Отправлено: 15.09.16 12:13. Заголовок: Карпато-русские писатели

Предисловие В 1907 году нами было приступлено к собиранию материалов для изследования по неизданным источникам - Карпато-русские писатели. Целью этого труда являлось восполнить пробел в науке путем ознакомления образованного общества с жизнью и деятельностью писателей Карпатской Руси. Обыкновенно историки русской литературы ограничивались разсмотрением жизни и творчества писателей, работавших в России, деятели же общерусской литературы в Карпатской Руси, к великому сожалению, оставались вне поля исследования. Отсюда проистекало явное противоречие: в то время как статистика и этнография устанавливали существование четырех миллионов русского народа в Австро-Угрии, история литературы, замалчивая факты литературного развития Карпатской Руси, как бы отвергала неопровержимые данные статистики и этнографии! Односторонность и неправильность такого явления нужно прежде всего объяснять тем, что в России историческая наука, а вместе с нею и история литературы, все еще находятся под сильным влиянием принципа государственности в ущерб идее народности. В русском обществе, а также и в науке, было слабо развито сознание того, что этнографические границы русского народа идут дальше политических границ русского государства и что русские живут как в России, так и в Австро-Угрии. История русской литературы должна представить ход литературного развития всего русского народа (следовательно и четырех миллионов русских галичан), а не только его главной массы, живущей в пределах России - Ф.Ф. Аристов

 Отправлено: 15.09.16 13:03. Заголовок: Карпато-русские писа..

Спондробенце се защатi намо тоя околы Рщемо тако iжде ляты до Дiроу за тенсенце пентеста iдоша ПраДы нашы до гуре Карпанеске а тамосе осЪднеща а жiвя кладно То бо Родi сен правiщася од Оцi Родцi а старенце Родоу бя Щк одо Iрiан Тоi бо уще Паркун бо ны сен благволящлен бо то утщехом Соi А тако сен бящ жiвут пентеста ляты А тамо тщехом сен до восхдяцу Суне а iдехом до Ньпре Та бо рiека есе до морнже тецяi А то полуноце сядще на не А сен iменова Непре Препенте яко бо вутце…А тамо сендещя пентосент ляты вще сен правiщя сен А тако Бозема хранiвен одо многаiа рьще соязенце Iлероув бяща мносте там оседiцы огнiщаны А тако бо скотiа сен венденце во ступы а i тамы тако Бозема сен хранiтi Можяще так ОрЦе вiодех не Ау пенжiяшет i многа злато а богаце жiвхо ста
Вот подробности, как заначились мы в округе этой. Скажем так, что лет за тысячу пятьсот до Дира дошли Прадеды наши до гор Карпатских и там поселились (осели), и жили ладно (кладно - покойно; ср. чешcк, klad положительная сторона; kladne положительно; kladny положительный, утвердительный - коммент. Н. Слатин). Те то роды ведь управлялись Отцами Родичами, а старейшина Рода был Щеко из Ириан. Он ведь учил, что Паркун нам благоволит, потому как мы почитали Его. И такой была жизнь пятьсот лет. А там решили мы (двинуться) к восходящему солнцу и пошли мы к Непре. Та ведь река к морю течет. И к полуночи (т.е. в северной части) мы сели на ней. И назвали Непру Припятью (препятствием), потому как вожди (вутец - вождь)...И там сидели пятьсот лет, все сами собой управлялись. И так Богами хранимы были од многих, которых зовут соязычниками. Илеров было множество там, оседлых огнищан. И так скот себе водили в степи, да и там так Богами хранимы были. Может, так еще Орей Отец водил их. И денежек и много злата (имели), и богато жили мы с вами (жiвхо ста (вм. жiвiахом ста) - перф. ф. 1 + 2 л. мн. ч. жили мы с вами. С двумя окончаниями: -хом - 1 л. мн. ч. + ста (иногда - сте - 2 л. дв. (или мн.) ч., т.е. „мы с вами". Такие комбинированные формы довольно часты в текстах ВК. Что подобное сложение окончаний не выдумка, подтверждает наличие и в современном русском таких слов, как „идемте", букв. „идем/пойдем мы с вами" или „пожалуйста", букв, „пожалуй ты с вами". - коммент. Н. Слатин)


