Отправлено: 04.11.09 08:11. Заголовок: Деды и Бабы (продолжение)

Наиболее заметными явлениями недели станут: сближение Луны с Плеядами и максимум блеска переменной звезды R Гидры, видимой невооруженным глазом…4 ноября, ночь - Луна (Ф= 0,98) близ звездного скопления Плеяды. http://www.astronet.ru/db/msg/1236743

 Отправлено: 21.12.09 10:20. Заголовок: На празднике трикадрука

Точку зимнего солнцестояния в 2009 году Солнце пройдет 21 декабря в 20 часов 45 минут по московскому времени...Этот день характеризуется наименьшей продолжительностью светлого времени (наибольшей продолжительностью темного времени) суток в северном полушарии Земли. По астрономическим понятиям 21 декабря является началом зимы для районов к северу от земного экватора и началом лета для районов к югу от него. Выше широты 66,5 градусов Солнце в этот день не восходит над горизонтом, а еще севернее наступает полярная ночь. В районе южного полюса, наоборот, день длится круглые сутки...Максимальная высота дневного светила над горизонтом на широте Москвы составляет 10 градусов (в течение всей недели). В таблице приводятся моменты начала и конца гражданских (Грж.) и навигационных (Нав.) сумерек, а так же восход, заход Солнца и долгота дня для Москвы

дата Нав. Грж. Восход Заход Грж. Ночь Дол.дня
21 07:06 08:02 08:57 15:57 16:53 17:49 06:59
22 07:06 08:02 08:58 15:57 16:53 17:49 06:59
23 07:07 08:02 08:58 15:58 16:54 17:50 06:59
24 07:07 08:03 08:59 15:59 16:54 17:50 07:00
25 07:07 08:03 08:59 15:59 16:55 17:51 07:00
26 07:08 08:03 08:59 16:00 16:56 17:52 07:01
27 07:08 08:04 08:59 16:01 16:57 17:52 07:01
http://www.astronet.ru/db/msg/1237414

---

С-под того камня, камня белого,
С-под того кустушка ракитова,
Пала-выпадала мать Ребра река,
Усьем пала в морё Черное.
По этой реки выбегает тридцать кораблей,
Тридцать без единого,
Один-то кораб высоко летит,
Далечё летит,
Хорош кораб изукрашен быв,
Баще того изнаряжен быв:
Нус, корма по звериному,
Бока сведены по змеиному,
Серед этого коробля-муравля
Построено было три терема,
И вси со верьхами совивались.
Под берёг подбегали,
Сходни на берёг выкидывали,
По первыим сходенькам лужоныим,
Шла Соловьёва родна матушка,
По другим сходенкам серебряным
Шла Соловьёва дружынушка,
По третьим сходенкам красна золота
Сам шов блад Соловей Будимирович:
Ай же вы, верныи ключьники,
Берите золоты ключи,
Отмыкайте кованы ларьци.
Берите вы камки по надобью,
Которая камка не подгибаетця.
Сходите-ко на конну на гороцьку,
Просите-ко мистецька немношецько.
Построите три терема,
Три терема златы верьхи. -
Сходили на конну гороцьку,
Спросили мистецька немношецько,
Построили три терема.
В первоем во терему,
Соловьева родна матушка
Господу богу молиласи,
А во втором терему,
Дружынушка его спасалась,
А во третьем терему,
Сам блад Соловей Будимировиц
Фольклорные записи А.А. Шахматова в Прионежье, Петрозаводск, 1948

---

Земельный участок, на котором стоял жилой дом и располагались другие хозяйственные постройки, назывался подворьем. Основной хороминой на подворье была изба. В разные исторические периоды ее внешний вид и внутренняя планировка были, конечно, не одинаковы. До 40-х годов XIX века строили так называемые черные избы, одни более вместительные, другие менее, но в них много было одинаковым. Рубилась изба из сосновых бревен более чем столетнего возраста с углами в лапу. Пазы между бревнами прокладывались и конопатились сухим мхом. Фундамента часто никакого не делали, закладные бревна укладывали прямо на землю, из-за чего они довольно быстро подгнивали, в результате изба через сорок-пятьдесят лет косилась, врастая в землю тем или иным углом. Никаких внутренних стен или перегородок в избе не было. В нее вели прямо с улицы низкие двери. Окна в избе (высотой в одно бревно, шириной не более двух четвертей) затягивались бычьим пузырем и задвигались изнутри куском доски - для тепла и в целях безопасности. Днем в избах стоял полумрак, не светлее было и вечером, когда для освещения зажигали березовую лучину, заправленную в железный светец на стояке.

Почти третью часть площади избы занимала глинобитная печь-пекарка на деревянном опечке. Кирпича тогда в Кокшеньге не изготовляли, поэтому у печей не было труб, и топились они по-черному: дым из печи шел прямо в избу. Летом его выпускали в открытые двери и окна, зимой - в волоковое окно, прорубленное над дверью и закрывавшееся после топления печи деревянной задвижкой. Стены и потолок избы скоро становились глянцевито-черными. Пол в избе набирали из тесаных топором половиц, то есть бревен, расколотых в длину на две половинки. Были избы и без пола, в них ходили прямо по земле. Потолок (его называли накатом) делали из круглых, нетесаных, не очень толстых бревен, очищенных от коры. В избе стоял грубо сколоченный стол, вдоль двух стен - деревянные лавки (скамьи). Ни шкафов, ни кроватей в избах той поры не водилось. Спали на печи, на лавках и на полу, набросав на него с вечера соломы, накрывались каким-либо лопотьём (одеждой).

Девятнадцатый век в значительной мере изменил вид кокшеньгских изб и деревень в целом. В предыдущие столетия деревни были маленькими, в один-три-пять домов, построенных в беспорядке, глядящих своими фасадами в разные стороны. С ростом населения росли и населенные пункты, многие стали насчитывать уже по 20-30 дворов, и традиционное бессистемное строительство делало жизнь в них неудобной, портило внешний вид. В 1842 году департамент уделов распорядился спланировать кокшеньгские деревни по-новому, расположив крестьянские дома в линию, ориентировав их вдоль проезжей дороги. Для этого в Кокшеньгу приехали землемеры и техники-строители, которые составляли планы деревень и давали указания, где и как строить кокшарам их новые дома и перестраивать старые. Через пятнадцать лет после этого распоряжения В.Т. Попов писал: С 1842 года новые дома строятся по планам, и оттого в последнее десятилетие вид селений, прежде обезображенный неправильными постройками, значительно изменился.

Во второй половине XIX века в Кокшеньге, на Устье и Ваге сложился своеобразный местный тип деревянного крестьянского дома, представлявший собой комплекс жилых и хозяйственных построек, расположенных под одной длинной крышей. Тип этот подробно описан М.Б. Едемским в его книге О крестьянских постройках на Севере России. Если для более раннего времени для Кокшеньги в целом было характерно подворье с одним зданием - одноэтажной однокомнатной избой, то во второй половине прошлого века такое жилье сохранилось лишь у маломощных хозяев-бедняков, которым не под силу было построить что-либо крупное. Большинство же кокшеньгских земледельцев имели дом, состоящий из трех основных частей: зимовки (зимней избы), середки (скотного двора, над которым настилалась поветь - по-местному повить с горницей) и переда (летней избы). И все это покрывалось одной двускатной крышей с охлупнем (длинный деревянный желоб с резным коньком на одном конце, уложенный на верхние концы тесин на крыше) и желобами. Крыша строилась из широких и толстых тесин без единого гвоздя: нижние концы тесин упирались в желоб, верхние покрывались охлупнем. В зимовку и перед вели два отдельных крыльца. Обе избы отделялись от хозяйственной середки двумя мостами (сенями). М.Б. Едемский писал: В порядке важности основной и существеннейшей частью дома является зимняя изба; за ней следует середка и затем перёд. Таков обыкновенно и порядок постройки этих частей по времени.

В зимовке левый ближний от входной двери угол назывался сутками, или красным углом. В нем была устроена треугольная полочка - божница, прибитая к двум стенам. На божнице стояли одна или две иконы, под божницей висела лампадка и стоял обеденный стол. Вдоль стен тянулись лавки из толстых брусьев, опирающиеся на прочные подставки. У стола стояли табуретки или переносная скамейка на четырех ножках. Над лавками вдоль стен тянулись широкие полки – полицы. Дальний левый угол избы, отгороженный переборкой или шкафом с посудой, назывался кýтью, он выполнял роль кухни. В левой стене избы прорубались три окна: два в самой избе, третье - в кути. Окна в большинстве случаев в зимовке XIX века делались без косяков и вставных рам. Они представляли собой просто прорези в стене вершков 6-7 в высоту и 7-8 в ширину. Стекольная рама в таких окнах не закреплялась неподвижно, вдвигалась обыкновенно сбоку с внутренней стороны избы; вместо рамы на ее месте могла задвигаться особая ставня, доска. Такого рода окна назывались волоковыми. Между волоковыми окнами, посередине, обыкновенно делалось еще одно косячное или косящатое окно. Были иногда окна с косяками, но без подоконников. Снаружи к окнам приделывались дощатые ставни, или обоконки, которые в морозные зимние ночи закрывались для сохранения тепла, так как рамы были одинарными. Двойные рамы в крестьянских избах, и то далеко не во всех, появились лишь в XX веке.

Правый дальний угол в избе занимала русская печь-пекарка. - Кирпичных печей-пекарок почти не бывает, - писал М.Б. Едемский в начале нашего века. - Они бьются из глины -. Печи с кирпичными трубами имелись лишь в богатых домах. Кирпич делали вручную, поэтому он был дорог. Более массовое изготовление его началось в связи с постройкой кирпичных храмов в 1805-1820 годах (первый в Кокшеньге кирпичный храм Происхождения древ святых построен в Лохте в 1805 году, Ильинский в Поце - в 1818, Введенский в Ромашеве - в 1820-м). На печи зимой отогревались старики и дети, часто там они и спали. Печь лечила от всех простудных заболеваний.

Над правой половиной избы под потолком на двух балках-воронцах настилались дощатые полати. Под полатями в большинстве изб в морозные дни держали новорожденных телят и ягнят. Вот что писал об этом В.Т. Попов: За повитью зимнее жилище крестьян: изба с сенями, в которую впускают днем скот для корму. В этой избе чистоты немного наблюдается, и очень жалко видеть семейство, нередко весьма достаточное, заключенное на всю зиму в одну курную избу, из которой почти в течение всего дня не выходит скот! Впрочем, в последнее время некоторые уже крестьяне понимают это неудобство и для кормления скота ставят в боку дома особую маленькую избу или же кормят скот постоянно в хлевах…Кроме особенных случаев, моют в избах не более трех раз в году, перед пасхой и некоторыми праздниками.

Передняя часть дома (перёд) предназначалась для лета, в ней обычно имелось две комнаты (горницы), обе без печей. Зажиточные крестьяне стали строить двухэтажные переды, обшивать (опушать) их тонким тесом и красить масляной краской, чаще желтой или белой. Серёдка, расположенная между передом и озадком (зимовкой), представляла собой скотный двор, разгороженный на несколько отделений - для коровы, овец, лошади. Над ним, на повети, размещалась еще одна горница и клети с окнами. Большая часть повети занималась различными хозяйственными предметами: там хранили косы, грабли, лопаты и прочее. С летнего моста лесенка вела на поветь, с зимнего же, кроме такой же лесенки, имелся спуск в скотный двор. Это создавало удобство для хозяйки, она могла, не выходя на улицу и не одеваясь в зимнее время, снести скоту пойло из зимовки в хлев.

Сбоку у зимовки во многих домах устраивался взвоз - наклонный, набранный из нетолстых бревен въезд на поветь. По нему завозили туда сено на дровнях, в которые запрягали лошадь. В полу повети над яслями в скотном дворе прорубалось отверстие, через которое сено сбрасывали прямо в ясли.

Кроме избы, каждый крестьянин имел еще ряд хозяйственных построек: гумно, амбар, погреб, баню, колодец.

Гумно было самой крупной и самой важной после дома постройкой. Оно строилось для сушки и обмолота зерновых хлебов и гороха. Гумно состояло из овина - небольшого двухъярусного сооружения, в нижней части которого - подовинье, врытом в землю, выкладывалась каменца. В каменце в период сушки снопов горел огонь, и горячий воздух из нее шел в верхнюю часть овина, заполненную снопами с необмолоченными колосьями. Воздух этот высушивал колосья, и они переставали крепко держать находящиеся в них зерна. Зерна утрачивали излишнюю влагу и становились пригодными к длительному хранению. Собственно гумно состояло из обширного помещения с тремя воротами. Рубили его из нетолстых бревен без пазов и крыли тесовой крышей. Соломенных крыш на гумнах в Кокшеньге не бывало даже у самых бедных крестьян. Во всю длину внутри гумна тянулась довольно широкая глинобитная площадка - долонь, на которой и обмолачивали высушенные снопы. По обе стороны долони, вдоль боковых стен гумна, располагались микИльницы (мякинницы) и сторонкИ - места для хранения обмолоченной гороховины и соломы. Эти послеобмолоточные остатки складывали также на жерди, помещенные на переводы под крышей гумна над долонью. Вокруг гумна обычно огораживался небольшой участок земли - гувнище, использовавшийся для складирования необмолоченных снопов и вымолоченной соломы, которая не уместилась в сторонках. Чаще гумна строились вне деревни, на неудобной для пахоты земле, образуя гуменный ряд.

Амбар строился обычно недалеко от жилой избы, на подворье. Он представлял собой квадратное помещение под двухскатной крышей, с площадкой (пережитнищем) у входа и нависающим над ней козырьком. У задней и одной боковой стены внутри амбара устраивались засЕки для зерна разных культур. Ближе к двери стояли деревянные кадки с мукой, закрытые деревянными же крышками. Пол в амбаре настилался из толстых плах, потолок - из круглого леса. Во многих амбарах чердак, образуемый крышей над потолком, тоже старались занять съестными припасами и семенным зерном. На этот чердак (вышку) вела обычно легкая лесенка. Амбарные двери крепились на больших кованых железных петлях. Запиралось такое хранилище тяжелым, амбарным, замком. В ряде амбаров имелся погреб - глубокая яма в земле с опущенным в нее деревянным срубом. Яма закрывалась бревенчатым потолком, на него насыпался толстый слой земли, и потом уже настилался амбарный пол. В потолке ямы оставлялось квадратное отверстие, плотно закрываемое обоконком. В яму вела деревянная лесенка. Весной туда набивали почти до верху лед или снег и укрывали его соломой. Летом в яме на льду хранили мясо, молоко и другую скоропортящуюся провизию. Иногда погреб строили рядом с амбаром как отдельное сооружение

Баня имелась практически у каждого кокшеньгского крестьянина. Мытья в печах-пекарках, как это практиковалось в ряде других мест Вологодской губернии, Кокшеньга не признавала. Уж только очень бедные бобыли не имели бани, но и они мылись в чужих банях после хозяев. Строились бани обычно в конце участка, ближе к реке. В отличие от современных деревенских бань, в прошлом веке они выглядели примитивнее. Вот как описал их М.Б. Едемский: Рубится на моху простой четырехугольный сруб, часто из старых обрезков бревен, длиной 4-6 аршин, аршина 4 шириною и около 3-х аршин высотою; набирается бревенчатый или из половинок бревен (плах) потолок, прикрываемый потом сверху землею; над потолком - тесовая односкатная крыша. Почти никогда в самой бане не отделяется комната для раздевания, для последней цели у входа в баню пристраивается...из досок...маленький холодный коридорчик, открытый с одной стороны и часто не имеющий дверей, называемый предбаньем -. В бане - печка, сложенная из дикого камня (кАменца), полОк для паренья, лавка для мытья. Два ушата - для горячей и холодной воды. Котлов, которые теперь есть в каждой индивидуальной деревенской бане, раньше не было. Воду нагревали в одном из ушатов, опуская в него докрасна нагретые камни. Освещалась баня через маленькое оконце, затянутое бычьим пузырем или заставленное осколком стекла. Зимой вечерами мылись в ней при свете горящей лучины.

Колодцы с очепом или воротом водились не в каждой деревне. Если деревня стояла близко к реке, в них не было нужды, а там, где их приходилось сооружать, они имелись не в каждом дворе, так как не в каждом подворье находилась водяная жила. Умельцев сыскать эту жилу, вырыть колодец и опустить в него сруб было мало. Их труд высоко ценился, а сами они пользовались в крестьянской среде большим авторитетом.

Домовитые кокшары на своем подворье довольно часто строили навес, под которым хранили телегу, сани, дровни, бочку со смолой, бочонок с дегтем, соху, борону и прочий хозяйственный инвентарь. Такие навесы или сараи назывались по-городскому - каретниками. У южной избы часто обустраивали рассадники, в которых весной выращивали рассаду капусты. Они представляли собой прямоугольный сруб из плах длиной около сажени, шириной в полсажени и высотой чуть больше. Внутри, на высоте аршина от земли, настилался пол, на котором лежал толстый слой перегноя. Сверху на рассадник клали три-четыре кола, на них настилали солому или старые половики и мешки. Застекленных рам в таких парниках в те годы не было. Тем более не было и пленочных покрытий, без которых мы теперь не мыслим свои огородные посадки.
А. Угрюмов. Кокшеньга. Крестьянское подворье http://www.booksite.ru/fulltext/kok/she/nga/ugru/mov/3.htm#25

 Отправлено: 23.12.09 11:09. Заголовок: Сте СемьДенмы

Еще одна единица времени - неделя (в ней по определению, 7 сут.). Приведем формулу, позволяющую вычислить день недели для произвольной даты:

(d + [1/5* (13m -1)] + Y + [Y/4] + [c/4] - 2c) mod 7

здесь d - число месяца, m - номер месяца, если начинать счет с марта, как это делали в Древнем Риме (март -1, апрель 2, …январь 11, февраль 12), Y - номер года в столетии, с - количество столетий. Число, заключенное в квадратные скобки [х], читается - целая часть от х - и означает наибольшее целое число, не превосходящее числа х. Так [2.57] = 2, [3] = 3. Значок mod 7 означает, что от числа, стоящего перед ним, нужно взять его остаток от деления на 7. Если в результате получилось число 1, то соответствующий день - понедельник, 2 - вторник, 3 - среда, 4 - четверг, 5 - пятница, 6 - суббота и 0 - воскресенье.

