и информативен список из Мазуринского Хронографа 1679, хотя и скомпилирован из многих, совершенно разных по достоверности источников. Есть 3 связных и одинаковых по стилю отрывка. В первом и втором отрывке (стр.11-12) говорится о создании городов Словенеска и Руси у озера Ильмеря, и о славных деяниях "по всему Поморию, даже и до предел Ледовитаго моря...и по великим рекам Печери и Выми и за высокими и непроходными горами во стране, рекомая Скир, по великой реке Оби и до устия Беловодныя воды". В третьем отрывке (Приводим ниже) описывается (стр.28) первое и второе запустение Словенеска и Русы, и новое их возрождение. При этом упоминается об уходе ′′на Дунай к прежним родом своим" и приходе "приидоша з Дуная словяне"

...В то же время прииде на землю Словенскую посланный праведный гнев божий, и изомроша людии без числа во всех градех и весех, яко некому и погребати мертвых. Оставшии же людие пустоты ради избегоша из града вон в дальныя страны, овии на Белыя воды, иже ныне зовется Бело озеро, овии на озере Тинном, и нарекошася весь, инии же по иным странам и прозвашася различными проимяновании, овии на Дунай к прежним родом своим, на старожительныя страны возвратишася. Великий же Словенеск и Руса опустеша до конца на многия лета, яко и дивиим зверем во граде том обитати и плодитися в них. По времени же некиих приидоша з Дуная словяне и подъяша скив и болгор с собою немало, и начаша паки грады оны строити, Словенеск и Русу населяти. И приидоша на них угры белыя, и повоеваша их до конца, и грады их роскопаша, и положиша землю Словенскую в конечное запустение.
По мнозе же времени оного запустения слышаху Скифия жители про беглецы словенстии землю праотец своих, яко лежит пуста и никим брегома, и о сем зжалишася вельми и нача мыслити в себе, како б им наследити землю отец своих. И паки приидоша с Дунаю множество их без числа, с ними же и скифы и болгары и иностранницы приидоша на землю Словенскую и Рускую, и седоша паки близ езера Илмеря и обновиша град на новом месте, от старого Словенска вниз по Волхову яко поприща и боле, и нарекоша Новгород Великий…
Полное собрание русских летописей. Том 31. Летописцы последней четверти XVII в. 1-е изд. М.: Наука, 1968
https://vk.com/doc399489626_461985806
https://www.litprichal.ru/work/354800/

 Отправлено: 13.07.21 09:30. Заголовок: Усть-Цилемская горка..

Усть-Цилемская горка
https://www.youtube.com/watch?v=gvlwbCGO4iA&t=3s

 Отправлено: 13.07.21 09:56. Заголовок: Сказание о Словене и..

Сказание о Словене и Русе и городе Словенске (более 100 различных списков: Никоновский, Хронограф Мазуринский, Забелинский, Погодинский...Основной вариант – О пришествии Словена и Руса от Черного моря на север в 2409г. до н.э. (5508 от Сотворения Мира – 3099). Дата легендарная, но древность до н.э. вполне достоверная. Наиболее полон и информативен список из Мазуринского Хронографа 1679, хотя и скомпилирован из многих, совершенно разных по достоверности источников. Есть 3 связных и одинаковых по стилю отрывка. В первом и втором отрывке (стр.11-12) говорится о создании городов Словенеска и Руси у озера Ильмеря, и о славных деяниях "по всему Поморию, даже и до предел Ледовитаго моря...и по великим рекам Печери и Выми и за высокими и непроходными горами во стране, рекомая Скир, по великой реке Оби и до устия Беловодныя воды". В третьем отрывке (Приводим ниже) описывается (стр.28) первое и второе запустение Словенеска и Русы, и новое их возрождение. При этом упоминается об уходе ′′на Дунай к прежним родом своим" и приходе "приидоша з Дуная словяне"

...В то же время прииде на землю Словенскую посланный праведный гнев божий, и изомроша людии без числа во всех градех и весех, яко некому и погребати мертвых. Оставшии же людие пустоты ради избегоша из града вон в дальныя страны, овии на Белыя воды, иже ныне зовется Бело озеро, овии на озере Тинном, и нарекошася весь, инии же по иным странам и прозвашася различными проимяновании, овии на Дунай к прежним родом своим, на старожительныя страны возвратишася. Великий же Словенеск и Руса опустеша до конца на многия лета, яко и дивиим зверем во граде том обитати и плодитися в них. По времени же некиих приидоша з Дуная словяне и подъяша скив и болгор с собою немало, и начаша паки грады оны строити, Словенеск и Русу населяти. И приидоша на них угры белыя, и повоеваша их до конца, и грады их роскопаша, и положиша землю Словенскую в конечное запустение.
По мнозе же времени оного запустения слышаху Скифия жители про беглецы словенстии землю праотец своих, яко лежит пуста и никим брегома, и о сем зжалишася вельми и нача мыслити в себе, како б им наследити землю отец своих. И паки приидоша с Дунаю множество их без числа, с ними же и скифы и болгары и иностранницы приидоша на землю Словенскую и Рускую, и седоша паки близ езера Илмеря и обновиша град на новом месте, от старого Словенска вниз по Волхову яко поприща и боле, и нарекоша Новгород Великий…
Полное собрание русских летописей. Том 31. Летописцы последней четверти XVII в. 1-е изд. М.: Наука, 1968
https://vk.com/doc399489626_461985806
https://www.litprichal.ru/work/354800/
Неграмотная, но любознательная Кривополенова рассказывала о продвижении Руси на Север так, как будто сама в тех походах участвовала:
Прежде на Двине, на Пинеге, на Мезени чудь жила: народ смугл и глазки не такие, как у нас. Мы - новгородцы, у нас волос тонкий, как лен белый или как сноп желтый.
Мы, русские, еще для похода на Пинегу и карбасов не смолили, и парусов не шили, а чудь знала, что русь идет, - раньше здесь леса были только черные, а тут появилась березка белая, как свечка, тоненькая.
Вот мы идем по Пинеге в карбасах. Мужи в кольчугах, луки тугие, стрелы переные, а чудь молча, без спору давно ушла. Отступила с оленями, с чумами, в тундру провалилась. Только девки чудские остались.
Вот подошли мы под берег, где теперь Карпова гора. Дожжинушка ударил, и тут мы спрятались под берег. А чудские девки - они любопытные. Им охота посмотреть: что за русь? Похожа ли русь на людей? Они залезли на рябины и высматривают нас. За дождем они не увидели, что мы под берегом спрятались. Дождь перестал, девки подумали, что русь мимо пробежала:
- Ах мы, дуры, прозевали!
Для увеселенья и запели свою песню. По сказкам-то, никому во вселенной чудских девок не перевизжать.
Выло утро, и был день. Наши карбасы самосильно причалили к берегу. Старики сказали:
- Вот наш берег: здесь сорока кашу варила.
Тут мы стали лес ронить и хоромы ставить…
В эту пору здесь у водяного царя с лешим царем война была. Водяной царь со дна реки камни хватал и в лешего царя метал. Леший царь елки и сосны из земли с корнем выхватывал и в водяного царя шибал. Мы водяному царю помогали. И за это водяные царевны не топят ребятишек у нашего берега…
Это все мой дедушка рассказывал. Он от своих прадедов слышал. От них и былины петь научился. Я у дедушкиных ног на скамеечке сидеть любила и с девяти лет возраста внялась в его былины и до вас донесла
Источник: http://www.pravmir.ru/marya-dmitrievna-krivopolenova/..

 Отправлено: 14.07.21 05:51. Заголовок: В каких горах живет ..

Проективное мифологическое мышление. В каких горах живет Святогор?
Итак, родиной Святогора предположительно является гористое Придунавье. Сам образ Святогора - остаток эпоса далеких праславян и восходит к середине I тыс. до н.э. Сюжет о столкновении Святогора с силами небесными (тяге земной) образно отражает закат культуры и этнической мощи этого племени. Передача Святогором силы Илье Муромцу (избегнувшему «смертного духа», исходящего от умирающего героя) есть передача живого творческого наследия, «живой силы» с древней праро-дины новому восточнославянскому этносу, сложившемуся в результате пассионарного толчка I-II вв. в среднем Поднепровье и оформившемуся к VI-VIII векам с названием «Русь». Память о Святогоре в русском эпосе и его безмерность относительно Ильи Муромца есть эстетически оформленная память о древней колыбели славянских народов и дань уважения предкам - необходимое звено всякой культуры.
Поэтому-то в дальнейшем оба сюжета были бережно пронесены через века и переданы нашему времени через русский Север, меньше затронутый следующим пассионарным толчком XIII-XIV столетий и потому больше сохранивший элементов культуры киевской поры, в частности крепче сохранивший древнюю эпическую традицию.
Дми́трий Миха́йлович Балашо́в (7 ноября 1927, Ленинград — 17 июля 2000, деревня Козынево, Новгородская область)
https://youtu.be/alQUL-OfAvE