«Дунайской» версии прародины славян придерживался историк С.М. Соловьев, ссылаясь при этом на древнеримского историка Тацита.
Ученик С.М. Соловьева – В.О. Ключевский также признавал «дунайскую» версию прародины славян. Но он внес в нее свои уточнения; прежде, чем восточные славяне с Дуная попали на Днепр, они около 500 лет пребывали в предгорьях Карпат. По Ключевскому, только с VII в. восточные славяне постепенно расселились на современной Русской равнине.
Часть советских ученых склонялась к дунайскому происхождению славян, но большинство придерживалось той версии, что прародина славян находилась гораздо севернее. При этом они расходились во мнении и об этногенезе славян, и о том, где славяне сформировались в единую этническую общность – в Среднем Поднепровье и по Припяти или в междуречье Вислы и Одера.
Лекция 7...Расселение славян с Дуная
...Начальная летопись не помнит времени прихода славян из Азии в Европу. В учёном этнографическом очерке, поставленном во главе Повести временных лет, она застаёт славян уже на Дунае. Из этой придунайской страны, которую она называет землёю Венгерской и Болгарской, славяне расселились в разные стороны. Оттуда же вышли и те славяне, которые поселились по Днепру, его притокам и далее к северу. Летопись рассказывает, что, когда волхи напали на славян дунайских, сели среди них и начали их угнетать, одни славяне ушли и сели по Висле, прозвавшись ляхами, другие пришли на Днепр и прозвались полянами, а поселившиеся в лесах - древлянами и т.д. Волхи или волохи - это, по мнению исследователей, римляне. Речь идёт о разрушении императором Траяном царства даков, которым его предшественник Домициан принуждён был платить дань. Это указание на присутствие славян в составе Дакийского царства и о передвижении части их с Дуная на северо-восток от римского нашествия в начале II в. по р.х. - одно из самых ранних исторических воспоминаний славянства и отмечено, если не ошибаюсь, только нашей летописью; трудно лишь догадаться, из такого источника оно заимствовано. Но его нельзя принять за начало нашей истории: оно касалось не одних восточных славян и притом говорит о разброде славянства, а не о сформировании среди него какого-либо союза.
Известие Иорнанда
Наша летопись не помнит явственно, чтобы восточные славяне где-либо надолго останавливались по пути с Дуная к Днепру; но, сопоставляя её смутные воспоминания с иноземными известиями, узнаём о такой промежуточной остановке. В III в. по р.х. наша страна подверглась новому нашествию, но с необычной стороны, не с востока, из Азии, а из Европы, с Балтийского моря: это были отважные мореходы-готы, которые по рекам нашей равнины проникали в Чёрное море и громили Восточную империю. В IV в. их вождь Германарих завоеваниями образовал из обитателей нашей страны обширное царство. Это было первое исторически известное государство, основанное европейским народом в пределах нынешней России. В состав его входили различные племена восточной Европы, в названиях которых можно распознать эстов, мерю, мордву - всё будущих соседей восточных славян. Были покорены Германарихом и венеты или венеды, как называли западные латинские писатели славян с начала нашей эры. Историк готов Иорнанд, который сообщает эти известия о царстве Германариха, не указывает, где тогда жили эти венеты, собственное имя которых Σχλαβα в византийских известиях появляется с конца V в. Зато этот латинский писатель VI в., хорошо знакомый с миром задунайских варваров и сам варвар по происхождению, Родом из Мизии, с нижнего Дуная, обстоятельно очерчивает современное ему географическое размещение славян. Описывая Скифию своего времени, он говорит, что по северным склонам высоких гор от истоков Вислы на обширных пространствах сидит многолюдный народ венетов. Хотя теперь, продолжает Иорнанд, они зовутся различными именами по разности родов и мест поселения, но главные их названия - склавены и анты. Первые обитают на север до Вислы, а на восток до Днестра (usque ad Danastrum); леса и болота заменяют им города. Вторые, самые сильные из венетов, простираются по изогнутому побережью Чёрного моря от Днестра до Днепра. Значит, славяне, собственно, занимали тогда Карпатский край. Карпаты были общеславянским гнездом, из которого впоследствии славяне разошлись в разные стороны. Эти карпатские славяне с конца V в., когда греки стали знать их под их собственным именем, и в продолжение всего VI в. громили Восточную империю, переходя за Дунай: недаром тот же Иорнанд с грустью замечает, что славяне, во времена Германариха столь ничтожные как ратники и сильные только численностью, «ныне по грехам нашим свирепствуют всюду». Следствием этих усиленных вторжений, начало которых относят ещё к III в., и было постепенное заселение Балканского полуострова славянами. Итак, прежде чем восточные славяне с Дуная попали на Днепр, они долго оставались на карпатских склонах; здесь была промежуточная их стоянка.
Василий Осипович Ключевский. Курс русской истории. СПб. 1904 1146 с.
http://www.runivers.ru/lib/book3102/9767/