Из статьи Календарь из Энциклопедического словаря юного математика. Сост. Савин. М., Педагогика. 1985. Для среднего и старшего школьного возраста (Видно, что дни недели в начале тысячелетий (с=0) вычисляются легче. Сегодня 23 декабря 2009г., среда)

---

Названия дней недели у них - это самые известные названия семи светил, а вместо недели они употребляют слово бара, которое следует за названием светила так же, как в персидском языке слово шамба (шанбих) следует за порядковым номером дня недели. Итак (они называют): воскресенье - Адитья бара, то есть день Солнца; понедельник - Сома бара, то есть день Луны; вторник - Мангала бара, то есть день Марса; среду - Будха бара, то есть день Меркурия; четверг - Брихаспати бара, то есть день Юпитера; пятницу - Шукра бара, то есть день Венеры, субботу - Шанайшчара бара - то есть день Сатурна; затем снова начинают с (дня) Солнца.
Абу Рейхан Бируни (1030г.). Индия. Глава XIX
http://newchron.narod.ru/texts/biruni.htm

---

То бо МатыреСва бiящеть крыдляма о боце сва обапол якова возгена сяще свентем до ны А вшяко перо iне красне чермено сiне мондре жолуте а стрбрне злате а беле А та бо сящеть яко Суне Саруме а воколы iде па сунь Та б то светящеть о седьма красы iже завещь о Бозех ста наше Дощ.7е
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_302.htm

 Отправлено: 25.12.09 10:04. Заголовок: чермено сiне мондре жолуте

Ять пишет:

цитата:

Еще одна единица времени

Во время неурожаев, засухи и сильных дождей, вредных для посевов, а равно по случаю скотского падежа и появления червей - были празднуемы обетные пятницы. Константинопольский патриарх окружною грамотою 1589 года к литовско-русским епископам запрещал праздновать день пятницы наравне с воскресеньем...
А.Н. Афанасьев. Поэтические воззрения Славян на природу
http://kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_823.htm


В старину перекрестки на дорогах назывались пятницами. Здесь были выстроены часовни на столбиках. Здесь невесты вымаливали себе женихов. Здесь бывали встречи и проводы родных...

Обетные пятницы образовались с незапамятных времен, когда наши простодушные предки, в страхе и отчаянии от падежа скота или неурожая, обещались не работать, а праздновать по пятницам. В уверение сего обета писались заповедные записи. Одна из таковых записей находится в собрании И.Н. Царского...
Сказания русского народа, собранные Иваном Петровичем Сахаровым
http://www.bibliotekar.ru/rusSaharov/242.htm

---

В древнейшей Традиции Руси самые важные точки года: зимнее и летнее солнцестояния, весеннее и осеннее равноденствия объединялись в символический Крест Года. Это подтверждает Велесова книга, в которой говорится о 4-х главных годовых праздниках: Коляде, Яро, Красной горке и Овсени.

Коляда - это Зимние Святки с обрядовыми песнями колядками и исполняющими их ряжеными колядниками, колядовщиками. Сам термин Коляда (от коло - солнце) связан с завершением круга божественных суток, когда на смену Ночи Богов, кончающейся в ночь с 21 на 22 декабря, приходит новый День Богов - с 22 декабря по 22 июня. Весь период Зимних святок (19 декабря - 19 января) посвящён поклонению Божественному Свету - Творцу всего проявленного во Вселенной, которого наши предки называли Законом Непреложным. В течении этого месяца в мир людей возвращались светки или святьё, то есть те, кто уже полностью выполнил свой земной долг и обрёл световое тело. В русской Традиции считалось, что время движения Солнца на юг - это темная половина года. Человек, умерший в это время, подлежит обязательному возврату в наш мир. Полугодовое движение же Солнца к северу (от зимнего до летнего солнцестояния) считалось светлой половиной года, умерший в которую в наш мир мог и не возвращаться. Именно этим, обретшим световое тело, был посвящён праздник Святки, который считался (и считается) у русских самым любимым праздником года.

У всех индоевропейских народов Европы празднование Нового Года отмечено проведением карнавалов с ряженными в масках. Учёные предполагают, что само происхождение слова маска означает душа умершего. Так итальянский этнолог Паоло Роски считает, что карнавал, как главный праздник года, предполагал возвращение в наш мир на эти дни существ мира предков (или Того Света русской традиции). На время Святок, длившихся с Николина дня (19-20 декабря по новому стилю) до Крещения (18-19 января), то есть целый месяц, святье - предки, те, кто уже живет в световом теле, приходят из своего мира Света на короткое время в наш бренный мир. В течение месяца умершие прародители должны помочь своим потомкам: виновных наказать, достойных одарить, предсказать судьбы живых и подготовить приход нового годового цикла, то есть выполнить функции Космического Закона - Рода. Но поскольку святье уже не может иметь привычного людям земного образа, то они заимствуют на время Святок тела некоторых своих потомков - ряженых. Души же ряженых, как считалось, на это время, наоборот, уходят погостить в мир предков - в обитель Света. На Святки люди специально жгли костры с целью согреть пришедших к ним предков.

Главные святочные персонажи - это старцы, нищие и высокие старухи. Заметим, что русское слово нищий соотносится с древнеиндийским nistyas, что значит чужой, нездешний и, в целом, аналогично понятию ряженый. На Святки для ряжения люди использовали вывороченные мехом наружу шубы, изорванную одежду, мазались сажей, старались выглядеть пострашнее. Среди зооморфных персонажей в этот период года обычны: бык, корова, конь, гусак, козел, волки, медведи - ритуально значимые животные. Медведь - символ Зимы; корова и бык связаны с культом Луны; конь - символ Солнца и связующее звено между миром живых и миром предков; гусь - знак души, познавшей истину; козел и коза - символы плодородия; волки (как и собаки) со времен индоевропейской древности - ритуальные спутники человека на пути в мир иной.

По окончании Святок ряженые специально купались в проруби для возвращения душ предков, которым они одалживали своё тело на время Святок, вновь в мир Света. Окунаться в воду считалось строго обязательным, так как уже в древнейших ведических текстах утверждается, что кратчайший путь души на небо - это погружение в воды.

Большую роль в святочной обрядности на Русском Севере играли хлеб, зерно и солома. Солома была связана со многими ритуалами. На жертвенную солому приглашали Богов. На соломе принимали роды. Каждый умирающий должен был окончить жизнь обязательно на соломе. Через соломенную криту процеживали ритуальный напиток. На Святки солому стелили на полу, соломой застилали стол, а потом закрывали её браной скатертью - столешником. И только после этого на стол ставили праздничные кушанья...
С.В. Жарникова. Крест Года
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_309.htm

 Отправлено: 27.12.09 20:34. Заголовок: Святочные игры

Игра в кузнеца Это более сложная игра, напоминающая деревенскую комедию. В избу, нанятую для беседы, вваливается толпа парней с вымазанными сажей лицами и с подвешенными седыми бородами. Впереди всех выступает главный герой – кузнец. Из одежды на нем только портки, а верхняя голая часть туловища разукрашена симметрично расположенными кружками, изображающими собой пуговицы. В руках у кузнеца – большой деревянный молот. За кузнецом вносят высокую скамейку, покрытую широким, спускающимся до земли, пологом, под которым прячется человек пять-шесть ребятишек. Кузнец расхаживает по избе, хвастает, что может сделать все, что угодно: замки, ножи, топоры, ухваты и, сверх того, умеет старых на молодых переделывать. – Не хочешь ли я тебя на молодую переделаю? - обращается он к какой-нибудь девице не первой молодости. Та, разумеется, конфузится и не соглашается. Тогда кузнец приказывает одному из ряженых стариков: Ну-ка ты, старый черт, полезай под наковальню, я тебя перекую. – Старик прячется под пологом, а кузнец бьет молотом по скамейке и из-под полога выскакивает подросток. Интерес игры состоит в том, чтобы при каждом ударе у кузнеца сваливались портки и он оставался совершенно обнаженным. Когда всех стариков перекуют на молодых, кузнец обращается к девушкам, спрашивая у каждой: Тебе, красавица, что сковать? Тебе, умница, что сковать? - И каждая девица должна что-нибудь заказать, а затем, выкупая приготовленный заказ, поцеловать кузнеца, который старается при этом как можно больше вымазать ей физиономию сажей.
Сергей Максимов. Нечистая, неведомая и крестная сила. Святочные игры

 Отправлено: 28.12.09 10:34. Заголовок: I тако i рiещехомь Славу Бземь яковiе соуте Оце наше i iсьме сыны iех

Ять пишет:

цитата:

Игра в кузнеца

Слава Богу на небЪ, Слава!
Государю нашему на сей землЪ! Слава!
Чтобы нашему Государю не стариться, Слава!
Его цвЪтному платью не изнашиваться, Слава!
Его добрымъ конямъ не изъЪзживаться, Слава!
Его вЪрным слугамъ не измЪниваться. Слава!
Чтобы правда была на Руси, Слава!
Краше солнца свЪтла; Слава!
Чтобы Царева золота казна, Слава!
Была вЪкъ полнымъ полна; Слава!
Чтобы большимъ-то рЪкамъ, Слава!
Слава неслась до моря; Слава!
Малым рЪчкамъ до мельницы, Слава!
А эту пЪсню мы хлЪбу поемъ, Слава!
ХлЪбу поемъ, хлЪбу честь воздаемъ, Слава!
Старым людямъ на потЪшенiе, Слава!
Добрымъ людямъ на услышанiе, Слава!

Катилось зерно по бархату, Слава!
Еще ли то зерно бурмитское, Слава!
Прикатилося зерно ко яхонту, Слава!
Крупен жемчугъ со яхонтомъ, Слава!
Хорошъ женихъ со невЪстою. Слава!

Идетъ кузнецъ изъ кузницы, Слава!
Шубенка на немъ худехонька; Слава!
Одна пола во сто рублей, Слава!
Другая пола въ тысячу, Слава!
А всей-то шубенкЪ цЪны нЪтъ. Слава!
ЦЪна ей у Царя въ казнЪ, Слава!
У царя въ казнЪ, въ золотомъ ларцЪ. Слава!

Еще ходитъ Иванъ по погребу, Слава!
Еще ищетъ Иванъ неполнаго, Слава!
Еще хочетъ Иванъ дополнити, Слава!
Свою братину зеленымъ виномъ, Слава!
Что неполнаго, и покрытаго. Слава!
Русскiй народъ, его обычаи, обряды, преданiя, суевЪрiя и поэзiя. М., 1880, собр. М. Забылинымъ. ПЪсни святочныя, с.582-584 (Благословите, братцы, старину сказать, съ обычаевъ повЪрьевъ, предразсудковъ, снявъ маску старины, на правду указать)

I тако i рiещехомь Славу Бземь яковiе соуте Оце наше i iсьме сыны iех I достоехомь бендете о щiстоте тiелiеснеа i душiе нашiе яква нiколе не умiраiеть i не заоумiраiеть за щасе смрте тiелес нашiех I падещему о полiе пре Пероунiця дае водоу жiвоу опыте I опыщеть iу iде до Сврзе на Комонiе Бiлiе I тамо Перунько iе встрiещеть i венде до благе све щертозыцiу I тамо пребендеть о щас оне i достащеть тiелесо ново i тако жiвiете iмае о радоще те Се прiснiе i до вiекы вiек про ны молбе тврiаце Дощ.26

 Отправлено: 29.12.09 11:00. Заголовок: Ряженые Рожи

Святки в деревне. Коляда. Гравюра А.И. Зубчанинова по рисунку П.Е. Коверзнева. 1880-е годы

Слвiхом ДаьБо А буде Ты нашь Пъкрвiтел а Застоупiщ од Коляды до Коляды А плодi на полеха даяшет трвы на скотiя А Да намо во све днiе гъвядя оумножiтiсе а зьрна жiтня множесть абыхом медъвiщi затвржетi а пещi Бга Свта Слвiтi Соуронже бость одрещен одо зiмы а тецi на льто Тому бо поемо Славу яко Оцi во полЪх Дощ.31

 Отправлено: 04.01.10 14:57. Заголовок: Бга Свта Слвiтi

Скульптурное изображение всевидящего ока на фронтоне лицейской церкви в г. Пушкине

31 декабря, 21 час 54 минуты - Начало частного лунного затмения.
31 декабря, 22 часа 13 минут - Полнолуние.
01 января, 23 часа 35 минут - Луна (Ф= 0,98) в перигее. R= 56,237
03 января, 05 часов 00 минут - Земля в перигелии.
http://www.astronet.ru/db/msg/1237596

У света есть и другие замечательные свойства, о которых мы пока не говорили. Сделаем такой опыт (фиг. 9,а). В стеклянный сосуд нальем слегка взмученную (например, каплей молока) воду и пустим в нее прямой солнечный луч. В такой взмученной воде след пучка света будет ясно виден вследствие рассеивания света частичками. На первый взгляд кажется само собой разумеющимся, что во все стороны свет должен рассеиваться одинаково, будем ли мы смотреть сверху на след пучка или сбоку. В случае прямого (обыкновенного) пучка солнечного света это действитбльно так.

Теперь сделаем второй опыт. Пустим прямой луч предварительно на стекло под углом примерно 54° (луч перпендикулярен плоскости чертежа), а потом в сосуд с взмученной водой (фиг. 9,б).

Фиг. 9. Поляризация света npи отражении

Внимательно осмотрев со всех сторон след светового пучка в сосуде, мы заметим поразительное явление: если смотреть сбоку, рассеяние света очень большое (сравнительно яркая светлая полоса), сверху же нет почти никакого рассеяния, следа пучка в воде не видно. Свет, отраженный от зеркала, получил новое, очень странное свойство: вверх и вниз он не действует, а действует только в стороны. В поперечном сечении пучка появляются преимущественные направления действия, возникает полярность.

Подобно тому как в палочном магните максимум действия идет по линии, соединяющей полюсы магнита, а в направлении, отвесном к этой линии действия почти нет, так и здесь наибольшее действие света сосредоточивается в горизонтальном направлении. Описываемое свойство света (но в более сложном случае так называемого двойного лучепреломления исландского шпата) было впервые названо Ньютоном, по аналогии с магнитом, поляризацией света. В обыкновенном пучке света присутствует смесь лучей, поляризованных во всевозможных направлениях; поэтому поляризация и не обнаруживается. При отражении от стекла преимущественно отражаются лучи с определенной поляризацией, поэтому последняя становится заметной. Свойством поляризации обладают не только видимые лучи, но вообще все лучи, которые мы называем световыми, начиная от радиолучей и до лучей гамма.

Глаз у большинства людей не отличает поляризованного света от неполяризованного. Но примерно 25-30% людей обладают этим свойством, хотя почти никогда об этом и не подозревают. При наблюдении поверхности, излучающей поляризованный свет, такие люди могут заметить в середине поля зрения полоску слабого желто-лимонного цвета, имеющую вид слегка изогнутого снопа колосьев. Если плоскость поляризации света поворачивается, то одновременно поворачивается и указанная полоска в глазу. При некоторых положениях Солнца свечение неба, возникающее вследствие рассеяния солнечных лучей в атмосфере, оказывается сильно поляризованным, и тогда человек, обладающий названной способностью, видит на фоне неба слабую желтую снопообразную полоску.

Примером тонкой наблюдательности великого художника могут служить строки из Юности Л.Н. Толстого, в которых он, по-видимому, совершенно не подозревая физического смысла явления, в 1855г., в то время, когда и в науке оно было известно немногим (оно впервые описано в 1846г. Гайдингером), с полной ясностью описал желтое поляризационное пятнышко на фоне неба

В XXXII главе Юности можно прочесть такие строки: я невольно оставляю книгу и вглядываюсь в растворенную дверь балкона, в кудрявые висячие ветви высоких берез, на которых уже заходит вечерняя тень, и в чистое небо, на котором, как смотришь пристально, вдруг показывается как будто пыльное, желтоватое пятнышко и снова исчезает..

Очень рекомендуем читателю проверить свои глаза и постараться заметить желтую поляризационную полоску на небе. Таким образом можно убедиться, по крайней мере некоторым из читателей, что их глаза обладают свойством, о котором они ранее не знали. Наблюдение лучше производить в свете, отраженном от стекла, задняя поверхность которого зачернена. Под некоторым углом падения и отражения такая пластинка довольно значительно поляризует свет.
С.И. Вавилов. Глаз и Солнце (перв. изд. 1927)
http://vivovoco.rsl.ru/VV/BOOKS/VAVILOV/VAV01.HTM

 Отправлено: 05.01.10 13:27. Заголовок: Глаз и Солнце

14 Дуализм волна –частица Любой учебник по квантовой механике начинается с описания дуализма волна-частица: волновые свойства частицы описываются уравнением Шрёдингера, а корпускулярные свойства проявляются при измерениях. Например, если картину волновой интерференции электронов регистрировать с помощью фотопластинки, то потребуется накопить очень много пятнышек на пластинке, чтобы эта картина проявилась достаточно четко. Только с помощью очень многих событий можно подтвердить знаменитое соотношение: вероятность равна квадрату модуля волновой функции пси...

20 Микромир и макромир Открытие квантовой механики сразу поставило много вопросов, ответы на которые до сих пор нельзя считать вполне удовлетворительными. Впрочем, это не мешает пользоваться мощным теоретическим аппаратом квантовой теории в применении к обширному кругу физических явлений. И нигде еще квантовая механика не потерпела фиаско, обьясняя практически все, что было обнаружено экспериментально (мы имеем в виду прежде всего нерелятивистскую теорию). Тем не менее остается вопрос, почему теория предсказывает только вероятности случайных процессов микромира, да и почему эти процессы являются случайными. А самое главное – трудно понять, где лежит граница между квантовой и классической физикой.