Н.К.Рерих. Святогор. 1942 г.
Холст, темпера. 122 х 91.5
К наиболее древним героям русского эпоса мы должны причислить также Святогора
В отличие от Волха, образ которого забыт и о котором имеется не более 4-5 полных записей песен о его походе, имя Святогора в эпосе чрезвычайно популярно, хотя его образ также заметно стерся. С его именем связано не менее семи различных сюжетов. Часть из них исконна для него, часть приурочена к нему, вероятно сравнительно поздно. К сюжетам, которые несомненно исконны для Святогора и принадлежат к области эпоса, надо отнести два: это, во-первых, рассказ о том, как Святогор наезжает на сумочку переметную, которую он не может поднять, и, во-вторых, рассказ о том, как он ложится в гроб, который за ним захлопывается. Все остальные сюжеты о Святогоре связаны с его именем и образом только внешне, известны и в ином приурочении, имеют прозаическую и отрывочную, фрагментарную форму и в большинстве случаев исполняются не как самостоятельные, законченные художественные произведения, а как коротко рассказанные эпизоды в сводных рассказа
Обе основные былины, исконно связанные с образом Святогора, повествуют о его гибели. В одном случае он надрывается, пытаясь поднять необыкновенную сумочку, которую невозможно поднять с земли, во втором тщетно пытается откинуть крышку гроба, в который он лег живым. Крышка захлопывается за ним навсегда, и спасти его оказывается невозможным.
...Мы знаем, что гиперболизм был некогда одним из основных средств поэтизации. Облик Святогора унаследован от тех времен, когда огромный рост и нечеловеческая сила считались признаком истинного героя. Облик Святогора создался раньше, чем создались образы главных героев русского эпоса. Он отличается не только гиперболической величиной и тяжестью, но и гиперболической силой. Некоторые из песен о нем с самого же начала описывают эту силу: «Не с кем Святогору силой померятъся, а сила-то по жилочкам так живчиком и переливается. Грузно от силушки, как от тяжелого бремени» (Рыбн. 86). «А Иванищу-Святогору была сила дана господом самим. Что бы ни возьмет, ничего не чувствует, все легко» (Сок. 269).
Уже из приведенных отрывков видно, что сила эта Святогору в тягость. Она не находит применения; такая сила уже не вызывает восхищения слушателей. Спящий, дремлющий, огромный Святогор — это образ силы неподвижной и не находящей применения. Никаких подвигов Святогор не совершает.
Все это приводит к предположению, что Святогор — герой тех времен, когда величина и сила были основными признаками героя. Для нового времени, для Киевской Руси, нужна сила не как таковая, а сила, которая находит себе применение. Героизм нового го типа определяется не столько наличием физической силы, сколько способом ее применения.
В обеих былинах о Святогоре он не только погибает, но противопоставляется героям позднейшим.
Пропп В. Я.: Русский героический эпос
http://drevne-rus-lit.niv.ru/drevne-rus-lit/propp-russkij-geroicheskij-epos/2-2-svyatogor.htm
Из истории былинного эпоса: Святогор Образ Святогора и прост, и загадочен. Перед нами яркий, чрезвычайно цельный и монолитный эпический персонаж, качеством своей поэтической гиперболизации явно говорящий о поре расцвета эпического творчества. Вместе с тем Святогор — «герой без подвигов». Узнаем мы его лишь в момент гибели, когда Святогор надрывается на тяге земной или ложится в гроб, из которого сам Илья Муромец бессилен его вызволить.
Каково значение этого образа? Каково его место в русском эпосе? «Какой он земли и какой орды?» — ежели вопросить былинным стилем. Когда создан? На все эти вопросы удовлетворительного ответа нет до сих пор.
...По нашему мнению, эпос идеологически оформляет создание этноса в его первой, пассионарно-монолитной, стадии. Именно этим объясняются изначальные особенности эпической поэтики: гиперболизированная укрупненность персонажей, величие страстей, цельность и благородство героев и их общенародный, общеэтнический характер. Герои эпоса это всегда и прежде всего герои народа в целом, а не какого-то класса, не какой-то узкой группы внутри данного этноса. Подробнее на этом аргументе, как и на доказательстве его, в этой статье не будем останавливаться (ибо для доказательства подобного тезиса требуется весь эпический материал, а отнюдь не отдельный эпический образ) и высказываем его тут только затем, чтобы была ясна общая последовательность мысли.
Ясно, что, с этой точки зрения, столкновение Ильи со Святогором и получение от него меча и силы (получение, при котором для Ильи возникает страшная опасность — получить заодно и Святогорову смерть!) — это отражение определенного пассионарного толчка, пассионарного взрыва, при котором то, что было до того, воспринимается уже как стороннее, как заключение некоего иного, предшествующего этапа развития. Какого этапа? И какой пассионарный взрыв имеется в виду?
В истории нашего народа мы обнаруживаем два таких взрыва. Последний произошел в XIII—XIV века, в результате чего слились в один этнос славяне и угрофинны (в основном ростовская меря, мурома, частично чудь, мещёра, весь и другие этнические группы). Это дало начало Московской Руси. Объединению подверглись угро-финские племена на определенной территории, расположенной между Окою и Волгой, чуть южнее Оки и значительно севернее Волги — по угасающей. Мордва, вошедшая в этот район пассионарного взрыва, вся «обрусела», точнее, пересоздалась в новое этническое состояние. Мордва, оказавшаяся южнее и не затронутая пассионарным толчком, сохранила свою древнюю этническую принадлежность. То же самое произошло с ижорой, с чудью прибалтийской и проч.
Этот пассионарный толчок, или взрыв, пробудил новую энергию роста и выразился мощно в столкновении на Куликовом поле в 1380г. Он привел к появлению пассионарного ядра на Волго-Окском междуречье, очень скоро, за два-три столетия, путем этнической экспансии создавшего обширное Московское государство. Почти одновременно, в XIV—XV вв., из единого некогда Киевского государства выкристаллизовались Украина и Белоруссия. Не доказывая этого, отсылаю читателя к статье Г.М. Прохорова (Г.М. Прохоров. Этническая интеграция в восточной Европе в XIV веке (от исихастских споров до Куликовской битвы). — Доклады Отделения этнографии ВГО, вып. 2, доклады 1962—1965гг. Л., 1966 (Доложено 26 ноября 1964г.), достаточно освещающей «пусковой момент» этого процесса.
Однако был и еще один, предыдущий, пассионарный взрыв, произошедший, по-видимому, в среднем Поднепровье где-то в I—II веках нашей эры и создавший восточнославянский («киевский») этнос. Во время этого пассионарного толчка произошел сплав различных племен (возможно, не только славянских), одно из которых — загадочные росомоны Иордана, племя, с которым готскому королю Германариху справляться пришлось труднее всего. Эти-то росомоны (что означает «люди или народ россов») и дали свое имя новому восточнославянскому этносу. С задержкой, вызванной гуннским нашествием, пассионарная энергия славян выказалась в V—VI столетиях в мощном движении через Дунай на земли Византийской империи и несколько позже в освоении восточноевропейской равнины, а к VIII веку — в создании Киевской Руси. В процессе этого пассионарного движения складывался и тот киевский эпос, который циклизировался позднее путем объединения богатырей вокруг идеализированного князя Владимира и города Киева.
История восточных славян археологами прослежена пока в глубь времени лишь до IV в. н.э. Далее начинается область гипотез. Данные Иордана позволяют, однако, говорить о наличии славян в Поднепровье уже во II в. н.э. Сложнее выяснить, откуда произошли славяне? Несомненно одно — область полесских болот, отводимая Л. Нидерле нашим пращурам, слишком мала для обитания значительного народа, а традиционная любовь прадедов к местам высоким, «красным», крутоярам и холмам, на которых всегда в отличие от угро-финнов (поселения последних, бывших, как правило, охотниками и рыбаками, жались к самым берегам озер и рек) селились наши предки, также свидетельствует не в пользу низменной прародины. По многим косвенным данным, по сообщениям античных авторов, по странной близости древнеславянской и кельтской культур (чем почти не занимались ученые), по упорным упоминаниям Дуная в русском фольклоре (Дунай — в значении «вода вообще» — слово сармато-скифского происхождения и известно всем славянам. Однако из великих рек восточной Европы именно Дунай стал Дунаем по названию, и именно это слово, а не Днепр, не Дон, стало нарицательным у славян), по целому гнезду чисто славянской топонимики в Карпатах, по особенностям дохристианского культа славян, насколько он нам известен (не будем отбрасывать и упомянутую выше исконную любовь к возвышенностям, определявшую русские планировочные решения во все прошлые века!), — по всем этим и многим другим данным прародиною славян нужно считать область более широкую, чем Полесье, и почти наверняка область гористую, т.е. Карпаты и средний Дунай. Что бы ни говорили сейчас археологи, куда бы ни склонялось последнее мнение науки, но до детального археологического исследования Карпат и Придунавья гипотезу о гористой родине праславян (или хотя бы какой-то части их!) отбрасывать нельзя.
По свидетельству античных историков, предки славян выделились из общего восточноевропейского «сарматского» моря, а в брачных связях усиленно мешались с сарматами, что приводило даже к изменению их внешности, как пишет Тацит.
Нам кажется достаточно конструктивной недавно появившаяся гипотеза Кобычева (В.П. Кобычев. В поисках прародины славян. М., 1973). Заметим, что происхождение предков славян со среднего Дуная принималось как данность еще учеными прошлого века, тем же Ф.И. Буслаевым, например), хоть она и вызвала многочисленные возражения (в основном, однако, не по существу самой проблемы). Кобычев находит прародину славян или, точнее, родину праславян на Дунае, в подкове Карпатских гор, полагая, что предки славян были вытеснены оттуда кельтами в V—III веках до нашей эры, а в V—VI веках по существу отвоевывали, двигаясь на Дунай и через Дунай, свою утерянную прародину.
Места обитания праславян в конце I тыс. до н.э. были частично заняты сарматами (языгами), что и могло повести к смешениям, о которых говорят античные авторы.
Гипотеза Кобычева еще нуждается в археологической и этнографической проверке, многое в ней уже сейчас может быть оспорено или дополнено, но во всяком случае она поставила вопрос, напрашивающийся уже давно, и в ряду доказательств Кобычева есть такие, отбросить которые нельзя при самом придирчивом отношении. К ним, в частности, относится славянская топонимика в Карпатах и лингвистические связи славянского языка с кельтским и через него с древнелатинским (Лингвисты пытаются объяснить славянскую топонимику в Карпатах миграциями V—VI вв. новой эры. Не вдаваясь в существо чисто лингвистической полемики, позволю себе здесь задать следующий вопрос: почему славянская топонимика в V—VI вв. появилась в Карпатах (видимо, вытеснив предшествующие названия!), а в сходной ситуации и в те ж е века на восточноевропейской равнине, наоборот, сохранилась топонимика угро-финская и даже еще более древняя, балтская? Такие вещи требуется объяснять, а не отбрасывать. До тех пор, пока это не объяснено, наличие славянской топонимики в Карпатах во всяком случае позволяет предполагать (по общему для всех народов правилу!) исконность там славянского, а не какого иного населения).
Повторим, не вдаваясь в существо археологических и лингвистических споров, само предположение о гористой прародине какой-то части древнейших праславян, исходя из всего вышесказанного, мы считаем правомерным. Фольклорные данные, в частности предположительный генезис образа Святогора, очень хорошо его подтверждают. Тогда во всяком случае получает полное объяснение связь Святогора с горами, требовавшая от прежних исследователей многочисленных и даже смешных натяжек. (Вряд ли стоит опровергать мнение, что родиной нашего героя являются пушкинские Святые горы под Псковом!)
Дальнейшая и основная наша гипотеза заключается в следующем (и здесь мы вновь напомним теорию проф. Гумилева). Образ Святогора — остаток эпических преданий праславян, по-видимому обитавших в Карпатах, иначе — славяноязычного этноса, предшествующего этносу «киевскому» и другим славянским этносам первого тысячелетия нашей эры. Потому-то Святогор и держится своей горной области, лишь выезжая оттуда на Русь, что он герой прежний, старинный, уже сторонний для киевского богатыря. По специфическим пространственно-временным представлениям эпоса отдаленность пространства здесь заменяет удаленность от времени. Взгляд этот традиционен для мифологического мышления едва ли не всех народов. Так, умершие предки обычно удаляются в некую другую страну, другой мир, куда можно, хоть и с трудом, проникнуть и повидаться с ними.
С другой стороны, в том, что Святогора не носит мать сыра земля, отразилось представление об измельчании, упадке праславянской культуры, о чем уже говорилось выше. Наконец, здесь наличествует и такая мысль, образно выражающая огромность Святогора: его не носит земля из-за тяжести, из-за безмерности Святогоровой силы. Все три толкования правомерны и сосуществуют в сюжете. Впрочем, последнее из них надо признать вторичным, достаточно поздним и лишенным глубокой философской основы. Это как бы вторичное осмысление уже готового образа.
Поскольку праславяне были связаны с сарматами, потомки которых на Кавказе — осетины, то через общую сарматскую основу некоторые черты, роднящие образ Святогора с героями нартских преданий, проникли на Кавказ, где и удержались в нартском эпосе.
Повторим тут же прежний тезис. Эпические предания как предания, выражающие взлет этнического самосознания, в отличие от сказочной тематики не образуют «бродячих сюжетов», а переходят только с самими народами. То есть передача эпических сказаний осуществляется, как правило, лишь в моменты пассионарных толчков, создающих новые этносы.
Спокойное, в течение тысячелетия, сосуществование русских и карел в Карелии не повлекло за собою смешения эпической сюжетики. Ни русский эпос не вобрал в себя образы и сюжетику карельских рун, ни наоборот. И это при том, что люди часто жили в одних и тех же деревнях, владели двумя языками, могли иногда и спеть «чужую» былину. Песни перенима-лись, сказки — тем более. Значительные заимствования имеются, по-видимому, даже и в обрядовом фольклоре. Что же касается эпоса, то тут образцы заимствований приходится разыскивать буквально по крупицам, и все подобные примеры у К. Крона, Мансикки и Веселовского говорят по сути об одном — о поразительной неслиянности эпосов у живущих бок о бок народов, ежели не происходит, повторим, пассионарного толчка, ко-торый и сами эти народы преобразуют в новое единое целое.
В пору пассионарного взрыва начала I тыс. н.э., создавшего восточных славян (и позднее Киевскую Русь), эпические предания праславян оказались сторонними, полузабытыми, но дорогими как память о тех предках, что когда-то жили на гористой прародине. И потому основной герой киевского эпоса Илья Муромец и получает силу Святогора, счастливо избегая того «смертного духа», который образно выражает закат, упадок этнической энергии карпатских праславян.
Пусть мысль эта не покажется «модернистской». Древние народы очень хорошо умели видеть общее состояние «молодости», «зрелости» и «старости» этносов, отмечали это и в преданиях, и в литературах, сохранившихся от древнейших эпох, и потому сама мысль о «надломе», «закате» определенной культуры, опасности заразиться тленом этой культуры и одно-временно представление о нестареющих культурных и духовных ценностях, которые могут быть переняты или, точнее, выделены из угасающей вели-кой культуры, — мысль такая была отнюдь не чуждой людям древних цивилизаций. Тем более, когда речь шла о близкородственных народах, сменяющих друг друга. С какой заботливостью, например, ассирийцы перенимают (чуждую им этнически!) культуру Шумера, греки классические — крито-микенскую культуру, а римляне — греческую; германские народы — культуру кельтов и т.д. То же можно отметить в смене американских индийских культур, в смене культур древнего, среднего и нового Китая и т.д. При всех этих переломах налицо грандиозные потери, но и горячее желание сохранить нечто от прошлого.
...Итак, родиной Святогора предположительно является гористое Придунавье. Сам образ Святогора — остаток эпоса далеких праславян и восходит к середине I тыс. до н.э. Сюжет о столкновении Святогора с силами небесными (тяге земной) образно отражает закат культуры и этнической мощи этого племени. Передача Святогором силы Илье Муромцу (избегнувшему «смертного духа», исходящего от умирающего героя) есть передача живого творческого наследия, «живой силы» с древней праро-дины новому восточнославянскому этносу, сложившемуся в результате пассионарного толчка I—II вв. в среднем Поднепровье и оформившемуся к VI—VIII векам с названием «Русь». Память о Святогоре в русском эпосе и его безмерность относительно Ильи Муромца есть эстетически оформленная память о древней колыбели славянских народов и дань уважения предкам — необходимое звено всякой культуры.
Поэтому-то в дальнейшем оба сюжета были бережно пронесены через века и переданы нашему времени через русский Север, меньше затронутый следующим пассионарным толчком XIII—XIV столетий и потому больше сохранивший элементов культуры киевской поры, в частности крепче сохранивший древнюю эпическую традицию.
Дмитрий Михайлович Балашов. Из истории былинного эпоса: Святогор. Русский фольклор. Том XX. Фольклор и историческая действительность. Л.: Наука, 1981. с.10-21
Дмитрий Михайлович Балашов (Петрозаводск). Из истории былинного эпоса: Святогор. Русский фольклор. Том XX. Фольклор и историческая действительность. Л.: Наука, 1981. с.10-21
https://vk.com/doc399489626_506397681 http://www.expo.novarchiv.org/index.php/balashov2012.html
https://vleskniga.borda.ru/?1-4-0-00000016-000-0-0-1472479417
https://web.archive.org/web/20170624013101/http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_274.htm
https://web.archive.org/web/20170818095755/http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_708.htm
https://web.archive.org/web/20170914225140/http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_666.htm
https://web.archive.org/web/20170905084528/http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_763.htm

 Отправлено: 14.07.21 13:34. Заголовок: https://i.postimg.cc..

На старе погребенще ходiва сме ста а тамо помеснлехом якво деншащеть ПраЩурове наште поде траве зелена а тамо вЪдЪхом ста яква быте а за ощо iте
5183819-0112abfe749c46d9.jpg
а — курганы;
б — поселения; в — карпатские курганы на территории СССР;
1 — Добряны;
2 — Нижний Струтинь;
3 — Голынь;
4 — Подгородье;
5 — Грабовец;
6 — Марковцы;
7 — Каменка;
8 — Цуцилев;
9 — Волосов;
10 — Переросль;
11 — Печенежин;
12 — Корнич;
13 — Мышин;
14 — Грушев;
15 — Пилипы;
16 — Стопчатов;
17 — Цуцелин;
18 — Трач;
19 — Дебеславицы;
20 — Ганнов;
21 — Пикунов;
22 — Рожново;
23 — Михальча;
24 — Коровин;
25 — Черновцы-Рогатка;
26 — Гореча;
27 — Кодын:
28 — Кут;
29 — Глыбокая,
30 — Черепковцы;
31 — Виноградово;
32 — Братово;
33 — Иза;
34 — Вербовец;
35 — Русское Поле.
Составитель И.П. Русанова
Все памятники расположены в предгорьях Карпат, и среди них характерны погребения под курганными насыпями, с чем и связано название культуры карпатских курганов.
Культура карпатских курганов — археологическая культура конца 2-го — начала 5 веков н.э. Памятники культуры распространены в предгорных областях Восточных Карпат в верхних течениях Днестра, Сирета и Прута. Первые из них были открыты в конце 19 века, в отдельную археологическую культуру выделены М. Смишком в 1960 году
5183855-79c94925be730606.jpg.
...М.Ю. Смишко рассматривал культуру карпатских курганов как автохтонную, сложившуюся на основе местных традиций. Обряд погребения под курганами, содержащими трупосожжение на месте, он связывал с местными обычаями, характерными для куштановицкой культуры Закарпатья и для западноподольской скифской культуры. Хронологический разрыв между памятниками скифского времени и карпатскими курганами, по его мнению, вызван лишь недостаточной изученностью памятников этого времени. Курганы, аналогичные карпатским, появились на территории Семиградья в Румынии, в Венгрии, в Словакии около рубежа нашей эры, т. е., по мнению М. Ю. Смишко, одновременно с карпатскими на нашей территории, что опровергает предположение о приходе новых групп населения на земли Прикарпатья [Cмiшкo М. Ю., 1960. с. 131]. В целом все памятники с близким обрядом погребения под курганами, относящиеся приблизительно к одному времени и распространенные в сходных природных условиях предгорий, были оставлены, но предположению М. Ю. Смишко, родственными племенами. В более ранней работе М. Ю. Смишко относил эти племена к позднедакийским [Смiшко М. Ю., 1948. с. 109]. Позднее он, основываясь на данных письменных источников о распространении племен в начале I тысячелетия н. э. и привлекая археологические материалы, пришел к выводу, что в северо-восточных предгорьях Карпат и в Семиградье жили родственные между собой племена карпов, оставившие культуру с близкими по обряду погребения курганами. Разбирая вопрос об этнической принадлежности карпов, М. Ю. Смишко учитывал две возможности: карпы могли входить в состав или дакийской или славянской этнических групп. В Семиградье племена карпов были разбиты в 247 г. римлянами и затем переселились в Паннонию. Племена же карпов, живших на нашей территории, к северо-востоку от Карпат и в Закарпатье, даже если они являлись дакийцами, были ассимилированы славянами и стали предками восточной части летописных хорват. Доказывая славянскую принадлежность культуры карпатских курганов, М. Ю. Смишко указывал на сходство в обряде их погребения со славянскими средневековыми курганами Червенево и Зняцево в Закарпатье и курганами Словакии и Польши, относящимися к VIII-X вв. [Маркіян Юліанович Cмiшкo. Kapпатьскi кургани першої половини I тисячолiття нашої ери. 1960, Київ. с.129-152].
Археология СССР. Т. 13. Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н.э. — первой половине I тысячелетия н.э. Культура карпатских курганов. М.: Наука, 1993
http://www.goldbiblioteca.ru/slavyane/slavyane1kn/7.php
https://proshkolu.ru/user/baobab57/blog/494037/

 Отправлено: 14.07.21 14:09. Заголовок: Итак, родиной Святог..

Итак, родиной Святогора предположительно является гористое Придунавье. Сам образ Святогора - остаток эпоса далеких праславян и восходит к середине I тыс. до н.э. Сюжет о столкновении Святогора с силами небесными (тяге земной) образно отражает закат культуры и этнической мощи этого племени. Передача Святогором силы Илье Муромцу (избегнувшему «смертного духа», исходящего от умирающего героя) есть передача живого творческого наследия, «живой силы» с древней праро-дины новому восточнославянскому этносу, сложившемуся в результате пассионарного толчка I-II вв. в среднем Поднепровье и оформившемуся к VI-VIII векам с названием «Русь». Память о Святогоре в русском эпосе и его безмерность относительно Ильи Муромца есть эстетически оформленная память о древней колыбели славянских народов и дань уважения предкам - необходимое звено всякой культуры.
Поэтому-то в дальнейшем оба сюжета были бережно пронесены через века и переданы нашему времени через русский Север, меньше затронутый следующим пассионарным толчком XIII-XIV столетий и потому больше сохранивший элементов культуры киевской поры, в частности крепче сохранивший древнюю эпическую традицию.
Дмитрий Михайлович Балашов. Из истории былинного эпоса: Святогор. Русский фольклор. Том XX. Фольклор и историческая действительность. Л.: Наука, 1981. с.10-21
http://www.twirpx.com/file/1758642/
http://www.expo.novarchiv.org/index.php/balashov2012.html

 Отправлено: 15.07.21 08:21. Заголовок: Былинные Богатыри С..

Былинные Богатыри
Святогор, в Галичине и у других славян: Валигор, Вернигора. Тяжко ему от силы великой. Земля
его не держит. Нашел себе гору, лег на нее и только она и держит его. Он погиб, поднимая тягу
земную. Увяз по колена в землю и торчит, закоченев, как скала.
По другому преданию, Святогор, умирая, лег в гроб (трумну) и когда Микула заколотил крышку,
Святогор попросил его понагнуться, дунул через щелочку гроба и перелил в Микулу силушку свою
великую.
Святогор представляет силу славян в скотоводстве в кочевом быту, а передача им силы Микуле
Селяниновичу, означает переход славян от скотоводства к земледелию...
Илья Иванович Тёрох. Карпаты и Славяне. Предание. Отрывок из соч. Сварог. Издание Общества ревнителей русской старины. Нью-Йорк, 1941
https://vk.com/doc399489626_504969339

 Отправлено: 16.07.21 22:45. Заголовок: Сказание о Святогоре..