Географічний список лемківських місцевостей
1. Остурня.
2. Великий Липник.
3. Фільварки.
4. Камінка.
5. Літманова.
6. Біла Вода.
7. Чорна Вода.
8. Явірки.
9. Шляхтова.
10. Орябина.
11. Крампах.
12. Мнишок.
13. Сулин.
14. Старуня.
15. Легнава.
16. Орлів.
17. Уяк.
18. Матисова.
19. Жеґестів.
20. Злоцьке.
21. Жубрик.
22. Велика Верховня.
23. Мала Верховня.
24. Криниця.
25. Тилич.
26. Нижня і Вижня Мохначка.
27. Нова Весь.
28. Ростока.
29. Матиєва.
30. Лабова.
31. Руська Королева.
32. Богуша.
33. Бинчарева.
34. Фльоринка.
35. Нижні і Вижні Брунарі.
36. Чорна.
37. Снітниця.
38. Чертіжне.
39. Бересть.
40. Чирна.
41. Баниця.
42. Ізби.
43. Білична.
44 Вафка.
45. Лосє.
46. Білянка.
47. Шимбарк.
48. Рихвальд.
49. Руська Ропиця.
50. Велика і Мала Мацина.
51. Розділля.
52. Бондарка.
53. Цеклинська Воля.
54. Устє Руське.
55 Новиця.
56. Маластів.
57. Пантна.
58. Бортне.
59. Смерековець.
60 Ганьчова.
61. Висова.
62. Блихнарка.
63. Нижний і Вижний Регетів.
64. Вірхне.
65. Баниця.
66. Гладишів.
67. Крива.
68. Радоцина.
69. Граб.
70. Оженна
71. Воловець.
72. Ростайне.
73. Святкова
74. Клопітниця.
75. Перегримка.
76. Березова.
77. Скальник
78. Кути.
79. Дошниця.
80. Крампна.
81. Мисцова.
82. Гирова
83. Поляни.
84. Вільховець.
85. Мшана.
86. Теретяна.
87. Тилява.
88. Смеречне.
89. Тихання
90. Риманівська Завадка
91. Волоський Королик.
92. Балутянка.
93. Вілька.
94. Ладин.
95. Королівський і Шляхетський Вороблик.
96. Босько.
97. Яслиська.
98. Липовець.
99. Суровичні Поляни.
100. Вижня Воля.
101. Яселко.
102. Суровиця.
103. Дарів.
104. Великий Вислік
105. Карликів.
106. Старе Загіря.
107. Великополе.
108. Куляшне.
109. Кальниця.
110. Щавне.
111. Туринське.
112. Явірник.
113. Команьча.
114. Чистогорб.
115. Лупків.
116. Чорноріки.
117. Красна.
118. Бартківська Воля.
119. Ріпник.
120. Петрушева Воля.
121. Опарівка.
122. Бонарівка.
123. Гвіздянка.
124. Яківяни.
125. Черче.
126. Ястряб.
127. Київ.
128. Лівів.
129. Ґольцьова.
130. Знаків.
131. Курів.
132. Луків.
133. Кружлів.
134. Фричка.
135. Петрова.
136. Цеголка.
137. Вижні і Нижні Товарожці.
138. Комлоша.
139. Бохерів.
140. Варадка.
141. Нижний Орлик.
142. Вижний Орлик.
143. Мирошів.
144. Кешківці.
145. Кружлівка.
146. Вапенник.
147. Бодружал.
148. Крайнянська Чорна.
149. Доречне.
150. Чертіжне.
151. Калинів.
152. Габурь.
153. Борів.
154. Межилаборці.
155. Чабини.
156. Пстрина.
157. Збійне.
158. Свиндик.
159. Синів.
160. Рудавка Риман.
161. Тарнавка.
162. Вислочок.
163. Одрехова.
164. Пулави.
165. Сенькова Воля.
166. Заршин.
167. Новосільці-Ґнєв.
168. Дубрівка.
169. Чертеж.
170. Трепча.
171. Вільхівці.
172. волоська Тирява.
173. Улюч н. Сяном.
174. Шляхотська Добра.
175. Іздебки
Юліян Тарнович (псевд. Юліан Бескид, Юрій Землян і Осип Журба; 2 січня 1903 — 28 вересня 1977) — журналіст, публіцист, письменник і громадський діяч, народився у селі Ростайному на Західній Лемківщині неподалік Дуклі, у родині парафіяльного священика. Ілюстрована історія Лемківщини (1936)
http://lemko.org/books/IIL/index.html