То, что классические макроскопические тела не имеют никаких видимых волновых свойств, очевидно каждому из нас. А с другой стороны, все микрочастицы ведут себя в точности так, как предсказывает квантовая механика, свидетельствуя об универсальности волновой сущности микромира. Итак, где же лежит промежуточная область, и если она есть, то каким теоретическим аппаратом ее можно описать?
Б.Б. Кадомцев. Динамика и информация
http://kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_930.htm

 Отправлено: 05.01.10 15:01. Заголовок: Очами видно

В этом разделе мы обсудим этот вопрос чисто качественно, чтобы было яснее, в каком направлении будут строиться дальнейшее изложение. Главное, что характерно для предметов нашего окружения, это их постоянная информационная связь. Вся природа купается в лучах солнечного света, переливаясь всеми красками, и этого уже достаточно, чтобы живые существа вели постоянное наблюдение за своим окружением. Аналогичная связь через свет может существовать и между обьектами неживой природы. С точки зрения квантовой механики это означает, что положение макротел постоянно измеряется окружающими их живыми и неживыми телами. Поэтому пси-волны макротел подвержены постоянному разрушению когерентности и непрерывно продолжающегося ее разрушения. Попробуем оценить, где пролегает естественная граница между микромиром и макромиром. Для этого мы воспользуемся соотношением (91) для ширины неравновесного волнового пакета.

Пусть имеется макротело с плотностью p = 1 см^(-3), имеющее поперечный размер L. Масса этого тела m = pL^(3). На тело прямо или косвенно поступает поток информации, превращаемый затем в энтропию, который можно оценить как S’=L^(2)*S’(0), где S’(0) ~ 10^(19)см^(-2)*c^(-1) – поток, создаваемый на Земле Солнцем.

Рассмотрим теперь тело, у которого ширина локализации (91) имеет масштаб его собственных размеров. Такое тело, очевидно (очями видно), и находится где-то на границе между макро и микромиром. Подставляя величины, получаем оценку

L ~ (h/p*S’(0))^(1/7) ~~ 10^(-5) см.

Разумеется, это слишком грубая оценка, но уже она показывает, что к макромиру принадлежат все тела, видимые глазом, в том числе с помощью микроскопа. Напомним, что длина волны видимого света составляет величину l ~ 10^(-4) см, так что минимальные размеры макротела ~ 0.1 мкм заведомо не превышают l.

Итак, все предметы нашего макроскопического окружения схлопнули свои волновые пакеты до размеров, значительно меньших их поперечных размеров, и представляются нам четко очерченными и допускающими описание в классических терминах твердых, жидких или газообразных тел. Для этого достаточно внести соответствующие классические переменные и действовать в духе классической теоретической механики. Другими словами, мы приходим к обычной динамике.

У микрочастиц, напротив, преобладает волновое поведение. И если мы захотим что-то узнать о поведении микрочастицы, нам придется привести ее во взаимодействие с макроскопическим прибором, поставленным между частицей и наблюдателем. Этот прибор, включая его составные части, все время находится в состоянии информационного обмена с окружением. Благодаря ему волновая функция прибора живет в режиме неустранимого разрушения ее когерентности. Именно разрушение когерентности волновой функции прибора и происходит чисто случайно за счет многих связей с классическими обьектами окружения.

Сам прибор устроен таким образом, что разным состояниям микрочастицы соответствуют разные состояния стрелки прибора. Выбор внешним миром одного из показаний стрелки автоматически разрушает когерентность волновой функции микрообьекта. Все это выглядит как чисто случайный процесс, но при его многократном повторении проглядываются черты статистической закономерности, которые описываются на языке превращения чистого ансамбля в смешанный. При этом квадрат модуля пси-вункции играет роль плотности вероятности. Прибор лишь указывает, в какой части из приготовленного прибором полного набора состояний оказалась сама частица при данном измерении.
Б.Б. Кадомцев. Динамика и информация
http://kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_930.htm

 Отправлено: 10.01.10 19:02. Заголовок: Зрi Русек Оуме якож Оум вьлiк Божьск

Весь в мир в целом можно считать информационно открытой системой (такой подход представляется гораздо более правильным, чем считать ее замкнутой системой). Поэтому полная квантовая теория должна включать в себя два круга явлений. Со стороны микромира – это привычный мир квантовых явлений, подчиняющихся уравнению Шрёдингера. Со стороны макромира – это столь же привычный классический мир, возникший и поддерживаемый вследствии того, что все макрообьекты имеют сколлапсированные и не прекращающие коллапсировать волновые функции из-за взаимодействия с внешним окружением. А на границе между ними находится мезомир…

Промежуточный между классическим и квантовым мирами мезомир оказывается гораздо сложнее и гораздо богаче с точки зрения протекающих в нем физических явлений. Тела промежуточного мира обнаруживают как классические, так и квантовые свойства. Мезомир – это мир множества чередующихся коллапсов волновых функций и вероятностей, это мир рождающихся и умирающих когерентностей…

Теперь нетрудно понять, что представляет собой классический мир. А именно, у макроскопических тел большого размера с большой массой даже редкие измерения достаточны для того, чтобы локализация их волновых пакетов была ничтожна мала по сравнению с размерами тела. Такие тела навечно приобретаю характеристики классических обьектов с точно заданными координатами. Классический мир – это мир крупных размеров и больших масс. Соответственно, любые измерения, которые затем воспринимаются классическими обьектами, сопровождаются коллапсом волновых функций в соответствии с рецептами квантовой механики. Для редукции волновых пакетов классических тел нашего окружения вполне достаточны те обьективно происходящие измерения, которые осуществляются неравновесным излучением Солнца…

Итак, с точки зрения волновых функций, макромир – это мир окаменелостей: все прошлые измерения, проведенные над макротелами в предыдущие эпохи, привели к тому, что эти макротела потеряли свои былые волновые свойства и стали классическими обьектами с четко определенными координатами. При соприкосновении с микро и мезомирами они могут лишь вспоминать свою волновую сущность в виде совместного коллапса волновой функции микромира и случайного выбора координаты классического обьекта
Б.Б. Кадомцев. Динамика и информация
http://kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_930.htm

Праве бо есь невiдомо уложена ДажьБом А по Нь яко пря же сiа теце Яве i Та соутворi жiвото нашо А То колi одiде сьмртье есь Явь есь текоуща а творено о Правi Навен бо есте по Тыя До Те есте Нава а по Те есте Нава А в Правi же есте Явъ Дощ.1

 Отправлено: 13.01.10 11:27. Заголовок: Очами видно

Когда авторы решили писать эту книгу, между ними состоялся такой разговор. Мы решили привести его, потому что он может дать определенное представление о намерениях авторов.

1-й автор. Мне кажется, что тема Волны Вокруг Нас может заинтересовать широкого читателя. Волны в самом деле окружают нас. Глаз воспринимает световые волны, кожа - инфракрасные и ультрафиолетовые, ухо - звуковые волны. Ученые в лабораториях, где занимаются проблемой получения управляемых термоядерных реакций, изучают волны в плазме.

2-й автор. Вы забыли упомянуть еще самые что ни на есть привычные волны на поверхности воды.

1-й автор. Да-да, еще и они.

2-й автор. Получается что-то необъятное. Вспоминается знаменитый афоризм, кстати, принадлежащий автору, чьи слова мы решили взять эпиграфом к введению. Он гласит: Нельзя объять необъятное. Надо разумно ограничить себя.

1-и автор. Согласен. Но чем ограничиться?

2-й автор. Пусть это будут волны, непосредственно видимые глазом. Как ни странно, на эту тему мало популярных книг. Под непосредственно видимыми глазом я разумею, конечно, не световые волны, а волны на воде, на песке и тому подобные.

1-й автор. Но это же очень привычные нам волны, мы замечаем их чуть ли не каждый день. Как можно заинтересовать читателя привычным?

2-й автор. Да, это действительно трудно. Интерес может появиться, когда мы попытаемся объяснить физику этих явлений, показать, что под покровом привычного таится очень большая сложность.

1-й автор. Час от часу не легче. Вместо неинтересного привычного мы предлагаем читателю еще менее интересное для него сложное. Насколько я понимал до сих пор, научно-популярные книги пишутся для того, чтобы сделать для читателя сложное понятным, привычным. Мы же собираемся идти в обратном направлении.

2-й автор. А почему бы и нет? Сама природа не проста и не сложна. Простым или сложным может быть понимание тех явлений, которые в ней происходят. И вот что интересно: чем сложнее те понятия, с которыми мы работаем, описывая явления, тем проще получается их картина.

1-й автор. Ну что-же, это в общем понятно. Когда-то разнообразие всех явлений, в которых участвует свет, казалось людям ужасающе сложным. Оно немного упростилось, когда пришло понимание, что свет - это волна наподобие волны на воде. И радикально упростилось, когда возникло понятие о свете как об электромагнитной волне. Но, согласитесь, понятие об электромагнитной волне куда сложнее, чем представление о граде световых частиц или о дожде световых капель, - таким представлением, как известно, пользовался еще Ньютон.

2-й автор. Да, конечно. Но вы говорите: казалось людям. Лучше сказать: немногочисленным представителям племени людского, ученым. А потом это знание благодаря учебникам и популярным книгам начало становиться достоянием остального человечества. С волнами на воде произошло то же самое, с той лишь разницей, что люди никогда не задумываются над сложностями привычного. Мы не можем остановиться только на показе этой сложности. Мы должны объяснить, откуда возникает эта сложность, и попытаться упростить ее. Для этого нам и понадобятся более сложные понятия.

1-й автор. Да, это тем более необходимо, что из школьного курса физики, к сожалению, никак не создается представления о том, что волновое движение очень сложно, а случаи, когда оно происходит достаточно просто, чтобы попасть в школьные учебники, можно действительно пересчитать по пальцам.

2-й автор. Вот-вот. Я думаю, что для любознательных в этой немножко неожиданной сложности заключен немалый интерес. А популярные книги-то и пишутся для любознательных.

1-й автор. Значит, решили: будем писать об очевидном - невероятном, а лучше - сказать, об, очевидном - невероятно сложном. Не отпугнем ли мы читателя этим? Может быть, не надо было бы писать такого предисловия?

2-й автор. Нет-нет, читателя надо честно предупредить о том, что мы собираемся делать. И потом ведь мы будем вести разговор на языке, вполне понятном читателю со средним образованием. Кстати, о математике: совсем без нее нельзя обойтись.

1-й автор. Конечно, поскольку те физические понятия, которые мы будем вводить и объяснять, предназначены не только и не столько для описания качественной картины волн, сколько для расчетов. Физика - точная, а лучше сказать, почти точная наука, конечная ее цель - довести описание до числа. Значит, без математики, увы, не обойтись.

2-й автор. Почему увы? Это хорошо, это позволит нам коегде избежать слишком многословных пояснений. Но, конечно, никаких сложных уравнений, никаких изощренных методов их решения мы писать не будем - только самые простые, пускай даже приблизительные формулы и геометрические чертежи. Не будем забывать, что наша книга - все же в большей степени о физике, а не о математике волн. Кстати, не надо думать, что известные математические способы описания волн слишком сложны, напротив, они недостаточно сложны, ибо не позволяют и по сей день до конца решить многие проблемы, связанные с волнами.

1-й автор. Значит, книга в большей мере о физических идеях, их развитии, а не о математических расчетах? Согласен. Но писать будет очень трудно.

2-й автор. А когда писать популярные книги было просто? Авторы таких книг всегда находятся между Сциллой и Харибдой: либо точно, но непонятно, либо понятно, но неточно. Очень трудно сделать настоящую популярную книгу, чтобы в ней все было и в достаточной мере понятно, и вместе с тем не слишком неточно. Речь идет не о математической неточности - абсолютно точных в математическом отношении физических теорий вообще не существует. Речь идет об объяснении физических понятий.

1-й автор. И еще вот что. Мы должны предупредить читателей, что даже более узкая тема - волны, непосредственно видимые глазами, тоже необъятно широка. В скромных рамках нашей книги нам удастся описать только важнейшие волновые явления. Я думаю, что мы должны ограничиться лишь описанием приливов, морских волн от землетрясений, ветровых волн и их разрушения у берегов, волн, вызываемых движением кораблей.

2-й автор. Я бы этот список немного расширил. Не менее интересны волны, которые мы наблюдаем на песке или на снегу. Или, скажем, волны в потоке автомобилей, в живых организмах и даже в целых галактиках. Тем более, насколько я знаю, систематизированное объяснение этих волн в популярных книгах еще не появлялось.

1-й автор. Ладно, согласен, это действительно интересно. Но пусть это будет все. А если читатели встретят за установленными нами пределами другие интересные видимые явления и не смогут их объяснить, то, я думаю, мы будем готовы им помочь...
Б.Б. Кадомцев, В.И. Рыдник. Волны вокруг нас. Знание, 1981
http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_344.htm

 Отправлено: 14.01.10 16:25. Заголовок: Необычные волны

Дума за думой, волна за волной
Два проявления стихии одной:
В сердце ли тесном, в безбрежном ли море,
Здесь - в заключении, там на просторе.
Ф. Тютчев

Волны на поверхности воды, которым посвящена основная часть этой книги, представляют собой каждодневно наблюдаемое и в этом смысле обычное для нас явление. Из школьного курса физики мы получаем понятие о невидимых непосредственно глазом звуковых и электромагнитных волнах. (Конечно, электромагнитные световые волны мы воспринимаем и непосредственно зрением, но не как волны, а как потоки световых частиц - фотонов. По этой причине само представление об электромагнитных волнах возникло лишь век назад.) И эти волны сегодня в нашем понимании тоже стали обычными. Пожалуй, обычными для многих можно назвать также волны на песке или на снегу, хотя мы отдаем себе отчет в том, что это не совсем волны.

Какой же смысл здесь вкладывается в понятие необычных волны. Можно сказать так: эти волны еще не стали обычными даже для самих физиков. Не то чтобы их обнаружили только вчера, некоторые из них уже известны ученым многие десятилетия, но вот то, что относиться к соответствующим явлениям следует как к волнам, исследователи поняли лишь недавно.

Это не случайно: явления, о которых пойдет речь, лежат в большинстве своем вне сферы физики. Перечислим те из них, о которых дальше пойдет речь: волны в потоках транспорта, волны в химических реакциях, волны в биологических процессах, в частности в работе сердца и нервной системы, волны в популяциях - сообществах биологических организмов, волны в звездных системах - галактиках. Образно выражаясь, волны словно разбежались из физики и охватили чуть ли не все пространство процессов в неживой и живой природе.

Конечно, для физиков и для их коллег в других областях науки этот волновой прибой был неожиданным. Еще большей неожиданностью оказалось то, что математически все эти волны схожи, то есть могут быть описаны одними и теми же уравнениями (только, разумеется, входящие в них величины имеют различный смысл).

Уж на что физики привыкли к тому, что совершенно разные физические явления подчас описываются одинаковыми уравнениями (например, распространение теплоты по куску металла и распространение запаха от флакона одеколона по комнате или, скажем, отражение света от зеркала и вылет альфа-частиц из атомных ядер). Но эти явления находятся в лоне самой физики, и совпадение уравнений для них происходит только при соответствующем выборе моделей явлений.

Совпадение же вида уравнений, описывающих, например, колебания маятника и численности некоего вида животных, не только ошеломило ученых, но и заставило их придирчиво выяснять, насколько правильны придуманные ими математические модели этих явлений. Одни модели в самых существенных чертах нередко оказывались верными. Другие приходилось подправлять, а то и вовсе выбрасывать, заменяя новыми, чтобы добился лучшего согласия с результатами практических наблюдений и экспериментов.

Но само наличие сходства математических моделей говорит о существовании немногих глубоких общих принципов, пригодных, видимо, на все случаи жизни. Естественно, что эти принципы имеют столь же широкую общность, как, скажем, закон сохранения энергии. Их стоит вкратце описать.

Первый принцип - это возможность представить систему, в которой наблюдаются волновые явления в виде сплошной среды. В отношении волн на воде или в сыпучих средах мы уже видели, как это делается: вводится понятие об элементах среды, которые считаются совершенно одинаковыми.

Любой элемент среды, как всякий вещественный объект, состоит из атомов и молекул. Не желая рассматривать явление на этом уровне, мы приходим к естественному требованию: элемент среды должен насчитывать в своем составе очень много атомов или молекул, так что его размеры должны значительно превосходить атомные масштабы. Тогда все элементы окажутся статистически одинаковыми. Если размеры каждого элемента, в свою очередь, будут намного меньше размеров всей среды, то в ней окажется очень много элементов. И теперь опять же можно будет не следить за движением какого-либо одного элемента, а давать описание коллективному их движению, например волновому движению или другим процессам в среде.

Если изучаются волны в среде, то лучшее говорить не о размерах среды, а о характерных размерах волн, скажем, их длине. Наименьшие длины волн на воде, которые представляют интерес для изучения (и рассматривались выше), измеряются сантиметрами. В свою очередь, молекула воды имеет размеры порядка 10^(-8) см. Если для размера элемента, или частицы, воды принять геометрическое среднее из этих двух размеров, то он составит примерно 10^(-4) см (1 мкм).

Именно такие размеры имеют частицы красящего вещества, которое добавляют в воду, чтобы сделать видимым коллективное движение частиц воды, например, при распространении волн по ее поверхности. В частице краски - триллионы молекул, в объеме, отвечающем длине волны, умещаются триллионы частиц. Этого вполне достаточно для статистически усредненного описания волн в среде.

Следующий общий принцип: в среде должно передаваться движение от одних частиц к смежным частицам. В волнах на воде это движение передается благодаря практической несжимаемости жидкости, именно поэтому волна и бежит от своего возникновения.

Этот принцип очень важен. Вспомнил, что происходит при образовании песчаных волн. Согласно первому принципу песок можно считать сплошной средой, на самом же деле, таким физическим свойством, как сплошность, он не обладает, и потому в нем нет переноса энергии от одной песчинки к другой. Нет в песке активных волн, а стало быть, и групповой скорости. Вместо нее пришлось с натяжкой использовать лишь фазовую скорость, связывая ее с действительно активными движениями потоков воздуха или воды, вызывающими образование пассивных волн на песке или на снегу.