Проективные параллели. Сказание о Святогоре и земной тяге в южнославянской народной словесности

Предположенная гипотеза истолкования образа Святогора доказана может быть лишь наличием параллелей в других славянских культурах..
Дмитрий Михайлович Балашов. Из истории былинного эпоса: Святогор. Русский фольклор. Том XX. Фольклор и историческая действительность. Л.: Наука, 1981. с.10-21
https://balashov.biblionika.info/folklor/iz-istorii-byilinnogo-eposa.-svyatogor.html

Дринов М. Сказание о Святогоре и земной тяге в южнославянской народной словесности // Съчинения М. С. Дринова. София, 1911. Т. II. С. 460–473;

1. Тяга земная.
Южнославянские: «Марко теряет половину силы» (Преглед, II, 166, из политич. жизни); Халанский, I, 83—86.
Русские: «Святогор и тяга земная» (Пропп—Путилов, 22, 28—33 и 507—508).

Переведено по тексту сб. БИТ, т. 1, с. 413–420. Текст был доставлен для публикации уроженцем г. Ресена в южной части Вардарской Македонии. Он, по-видимому, подвергся чьей-то авторской правке. Мотив тяги земной, как известно, встречается и в русской былине о Святогоре. Сходство между Марком Королевичем из этой песни и Святогором поразительно, на что указывали многие исследователи, предполагая единый генетический источник. Марко, несомненно, вытеснил здесь какого-то архаичного эпического героя.

Если б я за край земли схватился, // Я б ее одной рукой приподнял! — Сходную похвальбу произносят в былинах Святогор и Илья Муромец. В оригинале первый стих похвальбы звучит немного иначе: «Имей край мать черная земля…»

Королевич Марко теряет свою силу

Ой ты, господи, пресветлый боже!
Ты творишь нам знаменья и чуда,
Чтобы удивлялись все христьяне,
Славили твое святое имя,
Чтоб внимали присно и вовеки!
Исполать тебе, господь, за чудо,
Это чудо мы теперь увидим.
Ездил-ездил Марко Прилепчанец,
Ездил по земли местам украйным.
Ездил на своем коне на пегом,
На коне на пегом, на дебелом,
На дебелом коне Ломилесе.
На себя надел соболью шапку,
А на шапке целых три зерцала,
Над зерцалами — павлиньи перья.
Подкрутил он черные усища,
Каждый ус величиной в три руна.
Хмурил он соколиные очи,
А над ними пиявицы-брови,
Черные, как ласточкины крылья.
Опоясался складною саблей,
Что двенадцать раз могла сложиться,
А везется она в конской гриве,
Рубит сабля деревья и камни.
А к седлу — боже мой! — приторочил,
Палицу пребольшую приторочил,
Весом палица в шесть сотен ока.
Грозное копье в руке он держит,
Тоньше и стройнее, чем осинка,
На плечах его пастушья бурка,
Что, как туча черная, чернеет.
Где ни ступит Шарец, конь юнака,
Будь то скалы или плоский камень,
Погружается конь по колени.
Такова же сила у юнака,
Такова, что матери-землице
На груди носить юнака тяжко,
Аж гудит несчастная землица,
И колеблется она от гуда.
Видит чудо звезда Вечерница,
Зрит она невиданное чудо,
Как тут скачет Марко Королевич.
Аж вспотел он от избытка силы,
А не ведает, что с нею делать,
Ибо нет против него юнака,
Ни юнака нету, ни напасти,
Ни ламии, ни лютого змея,
Нету вилы, нету самовилы,
Юда злобная не попадется.
Ездит Марко по украйным землям,
А вокруг печальная пустыня,
Не с кем в той пустыне повстречаться,
Не с кем там перемолвиться словом.
Поглядел он вверх, в ночное небо
И звезду увидел Вечерницу,
Как сияет и ясно смеется.
Говорит ей Марко Королевич:
«Ой, звезда ты, ой ты, Вечерница,
Я спрошу, а ты ответствуй прямо.
Езжу я по всем украйным землям,
И объездил я все королевства,
Нет нигде против меня юнака,
Ни юнака, ни какой напасти,
Ни ламии нет, ни злобной юды,
Нет ни змея, нет ни самовилы.
Светишь ты, на высоте сияешь,
Все подряд далеко озираешь,
Не видала ли ты где юнака?»
Отвечает звезда Вечерница:
«Ой же Марко, Королевич Марко,
Спрашиваешь — я тебе отвечу.
Я свечу, на высоте сияю,
Землю я далёко озираю,
Нет юнака, что тебе подобен,
Не было такого и не будет».
Накажи бог Марка Прилепчанца,
Опрометчиво он молвил слово,
Совершил большое сумасбродство,
Погубил он свое богатырство.
Снова молвит Марко Королевич:
«Ой, звезда ты, ой ты, Вечерница,
Ты меня как следует не знаешь,
Ты меня послушай, Вечерница.
Если бы господь спустился с неба,
Я бы с ним на поединок вышел!
Если б я за край земли схватился,
Я б ее одной рукой приподнял!»
Слушает юнака Вечерница,
Ничего звезда не отвечает,
Лишь лицо ее потемнело,
Затуманилось оно на небе;
Поскорей за тучу забежала,
И от этого ей горько стало,
Проронила слезы из-за тучи,
И упали эти слезы с неба,
Как роса студеная, на землю.
Едет Марко, немного проехал,
Почему-то Марку тяжко стало,
Конь его от езды утомился,
Ибо шел по камню и по кремню,
Марко понукал его уздою,
Палицей своею бил он Шарца.
Разъярился конь, разыгрался,
Черная земля затрепетала,
Загудела бедная землица,
Буйные ветра над ней подули,
Взволновались реки и озера,
Раскачалося Черное море,
С ним и дивное Белое море,
Море синее заклокотало,
Буйные планины затрещали.
Испугались люди в городищах,
Испугалися звери в пещерах,
Испугались все малые птахи,
Запищали, заверещали.
Так кричали, что господь услышал,
Исполать ему, что их услышал.
Поглядел тогда он вниз на землю,
Он всю землю бедную увидел,
Как она гудит и как трясется.
Стало жалко господу всю землю,
Ибо видит, что земле нет мочи
На себе носить такую силу.
И тогда господь спустился с неба,
Обернулся он убогим старцем,
Взял с собой он маленькую торбу
И землею торбу ту наполнил.
Торбу он благословил два раза,
И сравнялась по тяжести торба
С матерью — со черною землею.
Сел тогда господь на перекрестке,
Там, где должен был проехать Марко.

Вот он едет, Марко Королевич,
Он с планины скачет на планину,
Перед ним и мгла и пыль клубятся,
Позади него — градом каменья,
Что разбрасывает конь копытом.
Когда дышит конь богатырский —
Из ноздрей его выходит пламя,
На устах его белеет пена,
Перемешанная с алой кровью.
Пригляделся Марко Королевич,
Видит: поле, белые дороги,
А по ним старик какой-то ходит,
На спине своей несет он торбу.
И доходит дед до перекрестка
И садится отдохнуть немного.
Догоняет деда Королевич Марко,
И кричит он деду издалёка:
«Добрый вечер, дедко, старый дедко,
Что тебе за надобность такая
Ковылять не вовремя, не в пору
По пустынным украйным землям
С эдакою маленькою торбой?»
Старый дед на это отвечает:
«Дай господь добра тебе, змеюка,
Спрашиваешь — я тебе отвечу:
Я брожу по всем украйным землям
С этой малой да нелегкой торбой,
Для меня тяжела она весом,
Приподнять ее не стало силы.
Я тебя прошу, юнак незнамый,
Ты приподними мне эту торбу,
Помоги взвалить ее на спину».
Засмеялся Марко Королевич,
Как увидел маленькую торбу,
Ту, что старый дед поднять не может.
Протянул он копье боевое,
Чтобы сдвинуть маленькую торбу,
Подцепил, а торба та ни с места,
Взял копье обеими руками,
И, когда поднять его старался,
Боевое копье разломилось,
Разломилось на две половины.
Видит чудо Марко Королевич,
Видит и очам своим не верит.
Подгоняет он поближе Шарца,
Приближается он к малой торбе,
Протянул он к ней правую руку,
Прихватил он маленькую торбу,
Прихватил ее одним мизинцем,
Как рванул он ее вверх, как дернул,
Шарец, конь юнацкий, задохнулся,
Из последних сил он молвит Марку,
«Ой, хозяин Марко Королевич,
Ты сломал мне все конские кости,
Ты порвал мне все крепкие жилы,
Погубил ты всю мою силу».
Тут и видит Марко Королевич,
Видит он невиданное чудо:
В землю конь ушел по колени,
Ну а торба не пошевелилась.
Рассердился Марко Королевич,
Соскочил скорей с коня на землю,
Пнул ногою маленькую торбу,
Со всей силой правою ногою,
Аж нога у Марка заболела,
Торба даже не пошевелилась.
Еще больше распалился Марко,
Торбу взял обеими руками,
Со всей силой тянет ее кверху.
Тонут его ноги в крепких кремнях.
Пот кровавый с лица струится,
От натуги выкатились очи,
Вот-вот вылетят они из впадин.
Зубы стиснул Марко от усилья,
И уста наполнилися кровью.
Торба же чуть-чуть пошевелилась.
И еще сильней напрягся Марко,
И поднял он торбу на две пяди,
От земли всего лишь на две пяди.
Затрещали все кости юнака,
Что-то в сердце вдруг оборвалося,
Весь затрясся Марко Королевич,
Выпустил он торбу, та упала.
На себя глядит — ушел он в камин,
Провалился в камни по колено.
Старый дед тогда юнаку молвит:
«Ой же Марко, Марко Королевич,
Знаешь ли ты, что это за тяжесть?»
Отвечает Марко Королевич:
«Ой же дедко, ой же старый дедко,
Объясни, что значит это чудо,
Что за тяжесть в этой малой торбе?»
И ему старый дед отвечает:
«Ой же Марко, Марко Королевич,
Ты приподнял всю черную землю,
Хватит ли теперь юнацкой силы,
Чтоб тебе со мною побороться,
Побороться с господом всевышним?»
Отвечает Марко Королевич:
«Исполать, господь, тебе за чудо,
Ибо был я глупец неразумный.
Коль не смог поднять я эту торбу,
Как могу на поединок выйти
И тягаться с господом всевышним?!»
Старый дед ему на это молвит:
«Ой же Марко, Марко Королевич,
Как копьем приподнимал ты торбу,
Потерял ты половину силы.
А когда перстом поддел ты торбу —
Потерял вторую половину.
А когда руками землю поднял,
Потерял и эту половину,
А когда слегка ты торбу поднял —
Потерял ты всю прежнюю силу.
Я даю тебе благословенье,
Снова будешь первым из юнаков,
Но коль есть юнак тебя сильнее,
Ты одним юначеством не сможешь
Побеждать незнаемых юнаков.
А отныне побеждать их будешь
Только хитростями и обманом!»
Так промолвил дед и потерялся.
Удивился Марко Прилепчанец
И поехал по белым дорогам,
И уже не полетел он змеем,
А поехал кротко и потиху,
Слезы он горючие роняет,
Руки он усталые ломает,
Жалко ему очень прежней силы,
Жалко, что юначество утратил.
Воротился Марко в Прилеп-город.
Там он еще смолоду женился,
Стал держать он свое королевство
И беречь своей земли границы.
С той поры Королевич Марко
Только с хитростью вступал в сраженья.
Так все было. Время миновало,
И осталась песня, чтобы пели
И друг другу чтоб передавали,
Чтобы славилося божье имя,
Чтобы слушали все христиане.
Если б не было — тогда б не пелось,
Пусть кто слушает — возвеселится.

Библиотека всемирной литературы. Т. 11. Песни южных славян Автор: Смирнов Ю. (сост.) Издательство: М.: Художественная литература Год: 1976 Страниц: 479
https://litlife.club/books/148256/read?page=38#section_62

 Отправлено: 18.07.21 19:18. Заголовок: https://i.postimg.cc..

Какой необычный, красочный, но в то же время очень знакомый мир открывает нам «Веда славян», спасённая Стефаном Ильичём Верковичем. И знакомы образы «Веды славян» нам именно потому, что нам уже известны предания «Велесовой книги», ибо это единый мир славяно-ведической Традиции.
Мы вновь встречаем в священных песнях болгар-помаков великих прародителей северных народов, в том числе и славян.

Это и праотец Орь (Орюшка, Арь), выведший славян с северной Край-земли. Как не узнать в нём Оря, или Яра, из «Велесовой книги»

В «Веде славян» есть более десятка песен о самом прародителе Яре (Оре) и о переселении славян от Край-земли под его водительством.

Кстати, сего Оря «Веда славян» называет в разных песнях по-разному. Чаще всего она называет его «Орпю». В сем имени «пю» суть архаичный уменшительно-ласкательный суффикс, сохранившийся в помакском диалекте (сравни «гора» и «горб», «горбушка»). То есть сей прародитель называется Орюшкой.

Есть у него и имя-титул «Бан». В болгарском языке это имя значит просто «правитель», «король», отсюда и «пан», что значит «господин».

В «Книге Велеса» также прародителя Яруну (второго Яра), выведшего славян с прародины, также именуют Баном: «И ту истину рассказываем о первом Бане (господине) нашем — с него пошли князи избираемые и сменяемые...» (Род I, 6:2).

Стефан Ильич Веркович в комментарии к песням об Оре, так истолковал эти имена: «Орпю — в старые времена был такой витязь-юнак, и всякого, кто был юнак, нарицали тем именем, также юнакам давали и имя Бан». Также о нем сказано, что «Бана был наш царь, который первый вывел наших дедов от Край-земли и заселил наши отчины».
http://welemudr.ru/?p=35130

 Отправлено: 20.07.21 19:15. Заголовок: http://paganism.msk...

Веда Словен

Залатая книга. Веда славянъ. - Золотая книга. Веда славян.
Создатель книги: Веркович Стефан Ильич (С.-Петербургъ 1 Мая 1881 г.)
http://paganism.msk.ru/liter/zlkniga.htm
Народное должно принадлежать народу - Богуслав

АТЪ ПЬРЬВОТЧЫКА
(Богуслав - Волков Геннадий Петрович - 1954-2007)

"Цар Филип со Слонце облок чинили
Фатиле земле кой скоро ке оде
Одили дур до планина, цар Филип заминал.
Постой, цар Филипе, кажэ му Слонце,
Ние малце да си попладнуваме,
Под сенка да се напиеме студена вода…"
(изъ народнай песни а царе Филиппе, атцэ
Альксандра Макьдонскава)

Прашу добрава чытатьля вьлькадушна прастить за лишение иво удавольствия чытать саатветствующые строки на прькраснамъ балгарска-макьдонскамъ наречъи изъ-за труднастей, связанныхъ съ ызданиемъ. Ва-втарыхъ, за опыты съ письмомъ, связанныхъ какъ съ темъ, што мы имеимъ дела съ песнями, причомъ съ сахранившымися распевами (некатарые абрасцы каторыхъ можна заказать па указаннымъ въ канцэ книги даннымъ), следаватьльна съ асобымъ складамъ речы, патчыняющымся павтаряющымуся бою, т.е. атвльчоннаму атъ смысла ударению; такъ и съ асобымъ мнениемъ, ставящымъ ва главу угла Говаръ, какъ радавую духовную сопствьннасть, а свабоду иво выражэния въ письме щытающымъ асновай вечнава вьчъвова радавова равнаправия. Атличый и асобьннастей нь такъ ужъ многа: 1) вместа уничтожъннава врагами русскай речы "ять" упатрьбляитца "ь", звучащэе какъ краткае бьзударнае "и", а вместа бьзударнава "э" краткий "ъ"; 2) "ч" и "щ", какъ мяхкие, патчоркнуты твёрдыми гласными, хатя древнее письмо движътца скарее въ абратнамъ направлении, т.е. "чю", "чя"; 3) ньпрьрывнасть азвучъннава прьдлажэния, вызывающая аглушэние или азвонку сагласныхъ. Свой говаръ пьрьвотчыкъ атноситъ къ "акающъму" южна-русскаму, въ атличые атъ васхититьльнава твёрдава "ъ-кающъва мъсковскъва". Тьперь кратка а сабиратьляхъ.