Поздравление Русинов на Новый год


Материалы по истории возрождения Карпатской Руси
Часть вторая.
а) Карпаторусское славянофильство
б) Угрорусское движение периода возрождения
Собрал И.С. Свенцицкий
Львов, 1909

Письмо Я. Головацкого к И.П. Корнилову
(Бумаги И.П. К-ва в Им. Публичной Б-ке в СПб.)
Милостивый Государь
Иван Петрович!
После присылки ко мне Угро-русских народных песен Вы изволили заявить желание от имени Славянского комитета, чтобы я разсмотрел рукопись Песен, сообщил мой отзыв и присоединил мои комментарии и варианты. Требование Ваше для меня — приказ и я надеялся вполне удовлетворить желанию Славянского Комитета, тем более, что такие авторитеты как А.Ф. Бычков, Башмаков, Коялович, Майков оказали свое ко мне доверие. Я принимался несколько разов за дело, но должен было убедиться, что нужно приложить очень много труда, чтобы песни сделать удобопонятными для русских читателей: Кроме других изъяснений особенно нужно сочинить статью о угро-русских разноречиях и прибавить Словарь неудобопонятных слов. Между тем занятия по двоим комиссиям поглощают у меня все время. К тому прибыла еще экстренная работа. В настоящем году наступает десятилетие существования Виленской публ. библиотеки и комиссия принялась за написание Истории Библиотеки и Музея с перечнем ее деятельности и подробным описанием развития и возрастания того заведения. Громадные кипы бумаг нужно было пересмотреть, разные доклады, проекты, записки, журнальные статьи — нужно было прочесть и выбрать нужный материал. Между тем в самом разгаре работ один, самый деятельный член комиссии выбыл. Одушевленный восторженным патриотизмом, камер-юнкер Димитрий Аркадиевич Столыпин подал в отставку и поступил в действующую армию. Вся тяжесть трудов по библиотеке обвалилась на меня и второго члена. Нужно не удвоить — а удесятерить труды и занятия. Я предполагал было посвятить время каникул на разсмотрение песен, но и в то время не будет для меня досуга. Получив командировку на четвертый археологический съезд в Казань, я должен буду приготовлять статью для чтения на съездe — и употреблю на то каникулы.
При таком усложнении обстоятельств прошу извинить меня, что несмотря на мое искреннее желание, не могу исполнить желание Славянского комитета и по неволе принужден отказаться от исполнения поручения.
В непродолжительное время я пришлю рукописи Г-ну Кояловичу и напишу ему, каким образом можно пособить делу и кем заменить по обстоятельствам мною не исполнимый труд.
Живу надеждой, что Славяне вскоре станут свободными. Тогда могу сказать: Ныне отпущаеши раба Твоего Владыко…
Примите уверение в моем высокопочитании и совершенной преданности
Вашего Превосходительства покорнейший слуга
Я.Ф. Головацкий.
Вильна 25 мая 1887г.
И.С. Свенцицкий. Материалы по истории возрождения Карпатской Руси. Часть вторая, Львов, 1909, с.84—85