В среде может передаваться не только движение, но и информация о положении или состоянии смежных частиц. Для неживой природы эта информация заключена в энергиях и импульсах частиц: именно поток энергии обеспечивает распространение волн на воде и в других неживых средах, будучи, так сказать, автоматическим условием существования волн. В живых системах, однако, лучше говорить об информации, а не об энергии. Например, транспортный поток можно рассматривать как движение сплошной среды, где отдельными элементами служат экипажи. Обмен информацией о положении элементов осуществляется с помощью сигналов, воспринимаемых зрением и слухом водителей. Конечно, энергия, заключенная в сигналах, слишком мала, чтобы непосредственно воздействовать на положение и движение экипажей. Но эта энергия, пройдя целую цепочку превращений, запускает гораздо более мощные источники энергии и в конце концов регулирует движение экипажа.

Сядем в вертолет и достаточно высоко поднимемся над шоссейной дорогой с напряженным движением, чтобы не очень четко различать отдельные автомобили. С такой точки зрения слабо ощутимы отдельные нерегулярности движения - то, что транспортный поток состоит из различных экипажей: легковых автомашин, грузовиков, мотоциклов и т.п; что они движутся со слегка различными скоростями; что между ними существуют разрывы разной протяженности. Игнорируя эти различия, мы как раз и вводим средний элемент транспортной среды. Это не такая уж большая идеализация, то есть отступление от действительности. Вспомним, что линейные волны мы часто изображаем в виде синусоид, хотя даже мелкие волны ряби никогда идеально не повторяют друг друга. Если суммировать результаты наших вертолетных наблюдений за какой-то промежуток времени, то вполне отчетливо выяснятся общие закономерности. Естественно, что само наблюдение должно одновременно охватывать достаточное число машин. По условию размеры каждого элемента должны быть намного меньше размеров среды.

Источником транспортных волн обычно служит какое-либо препятствие на дороге, например, неисправная машина или, что обычно для городских условий, светофор. Вот где то в конце правого поля нашего обзора зажегся красный светофор. Автомобили, до той поры следовавшие друг за другом с равными интервалами, начали тормозить, останавливаясь ближе друг к другу, чем во время движения. Мы не видим, как они тормозят, мы улавливаем лишь, что вдоль потока транспорта влево побежала волна сжатия, сближения автомобилей. Через некоторое время светофор на правом конце переключился на зеленый свет, машины начали трогаться, и по их ряду влево побежала волна разрежения...
Б.Б. Кадомцев, В.И. Рыдник. Волны вокруг нас. Глава.7. Необычные волны
http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_345.htm

 Отправлено: 14.01.10 21:17. Заголовок: термодинамика открытых систем

На примере транспортного потока хорошо видно с какой легкостью возникают волны в однородной автомобильной среде. Это даже кажется несколько удивительным. Многие повседневные наблюдения приучили нас к тому, что однородное состояние – это стремится, а достигнув, нелегко покидает его. По этой причине, например, всегда наиболее вероятно хаотическое движение молекул в газе, энергия направленных упорядоченных движений стремится перейти в энергию неупорядоченных движений, то есть тепловую энергию. Любые неоднородности – флуктуации в однородной среде стремятся рассосаться; чем крупнее флуктуации, чем дальше они уводят среду от однородного состояния, чем бОльшие обьемы среды они захватывают, тем менее они вероятны.

Это все так, но лишь до тех пор, пока среды, или более общо говоря системы очень мало отклоняются от равновесия и отклонения происходят медленно. Когда же в системах идут процессы (например, химические, биологические или другие) которые сопровождаются обменом веществом и энергией со внешней по отношению к системе средой, положение радикальным образом меняется. Теперь устойчивыми могут оказываться эти гигантские флуктуации – состояния системы, очень далекие от равновесия. В этом состоит еще один важный принцип – представление об открытой диссипативной системе.

Такое название получили системы, в которые постоянно или время от времени поступают и из которых уходят вещество и энергия. Поступающие вещество и энергия расходуются на протекание различных процессов в системе, на выработку новых веществ и новых форм энергии.

Процессы превращения вещества и энергии в самом общем виде изучает термодинамика. Она начала с исследования процессов, происходящих в замкнутых системах, наглухо отгороженных от внешнего мира. Такие системы, конечно, в большей мере являются идеализацией, но они легче поддавались изучению на первых порах, и на этом пути были достигнуты крупные успехи.

Термодинамика замкнутых систем базируется на двух основных законах. Один из них – закон сохранения энергии: ни в одном процессе или явлении количество участвующей в ней энергии не может измениться ни на иоту, сколько ее было в начале, столько же будет в конце процесса. Второй можно было бы назвать законом обесценивания энергии: количество тепловой энергии в конце процесса в лучшем случае должно оставаться тем же, что и в его начале (так называемый обратимый процесс), а в худшем – должно возрасти (необратимый процесс).

Прилагательные лучший и худший – классическая термодинамика равновесных процессов использует вполне обоснованно: по-видимому, подавляющее большинство процессов в мире вещественных тел происходит необратимо, и из второго закона следует, что количество тепловой энергии, или, иными словами, количество хаоса, в мире должно возрастать со временем. В конце концов вся энергия должна была бы перейти в форму тепловой, из которой уже нельзя получить никакого организованного и упорядоченного движения. Наступила бы тепловая смерть.

Эту сугубо пессимистическую, но, повторяем, обоснованную вторым законом термодинамики мысль высказывал век назад немецкий физик Р. Клаузиус. Естественно, конкретных сроков наступления тепловой смерти он назвать не мог, хотя и без этого пророчество выглядело довольно устрашающим. Правда и реальный мир как будто бы не спешил подтвердить его прогноз: мир существовал уже миллиарды лет, не только не угасая, но и создавая все более совершенные образцы упорядоченности, организации. Пример последнего – Земля. Началась она со сравнительно однородного газопылевого облака, а спустя 5 млрд. лет природа создала на ней такие предельно далекие от хаоса образцы, как человеческий организм и даже (хотя о его совершенстве можно говорить с определенными оговорками) человеческое мышление.

Противоречие между предсказаниями вытекающими из второго закона термодинамики, и практикой природы было настолько очевидным, что возникла естественная мысль о ограниченности рамок действия этого закона. (О неправильности его говорить нельзя, поскольку вся малая практика человеческой деятельности в сфере техники подтверждает его). Это многие пытались установить на уровне отдельных систем частиц и тел, утверждая, что к Вселенной в целом второй закон не относится. И лишь после появления термодинамики открытых систем стало ясно, где искать пределы его применимости.

В далеких от равновесия процессах, в которых система интенсивно обменивается веществом и энергией с окружающей средой, энергия, действительно, диссипирует, то есть преимущественно переходит в тепловую форму. Но зато в этих системах может рождаться более высоко организованное вещество, так что в определенной части открытой системы хаоса может в конце процесса оказаться меньше, чем в его начале.

Важно отметить, что процессы рождения более высокой организации вещества из первоначально менее упорядоченного, а то и вовсе неупорядоченного состояния часто носят колебательный характер и сопровождается распространением волн.
Б.Б. Кадомцев, В.И. Рыдник. Волны вокруг нас. Глава.7. Необычные волны
http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_345.htm

 Отправлено: 15.01.10 12:25. Заголовок: Необычные волны

Рассмотрим, например, химические реакции. Разговор о химических волнах важно начать с самой очевидной химической реакции - горения, в которой степень беспорядка часто лишь возрастает. Достаточно представить себе пожар, когда в конечном итоге какое-либо строение превращается в кучку золы и облако горячих газов. (Но тут же напомним: существует и другой распространенный процесс окисления, называемый дыханием. Он играет важнейшую роль при построении и функционировании сложно организованных живых систем.)

Реакция горения может зарождаться в какой-то одной точке однородной среды, где в некий момент случайно или намеренно создалась неоднородность, например повышенная температура. Само горение с точки зрения равновесной термодинамики есть парадокс: возникшая неоднородность, флуктуация должна исчезнуть, рассосаться. В том-то, однако, и дело, что среда вовсе не равновесна, она находится, как говорят физики, в активном, ждущем, взведенном состоянии. Достаточно бросить спичку, как пойдет саморазгоняющаяся реакция, охватывающая постепенно все то, что может гореть, от очага побежит фронт пламени. Он и есть, в сущности, химическая волна.

Если процесс горения характеризуется малой интенсивностью, то фронт пламени будет иметь свойства слабой ударной волны, при большой интенсивности может вообще произойти взрыв, то есть возникнет очень сильная ударная волна. Важно, что в описываемом процессе за фронтом пламени образуется выжженная зона, не способная к дальнейшему горению. Именно поэтому, встречаясь, две ударные волны от двух взрывов или пожаров гасят друг друга. Таким обстоятельством пользуются для тушения лесных или степных пожаров, устраивая встречные пожары. В силу этого, несмотря на свою уединенность, волны горения не могут быть солитонами: те во встречном движении просто проходят сквозь друг друга, не разрушаясь.

Но можно устроить и более интересный пожар. Для этого в зону пожара нужно подбавлять время от времени новое горючее и удалять продукты реакции. В природе (да и в технике) добавление новых порций горючего часто осуществляется путем диффузии. В результате среда после прохождения по ней фронта пламени постепенно снова приходит в состояние готовности к новому пожару. Его можно представлять себе как пожар на лугу, в центре которого горит свеча. После того как первая трава сгорела, она начинает расти cнова, и через некоторое время по свежей траве снова бежит волна горения. Если трава после пожара отрастает быстро, то волны горения от свечи будут бежать часто.

Такое представление, конечно, работает не только при описании пожара, оно дает основу для объяснения химических волн, возникающих в целом ряде химических реакций. Одну из наиболее интересных реакций такого рода открыли и глубоко исследовали советские ученые, лауреаты Ленинской премии Б.П. Белоусов, А.М. Жаботинский и их сотрудники. Реакция эта довольно сложная, и мы не будем ее описывать. Отметим лишь, что она наблюдалась в сравнительно тонком слое вещества, так что возникающие волны были практически кольцевыми, двухмерными (рис.63). Точками, из которых расходились волны, были некие маленькие неоднородности в достаточно однородной реагирующей среде. Такие неоднородности всегда существуют даже в тщательно очищенных средах, ими могут быть и флуктуации.

Рис.63. Химические волны и возникновение ведущего центра

Наблюдения выявили очень интересную особенность реакции. Между центрами зарождения химических волн возникает борьба за право диктовать свои условия всей системе. Побеждает тот центр, возле которого условия наиболее благоприятны для возникновения и распространения волн, и поэтому он может испускать их с наибольшей частотой. В конкурентной борьбе такой центр поедает своих соперников и становится ведущим, или, как его еще называют, водителем ритма.

Разумеется, столь анималистические описание конкуренции центров зарождения химических волн преследует лишь цель наглядности. На самом деле конечный результат есть итог сложного взаимодействия самих волн. Уже из одного облика волн видно, что они - не синусоиды, не линейные волны, отличительной чертой которых является, как мы уже говорили, взаимная независимость.

Для нелинейных волн, например, характерны процессы их взаимодействия, в которых волны могут трансформироваться до неузнаваемости. Например, две нелинейные волны, встретившись, могут исчезнуть, дав начало третьей волне, частота которой равна сумме или разности частот сложившихся волн. Встреча волн с близкими частотами приведет к тому, что одна из них может затянуть, подчинить себе другую, заставить ее изменить свою частоту. Это явление называется самосинхронизацией волн.

Вследствие такого нелинейного взаимодействия, совершенно не похожего на сложение линейных волн, по истечении некоторого времени в среде может остаться лишь несколько разных видов волн, а то и вовсе одна выжившая волна. Источником ее и становится ведущий центр.

Пример возникновения ведущего центра демонстрирует зародыш животного, когда у него формируется сердце. В разных местах пока еще бездействующей системы клеток, которой предназначена роль сердечной мышцы, самопроизвольно возникают волны в ходе биохимических реакций. Эти волны имеют в значительной мере случайный характер, но поскольку они нелинейны, в результате взаимодействия происходит их синхронизация. Отдельные участки клеточного скопления начинают колебаться согласованно и, естественно, получают преимущество перед областями, в которых колебания происходят хаотически: согласованные колебания требуют меньших затрат энергии, они более выгодны, а потому и более устойчивы. Постепенно подчиняя себе колебания в других участках сердечной мышцы, эти области в конце концов заставляют всю мышцу сокращаться и расслабляться в едином ритме. Так возникает ритмоводитель сердца, иначе называемый синусовым узлом. (Мы уже догадываемся, что такое название сугубо неточное: никаких синусоидальных, линейных колебаний сердце не совершает.)

Конечно, такое описание - не более чем общий набросок, за его рамками остались все тонкие и важнейшие детали деятельности сердца и сам механизм биохимического управления работой сердечной мышцы. Многие из деталей остаются неизвестными и поныне. Но и того, что сказано, может быть достаточно для построения пусть еще и не совершенных математических моделей сердечной деятельности.
Б.Б. Кадомцев, В.И. Рыдник. Волны вокруг нас. Глава.7. Необычные волны
http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_345.htm

 Отправлено: 18.01.10 13:56. Заголовок: О молитве, о любви и о соприкосновении мирам иным

Юноша, не забывай молитвы. Каждый раз в молитве твоей, если искренна, мелькнет новое чувство, а в нем и новая мысль, которую ты прежде не знал, и которая вновь ободрит тебя; и поймешь, что молитва есть воспитание. Запомни еще: на каждый день, и когда лишь можешь, тверди про себя! Господи, помилуй всех днесь пред тобою представших. Ибо в каждый час и каждое мгновение тысячи людей покидают жизнь свою на сей земле и души их становятся пред господом, - и сколь многие из них расстались с землею отъединенно, никому неведомо, в грусти и тоске, что никто-то не пожалеет о них и даже не знает о них вовсе: жили ль они или нет. И вот, может быть с другого конца земли вознесется ко господу за упокой его и твоя молитва, хотя бы ты и не знал его вовсе, а он тебя. Сколь умилительно душе его, ставшей в страхе пред господом, почувствовать в тот миг, что есть и за него молельщик, что осталось на земле человеческое существо и его любящее. Да и бог милостивее воззрит на обоих вас, ибо если уже ты столь пожалел его, то кольми паче пожалеет он, бесконечно более милосердый и любовный чем ты. И простит его тебя ради.

Братья, не бойтесь греха людей, любите человека и во грехе его, ибо сие уж подобие божеской любви и есть верх любви на земле. Любите все создание божие, и целое, и каждую песчинку. Каждый листик, каждый луч божий любите. Любите животных, любите растения, любите всякую вещь. Будешь любить всякую вещь и тайну божию постигнешь в вещах. Постигнешь однажды и уже неустанно начнешь ее познавать все далее и более, на всяк день. И полюбишь наконец весь мир уже всецелою, всемирною любовью. Животных любите: им бог дал начало мысли и радость безмятежную. Не возмущайте же ее, не мучьте их, не отнимайте у них радости, не противьтесь мысли божией. Человек, не возносись над животными: они безгрешны, а ты со своим величием гноишь землю своим появлением на ней и след свой гнойный оставляешь после себя, - увы, почти всяк из нас! - Деток любите особенно, ибо они тоже безгрешны, яко ангелы, и живут для умиления нашего, для очищения сердец наших и как некое указание нам. Горе оскорбившему младенца. А меня отец Анфим учил деток любить: он милый и молчащий в странствиях наших, на подаянные грошики им пряничков и леденцу бывало купит и раздаст; проходить не мог мимо деток без сотрясения душевного: таков человек.

Пред иною мыслью станешь в недоумении, особенно видя грех людей, и спросишь себя: взять ли силой, али смиренною любовью? Всегда решай: возьму смиренною любовью. Решишься так раз навсегда, и весь мир покорить возможешь. Смирение любовное - страшная сила, изо всех сильнейшая, подобной которой и нет ничего. На всяк день и час, на всякую минуту ходи около себя и смотри за собой, чтоб образ твой был благолепен. Вот ты прошел мимо малого ребенка, прошел злобный со скверным словом, с гневливою душой; ты и не приметил, может, ребенка-то, а он видел тебя, и образ твой, неприглядный и нечестивый, может, в его беззащитном сердечке остался. Ты и не знал сего, а может быть ты уже тем в него семя бросил дурное, и возрастет оно пожалуй, а все потому, что ты не уберегся пред дитятей, потому что любви осмотрительной, деятельной не воспитал в себе. Братья, любовь учительница, но нужно уметь ее приобрести, ибо она трудно приобретается, дорого покупается, долгою работой и через долгий срок, ибо не на мгновение лишь случайное надо любить, а на весь срок. А случайно-то и всяк полюбить может, и злодей полюбит. Юноша брат мой у птичек прощения просил: оно как бы и бессмысленно, а ведь правда, ибо все как океан, все течет и соприкасается, в одном месте тронешь, в другом конце мира отдается. Пусть безумие у птичек прощения просить, но ведь и птичкам было бы легче и ребенку и всякому животному около тебя, если бы ты сам был благолепнее, чем ты есть теперь, хоть на одну каплю да было бы. Все, как океан, говорю вам. Тогда и птичкам стал бы молиться, всецелою любовию мучимый, как бы в восторге каком, и молить, чтобы и они грех твой отпустили тебе. Восторгом же сим дорожи, как бы ни казался он людям бессмысленным.