"Радопскае аткрытие" Стефанамъ Вьрковичъмъ и Иванамъ Галаганавымъ, народные песни возраста 2500 летъ, самъ Вьрковичъ рассматривалъ какъ аткрытие века. Внимание къ народнаму духовнаму багатству Балгарии накрепка прикавалъ сваими исследаваниями въ 50-хъ гадахъ Х1Х века Ю. Вьнелинъ, развилъ эту связь И. Хаджыканстантинавъ-Джынотъ и Т. Раковский, каторымъ увлькался и Вьрковичъ. Иво труды: "Народни умотворения отт Серско (Сб. НУ,10,1894); "Сборникъ Верковича.1. Народныя песни Македонскихъ болгаръ. Под ред. П.А.Лаврова" (Спб.1920г.); "Lidove povidky Jihomakedonske" z rukopisi St. Verkovicovych, vidali P.A. Lavrov a J. Polivka (Praze, 1832); "Описание быта болгаръ, населяющихъ Македонию" (Моск. Унив. Извест. 1868, №3); "Топографическо - этнографический очеркъ Македонии" (Спб. 1889); 2-й т. "Народне песме Македонски бугара". Страстна жълая атыскать натписи и дажэ грабницы вьликихъ Славянъ: Арфея, Филиппа 11, Альксандра 111 Макьдонскава Вьликава, съ помащъю И. Галаганава Вьрковичу удалось абнаружыть песни а нихъ въ Югавасточныхъ Радопахъ, у Помаковъ и Мърваковъ, гаварящыхъ па-балгарски, жывущыхъ аддельна и ревнастна хранящыхъ старинные абычаи и сакровища народнава духа. Вьльчайшэй заслугай Вьрковича и Галаганава стала прьвращэние круга песьнъ изъ устнава творчъства, падвержъннава забвению и измьнению, въ письмьнный обрасъ, прадалжающый сваё присутствие въ жызни новыхъ пакалений.

http://paganism.msk.ru/liter/zlkniga01.htm
http://www.hrono.info/text/2007/nech1007.html
Башнякъ Стефанъ Илия Верковичъ радился 5.3.1821 г. въ с. Угляра, Босенска Посавина. Закончывъ каталичъскае учылищэ и прагимназию въ !835 г. паступаитъ въ гимназию при Сутинскамъ манастыре, въ 1837 сталъ паслушникамъ манастыря, но манашъства нь принялъ. Въ1839 абаснавался въ Загрьбе, занимаитца тиалогией и филасофией, но въ 1843 изъ-за балезни прькращаитъ занятия, аставя высшэе абразавание безъ завьршэния. Въ студенчъстве пападаитъ патъ сильнае влияние Славинскава паита Андрия Качич-Миошича (1690-1760), зборникъ каторава "Razgovor ugodni naroda Slovinskogo" сталъ иво настольнай книгай. Апщэствьнные взгляды и смыслъ славянства праясняютца падъ влияниемъ Людевита Гая. Пазднее былъ атозванъ въ Белгратъ. Тамъ въ 1848 знакомитца съ И. Гарашанинымъ и иво "Начъртаниемъ". Въ 1849-50 путьшэствуитъ па западу, въ бывшыхъ серпскихъ земляхъ, праизвадя первые опыты па распрастранению вьлькасерпскихъ взглядавъ Гарашанина. Въ путьшэствии убьждаитца въ исключытьльнамъ багатстве народнава мира. Сабираитъ многа цэннастей. Въ 1855 савьршаитъ 2-е путьшэствие, па дагавору съ серпскимъ правитьльствамъ. Выбираитъ пастаяннымъ местамъ жытьльства Сяръ и палучаитъ вазможнасть изучэния Макьдонии. 1856-58, палагаясь на помащъ мнагачысльнныхъ сатрудникавъ изъ абразованнай срьды, усильнна сабьраитъ балгарские песни, часть исъ каторыхъ выпускаитъ въ 1860 въ Белграде "Народне песме Македонски бугара, кн.1. Женски песме". Для 2-й кн. (Мужски, или трапезарски (пирови) песме) привлькаитъ къ сатрудньчъству Божыкава, Солунко и др. Въ 1862 палучаитъ атъ серпскава правитьльства тайнае задание па укрьплению славянскава самасазнания атнаситьльна гречъскава влияния. Въ 1863, па прьдлажэнию Я. Шафарика, избранъ членамъ садружъства серпскай славеснасти въ Белграде. Жэнитца на грькине Елене, атъ брака съ каторай раждаютца Илия (1867-85) и Марта (1870-1935).

Въ 1862-75 падъ ымьньмъ Влашычъ участвуитъ въ работе па вазраждению балгарщыны въ Макьдонии. Въ 1865 пазнакомился съ деятьльмъ вазраждения исъ с. Търлисъ, Валовицко, И. Галаганавымъ и ихъ внимание сасрьдаточылась на сабрании старинныхъ балгарскихъ народныхъ песьнъ. Успехъ приходитъ въ 1867 въ Маскве на 1-мъ архьалагичъскамъ съезде, на каторамъ онъ дакладывалъ абъ аткрытии песни абъ Арфее, што вызвала жывое внимание участникавъ. Награждёнъ граматай, залатой мьдалью и ордьнамъ "Св. Анна".

Палучаитъ назначэние итальянскимъ консуламъ въ Сересъ, но изъ-за абастрения апстановки и угрозы заключэния рьшаитъ въ 1877 уехать въ Рассию. Въ Сяре асталась бальшое сабрание рукаписей, изъятае и исщэзнувшэе (16000 строкъ для 3-ей книги "Веды Словена" и пр.) где-та въ хранилищахъ. Цъной агромныхъ усилий издаётъ въ Рассии 2-й т. "Веды Словена" и "Топогр.- этногр. очъркъ Макьдонии. Вьрнувшысь въ Макьдонию прьтставльнъ въ 1891 къ пажызньннай пенсии за выдающыися заслуги. Въ 1893 умираитъ въ Софии. Наследники Вьрковича прьдлагали правитьльству выкупить сабрание (1515 песьнъ, сказаний и прьданий, въ 300000 строкъ), но прьдлажэние асталась бьзъ внимания. Вьрковичъ былъ убьждёнъ, исхадя исъ сваихъ исследаваний, въ томъ, што Арфей, Филиппъ, Альксандръ Вьликий - Славяне, што наиболее старымъ насьлениемъ Балканъ являютца Славяне, и имьнна атъ нихъ Греки заимствавали сваё высокае искуства.

Иванъ Попилиевъ Гологановъ праисхадилъ исъ стариннава балгарскава сьмейства, атличавшъвася крепастью и мнагадетнастью. Радился въ Търлисе, Демирхисарскава санджака въ 1839 г., старшый сынъ у свящэнника и 4-ра млатшыхъ. У самаво Ивана была 6-ра дьтей. Акончывъ гречъскае учылищэ, въ 1856 паступаитъ въ Търлисскае балгарскае учылищэ при архимандрите. 17-ти летъ назначънъ учытьльмъ въ Търлисъ. Съ1860 да 65 учытьльствуитъ въ с. Крушэво, въ 1865-66 писарь въ манастыре. Въ1867-77 сатрудничаитъ съ Вьрковичъмъ па сабранию песьнъ. На ньво льгла аснавная забота па збору, записи и упарядачыванию песьнъ. Аставилъ писарства, аткрылъ въ Крушэво сваю лавку. Нескалька разъ задержывался турецкими властями, и на прадалжытьльнае время въ 1876 и 1887г. При обыске иво дома исщэзли старинные балгарские книжные памятники.

Иванъ Галаганавъ атличался завиднай абразованнастью, атлична владелъ новымъ и старымъ гречъскимъ, былъ вьсьма начытанъ. Любитьль Гомэра. Умьръ въ Крушэво на 56 г. жызни, нь даждавшысь признания, каторае заслужылъ какъ деятьль вазраждения Славянства и сахранения иво духовнава багатства. Сведьния приводятца исъ книги Ив. Багданава "Веда Словена" (София). Аттуда жэ приводятца, какъ прадалжэние прьдисловия, бьседы са стариками, записанные Галаганавымъ, а такжэ другие песни абъ Арфее (въ канцэ).

Разгаворъ съ Хасанамъ исъ сьла Корава.

- Темъ песнямъ, каторые мне рассказалъ, атъ каво имъ научылся?
- Научился имъ атъ друга, каторый былъ известнымъ пьснапевцъмъ павсюду въ нашыхъ сёлахъ. Тотъ зналъ и многа другихъ песьнъ, но нь могъ сразу имъ научыть, зналъ адну песню, каторая, штобы спеть, длитца три дня и три ночы, мне очънь хателась иё выучыть, но нь смогъ, ужъ очънь была бальшая, такъ мне стыдна, што нь смогъ иё запомнить, но што делать, разъ гасподь нь далъ мне столька ума, сколька далъ другу, многа разъ мне иё пелъ, штобъ иё выучылъ, после, какъ увидьлъ, што никакъ нь магу иё запомнить, заплакалъ и сказалъ: "Ахъ! Пака азъ жывъ ищо, славятца нашы деды этай песней, каторую пели нашы цари, какъ умру азъ, са мной вместе прападётъ и песня, каторая асталась и сахранилась у насъ, што паётца толька въ ньчотные годы, а тьперь, можътъ па грьхамъ павьлелъ гаспоть, штопъ прапала"…Вотъ ты удивляишся, баринъ, и другие многие удивлялись, какъ и ты! А мы такими не были малатцами, патаму и гасподь нь давалъ силы ума, штобы што толька слышать, запаминать, какъ ты пишъшъ въ книгу, тагда и азъ записывалъ въ уме то, што слушалъ. А ведь и то атъ Бога, штобы перенимать што-либа атъ нашыхъ дедавъ. Имелъ такую ахоту на песни, што толька аднажды какъ услышу какую песню, какая бы ни была бальшая, записывалъ иё какъ въ книгу, таво и дедъ удивлялся мне, и гаварилъ мне всё, што дьржалъ въ уме. Нь приахотились къ песне, и даражыли, кагда слушали, все нашы рьбятишки ничьво нь знаютъ, патаму што имъ гаварили учытьля, што петь песни грехъ, и кто ихъ паётъ, таво щытаютъ ньвернымъ. Пять летъ назатъ пришолъ въ сьло адинъ учытьль изъ Арчълибийско ва время рамазана. Такъ дапросъ устроилъ нашымъ учытьлямъ, штопъ кто паётъ песни, таво нь пускать на службу. Тагда и мне дапросъ устроилъ, штобъ нь пелъ. Три ньдели нь хадилъ на службу, и съ техъ поръ большэ нь пелъ. Всё, што тьбе рассказывалъ.
- Как тьбе дедъ рассказывалъ песни, што ты ихъ выучылъ?
- Онъ мне гаварилъ, што иво дедъ, атъ каторава онъ научылся песнямъ, заверилъ иво нащотъ ихъ, и заклялъ, што нь будьтъ таму дабра, кто нь расскажътъ ихъ другому, кто толька ни захочътъ. Каждый вечъръ мне рассказывалъ, и за кароткае время научылъ петь нескалька песьнъ.

Разгаворъ съ Памакамъ Хасимамъ исъ сьла Чавдърли,
Пазарджыйскай каазы атнаситьльна народнасти.