невежество в карпаторусском вопросе – это подлинный позор для русского народа
РУСИНСКИЙ ВОПРОС. ПРОБЛЕМЫ МАЛОГО НАРОДА
https://www.youtube.com/watch?v=EZi7Fn6pk6o
https://www.proza.ru/cgi-bin/login/page.pl

Выпуск 6.
1. Четыре записки графа М. Н. Муравьева о Северо-Западном крае (1830-1865) 185
2. К Запискам графа М. Н. Муравьева. Примечание его брата Андрея Николаевича 224
3. Стихи Некрасова графу М. Н. Муравьеву в Петербургском Английском клубе 27 Апреля 1865 226
10. Дела давно минувших дней: II. (Сеймское судоходство. - III). Как М. Н. Муравьев Взыскивал в Курске недоимки. Н. А. Решетова 324

IV.
Лично представлена Государю Императору в Петербург^
5 Апреля 1865 года.
Оставляя Северо-западный край и сд-блав в оном согласно
с Высочайшими Вашего Императорскаго Величества указашями все
те распоряжешя, которыя были необходимы для подавления мятежа и
упрочешя в оном Русской народности и Православ1я, без чего
край этогь при непрвстанном систематическом (как это было въ
продолжеше многих десятков летъ), крамольном направлении Поль-
скаго элемента, неминуемо отпадет огь Focciii, осмеливаюсь всепод-
даннейше представить Вашему Императорскому Величеству о необхо-
димости, не взирая на все возгласы Польской парик и вообще вра-
гов Poccin, повелеть не отступать от принягых нын-i; в управ-
ленш гбм краем начАл, подавляя всеми имеющимися в распо-
ряженш тамошняго начальства средствами безпрерывно возникающую
враждебную нам Польско-Латинскую пропаганду.
Я знаю, что мнопе осуждаюсь принятия мною меры для подав-
ления в крае Польскаго элемента; но это единственное средство къ
удержанию края, и возможность этих мЬр доказана уже на опыте;
теперь уже почти повсюду в краЬ Руссмй элемент* господствуеть,
и необходимо только постоянное продолжеше в теченш еще несколь-
ких ле-гь, без малейшаго ослаблении, принятой системы для окон-
чательная подавлен!» враждебнаго нам элемента и упрочпша въ
крае нашего владычества.
Главныя меры, которыя необходимо продолжать суть слЬдуюгщя:
1) Не снимать военнаго положешя еще несколько лет до со-
вершеннаго прекращешя попыток Польско-заграничной эмиграции
к возбуждению вновь крамольных покушешй. Не должно полагаться
на теперешнее спокойств1е в крае, ибо в оном кроются еще подъ
пеплом элементы мятежа.
2) Не отменять установленная 5% сбора, как средства для
удовлетворена необходимых расходов по политическому положешю
края и выходящих из обыкновенных*, установленных для всего
государства; при том Поляки тогда только будут смирны, когда бу-
дут уменьшены их матер1альныя средства; их надобно, как гово-
рится, бить по карману: тогда все .будегь спокойно. Возгласы о раз-
зореши края не имЬют основашя; денег много; лучшее доказатель-
ство— перекуп им-Ьшй местными владельцами.
3) Не возвращать еще долгов время высланных* из Севоро-