Други мои, просите у бога веселья. Будьте веселы как дети. как птички небесные. И да не смущает вас грех людей в вашем делании, не бойтесь, что затрет он дело ваше и не даст ему совершиться, не говорите: силен грех, сильно нечестие, сильна среда скверная, а мы одиноки и бессильны, затрет нас скверная среда и не даст совершиться благому деланию. Бегите, дети, сего уныния! Одно тут спасение себе: возьми себя и сделай себя же ответчиком за весь грех людской. Друг, да ведь это и вправду так, ибо чуть только сделаешь себя за все и за всех ответчиком искренно, то тотчас же увидишь, что оно так и есть в самом деле и что ты-то и есть за всех и за вся виноват. А скидывая свою же лень и свое бессилие на людей, кончишь тем, что гордости сатанинской приобщишься и на бога возропщешь. О гордости же сатанинской мыслю так: трудно нам на земле ее и постичь, а потому сколь легко впасть в ошибку и приобщиться ей, да еще полагая, что нечто великое и прекрасное делаем. Да и многое из самых сильных чувств и движений природы нашей мы пока на земле не можем постичь, не соблазняйся и сим и не думай, что сие в чем-либо может тебе служить оправданием, ибо спросит с тебя судия вечный то, что ты мог постичь, а не то, чего не мог, сам убедишься в том, ибо тогда все узришь правильно и спорить уже не станешь. На земле же воистину мы как бы блуждаем, и не было бы драгоценного Христова образа пред нами, то погибли бы мы и заблудились совсем, как род человеческий пред потопом. Многое на земле от нас скрыто, но взамен того даровано нам тайное сокровенное ощущение живой связи нашей с миром иным, с миром горним и высшим, да и корни наших мыслей и чувств не здесь, а в мирах иных. Вот почему и говорят философы, что сущности вещей нельзя постичь на земле. Бог взял семена из миров иных и посеял на сей земле и взрастил сад свой, и взошло все, что могло взойти, но взращенное живет и живо лишь чувством соприкосновения своего таинственным мирам иным, если ослабевает или уничтожается в тебе сие чувство, то умирает и взращенное в тебе. Тогда станешь к жизни равнодушен и даже возненавидишь ее. Мыслю так
Федор Достоевский. Братья Карамазовы. Из бесед и поучений старца Зосимы

 Отправлено: 22.01.10 16:30. Заголовок: Поворотный пункт

Я безуспешно пытался опубликовать перевод Поворотного пункта в нашей стране. С Фритьофом Капрой познакомился в конце 70-х по его первой нашумевшей книге Дао физики. Ее подарил мне один заезжий американский студент в студенческом лагере в Плютах, под Киевом, - книгу, определившую моё мировоззрение на многие годы. Через много лет (в 1994 г.) я обнаружил вторую книгу Капры Поворотный Пункт в книжной лавке университета города Бат (Англия) и был поражен размахом и глубиной анализа кризиса западной цивилизации. Все мои страхи и догадки о несостоятельности современной науки были тщательнейшим образом отражены в этой книге. Это была поистине энциклопедия западного кризиса, во всех его аспектах. Я буквально проглотил книгу за несколько дней. Дальнейшая моя эволюция всегда шла в русле этой книги. Почему ее отказывались публиковать у нас? Думаю, что редакторы не могли понять смысла новых терминов. Научный мир отказывался их признавать, редакторы не находили их в словарях... Но дело не только, и не столько, в терминах, сколько в неадекватности устаревшего мышления, или устаревшей парадигмы, пронизавшей все наши институты. Капра убедительно показывает неизбежность и необходимость смены парадигм. Можно только сожалеть, что эта книга не была переведена и издана в нашей стране, когда мы так в ней нуждались. Перевод Поворотного Пункта был выполнен для киевского издательства София в 2005 г., но так и не увидел свет. Теперь одна надежда на Интернет.
В. Постников Киев, 2009
http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_346.htm

...есть в современной науке нечто, очень существенное для синтеза. Это нечто еще не происходит в больших масштабах. Это - изменение всего научного мировоззрения и мотивировки ученого, от позиции контроля и доминирования над Природой, до позиции сотрудничества с ней. Я думаю, это очень важно.
Доктор Фритьоф Капра
Интервью с доктором Фритьофом Капра
http://ricolor.org/rus/nr/sn/6
Капра Фритьоф. Дао физики
http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_261.htm
http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_262.htm
Капра Фритьоф. Поворотный пункт
http://biospace.nw.ru/books/capra.html

 Отправлено: 24.01.10 12:14. Заголовок: два подхода

Эпилог Восточные религиозно философские системы стремятся к достижению непреходящего мистического знания о мире, не подчиняющегося законам рассудка и вербального мышления. Отношение такого типа познания к современной физике представляет собой лишь один из его аспектов, который, как и все остальные аспекты этого мистического знания, не может быть адекватно описан при помощи слов и доступен только для непосредственного интуитивного восприятия. В этой книге я стремился не столько к тому, чтобы произвести исчерпывающий анализ восточного мировосприятия, сколько к тому, чтобы дать читателю возможность как можно более отчетливо испытать то ощущение, которое является для меня постоянным источником энергии и вдохновения; это ощущение заключается в том, что основные теории и модели современной физики приводят нас к такому мировосприятию, которое характеризуется внутренней последовательностью и прекрасно гармонирует с представлениями восточных мистиков.

У тех, кто уже пережил эту гармонию, значение параллелей между мировоззрениями физиков и мистиков не вызывает никаких сомнений. Возникает интересный вопрос, но не о том, СУЩЕСТВУЮТ ЛИ эти параллели, а ПОЧЕМУ они существуют. И более того что подразумевает их существование?

Пытаясь постичь сущность таинства жизни, люди выработали для этой цели множество различных подходов. Среди них мы встретим не только пути физиков и мистиков, но и большое количество других путей: пути поэтов, детей, клоунов, шаманов и т.д. Для этих путей характерны разные картины мира, как вербальные, уделяющие преимущественное внимание определенной части аспектов мироздания, в зависимости от характера пути. Все эти пути имеют свою ценность в рамках того направления, которое их породило. Однако, несмотря на свои полезные качества и положительные стороны, все они представляют собой только описания, модели действительности, что делает их, в некотором смысле, ограниченными. Нарисовать такую картину мира, которая бы в точности соответствовала бы действительности, попросту невозможно.

Для тех, кому знакомо это ощущение гармонии, возможность параллелей между мировоззрениями физиков и мистиков не нуждается в долгих доказательствах. Более интересный вопрос заключается не в том, существуют ли эти параллели, а в том, почему они существуют, и какие выводы следуют из самого факта их существования.

Механистическое мировоззрение классической физики оказывается полезным при описания тех разновидностей физических явлений, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни. Поэтому оно подходит для решения вопросов, связанных с осуществлением наших повседневных задач и потребностей. Однако для описания физических явлений субатомного мира оно уже не годится. Механистическому взгляду на мир во всех отношениях противоположно мировоззрение мистиков, важнейшей особенностью которого является его органический характер, так как оно рассматривает все события, происходящие во Вселенной, как неотделимые части неразрывного гармонического целого. Мистическое мировоззрение опирается на медитативные состояния сознания. Описывая мироздание, мистики используют понятия, опирающиеся на опыт мистических медитативных переживаний, а следовательно, не подходящие для научного описания макроскопических явлений. Органическое мировосприятие не может научить человечество ни тому, как конструировать новые машины и механизмы, ни тому, как решить различные технические проблемы, возникающие в нашем перенаселенном мире.

Тем не менее, в повседневной жизни оба эти подхода - и механистический, и органический - имеют определенную ценность и могут приносить пользу: один - в области науки и техники, другой - во внутренней жизни человека. Как ни странно, но стоит нам покинуть мир средних измерений, в котором мы обитаем, как все механистические конвенции сразу же утрачивают свою достоверность и уместность, и нам приходится заменять их органическими концепциями, которые очень близки по своему духу и содержанию к мистическим учениям Востока. Таковы факты современного этапа развития физики, представляющие собой предмет данного исследования. В двадцатом веке физика обнаружила, что концепции органического мировосприятия, представляющие сравнительно небольшую ценность для науки и техники в мире средних измерений, оказываются наиболее и даже единственно приемлемыми на атомном и субатомном уровнях. Таким образом, органические взгляды более фундаментальны и абсолютны, чем механистические. Законы классической физики, целиком и полностью основывающиеся на механике, представляют собой частный случай законов квантовой теории, но ни в коем случае не наоборот. В этом нам видится одна из причин нашей склонности усматривать черты сходства в мировоззрении современной физики и восточного мистицизма. И то, и другое является порождением глубокого проникновения в суть вещей -в глубины вещества в физике и в глубины сознания в мистицизме - при котором под обманчивой видимостью повседневности постепенно проступают черты принципиально иной действительности.

Параллели между концепциями, используемыми физиками и мистиками, становятся еще более очевидными, когда мы вспоминаем о других общих чертах, роднящих эти две области человеческого знания, несмотря на разницу в подходах. Для начала скажем, что их подходы всецело эмпиричны. Физики получают знания путем проведения экспериментов, мистики - при помощи занятий медитацией. И то, и другое представляет собой наблюдение, и в обоих случаях наблюдение за действительностью признается единственным источником знаний. Вне всякого сомнения, объекты наблюдения здесь совершенно различны. Взгляд мистика обращен внутрь его самого, он исследует различные уровни сознания, одним из которых является его тело как физическое воплощение последнего. Многие восточные традиции уделяют большое внимание овладению определенными телесными ощущениями, видя в них ключ к мистическому восприятию мира. Будучи здоровыми, мы не ощущаем раздельности и самостоятельности разных частей своего тела и воспринимаем его как неделимое целое; уверенность в этом порождает ощущение довольства и поднимает настроение. Подобным образом мистик созерцает весь космос в целом, воспринимая его как свою увеличенную телесную оболочку. По словам Ламы Говинды, Для просветленного человека,...чье сознание объемлет Вселенную, последняя превращается в его тело, а его физическое тело становится воплощением Всемирного Сознания, его внутреннее видение - выражением высшей реальности, а речь - средоточием вечной истины и мантрической силы.

В отличие от мистика, физик начинает свое исследование фундаментальной природы вещей с изучения материального мира. Проникая во все более глубокие слои материи, он убеждается в принципиальном единстве всех вещей и событий. Более того, ученый узнает, что он сам, вместе со своим сознанием, тоже является неотъемлемой частью этого единства. Таким образом, физик и мистик приходят к одному и тому же выводу: один исходит из явлений внешнего мира, другой - из явлений внутреннего мира. Близость этих двух подходов еще раз подтверждается известным индуистским изречением, утверждающим, что Брахман, то есть внешняя реальность, тождественен Атману, то есть реальности внутренней. Еще одно сходство между путями физика и мистика заключается в том, что они ведут свои наблюдения в мире, недоступном обычному человеческому восприятию: в современной физике это мир атомных и субатомных частиц, в мистицизме это измененные состояния сознания, не поддающиеся анализу при помощи рассудка. Мистики часто упоминают о своем восприятии более высоких измерений, при котором впечатления, поступающие от различных центров сознания, сливаются в одно целое. Нечто подобное ожидает нас и в современной физике, в которой язык математических формул, описывающих пространственно временную четырехмерную реальность, объединяет те понятия и факты, которые в обычном, трехмерном мире традиционно относятся к различным категориям бытия. В обеих областях знания такая многомерная картина мира не подчиняется законам чувственного восприятия, и поэтому не может быть описана при помощи обычного языка.

Как мы убедились, пути познания современного физика и восточного мистика, которые, на первый взгляд, представляются совершенно противоположными, на самом деле имеют немало общего. Поэтому неудивительно, что в их мировосприятии наличествует очевидный параллелизм. Как только мы признаем существование этих параллелей, перед нами сразу же возникает вопрос о том, как их интерпретировать. Можно ли утверждать, что современная наука, со всеми своими сложными приборами и приспособлениями только начинает открывать для себя те истины, которые для восточных мыслителей являются очевидными уже тысячи лет? Должны ли ученые отказаться от научного метода и приступить к занятиям медитацией? Или же наука и мистицизм могут оказать друг на друга какое то конструктивное влияние? Быть может, через какое то время произойдет их синтез?

Я думаю, что на все эти вопросы нужно ответить отрицательно. Наука и мистицизм являются для меня двумя дополняющими друг друга сторонами человеческого познания: рациональной и интуитивной. Современный физик - последователь крайне рационалистического направления, а мистик - крайне интуитивного. Эти два подхода отличаются друг от друга самым принципиальным образом, и не только по вопросам столкновения смысла явлений материального мира. При этом для них характерна, как принято говорить в физике, дополнительность. Один подход не может быть заменен другим, каждый из них имеет уникальную ценность, а их соединение рождает новое, более адекватное мировосприятие. Перефразируя древнее китайское изречение, можно сказать, что мистики понимают корни Дао, но не его ветви, а ученые понимают ветви Дао, но не его корни. Наука не нужна мистицизму, мистицизм не нужен науке, но людям необходимо и то, и другое. Мистическое восприятие позволяет добиться глубокого понимания сути вещей, наука незаменима в современной жизни. Таким образом, лучше всего для нас было бы объединение мистической интуиции и научной рассудочности, а не динамическое чередование.
Капра Фритьоф. Дао физики

 Отправлено: 25.02.10 11:52. Заголовок: ДаРы ПриРоды

Приглашаем Вас на заседание семинара 1 марта. Скулачев Дмитрий Петрович (ИКИ РАН). История открытия космологического реликтового излучения В докладе обсуждается история исследований реликтового излучения в нашей стране и за рубежом. Особое внимание обращается на космические эксперименты по поиску и измерению неоднородностей (анизотропии) реликтового излучения
http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_49.htm


Световые волны, падающие на Землю, - бесценный дар природы. Прежде всего, они дают тепло, а с ним и жизнь. Без них космический холод сковал бы Землю. Если бы количество всей энергии, потребляемой человечеством (топливо, падающая вода и ветер), увеличилось в 30 раз, то и тогда это составило бы всего лишь тысячную долю той энергии, которую бесплатно и без всяких хлопот поставляет нам Солнце.

К тому же главные виды топлива - каменный уголь и нефть - не что иное, как консервированные солнечные лучи. Это остатки растительности, буйным цветом покрывавшей когда-то нашу планету, а возможно, отчасти, и животного мира.

Вода в турбинах электростанций была когда-то в виде пара поднята вверх энергией солнечных лучей. Именно солнечные лучи приводят в движение воздушные массы в нашей атмосфере.

Но это еще не все. Световые волны не только нагревают. Они пробуждают в веществе химическую активность, которую не способен вызвать простой нагрев. Выцветание тканей и загар - это результат химических реакций.

Важнейшие же реакции идут в клейких весенних листочках, равно как, впрочем, в иглах хвои, листьях травы, деревьев и во многих микроорганизмах. В зеленом листе под Солнцем происходят необходимые для всей жизни на Земле процессы. Они дают нам пищу, они же дают нам кислород для дыхания.

Наш организм, подобно организмам других высших животных, не способен соединять чистые химические элементы в сложные цепи атомов - молекулы органических веществ. Наше дыхание непрерывно отравляет атмосферу. Потребляя жизненно необходимый кислород, мы выдыхаем углекислый газ (С02), связываем кислород и делаем воздух непригодным для дыхания. Его нужно непрерывно очищать. Это делают за нас растения на суше и микроорганизмы в океанах.

Листья поглощают из воздуха углекислый газ и расщепляют его молекулы на составные части: углерод и кислород. Углерод идет на постройку живых тканей растения, а чистый кислород возвращается в воздух. Пристраивая к углеродной цепочке атомы других элементов, извлекаемых корнями из земли, растения строят молекулы белков, жиров и углеводов: пищу для нас и для животных.

Все это происходит за счет энергии солнечных лучей. Причем здесь особенно важна не только сама энергия, а та форма, в которой она поступает. Фотосинтез (так называют этот процесс ученые) может протекать только под действием электромагнитных волн в определенном интервале спектра.

Мы не будем делать попыток рассказать о механизме фотосинтеза. Он не выяснен еще до конца. Когда это случится, для человечества, вероятно, наступит новая эра. Белки и другие органические вещества можно будет выращивать прямо в ретортах под голубым небосводом.
В.И. Григорьев, Г.Я. Мякишев. Занимательная физика: Силы в природе. Электромагнитные волны в природе. Дары Солнца
http://www.p-energy.ru/node/225

 Отправлено: 02.03.10 13:09. Заголовок: То бо МатыреСва

Карта (панорама) анизотропии реликтового излучения (горизонтальная полоса - засветка от галактики Млечный Путь). Красные цвета означают более горячие области, а синие цвета - более холодные области.

Спектр наполняющего Вселенную реликтового излучения соответствует спектру излучения абсолютно чёрного тела с температурой 2,725 кельвина. Его максимум приходится на частоту 160,4 ГГц (микроволновое излучение), что соответствует длине волны 1,9 мм. Оно изотропно с точностью до 0,01 % - среднеквадратичное отклонение температуры составляет приблизительно 18 мкК. Это значение не учитывает дипольную анизотропию (разница между наиболее холодной и горячей областью составляет 6,706 мК), вызванную доплеровским смещением частоты излучения из-за нашей собственной скорости относительно системы отсчёта, связанной с реликтовым излучением. Дипольная анизотропия соответствует движению Солнечной системы по направлению к созвездию Девы со скоростью 370 км/с. Красное смещение для реликтового излучения немного превосходит 1000 (Вселенная-МатыреСва растянулась более чем в 1000 раз)


Карта (панорама) анизотропии реликтового излучения (горизонтальная полоса - засветка от галактики Млечный Путь). Красные цвета означают более горячие области, а синие цвета - более холодные области.