- Очънь благадарьнъ тьбе, друхъ, што рассказалъ мне столька песьнъ, каторые са врьмёнъ ищо нашыхъ прадедавъ, и каторые да сихъ поръ хранили для ихъ пачытания, но тьперь ищо тьбя расспрашу и а другихъ, умаляю тьбя мне ихъ рассказать.
- Да ведь, баринъ, расспрашывай мьня какъ толька хочъшъ и то, што знаю, тутъ жэ тьбе расскажу: азъ завсьгда къ тьбе какъ къ брату; харошые деньги, што мне далъ, упали мне съ неба, какъ атъ Бога, штопъ купить жыта детямъ, штопъ прадьржатца пачти две ньдели съ Божъей помащъю, веришъ ли, баринъ, аставилъ дьтей съ десятью пудами жыта, но тьперь буду прадавать дёгать, какъ толька иво прадамъ куплю жыта, но кагда вьрнусь дамой, штобъ накармить дьтей, ужъ ы нь знаю, и дажывутъ ли маи детки; и дьтей сына азъ ыщо кармлю, вьдь забрили въ службу на два года.
- Богъ за насъ, другъ, за всехъ и за тьбя. А знаишъ ли, или слышалъ, вы, Памаки, какъ дашли и асели въ гарахъ Доспатъ.
- Кагда дедъ мьня учылъ и рассказывалъ песни, плакалъ и гаварилъ, што кагда-та нашы деды слыли самыми знамьнитыми багатырями на зьмле, и насьляли Край землю, ихъ ваивода Помашъ, удальцомъ волхамъ* называимый, льталъ какъ птица, да хадилъ дажэ по небу, да служылъ Богу, каторый далъ иму прикасъ пайти въ Дольскую* землю, штобъ научыли иво Доли* всякимъ занятиямъ, асобьнна битве, кагда будьтъ хадить на орды*. Тагда, кагда хадилъ, палюбилъ дочъ Дольскава* караля и жънился на ней, да забралъ иё ва дварецъ. Расъ пришла къ ньму ва дварецъ талпа, плача, нь хватаитъ на всехъ места для пахаты и паздбищъ для ската. Тотъ задумался, што делать. Гаспажа заходитъ къ ньму и гаваритъ, што хватитъ сидеть на этай зьмле, а пара взять сабли и стрелы, сабрать малатцовъ и искать другой зьмли. Тотъ паслушалъ гаспажу, и тагда сабралъ самыхъ маладыхъ удальцовъ, девушъкъ и гаспадаракъ, натъ какими удальцами былъ ваиводай, а девушкамъ и гаспадаркамъ галавой была иво гаспажа, хадилъ па зьмле, где прайдётъ и захватитъ землю, тамъ ставилъ сваихъ ваиводъ управлять теми мьстами, какими гарадами авладьвалъ, давалъ имъ другие названия, падобные имьнамъ гарадовъ въ Край зьмле, такъ паступалъ съ реками и съ марями, штобы дружыне была какъ на Край зьмле. Кагда захватилъ многа зьмли и иму надаела ужэ хадить, спрашываитъ гаспажу, гадитца ли иму сабрать ваиводъ ы тагда падьлить землю, каторую захватилъ зъ дьвятью бальшыми гарадами, штобы бросить жребий каждаму управлять той зьмлёй; на каво падётъ жребий, а иму быть надъ ними первымъ ваиводай и рьшать всё, што да ньво дайдётъ. Гаспажа на то нь сагласилась и сказала иму, што нужна ищо хадить па зьмле, пака нь встретятъ такие горы, какъ Дольские, и, захвативъ ихъ, тамъ асядутъ, да паставятъ гарада и сёла, а другие ваиводы сядутъ па палямъ, а онъ въ гарахъ и, какъ въ Край зьмле ваиводы жыли въ гарахъ при Дольскамъ карале, да искали у ньво суда и учылись какимъ-либа занятиямъ, такъ и тьперь ваиводы пусть являютца къ ньму въ горы и учатца чъму бы та ни была у ньво. Тагда онъ паслушался гаспажы и искалъ такие горы, пака ни дашолъ въ Доспатъ, каторая тагда была пуста, но онъ паставилъ гарада и сёла и засьлилъ, а въ память такихъ горъ въ Край зьмле, назвалъ иё Бела гора и Белюръ горы, въ каторые тагда, кагда засьлили и вьзде стали известны, начали прихадить съ Края зьмли Доли, каторые учыли народъ всякимъ занятиямъ. Аттаво начали верить, што самъ Бохъ спускался въ горы и учылъ людей чъму- нибуть. А атъ таво ваиводы Помаша стали мы и вьдёмся атъ памашскава рода, ищо кагда у насъ были цари; удалей насъ не была, патаму што имъ памагали Доли, но какъ гаварилъ мне дедъ, што кагда-та ищо вьрнутца къ намъ те залатые годы, въ каторые нашы сынавья пакажутъ удаль, каторай все устрашатца.
- Кагда шли нашы деды па той зьмле, не была ли у нихъ письма или книхъ?
- Дружыщэ, баринъ, а чомъ ищо ты мьня спрашываишъ, вьдь гаварилъ ужэ тьбе, што ани были самыми учоными въ то время. Дедъ мне рассказывалъ, што у нихъ были учытьля, каторые имъ калоли жэртву…да гаварили што настаньтъ. Той веры была многа книгъ, но въ самамъ высшъмъ пачоте были песни, каторые ани пели, кагда выхадили на рать и кагда на нихъ нападала какое-нибудь зло. Учытьль пелъ и калолъ жэртву для Бога, а девушки свистели въ свирели и управлялись съ хазяйствамъ. Какъ хочъшъ, баринъ, а ушъ паверь, што нашы деды таво времьни были были самыми учоными на зьмле, и все другие прихадили, штопъ спрасить у учытьлей какъ што делать.
- Нь слышалъ, где-нибуть пападалась что-нибудь атъ техъ книгъ или свиткавъ?
- Дедъ мне гаварилъ, што такие книги были въ каждамъ сьле въ Доспате, пака нь пришли инаверцы. Тагда нашы враги сильна притьснили дедавъ съ верай, такъ, што никто изъ малатцовъ ни храбрастью, ни удалью нь могъ взять, начали зжыгать те старые книги, асобьнна прежней искуснасти; тагдашний нашъ царь издалъ указъ, у каво найдутъ те старые книги, то таво накажутъ смертью. Тагда некатарые противъ царскава павьления устроили васстание, но царь съ помащъю враговъ пьрьсилилъ ихъ и разагналъ; адни прьтпачли аставить атецъства, но нь веру, и разашлись па разнымъ землямъ, а другие тайна хранили старую веру и книги. Такъ расправились нашы враги, штобы нь апасатца нашыхъ дедавъ, но дастигньмъ жэ верай таво, чъво удалью не смагли и сахранимъ жэ нашу чэсть ва всёмъ, што изъ насъ праизашло, и патомъ ищо прийдётъ время, кагда нашы дети патомъ вазьмутъ верхъ, патаму што и Богъ нь даётъ сагласия, штобы правили толька те, атъ каторыхъ всё праизашло на зьмле.
- Нь знаишъ ли, тьперь есть где-нибуть скрытые такие старые книги?
- Можътъ и есть где скрытые такие книги па землямъ, каторые учытьля укрывали па странамъ, штобъ нь нашли ихъ враги. Пять летъ назадъ мне рассказывалъ кое-кто исъ сьла Дьовленъ, што, кагда строилъ хату, выкапалъ адинъ сундукъ для пуль; въ томъ сундуке ничъво не была, кроме пьти кожаныхъ книхъ, каторые, онъ вытащылъ и паказалъ учытьлю. Тотъ иму сказалъ, штопъ крепка хранилъ и никаму нь давалъ, а держалъ ихъ дома, пака нь прийдётъ за ними кто-та изъ Масковскай зьмли, и дастъ ищо за нихъ многа деньгъ, и акажътъ бальшой пачотъ, што въ иво доме нашлись такие старые книги ищо съ таво времьни, кагда нашы деды были въ Край зьмле. Приятель, какъ научылъ иво учытьль, да сьводняшньва дня хранитъ ихъ въ сундуке и держытъ иво закопаннымъ въ адномъ месте въ доме, съ техъ поръ, какъ выкапалъ иво изъ зьмли, прашло, можътъ, летъ дватцать. Другой приятьль исъ сьла Баня гаварилъ мне,, што кагда оралъ ниву нашолъ адну мальнькую пьщэрку, въ каторай была многа чълавечъскихъ кастей, а срьди нихъ былъ сундучокъ изъ жълеза, въ каторамъ были залатые перстни, серьги и ажърелья, и две очънь бальшые книги, те перстни и другие драгацэннасти онъ павытащылъ, а книги аставилъ тамъ и привёлъ учытьля исъ сьла, штопъ тотъ пасматрелъ ихъ и прачыталъ. Учытьль ничъво нь смогъ панять, атъ таво рассердился, развёлъ агонь и спалилъ ихъ. Гаварилъ, што то ищо атъ калдавтства ньверныхъ, и если ихъ найдётъ какой-ньбудь ньверный, тутъ жэ прачтётъ и тутъ жэ узнаитъ, што у нихъ была кагда-та царства, чъво не патерпять у насъ, турки. А залатые драгацэннасти пьрьтапили иму у аднаво чъканщыка въ Пазарджыке, и темъ паправилъ сваё хазяйства. И такъ, баринъ, па нашымъ сёламъ далжно быть многа местъ, въ каторыхъ старые книги зарыты въ землю, или спрятаны ва дваре, но тьперь ужъ никто нь вытаскиваитъ, а прячутъ въ тайникахъ. Кагда-та была ищо большэ, если бы ихъ нь жгли учытьля, а тьперь многие приятьли мне сказывали, што нахадили такие книги, но нашы учытьля ихъ жгли.
- Дай Богъ, другъ, ньмедльнна пасылай ка мне, какъ наткнёшся ты на што-нибудь исъ таво залатова времьни нашыхъ дедавъ, а чэрьсъ тьбя патомъ вы, Памаки, и дабьётесь той чэсти, каторую имели кагда-та. Патаму умаляю тьбя, какъ толька вдргъ узнаишъ а такихъ книгахъ, сразу штопъ шолъ въ сьло Дьовленъ, а на сколька дней аставишъ сваю работу, тутъ жэ тьбе аплачу паденнае, па 6 гр., а если извльчошъ и приньсёшъ те книги, и если эта те книги, въ каторыхъ записаны песни нашыхъ дедавъ, тутъ ужъ выдамъ тьбе награду въ 1000 гр.:
- Харашо бы, баринъ, я тьперь пахажу месяцъ па сьлу да паспрашываю а такихъ книгахъ, и сагласьнъ, если заплатишъ па 6 гр. падённа, а если удастца угаварить приятьля изъ Дьовлена прадать мне книги, тагда какъ быть, вьдь у мьня нетъ жыта на 20 гр. въ доме, а бьзъ деньгъ можътъ и нь дать, можътъ и дорага за нихъ запрасить.
- Ты сматри толька, штобъ иво угаварилъ аддать, а зъ дьньгами тагда устрой пусть самъ приходитъ, штобы толька принёсъ книги, а тагда пагаваримъ и а цъне, если нь сможътъ прийти, тагда ты узнай пра цэну и тутъ жэ прихади ка мне за дьньгами.
- Такъ, баринъ, и будьтъ, и тьперь а томъ пазабочусь, ищо прайду па другимъ сёламъ распрастраню, но тьперь скора нь смагу дайти да тьбя, патаму што тьперь многа придётца наниматца въ работу па нашымъ сёламъ.
- Харашо, какъ толька сможъшъ, такъ прийдёшъ, толька гльди, найди где-нибуть старые книги.

Прьдание а Доляхъ.

- Доли, а каторыхъ многа паётца въ песняхъ, кто такие были?
- Ну, дарагой, разве ты нь знаишъ, кто были Доли! Ани были люди, какъ мы, была у нихъ бальшое царства; вотъ, кагда-та нашы деды, кагда жыли въ Край-зьмле, насили такое имя Доли; ани были очънь известны и нь толька въ Край-зьмле, ани занимались разными дьлами, а другие мьста были запущъны, и кагда на нихъ сьлились нашы деды, тагда ихъ абрабатывали и учыли людей всякимъ занятиямъ, паэтаму имъ ваздавали чэсть какъ Багамъ, такъ какъ думали, што ани сльтали съ ньбесъ и были посланы Богамъ нарошна, штобы научыть ихъ орать и всьвазможнымъ дьламъ; но после дедавъ, как-та распрастранились па всей зьмле, и тагда-та патьряли то имя Доли, паэтаму каждаму войску, каторае састаяла исъ 5-10 тысячъ душъ и ухадила засьлять какое-нибудь другое пустое места, давалася то имя, каторае насилъ ихъ ваивода, и то имя аставалась за теми навсьгда; патаму нашы деды, кагда дьлились многа разъ на многа войскъ, принимали и многа имёнъ, и такъ да ныне стали различатца между сабой толька па имьни ваиводы, или царя; кагда прашло многа времьни и ани утьряли имя Доли, и сами стали верить въ Доль, што ани не были людьми, но што ани сльтели съ неба и научыли людей чъму бы та ни была. Кагда схадили на землю, то днёмъ пристанищъмъ им были горы, а ночъю хадили па гарадамъ и сёламъ; Доля значытъ, што всё знаитъ.
Вначале адинъ царь па имьни Крэсникъ, известный въ то время знахарь, началъ учыть нашыхъ дедавъ, што Доли были Бажъства, высшые надъ людьми, паэтаму онъ ыхъ абажъствлялъ и имъ калолъ жэртву; онъ первымъ сыгралъ песни для Доль, въ техъ песняхъ называлъ ыхъ нь толька Долями, но и Ведами Самадивами; а томъ царе рассказывалъ мне дедъ, што былъ чабаномъ при бальшомъ стаде, и, кагда пасъ стада, авчарскай ярлыгай савьршалъ всьвазможные чудьса, какие толька хателъ, т.е. ярлыгай дьржалась стада и паслось па гарамъ, кагда Солнцэ сильна припькала и стада разбьгалася, штобъ укрытца патъ сенью дьревьевъ, взмахнётъ ярлыгай надъ галавой, и Солнцэ затяньтца, такъ иво стада прахлаждалася и паслось па гарамъ; кагда нь нахадилъ вады папить, да и напаить стада, брасалъ ярлыгу въ какое-та места и вотъ, тотчасъ изливалася вада, тагда папьётъ и онъ, и иво стада, и многие другие чудьса савьршалъ, пака нь случылась стать царёмъ.
Как-та расъ кагда разлажылъ агонь въ гарахъ, где у ниво была стада, пришли къ ньму большэ тысячы Доль Самадивъ, все девушки, сияющые как Солнцэ, съ косами да зьмли, и акружыли иво, да выбирали прамежду сьбя ту изъ нихъ, каторая иво палюбитъ; но онъ прьньбрёгъ ыхъ красатой, патаму што нь палучылъ атъ матьри разрьшэния на жънитьбу, и, будучы савсемъ напуганъ ими, разгневался и махнулъ на нихъ ярлыгай, такъ и избавился атъ нихъ; патаму большэ и нь вазвращался въ горы, а аставилъ стада и сталъ царёмъ, но нь хателъ аставатца въ той зьмле, патаму што баялся, што придутъ Доли и иво саблазнятъ, паскольку иво мать нь пазваляла иму любить Долю, и онъ тагда сабралъ атрядъ малатцовъ и девушъкъ и пьрьсьлился въ другую землю. Толька въ той зьмле началъ петь песни для Доль и ихъ абажъствлять; темъ, што видьлъ Доль какъ девушъкъ, убьдилъ нашыхъ дедавъ, што Доли были жонами; а пра техъ Доль, каторые пришли къ иво кастру, рассказывалъ, што какъ увидьли, што пабьжалъ атъ нихъ и нь смогутъ иво саблазнить, атъ бальшой любви, каторую питали къ ньму, бросились въ агонь, и то иво такъ апьчалила, што бросилъ ярлыгу въ агонь и онъ пагасъ; такъ онъ ыхъ избавилъ, и ани навсьгда скрылись въ гарахъ, пасрамлённые темъ, што Крэсникъ ихъ прьвзашолъ.
Тодъ жэ царь Крэсникъ многа расъ патомъ хадилъ въ горы къ Долямъ и имъ калолъ жэртву, но те большэ нь лезли, а учыли иво темъ занятиямъ, каторыхъ онъ да этава нь зналъ, и аттаво праславился па всей зьмле.
- Чорнае море, а каторамъ многа гаваритца въ песняхъ, эта то, што въ этай зьмле, или какое другое?
- Разве нь знаишъ, што за Чорнае море, пра каторае рассказываютъ песни, - то въ Край- зьмле; называлась Чорнымъ ни атъ чьво другова, но толька атъ таво, што многие нашы деды ухадили къ ньму и большэ нь вазвращались, патаму стали верить, што Бохъ Чърнецъ сиделъ тамъ и всехъ, кто прихадилъ, брасалъ въ море, пака аднажды Богъ нь смиластивился и нь научылъ людей управлять караблями и плавать по марю, словна хадить по суху; а кагда дашли деды да той зьмли, назвали и то море Чорнымъ въ память а томъ, што и въ Край-зьмле была море, каторае насила имя Чорнае; всё какъ есть, правда, а нь какъ думаишъ, што а томъ море гаваритца въ песняхъ.
- А два белыхъ Дуная, а каторыхъ упаминаютъ песни, где были?
- И те были въ Край-зьмле; а то нашы деды, кагда пришли на эту землю, паскольку пьчалились, што аставили атчызну, паэтаму ихъ ваивода или царь гарада и реки такими имьнами называли, какие были въ Край-зьмле, и тагда те льхко забывали прежнюю зьмлю, каторая была такъ пладаносна и насьльна, а тамъ, куда ани пришли, всё была пуста, и ни адинъ чълавекъ нь работалъ въ поле.
- А змеи, а каторыхъ столька упаминаютъ песни, кемъ ани были?
- И те были люди, какъ мы, были молатцами, всякий царь Края-зьмли былъ абязанъ пасылать каждый готъ па три молатца въ горы, въ техъ гарахъ былъ дварецъ, и въ нёмъ сиделъ некий царь па имьни Змей; у ньво служыли три года, после самъ царь ухадилъ туда и калолъ жэртву для Змея, каторый, удавлетварённый жэртвай, самъ набиралъ вады изъ ысточника и давалъ малатцамъ папить, для таво, што атъ вады прибывала столька силъ, што льтали какъ птицы, а на какую толька рать ни хадили, всьгда пабьждали, паэтаму все сидели ва дварцэ у царя, каторава очънь пачытали; но па прашэствию многихъ летъ прапалъ тотъ абычай, и аттаво начали верить нашы деды, што Доли, да и Змеи, не были люди, но кагда-та были бьзгрешнымъ чълавечъствамъ, сльтали съ неба на землю и памагали людямъ, а кагда начали грьшыть, Богъ разгневался и нь сталъ пасылать ихъ на землю, а техъ, каторымъ случылася въ то время быть на зьмле, Богъ нь вазнёсъ на неба изъ-за саучастия въ чълавечъскихъ грьхахъ, но и нь аставилъ на зьмле при людяхъ, а запаведалъ имъ днёмъ падниматца въ горы, а ночъю хадить па зьмле. Эта те самые Змеи, и аткуда взялись на зьмле.

Аснова пьрвабытнай всьмирнай веры, сльды каторай сахранились въ Радопскихъ былинахъ:

«Боже ми Боже!
Боже ми арине,
Арине саипе,
Саипе ажине,
Ажине ми Дине,
Дине ми увишне,
Увишне ми талине,
Сан ми адине…»

Пьрьвотъ са словъ пьвца:
«Божэ мой Божэ!
Божэ мой прьчыстый,
Прьчыстый прьсветлый,
Прьсвтлый прьмудрый,
Прьмудрый мой Божэ,
Божэ мой вышний,
Вышний мой облачный -
Умомъ ньпастижымый!»
Нашъ пьрьвотъ:
«Божэ, мой Божэ!
Божэ ярый,
Ярый, сияющый,
Сияющый, жывящый
Жывящый, мой дивный,
Дивный, мой вышний,
Вышний, мой тайный,
Суть адинъ!»


Эта строки адной стариннай песни, састаящэй изъ 420 строкъ, называющъйся: «Дойна - добрая девица».
Гасударствьнная «слава» народа, бывшъва аснаватьльмъ абразованнасти, сахранившъйся въ Радопскихъ песняхъ:
Бохъ ы Царь.
Самая истинная, самая прочная и самая ньпакальбимая и ньсакрушымая аснова щастья и благаденствия рода чълавечъскава:
«Если Ты, Царь, будьшъ жывъ -
И мы будьмъ жыть;
Если ты пагибньшъ -
И мы пагибньмъ!»

Эта строки адной стариннай песни, васпьвающэй пьрвабытнае пьрьсьление народавъ.
Эти песни ищо нь напьчатаны.

http://paganism.msk.ru/liter/zlkniga01.htm

 Отправлено: 21.07.21 08:55. Заголовок: Сурова, Сурова, Сурица!

Песни южных славян

1. С песнями южных славян, в частности Болгар — Помаков, русскую общественность ознакомил С.И. Веркович в 1881 году. В это время вышла его книга "Веда славян", в которой песни напечатаны на староболгарском языке. Вероятно, в силу отсутствия перевода, они не получили широкой известности. Надо думать, что ученый мир отнесся к трудам Верковича с подозрением. В издании его книги не участвовал ни один научный редактор или рецензент. Она никак не привязана к знаниям вопросов балканского фольклора своего времени. Со временем, книга Верковича была забыта.

Почему сам Веркович не решился дать пусть не поэтический перевод хотя бы одной песни на русский язык — остается загадкой. Он объясняет это тем, что не нашел для этого поэта. Зато Веркович нашел в России сотни представителей света и полусвета, которые скинулись кто по сотне, а кто по десятку рублей на издание его книги. Сам царь дал 300 рублей. Каким же надо быть гипнотизером, насколько пронырливым и целеустремленным человеком, чтобы совершить такое дело. А поэт, знающий болгарский и русский, при этом не нашелся!

В наше время, Бус Кресень позаимствовал из книги Верковича словосочетание: "звездная книга", которое связывается с комплексом песен, исполнявшихся помаками на коляду.

Болгары — помаки, у которых Веркович записывал песни, были мусульманами. Тем не менее, в колядных песнях, приведенных Верковичем, находим фрагмент:

И язъ ти са мольба моле

Да ги добра держишь,

Да ги даришь три дукати

Три дукати нищенлие:

Перва дуката Вишну Бога

Вторая дуката Коляда Бога

Третья дуката Бела Бога

Ану ми са, царю, замлевашъ

Чи ги дабра даришъ,

Как-то странно звучат эти: Вишну, Коляда, Белбог. В других песнях, посвященных следующему за колядой празднику Мръсни — день (?), находим:

Съестъ тебя Жива Юда

Жива Юда самувила

Такая возможность действительно подтверждается южнославянским фольклором. Но странным выглядит совмещение двух тождественных слов Юда самувила. Мы ведь никогда не говорим, например: лобаста водяница, (в вятской земле, русалок и водяниц звали лобастами).

На праздник Сурова дня (?) в песенном материале встречаем такие слова

На трапеза Суровъ Бадникъ

Суров Бадникъ и Бадница

Сурова, Сурова, Сурица!

Де си Сурова, де си

На небе ли на земле?

Да си Сурова на небе,

Мольба ти се молиме

Вот фрагмент из песни на Власин — день (на 10 февраля)

Власа ма Бога учиъ,

Училъма Бога на небе,

Да си паса волове-те,

Волове-те и крави-те,

Понять — насколько Веркович действительно точно воспроизвел текст и не добавил в него имен богов от себя, в принципе возможно специалисту по болгарской этнографии. Мы не можем этого сделать, и наше отношение к трудам Верковича такое же, как и к "Велесовой книге" Миролюбова. Ясно одно: никаких серьезных истин из представленных Верковичем песен не следует. И это удивительно, если судить по песням, которые мы приведем ниже. Поэтому едва ли данные Верковичем песни надо рассматривать как бесценный, священный материал, как это поторопился сделать В. Данилов в книге "Сварожий круг", вероятно, эти песни толком не читав.

Если Веркович и занимался вставками в древние тексты, то поступал как жрец, в задачу которого входило обратить внимание своего народа на древнюю славянскую веру. Такое его стремление звучит в самом придуманном им названии: "Веда славян". При этом если бы Веркович представил к текстам переводы на русский, то «Веды» выглядели бы весьма бледно.

Если собранные Верковичем песни действительно содержат осколки веры славян, то остается не понятным вековое невнимание к его труду. Он не мог не попасть в поле зрения ученых. В конце девятнадцатого века славянские древности исследовались очень8г активно.
Влх. Велимир (Сперанский Н. Н.). Книга природной веры. - М.: Велигор, 2009
https://www.rulit.me/books/kniga-prirodnoj-very-read-170836-338.html

 Отправлено: 22.07.21 04:57. Заголовок: Воспоемо Славу Сураж..

Воспоемо Славу Суражию. Влескнига и Веда Словен
Слвiхом ДаьБо
А буде Ты нашь
пъкрвiтел а застоупiщ
од Коляды до Коляды
А плодi на полех
а даяшет трвы на скотiя
А да намо во све днiе
гъвядя оумножiтiсе
а зьрна жiтня множесть
абыхом медъвiщi затвржетi
а пещi
Бга Свта слвiтi
Соуронже бость одрещен
одо зiмы
а тецi на льто
Тому бо поемо Славу
яко Оцi во полЪх...
Славим Даждьбога. Да будет Он наш Покровитель и Заступник от Коляды до Коляды. И плоды на полях да даст, травы для скота, и даст нам во все дни говядам умножиться, и зерна житного множество, чтобы медовичи затворожить и испечь. Бога Светлого славить, которого Сурожем называем, когда от зимы и движется на лето. Ему ведь поем мы Славу, как и Отцы во полях...Влескнига. Дощ.31


ВЕДА СЛАВЯН. Обрядныя песни языческаго времени, сохранившiяся устнымъ преданiем у македонскихъ и θракийскихъ Болгаръ-Помаковъ. Собралъ и издалъ Стефан И. Верковичъ. Томъ II. С.-Петербургъ. 1881.


В настоящем 2-м томе «Веда Славян» помещены обрядные песни, содержащие 21 разный праздник и заключающие в себе до 15 000 стихов. Всё собрание С.И. Верковича составляет в себе 180 000 стихов, из них 1-й и 2-й тома заключают в себе 22 000 стихов. Итого получается, что осталось не опубликованых более 80 процентов от всего наследия эпических песен
https://rodobogie.org/content/veda-slavyan-verkovich-si?fbclid=IwAR06NPqgOzKfuOQd4zABqvG14x8BzW-TXFoA5XayuGNGE7okE9Nvxq_ooac

I
ЛИЧЕНЪ-ДЕНЪ КОЛЕДОВЪ-ДЕНЪ
I
ПРАЗДНИК КОЛЕДОВ ДЕНЬ

II
МРЪСНИ – ДЕНЕ
Едно время наши-те дедово отъ Коледа до Сурвакъ-день праздновали «Мръсни-дене». Тога вѣрували че вървели по кащи-те Юди, кои-то ги пращалъ Богъ за да праветъ на человѣци-те сѣкакво зло, за товй въ сѣко село въ сѣкоя каща колели курбанъ по една царна кукошка, коя-то изе-вали само жени-те безъ да знаятъ мъжье-те, ко га-то колели кукошка-та една мома пѣела слѣдоюща-та пѣсна:
II
МРАЧНЫЕ ДНИ
Одно время наши деды в период от Коледова до Сурвакского дня чтили «Мрачные дни». Тогда верили, что по домам ходят Юды, которых Бог насылает на людей за то, что они сделали какое-нибудь зло. За это всем селом в каждом доме клали требу по одной чёрной курице, которую готовили одни женщины, в тайне от мужчин. Когда клали курицу, одна девушка пела следующую песню:

Чи си, Боже, каилъ станалъ,
Eгa ти е личенъ-день
Личенъ-день Сурвакъ-день,
Фафъ кащи му флевашъ;
Съсъ тебе Жива Юда
Жива Юда самувила,
Та си носи златна чеше,
Фафъ чеше сурна вода
Сурна вода усуреста,
Да си парсне сурна вода
Ты Боже, согласен ли,
Что будет у нас праздник,
У нас праздник, Сурвака день,
В дом к ним зайдешь;
С тобой Жива Юда,
Жива Юда самувила.
Она принесет златую чашу,
В чаше сурьяную 28 воду,
Сурьяную воду осуренную,
Да прыснет сурьяной воды

III
ЛИЧЕНЪ-ДЕНЪ СУРОВЪ-ДЕНЪ
В село-то на пѣснопѣецъ-тъ предъ пендесетъ години праздновали нова-та година; кога-то вейки щели да
поминать Мръсни-те дни; една мома извйстевала нова-та година като пѣела слѣдоюща-та пѣсна.
III
ПРАЗДНИК СУРОВ ДЕНЬ
Лет 50 назад всё село собиралось на песнопение и празднование Нового года, когда уже очистились и прошли Мрачные дни; одна девушка извещала о наступлении Нового года и пела следующую песню:
ПЕСНА 1.
Подрукна са Парва Юда
Парва Юда самувила,
Подрукна са утъ гора-та
Утъ гора-та утъ Белита,
Та си вели ютговори:
«Царю ле, млада царю,
Що си седналъ у дома си
У дома си фафъ сарае,
Та си йоще ни увирашъ
Да соберешь малки моми,
Да ги, царю, пременишъ.
Да ги, царю, наредишъ,
Да ги карашъ фъ пещсре-та,
Де ми слезе Сива Бога,
Сива Бога и сурива.
Фъ рока му златна тоега,
Ударилъ си царна Бога,
Царна Бога Сура Ламица,
Та си форкналъ на небе-ту,
Та си утъ земе загиналъ.
Чи е веке сурва година
Сурва година Суровъ-день
Суровъ-день Сурувакъ-день

ПЕСНЯ 1
Позвала Первая Юда,
Первая Юда самувила.
Позвала она с леса (?),
С леса (?) от Белиты,
Да велит, говорит:
«Ой, Царь, младой царь,
Что сидишь ты дома,
Дома в своём дворце,
Да ещё не обручился,
Соберёшь младых девушек,
Да их, царь, оденешь,
Да их, царь, нарядишь,
И приведёшь их в пещеру,
Куда спустится Сива Бог,
Сива Бог очень строгий.
В руке у него златой посох,
Ударил он Чёрного Бога,
Чёрного Бога, Сура Ламица,
Да полетел он до неба,
А потом об землю убился.
Потому что была суровая година,
Суровая година, Суров день,
Суров день, Сурвака день…
Старий-тъ кмета срукувалъ сички-те старци отъ село-то, та хми давалъ отъ дърва-та, кои-то донели моми-те и хми зарачелъ, кога-то зайде сланце-то да навалеть огань на огнище-то, на кое-то огнище да седи старецъ-тъ отъ къща-та дуръ да изгрее зорница-та, и да чува добрѣ да не из-гасне огань-тъ, а моми-те да згответъ баницы и ги назовавали съ едно имя
„Суровъ Бадникъ.” Кога-то вейке зготвювали Бадникътъ, турели трапеза-та до огнище-то, и на трапеза-та Бадникъ-тъ, но никой не седнувалъ да вечеря дуръ да изгрея зорница-та, защо-то вѣрували че презъ нъщьа дохождалъ Господъ и като поседевалъ на огнище-то, седнувалъ на трапеза-та и вечерелъ отъ Бъдникътъ; трапеза-та чувалъ старецъ-тъ дуръ да са просъмне; тога моми-те влизали въ худая-та гдѣ-то билъ Бъдникътъ и запѣвали слѣдоюща-та пѣсна:
Старейшина созывал всех старцев из села, да всем давал дрова, которые принесли девушки и давал наказ, что когда зайдет солнце, да разгорится огонь на огнище, чтобы сидели старцы от каждого дома, пока не взойдет Зарница, да следили хорошо, чтобы не погас огонь, а девушки готовят вечерю, которая была из печёного слоёного пирога, варёной курицы, и
все это называлось «Суров Бадник». Когда заготавливали ветки для Бадника, ставили трапезу возле огнища, но никто не имел права садиться до вечера, пока не взойдет Зарница, еще веровали, что перед ночью приходил Бог и присаживался возле огнища, садился за трапезу и вечерял Бадник; трапезу охранял старец пока не рассветёт, тогда в то место, где был Бадник входили девушки и запевали следующую песню:
Ой, ти царю и визирю!
Доста си, царю, седелъ,
Доста си, царю, чекалъ,
Та си седелъ на йогнище,
Та си валилъ ясенъ йогань.
Йогань си, царю, ни погасналъ.
Дремка та, царю, нападнала,
Еакъ си спиелъ на йогнище
Самъ си дойдé Сива Бога,
Самъ си дуналъ ясенъ йогань
Запалилъ си ясна борица,
Та си седналъ на трапеза,
Та вечéрелъ ясна Бадница,
Ясна Бадница Суровица,
Вечерелъ си навечерелъ са;
Бела му китка на глава-та,
Бела китка бели цвете,
Та си китка уставилъ,
Китка ти фафъ сарае,
Фъ сарае ти Сура година,
Сура година Сурова,
Живи ти са малки деца,
Живи ти са ду хилница,
Ду хилница уродица;
На поле-ту на ниви-те
Родила са бела пшеница,
Класе-те са увиснали
Увиснали у полнили;
Дуръ да слезе Витна юнакъ,
Да искара златна сарпица
Да си жнее бела пшеница.
Седни ли, царю, на трапеза,
Та си рукни ду млади войводи,
Млади войводи сé юнаци,
Та си ги гозба гости —
Да си палетъ ясна борица,
Ясенъ йогань у дома си,
Да си валетъ ясенъ йогань.
Да хми дойде Сива Бога
Да хми седне на йогнище
На йогнище на трапеза;
Да си фтегне десна рока
Да си куси Суровъ Бадникъ,
Суровъ Бадникъ и Бадница…

ДРУГА ПЕСНА 13.
Сурва, Сурва Сурица!
Де си, Сурва, де си
На небе ли на земе?
Да си, Сурва, на небе.
Мольба ти са молиме,
Да си слезешъ фафъ гора-та
Фафъ гора-та фафъ Белина,
Фафъ Белина на белъ кладнецъ,
На белъ кладнецъ на чешма-та, —
Чи е слела Жива Юда
Жива Юда самувила,
Слела е на чешма-та
На чешма-та на белъ кладнецъ,
На рока хи златна чеше
Златна чеше, златна ибрица,
Я си вода ни точи,
Йоще та, Сурва, чека;
Слези, Сурва, слези
ДРУГАЯ ПЕСНЯ 13
Сурва, Сурва, Сурица!
Где ты, Сурва, где ты,
На небе или на земле?
Да ты, Сурва на небе.
Молимся тебе просим,
Чтобы сошёл в тот лес,
В тот лес, где Белина,
К Белине на белый колодец,
На белый колодец, на родник –
Куда пришла Жива Юда,
Жива Юда самувила,
Пришла она на родник,
На родник, на белый колодец,
В руках у неё златая чаша,
Златая чаша, златой кувшин,
Но вода совсем не течёт,
Ещё тебя, Сурва, ждёт;
Сойди, Сурва, сойди…

ПЕСНА 15.
Боже ле Сурва ле,
Сурва ле и Сурица!
Де си, Боже, на небе-ту,
Русни, Боже, десну йоку
Да си видишь да си зрейнешъ.
Фальба та фали наше царе.
Подигналъ си десна рока
Подигналъ е на високу
На високу на небе-ту,
Та си, та, фальба фали.
ПЕСНЯ 15.
Ой, Боже ты, Сурва ты,
Ой, Сурва ты и Сурица!
Где ты, Боже, на небе том,
Прищурь, Боже, правое око,
Да ты увидишь и узреешь.
Славили и хвалили нашего царя.
Вскинул он правую руку,
Вскинул её высоко,
Высоко до самого неба,
Да тебя хвалил и славил.

Даждьбог, Дажна Бог: здесь, в тексте песен Дажна Бог – управитель всеми небесными тучами и облаками, податель всяких благ земных, богатства, счастья и благополучия.
Сур, Сурва, Сурвак: солнечный Бог, олицетворяющий переход Зимы на Лето. От ведического понятия Сурья. Бог, дарующий людям здоровье и долголетие.
Сурьяная, осуренная, сура: эти слова образованы от слова Сурья – Бога Солнца, одного из главных Богов в индийских Ведах. Они олицетворяют мощную, светоносную силу Солнца.
Сива, Сурва, Сурвак: Бог Сива имеет родство с Сивой из индийского ведического пантеона. В тексте песен он также является почитаемым и всесильным властителем, проявляющим свою силу грозно и разрушительно, но вместе с тем очистительно и плодотворно. Изображается также украшенным змеями с огненной стрелой в руке, которая может всё сжечь страшным огнём. Не смотря на символ разрушения мира, Сиву называют всемилостивым, ибо он всесилен в функции непрерывного созидания и воссоздания всей сущей жизни
Ламия, Сура Ламия, Ламец: чудовище-людоед в виде огромного ящера-дракона, бывает с несколькими головами и хвостами, аналог русского Змея Горыныча. С ним сражаются и побеждают многие герои содержания песен.
Сурна: значи свята - Сурна: значит светоносная
Сура си сурина: здравъ си като Сура Бога - Сура ты сурина: здоров, как Сура Бог.
Сурова: значи здрава - Сурова: значит здоровая
Сурица: Богъ на здраве-то - Сурица: Бог здоровья (ещё напиток).
Перевод с древнеболгарского языка В. Г. Барсукова
https://rodobogie.org/content/veda-slavyan-verkovich-si?fbclid=IwAR06NPqgOzKfuOQd4zABqvG14x8BzW-TXFoA5XayuGNGE7okE9Nvxq_ooac

 Отправлено: 25.07.21 08:18. Заголовок: I то грендiехомь тру..