Спектр наполняющего Вселенную реликтового излучения соответствует спектру излучения абсолютно чёрного тела с температурой 2,725 кельвина. Его максимум приходится на частоту 160,4 ГГц (микроволновое излучение), что соответствует длине волны 1,9 мм. Оно изотропно с точностью до 0,01 % - среднеквадратичное отклонение температуры составляет приблизительно 18 мкК. Это значение не учитывает дипольную анизотропию (разница между наиболее холодной и горячей областью составляет 6,706 мК), вызванную доплеровским смещением частоты излучения из-за нашей собственной скорости относительно системы отсчёта, связанной с реликтовым излучением. Дипольная анизотропия соответствует движению Солнечной системы по направлению к созвездию Девы со скоростью 370 км/с. Красное смещение для реликтового излучения немного превосходит 1000 (Вселенная-МатыреСва растянулась более чем в 1000 раз)
Почему Сварга синяя?
http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_349.htm

 Отправлено: 09.03.10 12:37. Заголовок: А наше Бзiе соуте выразе

Происхождение тех баснословных представлений и образов, из которых создались народные сказки, тесно связано с происхождением самого языка и начальных воззрений человека на природу. Первобытные языки, как убедительно доказано новейшими филологическими разысканиями, были исполнены метафор, и это условливалось самою сущностью человеческого слова. В эпоху своего создания слово являлось не техническим обозначением известного понятия, а живописующим, наглядным эпитетом, выражающим ту или другую особенность видимого предмета и явления; оно не в состоянии было уловить всего объема передаваемого им понятия, а указывало на одну из более резких, более кидающихся в глаза его сторон. Отсюда, во-первых, возникла потребность в сопоставлении многих слов, выражающих различные качества одного и того же предмета, чтобы таким образом яснее описать его с различных сторон; во-вторых, родилось неудержимое стремление сближать видимые предметы и явления по некоторым сходным их признакам, давать им одинаковые названия и одно понятие объяснять через посредство другого. Если это и лишало первобытные языки строгой определенности, зато щедро наделяло их поэтическим колоритом. Всякий предмет рисовался в его наиболее характерных свойствах или в самом действии - не как отвлеченная мысль, а как живой образ. Так как весь интерес младенческих народов сосредоточился на матери-природе, от которой зависело все их благосостояние, то понятно, что она по преимуществу сделалась предметом обожания и наблюдений. Обоготворяя природу, признавая в ней живое существо, человек все свои первые воззрения на ее силы и явления или прямее - все свои верования необходимо выразил в поэтических описаниях, где большая часть представлений были чистые метафоры; иначе он и не мог выразиться. Словом, миф и поэзия были одно и то же. Метафорический язык, общедоступный вначале, с течением времени, при забвении коренного слова и при возникшем стремлении усвоить за каждым словом одно определенное понятие, становится загадочным. До сих пор поэты называют молодой месяц золотым серпом, полную луну - ночною лампадою, солнце - всемирным оком, озирающим с высоты пространную землю; но все эти выражения нам понятны, и, произнося их, мы нисколько не думаем, что они были известны в самую раннюю эпоху жизни человечества и породили множество мифических сказаний, которые непременно покажутся нам странным вымыслом, если мы не обратим внимания на источник их происхождения. А сколько таких метафор, которые давным-давно отжили свой век, хотя порожденные ими басни доселе живут в памяти различных народов. Если разоблачить все метафорические образы, встречающиеся в народном эпосе, то все фантастическое, все загадочное в нем объяснится само собою; и надобно заметить, что в последнее время, при тех громадных успехах, какие сделала наука языкознания, ученые уже начинают выступать на эту настоящую дорогу...
А.Н. Афанасьев. Сказка и миф. Воронеж, 1864г., с.2-68
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_255.htm

 Отправлено: 09.03.10 16:24. Заголовок: Ять пишет: Почему С..

Ять пишет:

цитата:

Почему Сварга синяя?

click here

 Отправлено: 11.03.10 11:57. Заголовок: Бг ДiдДубСноп нашь

Дедушка домовой занимает в наших преданиях почетное место: верования о нем до сих пор сохраняется в народе довольно яркие и подробные, с которых еще не совсем стерся языческий отпечаток: причина заключается в самом значение этого мифа.

Вера в домового тесно связана с языческим обожанием огня (небесного - в образе Дажьбога и Перуна и земного - в образе Сварожича) и умерших предков. Такая связь и придала особенную крепость и знаменательность вере в домового. Славянин-язычник, обоготворяя силу света и тепла как высшую благотворную силу в природе, как условие всякой жизни, естественно, должен быть перенести поклонение этой силе и в сферу домашнюю, в круг семьи. Он с благоговением следил за всеми проявлениями священной для него стихии огня и всюду повергался пред нею с мольбою; но огонь необходим также на домашним очаге, для удовлетворения самым настоятельным потребностям жизни физической (для тепла и приготовления пищи), среди которых главным образом и вращался тогдашний человек. Обожая солнце, молнию и огни, разводимые под открытым небом, он обоготворил очаг, огнище, как священное место той стихии, которая все вызвала к жизни и вечно поддерживает эту жизнь. Солнце производит весну и лето; без очага человек подвергается гибельному влиянию холода и должен отказать себе в самых первоначальных удобствах относительно пищи. О языческом обожании очага ясно свидетельствуют народные предания наши и западных славян: обряды над бедняком и многоразличные гадания по пламени, углям, золе и лучинам как нельзя лучше подтверждают такое положение. Сначала поклонялись самому очагу; но с дальнейшим развитием язычества привзошли сюда новые верования, слились с верованием первоначальным, - и олицетворились в пластическом и наглядном образе домового. Что действительно обожание очага олицетворилось в образе домового - на это прямо указывают сохранившиеся до сих пор обряды. При переходе в новый дом свекровь (или старая бабка и даже нянька) топит печь в старом доме. Истопивши, весь жар она выгребает из печи в печурку и дожидается полдня. У нее заранее приготовлен чистый горшок со скатертью. Ровно в полдень по солнцу свекровь кладет в горшок горячие yголья и накрывает его скатертью; потом растворяет двери и, обращаясь к заднему куту, говорит: Милости просим, дедушка, к нам на новое жилье -. После того она отправляется с горшком на новый двор, где хозяин с хозяйкою встречают дедушку-домового с хлебом-солью у растворенных ворот. Свекровь стучится в верею и спрашивает: Рады ли гостям? - Хозяева с низкими поклонами отвечают: Милости просим, дедушка, на новое место -. Свекровь идет в хоромы; впереди ее хозяин несет хлеб-соль, сзади провожает молодая хозяйка. В избе свекровь ставит горшок на загнетку, берет скатерть и трясет ею по всем углам, как будто выпуская домового; затем высыпает все уголья в печурку; горшок разбивают и зарывают ночью под передний угол дома. В этом обряде ясно сохранилась не только связь домового с очагом, но прямое указание на то, что первоначальное представление домового был домашний огонь и что олицетворение этого огня в образ человеческий совершилось уже позже. Чтобы солнце приняло образ Дажьбога, молния - Перуна, очаг - домового, необходимо было человеку прожить и подвергнуть действия своих божеств собственному анализу; только тогда человек переносит на них формы своего тела и своих деятельных сил, - разумеется, формы наиболее совершенные, идеальные. Таким образом, семья, при всяком новом переселении, переносила за собой своего пената, свой охранительный огонь. В горшке, закрытом скатертью (платом), несла его старшая в семье женщина, как заведовавшая хозяйством и очагом. С благоговением встречала семья у ворот священный огонь с xлебoм-солью и поклонами. Со скатерти отряхали святыню, чтобы самый дух ее переселился на новое жилье. Горшок, уже освященный присутствием пената разбивали, потому что употребить его в дело домашних, обиходных нужд было нельзя: это было бы великое преступление. Самые черепки, как нечто священное, зарывали в передний угол дома, особенно уважаемый у простолюдина. Передний угол и теперь у него украшается образами. На то же первоначальное значение домового указывает следующий обряд, совершаемый ежегодно: 28 января после ужина оставляют для домового на загнетке горшок каши, который обкладывается вокруг горящими угольями: прежде всякое приношение клали, по всему вероятию, прямо на огонь; обкладывание вокруг горшка есть явление позднейшее. В Польше домовой называется выгорище (от гореть, выгорать; сравни с огнище). Таким образом, в домовом видим олицетворение очага.

Но, сверх того, с домовым связывается еще поклонение душам умерших предков. Что славяне обожали умерших предков - на это есть самые достоверные свидетельства. Заметим, что такое обожание необходимо условливалось их патриархально-родовым бытом, который на все накладывал свой отпечаток, ибо он все проникал и всему давал основу. Помимо кровных отношений человек не мог представить себе никаких других нравственных отношений. Здесь заключается причина, почему языческие верования славян получили ясный оттенок родовых убеждений. В слове Христолюбца сказано: молятся роду и рожаницам - и ставят - беззаконьная трапеза менимая роду и рожаницам -. Совершение жертвоприношений при погребении умерших, возлияния на могилы предков и ежегодные угощения их в дому потомков (Возлияние на могилы совершаются вином и медом; родственники, поминая умерших предков, зарывают в могилы яйца, зовут покойников к себе кушать хлеб-соль и накрывают для них особые места за столом) прекрасно подтверждают классическое известие Христолюбца. На связь домового с поклонением теням предков указывает постоянно придаваемое ему имя дедушки (иногда батюшки). Имя это, как синонимическое в убеждении простолюдина, заменяет для него имя домового, и как оно указывает на почтительные родственные отношения, то употребляется всего чаще. О связи домового с поклонением роду говорят и его характер и обряды, в честь его совершаемые, на что укажем ниже.

Теперь является вопрос: на каком языческом веровании основано то сближение очага с душами умерших, которое встречаем в мифе домового? Почему домовой явился антропоморфическим олицетворением очага и рода (т.е. душ умерших предков)? По верованиям славян душа человека представляется в образе огня; огонь этот бросается Дажьбогом в виде молнии, с которою связывается верование в силу творческую и плодородную. Оттого Дажьбог дед всех людей; оттого, по выходе из тела, душа теплится свечкою на могилах или носится в виде блуждающих огоньков (Воскресить происходит от крес - огонь (кресать). У лужитан в воскресенье четвертой недели поста ходят на Тодесберг с зажженными факелами и, помянув умерших, тушат факелы и возвращаются назад с песнями: Смерть мы потушили, новую жизнь зажгли). В этом веровании лежит объяснение, почему души умерших предков сливались для потомков с стихиею светлою - с огнем; почему домовой, представитель очага, слился с дедушкою, представителем рода. Этому слиянию помогла вера в огненное представление души, близкое к очагу: и душа и огонь на очаге суть частицы того небесного огня, какому славянин поклонялся в Дажьбоге и его детях; по существу своему оба эти представления сходились. Значение того и другого в среде рода или семьи было так тождественно, что соединение их в одном мифе домового, в одном образе пената было необходимо. Огонь на очаге было семейное божество, которое доставляло человеку первоначальные удобства жизни и охраняло счастие дома и семьи, как божество светлое и потому благодетельное. То же охранение семейного мира и счастья, те же заботы о домашних и верховное покровительство их принадлежало старшему в роде или семье. По свежести патриархального физиологического чувства старшего глубоко уважали, считая всякое слово его за священный приговор: его устами говорило самое божество. Умирая, предки не покидали потомков; они невидимо надзирали за ними, хранили их счастие и спокойствие; души их не расставались с родным кровом, и для потомком они сливались с очагом. Душа соединялась с стихиею огня, возженного на очаге...

А.Н. Афанасьев. Дедушка домовой. - Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, издаваемый Николаем Калачовым, кн. 1. М., 1850, отд.VI, с.13-29
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_311.htm

 Отправлено: 11.03.10 12:52. Заголовок: Бог Велес на памятни..

Бог Велес на памятнике 1000-летия Руси в Новгороде:

http://smelding.livejournal.com/278371.html

 Отправлено: 11.03.10 15:00. Заголовок: Бг ДiдДубСноп нашь

Когда с дальнейшим развитием религиозной системы славянин дошел до человеческого олицетворения своих верований, тогда явился типический образ домового; на него перешли все благотворные понятия, соединяемые прежде с очагом, и все качества домовитого хозяина - патриарха, каким был старший в роде или семье. Следовательно, все доброе и почетное, по языческим и родовым убеждениям тогдашнего человека, было перенесено на домового. Как дедушка, он есть самое старшее почетное лицо в семье домовладыки, к которой он и принадлежал по восходящей линии: эта родственная связь для древнего человека не была искусственною; напротив, ей вполне верили, ее чувствовали. Домовладыка, который становился вместо старшего, не считался настоящим владельцем дома и его распорядителем, эти права принадлежали домовому-дедушке, оттого во многих местах удавалось нам слышать, что его прямо называют хозяином. В самом деле, домовой есть идеал хозяина, как его понимает русский человек: он видит всякую мелочь, беспрестанно хлопочет по хозяйству, там поправит, здесь пособит; он любит приплод домашних птиц и животных и не терпит излишних расходов, за которые сердится: словом, домовой - хлопотлив, расчетлив, домовит и кропотлив. Он смотрит и охраняет дом пуще хозяйского глаза; радеет о хозяйском добре пуще заботливого мужика, бережет скот (коров, лошадей, овец и проч.); заплетает у лошадей хвосты и гривы, завивает в бородах у мужиков косы: этим выражается его любовь. У домового, как это бывает почти у всякого поселянина, есть своя любимая лошадь, которую он холит, чистит и подсыпает для нее побольше овса. Домовой, как расчетливый хозяин, не считает грехом утащить из чужих (соседних) сеновалов корм для своих лошадей. Он надзирает за домашними птицами, особенно за курами, за овином, огородом и проч. Когда водяному приносят в жертву гуся, то наперед отрывают гусиную голову и приносят на птичий двор; там вешают ее для того, чтобы домовой не узнал в гусях убыли и не рассердился. Домовой не дает и лешему потешиться в хозяйском саду, и ведьме не позволяет задаивать коров: он устраняет всякий убыток и противодействует всякой нечистой силе (Понятно, почему в Литве называют домового - доброхочий). В Пензенской, Саратовской губернии у мордвы сохранился весьма знаменательный обряд: там родственники приносят умершему яйца, масло, деньги, и проч., при этом они говорят: Вот тебе, Семен, на. Это принесла тебе Марфа, береги у нее скотину и хлеб. Когда я буду жать, корми цыплят и гляди за домом (У нас существует верование, что покойники за поминки ниспосылают на дом своих родных благословение). Здесь умершим предкам поручается то же самое, чем заведывает домовой. По такой, глубоко уважаемой патриархальным человеком связи домового с душами предков это домашнее божество пользовалось и пользуется особенным уважением, вследствие которого боятся без нужды произносить имя домового, заменяя его названиями: он, хозяин и преимущественно дедушка. Здесь заключается объяснение, отчего в то время, как христианство рушило многие и важные в язычестве верования - домовой до сих пор сохранил к себе любовь простолюдина; когда стерлись многие предания - предания о домовом сохранили еще свои краски. В его существовании трудно разуверить крестьянина. Деятельность домового ограничивается, однако, пределами той семьи, к которой он принадлежит, как старший в роде; он смотрит только за благом своего дома, своей семьи, в границах которых заключается его владычество и обожание. Потому он и назван домовым и даже дворовым: здесь выражается не только значение домового, как божества домашнего, но и то пространство, которым определяется поклонение ему. Место, где живет домовой, находится за печкой, по связи его с очагом. Сядет ли изба, треснет ли в ней бревно или деревянный стол, лавка и проч. - шалит домовой: понятно почему? - все эти явления объясняются теплотою, которая сушит сырое дерево.

Все выраженные нами положения подтверждаются и еще более объясняются филологическими соображениями. Имя древнего божества Чур (пан - Чур), сохранившееся в преданиях и заклинаниях, удаляюших от человека все недоброе и всякую нечистую силу: Чур меня, чур нашего места, - имя это значением своим объясняет связь веры в огонь с верою в души предков. Чур на санскр. значит жечь, курить; оно служит корнем словам чурка, чурбан. Чурбан (чурбак) есть обрубок дерева, толстое полено; его клали на домашний очаг и на нем разводили хранительный огонь. У других славян слово чурбан заменяется словом бадняк. Над этим поленом, которое поддерживает на очаге огонь, совершаются до сих пор некоторые обряды. Накануне Рождества Христова, в горах Кроации и Далмации, в Герцеговине и у черногорцев бывает Бадний день. Поселяне отправляются в лес рубить дубовые чурбаки (бадняки); привозят их домой и вносят в избу; вносящих осыпают зерновым хлебом, с желанием счастья. В Герцеговине везут бадняк на шести быках. Нарочно приглашенный гость посыпает избу и сам от других осыпается зерном. Бадняк кладут в печь и зажигают. Когда он разгорится, гость берет кочергу и ею разбивает головню так, что от нее летят искры. При всяком ударе он приговаривает: столько рогатого скота, столько лошадей, столько коз, овец, кабанов, ульев, счастья и успеха; потом разгребает золу, и все присутствующие бросают туда по нескольку денег. У черногорцев бадняк, украшенный венками, кладут на очаг, льют на огонь масло и вино и бросают туда же горсть соли и муки. Когда бадняк загорится, то его огнем зажигают лампаду и свечи пред иконами и начинают молиться. Таким образом бадняку (или очагу) приносят в жертву масло и вино, которым делают возлияния на могилы умерших, деньги, хлеб и соль, которые жертвуются и домовому. Выше мы видели, что каша, приносимая в жертву домовому, обкладывалась огнем. Первоначально всякое приношение клали прямо на огонь, который пожирал приносимое ему в дар: отсюда произошло и самое название жертвы (жечь, жрать: жраху у рощи и у воды, жрец, жертва). Кормление есть уже позднейший вид жертвоприношения, ибо для него необходимо очеловечивание божеств, что в развитии язычества совершается нескоро. Слово чур связывается со словом щур, сохранившемся в названиях пращур, прапращур. Следовательно, в обожании Чура видим то же поклонение очагу и роду, как и в обожании домового, это одно божество. Из заклятий чур меня, чур места - ясно видно охранительное значение этого божества; оно защищало семейный мир и счастье в границах своего владычества, которое определялось владением семьи или рода, живущего вместе. Вот почему призвание в помощь этого божества прогоняет: всякую злобную силу; вот почему предание сохранило с ним значение бога - хранителя семейных полей, пашен и межей. То же приписывается и домовому: он охраняет границы владений рода или семьи. На такое значение домового указывают жертвоприношения, совершаемые в честь его, и другие обряды, связанные с именем домового; эти обряды главным образом отправляются по всем углам дома и двора, следовательно, по границам владений семьи. Не только член семьи или рода, но всякий пришлец чужеродный, как скоро входил под кров известного дома (Дым у Нестора значит дом; изба (истба, истопка) происходит от слова топить (печь)), считался под защитою домашнего очага. Оттого нарушить гостеприимство - у славянина было оскорбить души предков и то светлое божество огня, которое всему дает плодородие. В черте семейных или родовых владений всякий получал освящение. Отсюда объясняется и тот обычай, почему в Герцеговине обрядом в Бадний день заведывает гость. Присутствие гостя почиталось особенною милостию богов, которые приводят гостей под известный кров и для их угощения ниспосылают обилие. У теперешних горских народов, живущих в родовом быте, гостю часто передаются права старшего в семье...