I то грендiехомь трудете сен о всак ден
молбы твряе
i Суре пiящете
якожде допрiжь яхомь
I ту пентократы опыiемо дены
i хвалехомь Богы нашiа о радосще тоiе
яко сен осуре млеко нашiе
на прпыте нашiе
I крмь iде о кравiе до ны
i тiемо жiвiемо
I траве злащнiе оуварiехомь ове до млекы
i тако яждiехомь кажедь щасте свое
i тещахомь
Дощ.26 И вот идем (мы) трудиться всякий день, молитвы творя, и суру пьем ту, как и в прежние времена (мы) имели (то). И ее пять раз пьем в день и восхваляем Богов наших о радости этой, когда (она) осурится. Молоко наше, для пропитания нашего и прокорма, идет к нам от коров, и тем мы живем. И травы злачные - варим их в молоке, и так едим каждый часть свою и идем трудиться

 Отправлено: 26.07.21 05:14. Заголовок: Отче Наше https://i..

Отче Наше

Мълiхом Влеса
Отце наше
Да потягне в небi
комнощь Суражоув
А да внiде на ны
Сурi вЪшатi
злотi Колове въртеще
То бо Суньце наше
iже святiаi
на домове наша
i пред Онь лiк
блiед есь лiк
огнiщ домацен
Сему БгуОгнiкуСьмурьглЪ
рцемо показатiсе
а восташетiсе небесi
а се взетi
ож до мудра свЪта
...нарцемо Му iме iе
ОгнеБъже
а iдемосе трудiтi
акi вск ден
мъленiа утврша тЪлесы
Ядымо а iдемо до поле нашi
труддятiсе
яко Бъзi велЪша вску мужу
iже чiнен есъ трудiтсеся на хлЪб свуi
ДажБове внуцi сте
любiмiчi Бъжьскi
А Бъзiско рорала
вы тако деснiце дьржащi
...Воспоемо Слву Суражiу
а такожде мыслiхом до вчерЪ
а пентократо слвiхом
Бзi ве дене
Пiiмо бо сурiцу
в знак благъстi а обцностще со Бзi
кii бо суте во Сврзiе
тако бо пiоут за щасте нь
...Воспоемо Славу Суражiу
а те комонь злат Суражiщiев
скакщет в небесi
...Дому iдяхом
потрудьщеся
тамо огiнь утворджiхом
а ядяхом покоръм наш
Рцемо
якова есте ласкоще Божьска до ны
а отыдемо к сну
Ден оубо прiде
а теме не ясть iе
...Такоже дадехом десету ОцЪм нашiм
а сенту на власве
...А тако пребухомо Слвнi
якоже Слвiм Бъзi наше
а мълiхомся
з телесы
омовленi водоу щiстоу
Влеса37 молим мы, нашего Отца38, чтоб двинулся по небу Конник Суражий39, и чтоб взошел над нами Сурье сказать колеса золотые вращать40. Ведь это Солнце41 наше, что светит на наши дома, и перед ликом Его бледнеет лик огнищ домашних. Огоньку сему, Семургле42 Богу говорим мы появиться и обьявиться в небе, и приняться за дело свое до самого до синего до света43...называем Ему имя Его: Огнебоже!44 и идем трудиться, как и всякий день, омовенья телу сотворя; едим и в поля идем трудиться наши, как Боги всякому велели мужу, кто способен трудиться ради хлеба своего. Даждьбоговы вы внуки, любимцы Божьи, и Божие орало45 вы так в деснице держите...Славу воспоем Прекрасному46, и до вечера думаем мы таково и пятикратно Богов мы славим в день. Пьем сурицу47 в знак благости и общности с Богами, Которые во Сварге48 суть49, так же пьют за счастье наше...Воспоем Солнечную славу, и золотой Суражий50 конь поскачет в небе...Домой идем мы, потрудившись, огонь мы там творим и пищу нашу едим. И говорим, любовь к нам Божья какова, и отходим ко сну. Итак, прошел ведь день и теме нь настает...Также даем51 десятую мы часть нашим Отцам и сотую - властям52...И так и пребываем славными, поскольку славим мы Богов и молимся с телами, омытыми водою чистою
37 Влес/Велес (позже Волос и Св. Власий), Бог, давший письменность, научивший пахать и сеять, покровитель скота, что было в древности главным богатством
38 Бог есть един и Множествен, говорится во Влескниге, потому и Влес-один из аспектов Единого Отца
39 Солнечный Всадник/ Вестник, от суре. Сурья - Солнце
40 Поэтическое иносказание, описывающее круговое движение Солнца по небосводу
41 Возможно, санскритское слово суре, Сурья было уже несколько архаичным, и приходилось уже обьяснять, что это - то же, что русское суне/суньце Солнце
42 сьмурьгль/семарьглоi (Семаргл) - другое имя (эпитет) Бога огня Агни, часто выступающего как Солнце, т.е., фактически, еще один эпитет Солнца
43 Т.е. до рассветных сумерек
44 Т.е. обращаемся к нему по имени: Огнебоже! Агни Боже
45 Т.е. плуг
46 Т.е. Солнечному - суражiу, притяжат. от суре Солнце. Суражий - как и Хороший (Хоросий) - имея смысл солнечный издавно означало прекрасный, благой
47 Сура/ сурица / сурина (притяжат. форма от суре), тж. квасура - алкогольный ритуальный напиток
48 В небесном пространстве, на небе
49 Глагол-связка наст. вр. 3.л. мн. ч., соответствует совр. англ. are, нем. sind, польск. sa, т.е. являются, имеются, находятся, пребывают
50 Притяжат. от суре, т.е. солнечный, принадлежащий Солнцу-Сурье
51 Т.е. и давали, и даем, и будем давать, - особая глагольная форма, широко употребляемая во Влескниге
52 Т.е. тем, кто нами управляет, от глагола владоiшете - владеть, управлять
(перевод и коммент. Н. Слатин)
Влескнига, Жар-Птица и историческая память
https://vk.com/doc399489626_585340772
Жили В лесу - молились Колесу
https://web.archive.org/web/20170905084523/http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_145.htm

 Отправлено: 27.07.21 19:41. Заголовок: Наследники Склавен. ..

Савроматы, сарматы и Сурьме
Ества Скуфе а Сурьме родице
...Оставхом на Сурiу млекы нашiа во травЪх
За нощi утлщемо до нь щалю а iнi трвiя
якоже рЪкша ПраСтарОцi
а даiмо се сурiтiся
Iа пiмо трiчi во Слву Богом пенто крт деннЪ...
Та бо то нашiа стара потщiна БозЪм длюжна есь потребiтi
...а требь та будi повязом мезi ны
Дощ 4г. Ставим на Сурью молоко наше во травах. Ночью растолчем (утлщемо) в нее шалю и иные травы, как говорили Прастарые Отцы, и даем осуриться ей. Ее пьем трижды во славу Богов пятикратно в день. Это ведь наше старое почитанье (потщiна) Богам, что мы должны совершать как требу...и треба та будет связью (повязом) между нами
https://web.archive.org/web/20170507050411/http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_485.htm
Рис.1. Размещение крупнейших объединений кочевников в восточно-европейских степях в VIII-V вв. до н.э. (по Д.А. Мачинскому): 1 - примерная граница между лесной и лесостепной зонами; 2 - направление перемещения племен; 3 - горы; 4 - пески
Рис.2. Размещение крупнейших объединений кочевников в восточно-европейских степях в V-II вв. до н.э. (по Д.А. Мачинскому)
...Истоки общего племенного наименования савроматов и сарматов, как считают некоторые современные исследователи (Смирнов К.Ф. Савроматы, с.5; Ельницкий Л.А. Скифия Евразийских степей. Новосибирск, 1977, с.106; Виноградов В.Б. Центральный и Северо-Восточный Кавказ в скифское время. Грозный, 1972. с.20. Автор высказывает также мнение о возможном участии савроматов в скифских походах через Кавказ), восходят к имени народа сайрима, упоминаемого в священной книге древних иранцев Авесте.
...В IV в. до н.э. в античных источниках появляется новый этноним для обозначения населения Подонья-"сирматы". Среди большинства исследователей распространено мнение, что впервые этноним "сирматы" употреблен в перипле псевдо-Скилака (около 338г. до н.э.) в описании Европы, где он сообщает, что "Сирматы (за скифами сирматы) народ и река Танаис (составляют) границу Азии и Европы" (Псевдо-Скилак, 68.). Далее автор, упоминая в описании Азии савроматов, выделяет их в особый народ: "От реки Танаиса начинается Азия и ее первый народ на Понте савроматы" (Там же, 70.).
Сирматы упоминаются также в "Землеописании" Эвдокса. Он пишет, что "вблизи Танаиса живут сирматы" (Эвдокс, фр. кн. I, 1.). Обычно труд Эвдокса относят к III в. до н.э., считая, что он написан Эвдоксом Родосским (Латышев В. В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе.-ВДИ, 1947,н.3, с. 273; Граков Б. П. Пережитки матриархата у сарматов.-Там же, с. 102; Смирнов К. Ф. Савроматы, с.194.), но если признать правильной точку зрения М. И. Ростовцева и Д. А. Мачинского, что этот труд принадлежит Эвдоксу Книдскому, писавшему около 370-365гг. до н.э. (Мачинский Д. А. О времени первого активного выступления сарматов, с. 44.), то можно говорить, что сирматы появились у Танаиса уже в начале IV в. до н.э. или даже в конце V в. до н.э.
Относительно появления сирматов и их родства с савроматами нет единого мнения. Одни исследователи считают, что сирматы-это одна из групп восточного савроматского объединения, переправившаяся на правый берег Дона и являвшаяся первой волной последовавшего затем широкого наступления ираноязычных племен из районов Поволжья, известных в античных источниках более позднего периода под именем сарматов (Смирнов К.Ф. Савроматы, с.196.). Другие считают, что сирматы не родственны савроматам, а являются представителями угро-финского населения междуречья Дона и северского Донца (Либеров П. Д. Савроматы ли сирматы? - МИА, 1969, н.151, с.37.).
Начиная с III в до н.э. вместо названия "сирматы" в античных источниках появляются термины "сарматы" и "Сарматия" (для обозначения тех мест, где ранее владычествовали савроматы-сирматы). Псевдо-Скимн, цитируя писателя Деметрия из Каллатиса, сведения которого относятся к III в. до н.э., помещает на Танаисе сарматов (Псевдо-Скимн, 874-885.). Однако если принять точку зрения Д. А. Мачинского, которая весьма убедительна, то появление термина "Сарматия" следует отнести еще к последним десятилетиям IV в до н.э. Он появляется в трудах Гераклида Понтийского, сведения которого повторяет автор III в. до н.э. Антигон Каристский со ссылкой на Каллимаха (310-235гг. до н.э.). Каллимах отмечает, что Гераклид пишет об одном озере в Сарматии (Антигон Каристский, 167).
Позднее античные авторы-Исигон Никейский, Сотион (I в. до н.э.)-повторяют это сообщение, заменяя название "Сарматия" названием "земля савроматов" (Исигон Никейский, XIV; Сотион, 22.), так как у античных авторов с конца II в. до н.э. и позднее в некоторых случаях этнонимы "сарматы" и "савроматы" становятся синонимами. Термин "Сарматия" употребляется и у Теофраста (372-287гг. до н.э.) в отрывке "О водах", где он пишет, что "животное таранд водится в Скифии, или Сарматии" (Теофраст, фр. 472.).
О существовании Сарматии на европейской части бывшей Скифии, возможно, свидетельствует и рассказанная Полиеном (Полиен. Военные хитрости, VIII, 56.) легенда о сарматской царице Амаге, жене сарматского царя Медосакка, которая во главе небольшого отряда по просьбе херсонесцев совершила набег на крымских скифов. По мнению М.И. Ростовцева, эта легенда восходит к трудам историка Филарха, описавшего события 272-220 гг. до н.э., и херсонесских историков III в. до н.э. (Ростовцев М. И. Скифия и Боспор, с. 137-138.). Однако венгерский ученый Харматта склонен отнести эти события к 165-140 гг. до н.э. (Harmatta A. Studies on the History оf the Sarmatians. Budapest, 1959, p.8.). Объяснить, почему изменилось название "сирматы" на "сарматы" весьма затруднительно. Скорее всего "сирматы"-это искаженное греками произношение общеплеменного названия сарматов (народа "сайрима" Авесты), народа, чья прародина находилась в степях Заволжья и Южного Приуралья. Возможно, одной из западных групп этого народа во времена Геродота и до него являлись исседоны, названные им в качестве ближайших восточных соседей савроматов и тех немногих дальних племен, о которых у греков имелись кое-какие сведения (Геродот, IV, 16.).
Не исключено, что под влиянием определенных процессов исторического развития кочевого общества часть восточных соседей савроматов, населения, родственного им по языку и культуре, вынуждена была передвинуться на новые земли из Заволжья в степи западнее Дона. Д. А. Мачинским подмечен один интересный факт: появление первых сведений о сарматах-сирматах совпадает по времени с прекращением притока оригинальных сведений об исседонах (Мачинский Д. А. О времени первого активного выступления сарматов, с. 54.). Как бы там ни было, не позднее чем с IV в. до н.э. термины "Сарматия" и "сарматы" становятся столь же распространенными, как и "савроматы", но применительно только к территории и населению европейской части, т. е. к землям западнее Дона. Античные авторы IV-III вв. до н.э. ни разу не отождествляли сарматов и савроматов, наоборот, они даже отличали их от "женовладеемых савроматов" (псевдо-Скимн, псевдо-Скилак). Слияние этих этнонимов происходит только во II в. до н.э. Именно в это время, как полагают некоторые исследователи (Мнения, что наиболее активное выступление сарматов и завоевание ими степной Скифии следует относить к первой половине II в. до н.э., придерживались Б.Н. Граков (Граков Б.Н. Каменское городище на Днепре.- МИА, н.36, 1954, с.28.), М.П. Абрамова (Абрамова М. П. Сарматские погребения Дона и Украины II в. до н.э.-I в. н.э.-СА, 1959, ? 1, с. 92.), К. Ф. Смирнов (Смирнов К. Ф. Вопросы изучения савроматских племен. - ВССА. М., 1954, с. 210; Он же. О начале проникновения сарматов в Скифию. - МИА, 1971, н.177, с.191; Он же. Савроматы и сарматы.- В кн.: Проблемы археологии Евразии и Северной Америки. М., 1977, с. 130).
В последнее время наметилась тенденция к пересмотру времени нашествия сарматов в Скифию. Д. Б. Шелов полагает, что основные отряды сарматов, прошедшие по Скифии и превратившие ее, по выражению Диодора, в пустыню, должны были переправиться через Дон па рубеже III-II вв. до н.э. (Шелов Д. Б. Танаис и Нижний Дон в III-I вв. до н.э. М., 1970, с. 63). Еще к более ранней дате склоняются А. Н. Щеглов (Щеглов А. П. Основные этапы истории Западного Крыма в античную эпоху.-В кн.: Античная история и культура Средиземноморья и Причерноморья, Л., 1968, с. 335-339) и Д.А. Мачинский (Мачинский Д. А. О времени первого активного выступления сарматов, с.53). По мнению В.А. Костенко, сарматы захватывают междуречье Дона и Днепра в III в. до н.э. (Костенко В.А. Сарматские памятники междуречья Дона и Днепра III в. до н.э.-середины III в. н.э.: Автореф. дис....канд. ист. наук. Киев, 1981, с.23).), происходит тот массированный натиск савромато-сарматских племен, о котором упоминает Диодор. По его мнению, савроматы "много лет спустя, сделавшись сильнее, опустошили значительную часть Скифии и, поголовно истребляя побежденных, превратили большую часть страны в пустыню" (Диодор, II, 43.). Однако подобное событие могло начаться значительно раньше II в. до н.э., скорее всего после гибели Атея и ослабления скифской державы. Не последнюю роль в распаде ее сыграло появление нового соперника-сирматов-сарматов, обосновавшихся на землях западнее Танаиса.
Выделение Сарматии на европейской территории бывших савроматских владений позволяет предположить или обособление одного из прежних савроматских племен (сирматов?) и его усиление, или же появление новой, родственной савроматам группы кочевников из Заволжья (сарматов-исседонов), слившихся с коренным савроматским, населением и тем самым позволивших создать новое мощное объединение, претендующее на гегемонию в прежнем савроматском союзе. В подобной ситуации сообщение Диодора выглядит вполне правдоподобно. Спустя некоторое время, т.е. в конце III -II вв. до н.э., подобная передислокация племен могла произойти в азиатской части с прежней Савроматии, т.е. в междуречье Дона и Нижней Волги, когда новая волна кочевников-сарматов двинулась на запад вместе с частью прежнего савроматского населения и, переправившись через Танаис (в низовьях около дельты), нанесла окончательный удар по скифам.
Начиная со II в. до н.э. античные историки выделяют среди общей массы сарматских племен отдельные племена и союзы и подчеркивают их политическую активность. Уже в первой четверти II в. до н.э. сарматы принимают участие в войнах за пределами Северного Причерноморья, в степях которого они к тому времени занимали прочные позиции. Историк Полибий, описывая заключение мирного договора между рядом государств Малой Азии в 179г. до н.э., упоминает и об участии в этом событии царя европейских сарматов Гатала (Полибий, XXV, 2, 12.).
Как уже отмечалось, по крайней мере еще в конце III в. до н.э. (по псевдо-Скимну и другим авторам) в устье Дона и близлежащих к нему районах левобережья жило савроматское племя язаматов; о нем римский географ Помпоний Мела сообщает, что "у них (иксоматов.-В. М.) женщины занимаются теми же делами, что и мужчины, и даже не освобождаются от военной службы" (Мела, I, 109.).
Страбон, который довольно часто касается событий II-I вв. до н.э. на территории Подонья, о язаматах ничего не пишет, но зато упоминает сарматское племя языгов, занимающих территорию к западу от Днестра (Страбон, VII, 2, 4.). Если языги - это потомки язаматов, то с уверенностью можно утверждать, что к I в. до н.э., если даже не ранее, язаматы были вынуждены продвинуться из района дельты Дона на запад, в причерноморские степи. Непосредственный (восточный) сосед языгов - сарматское племя роксоланов, о котором Страбон сообщает, что они живут между Танаисом и Борисфеном. В качестве союзников скифов роксоланы под предводительством Тасия выступают против Диофанта-полководца понтийского царя Митридата VI Евпатора, посланного на помощь Херсонесу в борьбе со скифами (Там же, 3, 17.). Это событие с упоминанием племени роксоланов засвидетельствовано эпиграфическими источниками конца II в. до н.э., в частности посвятительной надписью херсонесцев в честь Диофанта (IOSPE, I, н.185.).
Страбон сообщает о роксоланах следующее: "У них в ходу шлемы и панцири из сыромятной бычьей кожи, они носят плетеные щиты в качестве защитного средства; есть у них также копья, лук и меч...Что касается кочевников, то их войлочные палатки прикрепляются к кибиткам, в которых они живут. Вокруг палаток пасется скот, молоком, мясом и сыром которого они питаются. Они следуют за пастбищами, всегда по очереди выбирая богатые травой места, зимой на болотах около Меотиды, а летом на равнинах" (Страбон, VII, 3, 17.).
К I в. до н.э. относятся сведения об отдельных племенах и союзах во главе с аорсами и сираками, занимающими степные пространства между Доном, Каспийским морем и на юге до Кавказских гор. Страбон называет аорсов и сираков беглецами из живущих севернее аорсов народов или племен и указывает, что аорсы живут по Танаису, а сираки по Ахардею (Кубани. - В. М.) (Там же, XI, 5, 8. В.Б. Виноградов полагает, что под Ахардеем следует подразумевать р. Маныч (Виноградов В.Б. Локализация Ахардея и Сиракского союза племен.- СА, 1966, н.4, с.41.)). Естественно, что освоение аорсами и сираками этих районов, произошло задолго до Страбона, вероятно не позднее II в. до н.э. Об аорсах и сираках, которые часто выступают как соперники на политической арене, более поздние авторы сообщают довольно подробные сведения.
В I в. н.э. усиливается союз сарматских племен под главенством алан, которые, как сообщает Иосиф Флавий (I в. н.э.), жили вокруг Танаиса и Меотийского озера (Иосиф Флавий. О войне иудейской, VII, 7, 4.). Аланы - видимо, выходцы из прежнего аорского союза племен-позднее установили господство над степными районами от Дона до Северного Кавказа.