А.Н. Афанасьев. Дедушка домовой

 Отправлено: 11.03.10 15:43. Заголовок: Бг ДiдДубСноп нашь

Вследствие тесной связи домового с своею семьею необходимо строго различать предания о домовых своем и чужом. В настоящее время это сделать довольно трудно; не говоря о том, что собиратели материалов не делали такого различия, самые народные предания во многом смешали сказания о домовых своем и чужом. Свой домовой постоянно добр; он связан с семьею узами родства, крови и поэтому хранит ее от зла, благодетельствует ей. Когда умирает кто-нибудь из членов семьи, он воет ночью, выражая тем свою родственную печаль, В совершенно других отношениях может он находиться с другими родами и семьями, к которым не чувствует он родственного тяготения. К чужим семьям домовой равнодушен; он даже на их счет улучшает положение своей семьи: по наивному представлению преданий, он таскает своим лошадям сено из чужих сеновалов, перезывает к себе птицу с чужого двора и пр. К чужим семьям, у которых есть свои хранители-пенаты, домовой почти всегда питает чувство неприязненное. Поэтому чужой домовой есть существо разрушительное; он старается повредить домашнему счастию и семейному миру. Чужой домовой всегда лихой. Вот почему его боятся и произносят против него заклинания: в заговорах просят покровительства светлых божеств неба от черта страшного и от чужого домового. Домовые разных семейств нередко вступают между собою в борьбу и один из них может другого обессилить, изгнать из владений и сам поселиться на его место в чужом дому. Потому при переходе на новоселье всегда перезывают с собою своего домового; а в предостережение, чтобы злые люди (враги) не напустили в новый двор лихого домового, вешают на конюшню медвежью голову. Все это делается для того, замечает г. Сахapoв, чтобы лихой домовой не вступал в борьбу с добрым за жилье и не обессилил его. В этом знаменательном предании, сохранилась родовая вражда славян, о -которой говорят и летописи и народная память (в песнях и пословицах). Эта вражда родов и семей была перенесена в убеждения религиозные и прикреплена к домовому, как представителю родового старейшинства. Понятна его неприязненность к чужеродцам; понятна мольба против чужого домового. Такая родовая или семейная особенность домового выражается в его пристрастии к известному цвету шерсти: один домовой любит белый (серый) цвет, другой - карий и т.д. С этим, вероятно, соединилась память о вкусе и привычках умершего родоначальника. Какой цвет любит домовой, тот идет ко двору, к семье; другой цвет - идет к чужому двору, и потому ему противен. Вот почему крестьянин старается держать лошадей, кошек, собак той шерсти, которая ко двору; другой шерсти лошадей домовой заездит и забьет под ясли, а кошек и собак перекусает (Шерсть в наших поверьях играет большую роль). Когда чужой домовой пересилит своего (нашего), тогда начинает он выживать семью из дому, делает ей всякое зло и беды. Он щиплет скот и птиц, стаскивает хозяина с телеги, саней и постели, раздевает его во время сна, у лошадей отнимает корм и спутывает им гривы, хлопает дверьми, наваливается на спящих, щиплет до синего пятна и вообще всякому делу мешает. Тогда хозяин спрашивает домового: к добру ли все это или к худу? Домовой отвечает ночным беспокойством, которое означает, что он выживает семью из дому. Чтобы прекратить эти беды, прибегают к молебну и окроплению св. водою по всем углам избы и двора или водят по всем углам медведя, стригут его шерсть и обкуривают ею весь дом: этот обряд совершают с заговариваниями. Важно в этом случае участие медведя, оно сходится с тем обрядом, в котором употребляется медвежья голова, следовательно, и этот обряд также имеет в виду отогнать чужого домового. Но кроме таких средств, с лихим домовым (под которым должно разуметь чужого домового) управляются еще 1 ноября; тогда берут помело, садятся на лошадь, нелюбимую домовым, ездят на ней по двору и машут по воздуху помелом, приговаривая: Батюшка домовой, не разори двор, не погуби животину; иногда помело обмакивают в деготь, чтобы отметить домовому лысину, после чего он убегает со двора. Ясно, что крестьянин предпринимает эту меру не против своего, а против чужого домового, иначе нельзя было бы согласить благотворного охранительного значения домового и глубокого уважения к нему с этою мерою изгнания. Сверх того, изгнать своего домового, как старшего в роде, было бы величайшим грехом в быту патриархальном; словом - это невозможно. Изгоняется домовой лихой, т.е. чуждый, не связанный с семьею родственною связью и враждебный ей: ему-то отмечают лысину, т.е. кладут на него знак помелом. Такой обряд совершается 1 ноября, когда совершается празднество и жертвоприношение своему домовому. Мы думаем, что это отличие своего домового от чужого может послужить для объяснения того загадочного верования, по которому, с одной стороны, души умерших обоготворялись, как божества светлые и добрые, а с другой, представляются пугающими живых людей и приносящими для них несчастие и беды. В домовом обожались предки, и если каждый род (каждая семья) ограничивалась поклонением своему роду, то естественно, что души чужих предков представлялись в таком же отношении, в каком представлялся чужой домовой. Роды спорили и враждовали между собой; представителями их интересов и, следовательно, их взаимной борьбы были старшие в родах; по наивному младенческому пониманию первоначального человека, умирающие переносили за гроб те же привязанности и те же ненависти. Души чужеродцев были враждебными для потомков своих врагов; они пугали их в образе мавок и делали им всякое зло.

Но бывают случаи, когда домовой становится злым (лихим) и в отношении к своей семье. Такое состояние, как ненормальное, есть временное. Причинами этой перемены в характере домового бывают: а) неуважение к нему, б) тоска по прошлому и мена шкуры домовым...

А.Н. Афанасьев. Дедушка домовой

 Отправлено: 12.03.10 11:14. Заголовок: Бг ДiдДубСноп нашь

Неуважение к домовому, кроме других случаев, главным образом выражается в лишении его разных приношений. Последние состоят в следующем: 28 января оставляют для него после ужина на загнетке горшок каши; ровно в полночь домовой выходит из-под печи и ужинает. Если хозяйка позабудет сделать это, то из доброго он делается лихим. Тогда можно унять его только кудесами (отсюда кудесник, объясняемый у Памвы Берынды чаровник), которые совершаются так: в полночь колдун зарезывает петуха, выпуская кровь его на голик, и этим голиком выметает все углы в избе и дворе с заговорами - до пения последних петухов. 20 августа поят лошадей через серебро и потом скрытно кладут монету в конюшне под яслями, от чего лошади добреют, не боятся лихого глаза и бывают в милости домового. Вспомним еще встречу домового с хлебом-солью на новом жилье. Таким образом, домовому приносили в жертву кашу, которая составляет необходимую принадлежность при поминаниях, деньги, которыми чествовали бадняк и которые зарывают в могилы, и петуха. Петух был самою любимою жертвою домового; чтобы утишить его справедливый гнев, зарезывали кочета, и он умилостивлялся: становился попрежнему добрым (Жертвоприношение петуха названо кудесами позже, когда языческие обряды стали стираться, и вследствие того прежние мольбы и жертвы получили характер чар и заговоров). Причина такого посвящения этой птицы домовому понятна: пением своим кочет приветствует восхождение солнца, этого божественного благотворного светила, пред которым славянин упадал с религиозным благоговением (В окрестностях Спб. на Аграфену-Купальницу, когда празднуют, Солнцу сожигают белого петуха). Пением петуха крестьянин и теперь определяет продолжение ночи, оставшейся до утра; оно, предвещая свет, прогоняет темную, нечистую силу (Крик петуха прогоняет нечистых). Петух был птицею солнца, этого небесного огня, а потому и птицею домашнего очага и домового. Как домовому приносился петух, так эта же жертва приносилась и умершим, по связи душ с очагом. Об этом принесении петуха в жертву умершим у славян прямо говорит Лев Диякон. Из самого обряда жертвоприношения уже ясна связь домового и петуха с огнем. Кровь из птицы выпускают на голик, который принадлежит к обыкновенным атрибутам кухни и печи (Вероятно, первоначально кровь брызгали прямо на пламя); каша, приносимая дедушке, ставится на загнетке. - Домовой считается поэтому покровителем кур. В честь его 1 ноября совершается особенное празднество, известное под именем куриного праздника или куриных именин. В этот день родственники и хорошо знакомые дарят друг друга курами, и эти дареные куры содержатся в почете: их никогда не убивают, а яйца от них почитаются целебными. В этот день собираются в овине, где старший член семьи рубит у кочета голову топором; ноги кочета бросает он на верх избы, чтоб водились куры; а священное мясо съедают целою семьей за столом. Известно, что куры начинают зимой нестись к Рождеству; потому-то 1 ноября в честь домового совершалась жертва, чтобы куры водились и неслись. Жертвоприношение, как видно из преданий, совершалось старшим из семьи, место которого в позднейшее время заступил знахарь, ведун, колдун. Религиозное богослужение в семье принадлежало родоначальнику, старшему; он обращался с мольбами и жертвой к очагу; от того за ним оставалось имя огнищанина (жреца от жреть - греть, гореть).

Когда забывали в урочное время ставить домовому жертву, он делался лихим: люди заболевали, скот худел, со всех сторон грозила напасть. Это было наказание за презрение охранительного божества, за неуважение душ предков, что по тогдашним убеждениям составляло самый тяжкий грех. Но кроме того, свой домовой становился лихим и от другой причины. По народным преданиям, сохранившимся у нас, 30 марта домовой бесится с ранней утренней зари до полночи, пока запоют петухи. В это короткое время он никого не узнает из своих домашних; потому ночью боятся подходить к окну, а домашний скот и птиц с захождением солнца запирают. Вдруг истоскуется домовой невесть почему, говорят простолюдины, и злится на все; лошадей забьет под ясли, перекусает собак, коров от еды отобьет, все раскидает, подкатывается под ноги и пр. Бывает с ним такая перемена или потому, что с весною спадает с домового старая шкура, или находит на него чума, или захочется ему жениться. Отчего же бесится домовой в это время года? Различные объяснения, какие находим этому верованию у простолюдинов, с одной стороны, указывают на затемнение языческих преданий, с другой, на различные условия бешенства домового, оставшиеся в памяти поселян - одно в одном месте, другое в другом. Бешенство домового объяснится само собою, если припомним его связь с душами умерших предков. С весною, когда природа призывалась к новой и полной жизни, покойники, по народному преданию, начинали скорбеть о своей прежней жизни и желать свидания с своими потомками. Весной, по Стоглаву, жгли, солому и кликали умерших (С 1 марта начинается у всех славян (у запад.- с факелами) посещение могил. На Радуницу умершие сами посещают своих родных). Домовой также тоскует о прошлой жизни: ему хотелось бы жениться! Такая тоска по жизни тем сильнее была, что совпадала с самым свежим, юным развитием сил природы. С первым весенним месяцем животворные силы возрождаются с большою стремительностью; леса и поля одеваются новою зеленью. Солнце, при повороте своем на лето, наряжается в праздничный сарафан и кокошник. В таком мифе выражено возрождение теплой творческой силы солнечных лучей; тоже верование о возрождении с весною было перенесено от огня небесного на очаг домашний. В декабре месяце, когда совершается поворот солнца, уже кличут весну; самый декабрь назывался просинец (просинеть, прояснеть); в конце его с торжественными обрядами возжигали бадняк и приносили очагу жертвы. Соботка, слово, употребляемое вместо коляды, у поляков значит радостный огонь; на коляду огонь частное достояние домашнего очага; каждый дом должен иметь свой особый огонь. На нем гадают. Но это было первоначальное празднество в честь первым обнаружившимся условиям жизни в природе. Весна собственно начиналась с марта, с него начинался и языческий год славян; в марте повторялось кликание весны и начинались летние праздники. В старину у нас 1 сентября старики тушили старый огонь в печи, а с зарею разводили новый чрез трение сухого дерева: такой огонь назывался Царь (Князь) – огонь, живой огонь. Любопытно, что с этим обрядом сходиться переселение в новый дом, которое также бывало первого сентября. Мы думаем, что обряд этот, вместе с празднованием новолетия, был перенесен к 1 сентября от марта, вследствие христианского влияния (Это подтверждается еще тем, что в последний вечер сырной недели, приближающейся к марту, считают грехом разводить огонь и зажигать свечи). Таким образом, как в декабре торжественно возжигали бадняк, в знак просветления (просинения) неба и всей природы; так в марте тушили на очаге старый огонь и возжигали новый, в знак возрождения творческих сил жизни. С зарею, с этим первым светом весеннего солнца, трением добывали живой огонь старшие в семье и полагали его на очаг. Когда очаг олицетворился в домовом, тогда это возрождение выразилось в нем переменою шкуры. Облекая идею в форму пластическую, снятую с видимого, внешнего мира, ум человека придавал своему олицетворению все признаки, которые связываются с даваемою им формою в действительности жизни. Это часто не только не объясняет, но затемняет для потомков ту мысль, которую живо понимали предки. Из всех преданий видно, что домового представляли себе в образе человека, но покрытого шерстью (мохнатого): отсюда объясняется, почему прикосновение мохнатого означает в гаданиях счастливую и богатую жизнь, отчего вывороченный тулуп и куньи или другие хвосты употреблялись на свадьбах и в других случаях, как вернейшее охранительное средство против чар и бед. Менял шкуру домовой в состоянии болезненном, на что указывают примеры из жизни различных линяющих животных, и то предание, по которому бешенство домового объясняется поразившею его чумою. Итак, домовой в эпоху возрождения сил природы чувствует большую полноту собственных жизненных сил и начинает тосковать по прошлому: тоска его выражается в разрушительных действиях и начинает высказываться понемногу вместе с поворотом солнца. Еще 2 января предпринимают меры для сохранения курников; в этом месяце его задобривают жертвою; в феврале он заезжает уже лошадей. Впоследствии вместе с этою ближайшею причиною тоски и бешенства домового соединили мену шкуры...

А.Н. Афанасьев. Дедушка домовой

 Отправлено: 12.03.10 11:31. Заголовок: Бг ДiдДубСноп

Но кроме дедушки-домового, есть предания и о других языческих божествах, носивших почетное имя дедушки. Водяной постоянно называется дедушкою; тем же названием чествуют иногда и лесовиков. Все это указывает на влияние родового быта в области религиозных убеждений славян и на то знаменательное явление, что славянин всюду - и в лес и на мельницу (к воде) - переносил свою веру в род. Остановимся на водяном, который сохраняет близкое сходство с домовым. Славяне обожали стихии и между ними воду; домашний колодец, ключ, источник, у которого селился род, был священным семейным божеством, подобно очагу, только в другой стихии. Это обожание с дальнейшим развитием язычества олицетворилось в образе водяного-дедушки, с которым, следовательно, связалось поклонение роду (Верование в род, высказывавшееся в дедушке-водяном, имеет близкую связь с преданиями о мавках и русалках). Владычество водяного явственнее всего обнаруживается на водяной мельнице, следовательно, там, где семья поселилась близ воды, где ей необходима сила воды. Водяной живет близ мельничного колеса и хранит хозяйство и покой мельника и рыбака. Это также идеал заботливого хозяина: он бережет поселянина в бурное время на воде, перезывает рыбу из чужих рек в свою, стережет летом гусей, смотрит за бреднями и пр. Летом водяной бодрствует, а зимой спит, ибо зимою лед оковывает воду. Весною, когда начинается новая жизнь, когда домовой меняет шкуру, водяной просыпается голодный и сердитый. В этом предании прекрасно выражена мысль о пробуждении от зимнего сна природы; с полным разгулом несется река, ломая оковы льда и напором полой воды и льдин снося мосты, чаши, мельничные снасти и пр. В это время водяного ублажают убиением лошади, которой голову обмазывают медом, а в гриву вплетают красные ленты, черную свинью и гуся. Как домовому посвятили кочета, так водяному был посвящен гусь, которого приносили в прощальный дар дедушке-водяному в половине сентября, когда начинаются ощутительные признаки зимы и птица домашняя оставляет воду. Жертвоприношение и теперь в некоторых случаях совершает старший. Неуважение к водяному, непоставление ему жертв влечет за собою наказание: он разгоняет и замучивает рыбу, изводит гусей, ломает плотину и пр. Первоначально, когда роды жили особе, каждый род, вероятно, имел свою воду и своего водяного, как имел и своего домового; ибо самые обыкновенные житейские нужды требовали поселения у воды. Но после, когда роды стали приходить в более близкие отношения и селиться вместе у одной реки, тогда естественным путем водяной стал привязываться к семейной или родовой мельнице, следовательно, предания о злом водяном, заговоры против него и обряд его изгнания должно относить к чужому водяному, тем более что в родовом быту чужой и неприязненный (враждебный) синонимы.

А.Н. Афанасьев. Дедушка домовой
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_311.htm

 Отправлено: 12.03.10 15:45. Заголовок: Бг ДiдДубСноп

О одиннадцатой книге Временника (Временник Императорского Московского общества истории и древностей российских. Москва, 1851 года, книга XI) напечатаны два исследования: а) князя П. Вяземского — Замечания на Слово о полку Игореве и б) г-на Беляева — О поземельном владении в Московском государстве.

Слово о полку Игореве, со времени его открытия, было постоянным предметом ученых разысканий. Об этом действительно замечательном памятнике было писано много. Несмотря на то, Слово о полку еще далеко не объяснено. Успешному решению этого вопроса, с одной стороны, мешал недостаток филологических сведений, а с другой стороны — ложный взгляд на искусство вообще и на эпические произведения в особенности. В Слове о полку увидели героическую поэму, написанную по всем правилам псевдо-классической школы; стали рассуждать об авторе этого сочинения и перелагать самое сочинение в торжественно-тяжелые стихи. Соответственно разным взглядам, существовавшим в нашей литературе, одни, приверженцы старых риторик, с восхищением увидели в Слове о полку классическую эпопею; другие, напротив, вооружились орудием насмешки против каких-то натянутых и манерных риторических украшений, из которых будто бы составлено Слово. Ни те ни другие, разумеется, не были правы; ибо обе партии равно забыли сличить Слово о полку с народными песнями, поверить сказания этого памятника народными преданиями и поверьями, исследовать смысл его выражений и оборотов филологически, доискиваясь истины путем сравнительного изучения славянских наречий в связи с другими языками индоевропейской отрасли. Только в последнее время стали прилагать эту методу к изучению Слова о полку как одного из древнейших памятников чисто народной литературы — но и то мимоходом, при исследовании других вопросов славянской древности. Впрочем, и эти немногие замечания пролили уже достаточный свет на некоторые темные места памятника. В этом отношении особенно важны труды профессора Буслаева.