В бурных событиях последних веков до н.э. - первых веков н.э. сарматские племена, в которых со временем растворились и потомки геродотовых савроматов, принимали активное участие. Они воевали не только на территории Северного Причерноморья, но и далеко за его пределами-в Западной Европе на границах Римской империи, Иосиф Флавий пишет: "Те из скифов, которые зовутся сарматами, в большом числе переправились через Истр в Мезию и потом, обрушившись с большой силой, вследствие совершенной неожиданности нападения убивают многих из римлян...Они пронеслись по всей побежденной стране, уводя и унося все, с чем ни встречались" (Там же.).
Образ жизни сарматов, во многом сходный с образом жизни скифов и особенно савроматов, которые со временем растворились в сарматской среде, позволил грекам и римлянам отождествить со временем два этнонима - "савроматы" и "сарматы". Этому немало способствовало их представление об особой роли и воинственности сарматских женщин, т. е. те черты, которые ранее отмечались у савроматов. "Сарматы не живут в городах и даже не имеют постоянных мест жительства. Они вечно живут лагерем, перевозя имущество и богатство туда, куда привлекают их лучшие пастбища или принуждают отступающие или преследующие враги. Племя воинственное, свободное, непокорное и до того жестокое и свирепое, что даже женщины участвуют в войне наравне с мужчинами" (Мела, III, 33.), - так описывает сарматов Помпоний Мела.
В.Е. Максименко. Савроматы и сарматы на Нижнем Дону
https://web.archive.org/web/20170516181828/http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_157.htm

 Отправлено: 28.07.21 07:46. Заголовок: Ять пишет: В.Е. Мак..

Ять пишет:

цитата:

В.Е. Максименко. Савроматы и сарматы на Нижнем Дону https://web.archive.org/web/20170516181828/http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_157.htm

https://web.archive.org/web/20171008143122/http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_158.htm

 Отправлено: 28.07.21 11:03. Заголовок: До тесва бяща Оце на..

До тесва бяща Оце нашя о брЪзЪх море по Ра рiецЪ
до тех пор были Отцы наши на берегах моря по Ра реке (Волге)
О тоi щас бя БогуМiр муж Слвы а iмя трiе дщерЪ а двiе сынi Тоiе бо веiдяща скуфе до стенпы а тамо жiвяi о травЪх п ОтцевЪ щася I бы анi Бозе слушьны а разумы вхiцне I тако а ту Мате iех iже рЪщна Славунi про ова тврящi потребю I рЪщь iндо БогуМiр Стр семь ден моi а iмам дщЪрЪ сва овдате а внуча зрянте I тако рЪще а повозы упреже а Ъде камо сва I прiЪде до дуба стащя в полi а оставiсе ноще о вогнiще све I вiдЪ вещере мужi трiе на комонях до не стремыстеща А рЪкста тоiе ЗдравЪ будi А iщо iщеше ОповЪнде iма БогуМiр тугы сва а онi же отвЪщаху яко суте саме о походь да iмуть жены Овратiсе БогуМiр на стенпы сва а веде трiе мужi дщЪрЪм О то сва трi роды iсшедша а славны бящi О ту бо похождяшуть Древляны Крвще а Поляне яко пЪрьва дщере БогуМiру iмЪно iмаi Древа а друга СкрЪва а третя ПолЪва Сынове же БогуМiру iмяще сва iмЪны СЪва i младцеi Рус От ена похождяшуть Северяны а Рycie Трiе бо мужi бяста трiе вЪсенце Оутрiе ОполуднЪ а ВщернЪ Утворiсе родi тоiе о СедмЪРЪцЪх iдЪже обiтващехом за морья о Краi Зелень а камо скотi водяi древны iсходу до КарпенстЪа горе То бяща она ляты пред тiсенщ трiесты за IерманрЪху О тЪ щасе бя пря влiка о брезЪх море ГодьстЪ а тамо ПраОце накiдьша кургала о се каменя бяла о под коя погребшя болярi а вуце сва якове о сЪщЪ падьшя Прiдощя iз Крае Зеленя о морЪ Годьско а тамо пототщешя ГодЪ яква намо путе преткавящя А такосе бiящехом о земе те а о жiтнЪ нашiа До тесва бяща Оце нашя о брЪзЪх море по Ра рiецЪ а со влiка трудноще понЪправеще сва людiя а скотiа на онь брЪг Iдьщя Дону а тамо Годе вiдяi шедь до полудне А Годьско море вiдяi а Годе iзмещену протiву сенбе статiся зряi I тако нуждЪна сен бiяте а прожiтiю а жiвытва сва якожде Iегунште бяша по стопЪх Оцеве А налезе на не Людя бiаху а скотiа берущя А тако род Славень тЪкшя до земе iндЪже Суне в ноце спяшеть а камо травi многа луце тущна а рЪнце ренбы пълнЪна а камо нiкii не умре Годь бо бяща еща на Зелень Крае а мало упредi Оце iдущя... (Дощ.9а,б)
В тот час (то время) был Богумир, муж Славы, и имел (он) три дочери и два сына. И они (тые, те) водили скот (скуфь) по степи и там жили среди трав во времена Отцов. И были они Богам послушны и разумом восхищённы (поэтическое воодушевление, восторг, радость). И так и тут Мать их, которая реклась (звалась) Славуня, для них творила потребное (необходимое - Им квас, как воздух, был потребен - А.С. Пушкин). И так речёт (говорит) как-то Богумир: Стары есмь дни мои и имею (я имею, мне надо) дочерей своих выдать (замуж) и внуков увидеть. И так сказал и повозку запряг и поехал на все стороны. И приехал к дубу, стоящему в поле, и остался ночевать у огнища своего. И видит вечером трех мужей на конях, к нему стремящихся. И говорят они: Здравь будь! И что ищешь? - Поведал им Богумир печаль свою. А они же отвечали, что (по) суте сами в походе (в поиске), да чтоб жён найти. Возвратился Богумир в степи свои и ведет трех мужей дочерям. От этого-то три рода произошли и славны были. Оттуда-то вот происходят Древляне, Кривичи и Поляне, потому как первая дчерь Богумира имя имела Древа, а другая - Скрева, а третья - Полева. Сыновья же Богумира имели свои имена - Сева и, младший, - Рус. От них происходят Северяне и Русы. Три же мужа были три Вестника - Утренний, Полуденный и Вечерний (см. также сказку Зорька, Вечорка и Полуночка в сборнике А.Н. Афанасьева). Сотворились роды те в Семиречье, где же обитовали мы за морем в Краю Зеленом и куда скот водили древле до исхода к Карпатским горам. То были те лета за тысячу триста (лет) до (времени) ИерманРеха. В те времена была война великая на берегах моря Готского, и там ПраОтцы накидали курганы из камней белых, под которыми погребли боляр и вождей своих, которые в сече пали. Пришедши из Края Зеленого на море Готское и там потоптавши Готов, которые нам путь преткновили. И так бились мы за земли те и за жизнь нашу. А до тех пор были Отцы наши на берегах моря по Ра реке (Волге), и с великими трудностями переправили всех людей и скот на другой берег. Идя к Дону и там Готов увидя, пошли на полдень. И видят Готское море и зрят Готов вооруженных противо себя стоящих. И так принуждены были биться за прожитню и жизнь свою, потому как Иегунны (Гунны, а точнее ранее Хунны) были по стопам (пятам) Отцов. И напали на них. Людей побивали и скот отбирали. И так род Славен потёк в земли, где Солнце в ночи спит (т.е. на запад), и где трав много и луга тучные, и реки рыбой полны, и где никто не умирает. Готы ведь были ещё в Зеленом Краю и мало (немного) опередили Отцов идущих...
Влескнига Дощ.0 9,10

 Отправлено: 28.07.21 11:17. Заголовок: I се Гематьрех уступ..

I се Гематьрех уступiсе а Годе сен усiедеще на Калiцю Малоу i теще до брезi мрштi I такъве земе одержашать до Доне I по тоу Дону рiецiе iесе Калка Влiка iе кромь мезжде ны i пренщая племы I тамо Годе се бiе чтвары сент ляты о све врзем I тому яхомь се мы земе нашю i раяхомь клоудне земе i Еланштема трзехомь о мены скуте скерi i туще о србрены i златвены колы i пiвты яде вескера I жiводьба нашя бендете о те порiе клудна i мiрня I се Годе налiезе на ны ещежье I бясте пря десенте лiеты I се удржiехомь земе нашiе Такожьде iмяхомь брантесе од врзех (Дощ.37а)
И вот ГематеРех отступился, и Готы уселись (поселились) на Калке Малой (совр. р. Кальмиус) и растеклись до берегов морских (до совр. Мариуполя). И так земли одержали (овладели) до Дона. И после той Дону-реки есть Калка Великая (совр. Маныч), (которая) является кромью-границей между нами и прочими племенами. И там Готы вот бились четыреста лет со своими врагами. И потому взяли мы землю нашу и пахали мы спокойно землю, и с Эллинами торговали, меняя скот, шкуры и туши на серебрянные и золотые кружочки (деньги), и питье, яства всякие. И жизнь наша была в ту пору спокойна и мирна. И вот Готы налезли на нас еще же. И была война десять лет. И вот удержали мы землю нашу. Также мы должны (имеем мы и теперь, и в будущем) обороняться от врагов
Дощечка 37

 Отправлено: 28.07.21 12:25. Заголовок: Влескнига. Дощечка 9..

Влескнига. Дощечка 9,10. О Богумире. Документ 8 и 13
Утворiсе родi тоiе
о СедмЪРЪцЪх
iдЪже обiтващехом
за морья о Краi Зелень
а камо скотi водяi древны
iсходу до КарпенстЪа горе
То бяща она ляты
пред тiсенщ трiесты
за IерманрЪху
Сотворились роды те в Семиречье, где же обитовали мы за морем в Краю Зеленом и куда скот водили древле до исхода к Карпатским горам. То были те лета за тысячу триста (лет) до (времени) ИерманРеха
***
В изданиях Жар Птицы в 1953-1955 А.А. Кур публиковал статьи, в которых были следующие отрывки из текста (с переводом и комментариями):...
сент. 1954 стр. 29-34 - Дощ.9,10 и Дощ.4
дек. 1954 стр. 33-36 - Дощ. 8(15-17), 9(31-43), 6Е(6-14), 6Э(2-6)
февр. 1955. стр.23-28,32 - 16(1-10), Дощ. фотостат 16а(1-10), 9(31), 3А(10-11), 6Е(9-10), 18А(15-17), 7Г(20-21), 7Д(1-14), 7Е(3-6), 7Е(13-18)
Перечень выпусков текстов Дощек в Жар Птице 1957-1959...
Дощ. 9 (1-42), раздел. текст, март 1957, с.13,14 – Озаглавлен: Отрывки Дощечки N9. Линия 1-43. Документ VIII, стр.5-8 включит (обработанныя А. Куром)
Дощ. 10 (1-15), сплошной текст, апрель 1957, с.9,10 - Озаглавлен: Дощька N 10

https://m.facebook.com/story/graphql_permalink/?graphql_id=UzpfSTEwMDAwOTMyNTQyMjA1NDoyMjI4MDM1MTEwODUwNjQ4

 Отправлено: 28.07.21 17:03. Заголовок: Утворiсе родi тоiе о..

Утворiсе родi тоiе о СедмЪРЪцЪх
iдЪже обiтващехом за морья о Краi Зелень
а камо скотi водяi древны iсходу до КарпенстЪа горе
То бяща она ляты пред тiсенщ трiесты за IерманрЪху
О тЪ щасе бя пря влiка о брезЪх море ГодьстЪ
а тамо ПраОце накiдьша кургала
о се каменя бяла
о под коя погребшя болярi
а вуце сва
якове о сЪщЪ падьшя
Дощ. 9а Сотворились роды те в Семиречье, где же обитовали мы за морем в Краю Зеленом и куда скот водили древле до исхода к Карпатским горам. То были те лета за тысячу триста (лет) до (времени) ИерманРеха. В те времена была война великая на берегах моря Готского (Азовского), и там ПраОтцы накидали курганы (кургала - древне-русское название, ср. каргала - древние медные отвалы-курганы в Оренбургской области при добыче меди) из камней белых, под которыми погребли боляр и вождей своих, которые в сече пали
https://web.archive.org/web/20170719213804/http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_336.htm

 Отправлено: 29.07.21 07:54. Заголовок: О те щасьi Ра рьце б..

О те щасьi Ра рьце быте кромЪтены о iны земе а днесе возжядiщясе врзе нашiа на ны а iмемо се прящете о внуче нашiя да удржЪхом ступе нашiа а не дахом земе iнам
В те времена Ра река была границей с другими землями, а сегодня возжидились враги наши на нас, и приходится нам сражаться за внуков наших, чтобы нам удержать степь нашу и не дать земли другим
https://web.archive.org/web/20170719213804/http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_336.htm