Понятно, что появление нового труда, посвященного изучению Слова о полку, справедливо обращает на себя особенное внимание; теперь, когда мы более или менее уже познакомились с учеными приемами, сами требования наши должны быть обширнее, а суд — строже. Сочинение князя Вяземского, по нашему мнению, далеко от истины. Автор пошел по новой дороге, но пришел к прежним выводам. Важен не только выбор методы, но важно и приложение ее к задуманному труду. Основная мысль, высказанная автором в предисловии, крайне односторонняя; при недостатке твердых филологических сведений, она повела его к странным натяжкам.

По мнению князя Вяземского, Слово о полку есть ни более ни менее, как поэма, хотя и оригинальная, но написанная под сильным влиянием древней греческой литературы; певец Слова хотя и обладал великим поэтическим талантом, но подчинялся правилам классицизма. Князь Вяземский на первой странице предисловия признается, что он был поражен степенью сродства между обоими народами (русскими и греками), являющегося самым разительным образом в Слове о полку Игореве. Несмотря на оригинальность этого произведения, в нем многое принадлежит учености и начитанности; певец Слова изучил Гомера и Еврипида, что (будто бы) объясняется влиянием византийской мирской словесности на русскую в XI и XII столетиях. Чем же можно доказать такую мысль? Соответствует ли она общему характеру XII века и не противоречит ли тем сведениям, какие мы имеем об этой эпохе? Должно отдать справедливость князю Вяземскому: он не оставил этого вопроса в стороне, но зато, решая его в свою пользу, насильно допытывался от источников таких показаний, какие желал получить. Из простых слов Нестора, что великий князь Владимир велел отдавать детей на учение книжное, г-н исследователь выводит, что он основал школу, даже не одну, а несколько школ, что весьма легкомысленно (?) не признавать в этом первоначальном устройстве училищ системы, что хотя цель этого книжного учения преимущественно заключалась в образовании церковных служителей, но, вероятно, существовало и светское образование. Автор упускает из виду, что образование имеет много ступеней и что от грамотности до систематического ученого образования еще слишком далеко. Чтобы тверже установить свои положения, он направил слово на Шлецера и на историко-критическую методу. Влияние Шлецера, — по словам князя Вяземского, — объясняется чисто литературным (?) направлением современного ему общества; взгляд же его - был отуманен и чувством мелкого и школьного патриотизма и нерасположением к чужим мнениям, хотя он и успел всех уверить в свое всеведение и непогрешимость своего разума и проч.

Стараясь доказать, что в XII веке на Руси существовало правильное и довольно полное образование, автор желает убедить в возможности появления у нас в эту эпоху поэмы, написанной по образцу поэм классических. Вот та цель, к которой направляется мысль автора. Он настаивает, что изучение Гомера в русских школах в XII столетии есть факт естественный и необходимый (с. 48). На чем основано это предположение? На словах одного русского переводчика, который, в предисловии к своему переводу, признается, что труд этот, собственно, по силам был бы тому, кто от младых ногтей учился Омирским и риторским книгам. Можно ли сколько-нибудь серьезно из этих слов сделать тот вывод, какой сделан князем Вяземским? Кому неизвестно, что имена древних поэтов и философов зашли к нам из отцов церкви, которые иногда о них упоминали, и других сербско-болгарских переводов? Кому неизвестно, что Ипатьевский летописец прямо заимствовал некоторые места из древнеславянских переводов греческих хроник вместе с их цитатами на Гомера? Но надо же было приискать хотя какую-нибудь опору, чтобы на ней построить исследование. Посмотрим теперь, во сколько заслуживают доверия другие доказательства, почерпнутые автором из самого Слова о полку?

До сих пор мы были убеждены в важности Слова о полку, как памятника, проникнутого во многих местах древним дохристианским духом, до сих пор мы верили в его поэтическое достоинство, основанное на теплом, искреннем чувстве любви к природе; теперь князь Вяземский утверждает, что нечего искать в нем такой глубокой старины и такого неподдельного чувства. „Направление всей песни, — говорит он, — есть чисто христианское. В первой части Слова представлено падение Игоря, увлеченного высокоумием, самонадеянностью, духом соревнования и не покоряющегося знамению. Святослав старается освободить Игоря, но ни разум, ни опытность его не могут освободить пораженного грешника. Одна лишь высшая сила может освободить Игоря“. Здесь что ни слово, то натяжка. Что князь Вяземский называет высокоумием, самонадеянностью и даже грехом, в том певец Слова видит истинную доблесть. Борьба с дикими кочевыми народами, по его мнению, есть обязанность князя; он с особенным участием вспоминает о Владимире Мономахе, этом добром страдальце за землю русскую; он печалится, что князья забывают это святое дело за своими усобицами, тогда как поганые (половцы) разоряют землю русскую. Подвиг Игоря был воспет, и это лучшее доказательство народного сочувствия к этому делу. Если поход Игоря и не имел успеха, то виною поставляется не воинская его доблесть, а домашние усобицы других князей, о которых так непритворно грустит певец Слова. На каком же основании князь Вяземский называет Игоря пораженным грешником? Если взглянуть на разбираемый им памятник без всякой задней мысли, он не только не представит того духовного значения, на которое нет и намека в Слове о полку, но, напротив, увидим в нем яркую печать старинных дохристианских поверий. Вот в кратких словах содержание песни о походе князя Игоря. Игорь с братом своим Всеволодом выступили против половцев; во время пути вся природа, некогда в язычестве обожествленная, шлет им печальные предвещания неуспеха и гибели; даже солнце, некогда главное божество света и добра, потемнело; нечистая сила мрака и зла как бы взяла над ним перевес, предсказывая несчастье. Замечательно, что приметы, выставленные в Слове о полку, до сих пор и с тем же значением живут в простонародьи, как остатки глубочайшей старины. Что предвещала природа, то и сбылось: Игорь разбит и взят в плен. Об этом несчастии узнают на Руси — и вот нежная и любящая подруга Игоря, рано на заре, выходит на городскую стену и, обращаясь к солнцу, ветрам и Днепру, этим некогда священным стихиям, громко произносит заговор на возвращение своего мужа. Чародейная сила заговора возвращает Игоря, и на возвратном его пути вся очарованная природа шлет счастливые предзнаменования и помогает ему в бегстве. Есть ли что-нибудь нравственно-христианское в этом простом сказании, исполненном языческого обожания природы? Увлекаясь своею крайне одностороннею мыслью, князь Вяземский уверяет даже, что выражение ветры Стрибожи внуци есть лишь эпитет, имеющий явное притязание на классицизм, а упоминание Дажьбога есть знак подражания латинским родословиям! Слова эти основаны на мнении автора, что певец Слова должен был знать Гомера и Еврипида. Но действительно ли он знал их? По словам князя Вяземского, под именем Бояна надо разуметь Гомера, но опять не видно — почему? Тождество несколько эпических оборотов, встречающихся в Слове о полку, с эпическими оборотами, встречающимися в поэмах Гомера, ровно ничего не доказывает в пользу мнения князя Вяземского. Тождество это объясняется древнейшим, доисторическим родством языков индоевропейского племени и тесно связанных с их развитием народных преданий. Кто близко знаком с последними результатами филологии, того не удивит сходство эпических выражений в языке греческом и русском; точно такое же сходство более или менее он найдет и между всеми другими языками индоевропейской отрасли. Это знак единства происхождения, а не заимствований и подражания. Князь Вяземский сам указывает на сходство поверий, обрядов, плясок и народных песен у славян и греков: неужели и здесь подражание классицизму? и как могло явиться оно между простонародьем, которое никогда не знавало ни Гомера, ни Еврипида? Но такое сходство далеко не есть исключительное явление. Если сравнить поверья, обряды, пляски и песни у славян и у германцев, то найдем еще более поразительное сходство, — и причина все-таки кроется не в заимствованиях и подражании, а в единстве доисторического происхождения.

Автор, мало приготовленный к работам филологическим, менее всего может с успехом заниматься разъяснением Слова о полку Игореве: в этой истине нас давным-давно убедили те филологические промахи, которыми так изобилуют все доселе бывшие исследования об означенном памятнике. Князь Вяземский прибавил к этим промахам несколько новых. По его мнению, основанному только на игре слов, глаголы: лепить, лупить, лепетать, улепетывать, лопать и наречие лепо — одного происхождения; по его мнению, боян и поган суть слова однородные, от корней баю и пою. Допускает ли гений языка подобные переходы звуков и есть ли какое-либо сродство между понятиями, заключающимися в означенных словах, — обо всем этом автор умалчивает. До сих пор таким словопроизводством отличался барон Шеппинг; но его метода, конечно, не заслуживает подражания.

После всего этого, кажется, очевидно, что объяснения князя Вяземского во многом даже затемняют простое сказание памятника. Приведем несколько мест из разбираемой нами статьи.

Выдавая Бояна за Гомера, автор уверяет, что предание о Елене, за которую велась Троянская война, сохранилось в наших народных сказках, и приводит следующее место из сказки о Семи Семионах: Ах ты черный кот баюн. Проснися, пробудися, да и спой песенку, как и ту ли песенку, что поют на океане-море, на зеленых островах, про молоду княжну Елену Ивановну (с. 11 и 51). Если так, то под черным котом надо разуметь Гомера! Он же, кстати, и баюн, а поставить букву я, вместо ю ничего не стоит! Считаем излишним прибавлять, что сказка о Семи Семионах ничего сходного с Илиадою не имеет.

Но особенно интересно объяснение следующего места памятника: Помняшеть бо, рече, първых времен усобице; тогда пущашеть 10 соколовь на стадо лебедей: которыи дотечаше, та преди песнь пояше старому Ярославу... Вот перевод князя Вяземского: Помнится ведь сказание первых времен междоусобий; тогда пускалось (в песнях) 10 поборников истины против тьмы поборников лжи. Который сокол настигал (одну из лебедей), та (лебедь) наперед пела песнь (в честь своего победителя); а вот объяснение: Певец числом 10 (соколов) представляет князей поборниками истины — князьями высшего мира, пущенными на стадо лебедей, означающее тьму вражеской силы. И лебеди употреблены здесь не случайно; они суть подлинные обозначения прельстительных свойств вражеской силы. Впрочем, под лебедями может подразумеваться весь грешный изнеженный и сладострастный мир, славящий своего победителя (с. 61-63). Кто в состоянии понять это? И почему лебедь должен означать грешный, изнеженный и сладострастный мир? Такие объяснения даже у барона Шеппинга встретишь нечасто!
А.Н. Афанасьев. По поводу Слова о полку Игореве

 Отправлено: 03.04.10 21:13. Заголовок: ей неученый есмь человЪк

Иван Посошков. Книга о скудости и богастве – Сие есть изъявление, от чего приключается напрасная скудость, и от чего гобзовитое богатство умножается


Аз, мизирный Его Императорского Величества рабичищ, мнение свое сицево предлагаю о собрании Царских сокровищ, сице, еже верным Его Величества рабом тако подобает пещися, ежебы елико о собрании казны старатися толико, но ежебы и собранное туне не погибало, и нетокмо собранного, но и несобранного прилежно смотрети, дабы даром ничто нигде не лежало и не погибало.

Подобне и о всенародном обогащении подобает пещися без уятия усердия, дабы и они даром и напрасно ничего не тратили, но жили бы от пьянственного питья повоздержнее, а во одеждах не весьма тщеславно, но посредственно; чтобы от излишняго украшения своего, наипаче же жен своих и детей своих, в скудость не приходили, но вси бы по мерности своей в приличном богатстве расширялись.

Понеже не то царственное богатство, еже в царской казне лежащие казны много, ниже то царственное богатство, еже синклит Царского Величества в златотканных одеждах ходит; но то самое царственное богатство, ежели бы весь народ по мерностям своим богат был самыми домовыми внутренними своими богатствы, а не внешними одеждами или позументным украшением: ибо украшением одежд не мы богатимся, но те государства богатятся, из коих те украшения привозят к нам, а нас во имении теми украшениями истончевают. Паче же вещественного богатства надлежит всем нам обще пещися о невещественном богатстве, то есть, о истинной правде; правде - отец Бог, и правда вельми богатство и славу умножает, и от смерти избавляет; а неправде отец диявол, и неправда не токмо вновь богатит, но и древнее богатство оттончевает, и в нищету приводит, и смерть наводит.

Сам бо Господь Бог рек: Ищите прежде царства Божия и правды Его; и прирече глаголя: яко вся приложатся вам, то есть, богатство и слава. (Матф. гл. 6, ст. 33). И по такому словеси Господню подобает нам паче всего пещися о снискании правды; а егда правда в нас утвердится, и твердо вкоренится, то не можно царству нашему Российскому не богатитися и славою не возвыситися. То бо есть самое царства украшение и прославление и честное богатство, аще правда, яко в великих лицах, тако и в мизирных; она насадится и твердо вкоренится - и вси, яко богата, тако и убозии, между собою любовию имут жить, то всяких чинов люди по своему бытию в богатстве довольни будут.

...

А аще вся вышепоказанная дела исправятца и утвердятца, то я крепко на Божиею милость надежен, что Его И. В. на каждой год милионов по пяти-шти и болша сверх нынешних зборов приходить будет.

И аще Его Ц. В. изволение будет, еже вся сия предложенная моя мнения в дело произвести, елико предрекох о духовных делах и о воинских и о судейских и о купецких и о художных и о истреблении разбойников и удержании беглых людей и о земляных делех, о крестьянстве и о нетрудном умножении и собрании Его Ц. В. казны, то я, за Божиею помощию, без сумнения могу рещи, еже вся наша великая Россиа обновитца как в духовности, тако и во гражданстве и не токмо одна Царская сокровища наполнятца, но и все обоготятца и прославятца. А аще и военное дело возновитца, то не токмо единою славою прославится, но и страшны всем окрестным государствам будут. Аминь.

И сия мнения моего изъявительная писания о истреблении всякяя великая и малыя неправды и неисправностей и о насаждении прямыя правды и правостей, елико ми Бог помощи своей ниспослал, вся написах не обянуяся, и предлагаю на разсуждение токмо единаго высокопарного белаго орла, явного правдалюбца, Императора Всероссийскаго, Петра Великаго, истинаго самодержца и столпа незыблимаго. О сем же свидетель ми есть Бог, еже аз не себя ради сия писах, но токмо ревность моя понудила мя на сие дело.

И тако пламень любви к Его Ц. В. воспалися во мне, еже никая нужда пресещи нe могла, ибо аще и не велика сия книжица, обаче едва от многосуетий своих в три лета ю совершил. Аще и многократно переписывал ю, обаче ни от кого невидена бысть, всячески бо сокрывахся, дабы в народ не произнеслося сие мое предложение.

И ныне всеусердно твоего милосердия прошу, дабы имя мое сокровенно от силных лиц было, паче же от нелюбящих правду, понеже писах, не слагая им. Паче же да будет воля божяя и твоя превысокая Царская воля во мне. Аминь.

Яко аще кто восъхощет богу угодити, той не может мамоне услужити. Ничим же разньствует, аще кто и царю верно потщится услужить, той всему миру имать ненавистен быти.

Всенижайший и мизирянный рабичищ, правды же всеусердный желатель, Иван Посошков, утаенно от зрения людскаго трелетным трудом восписав, твоему Царскому Величеству предлагаю. Аминь.
1724-го году, февраля 24

 Отправлено: 04.04.10 17:04. Заголовок: аз весьма мизирен и учению школьному неискусен

О Правосудии
Бог правда: правду Он и любит. Аще кто возхощет Богу угодити, то подобает ему во всяком делЪ правда творити. Наипаче бо всЪх чинов надлежит судьям правда хранити не токмо в одних дЪлах, но и в словах лживо ничего не говорити, но что прилично к правдЪ, то и говорить, а лживых слов судья никогда б не говорил бы.

Понеже судья судит именем царским, а суд именуется Божий; того ради всяческий судья подобает ни о чем так не старатися, яко о правдЪ, дабы ни Бога, ни Царя, не прогнЪвати.

Буде судья суд повЪдает неправый, то у Царя приимет временную казнь, а от Бога вЪчную, не токмо на тЪлЪ, но и на душЪ казнь вЪчную понесет.

А буде судья повЪдает суд самый правдивый и нелицеприятный по самой истинЪ яко на богатаго, тако и на самаго убогаго и безславного, то от Царя будет ему честь и слава, а от Ьога милость и царство небесное.
Судия бо аще будет дЪлать неправду, то ни пост, ни молитва его не поможет ему, понеже уподобится лживому диаволу.

А буде же будет дЪлать прямую правду, то подобен будет Богу; понеже Бог самая правда. И аще судья не погрЪшит в судЪ, то паче поста и молитвы поможет ему правосудие его: писало бо есть, яко правда избавляет от смерти.

СудьЪ не подобает ни о чем у Бога милости просити, токмо о том, дабы Бог ему открыл, како между людьми Божиими суд правдив судити, дабы от недознания своего правого не обвинити, а виноватаго не оправити.
Мой ум не постигает сего, како бы прямое правосудие устроити; но, елико ми Бог дарует, готов, написав, предложите, токмо не без страха есмь о сем, еже аз весьма мизирен и учению школьному неискусен, и како по надлежащему достоить писати, ни слЪда нЪсть во мнЪ, ибо самый простец есмь, но токмо возложився на Его Божию волю дерзнул мнЪние свое изъявити простотным письмом.

Иван Посошков. Книга о скудости и богатстве