Западнаго края за политичесшя преступлешя на жптье в Pocciro и
не снимать с имешЙ их секвестра, приняв меры к прекращен!ю
постоянно производимой ими, помимо начальства, корреспондент и съ
западными губершями, поддерживающей крамольныя ожидашя.
4) Не объявлять никому пз сосланных* Поляков всемилости-
вейшего прощешя, ибо возвращен!о их послужить только к возрож-
дешю новых безпорядков в крае и нисколько их не умиротво-
рить. Бее что можно сделать, это допустить некоторое смягчеше въ
наказашях находящимся в Сибири, и то не прежде как после пятп-
летняго исполнешя над ними приговора.
5) Заняться окончатсльным устройством'* крестьяискаго дела
на тЬх началах, на которых оно теперь ун*е производится, имея
в виду, что необходимо так обезпечить крестьян в Западном крае,
чтоб они не имели нужды прибегать к пособш от владельцев.
Крестьянское населеше составляет главный оплот нашего в крае
владычества, и оно должно быть поставлено въ-полную независимость
от владельцевъ-Поляков, всегда намт» враждебных'/».
6) Должно стараться просветить крестьянское населеше, научая
его Русской грамотности вмес/rfc с правилами Православной веры.
Этогь предмет идеть уже весьма успЬгпно, и учреждено в крае
много сотень школ, даже и на Жмуди. Крестьяне везде с охотою
изучают Русскую грамоту и сами просят о пазначепш Русских*
учителей. Они принимают уже радушноо учаспо в устройстве Пра-
вославных церквей и гордятся назвашем Русских.
7) Угверждешо Православ1я в кра-fe есть одна из самых не-
обходимых* основных мфръ; ибо Православ1е соединено с понятием*
о Русской народности, как напротив того Католик и Поляк со-
ставляют* одно.
8) Независимо от устройства Иравославиых церквей, необхо-
димо постоянно поддерживать наше духовенство, бдительно и строго
сл^дя за действ1ями Католичсскаго, пам всегда враждебнаго, духо-
венства и укрощая без колебашя все попытки онаго к увлеченш
иа Православ1я. Для сего:
а) не дозволять им строить каплид и костелов без дозволе-
шя гражданскаго начальства и в особенности среди Православныхъ
приходов.
б) не дозволять заводить гакол.
в) взыскивать с кзендзовт», когда они запрещают* смешанные
браки.
г) не дозволять им разъезжать по уездам, вне своих прихо-
дов. и читать проповеди без дозволешя и просмотра начальства.
д! не дозволять делать им никаких процесс!ft без разрешешя
начальства.
е) строго наблюдать, чтобы не посвящали в ксендзы без раз-
решен in гражданскаго начальства и чтоб не назначать ксендзовъ
в приходы без согл&Ыя гражданскаго начальства и более опроде-
лсннаго числа по спискам 1864 года.
ж) за все отстудлешя от предписаннаго облагать штрафомъ
ксендзов и их начальство.
9) Продолжать принятую систему замещешя Польских чинов-
ников Русскими, отнюдь не ослабляя этой меры, как совершенно
необходимой для будущаго упрочешя в крае Русскаго начала.
10) Умножить везде Руссшя школы, обратнв внимаше и на
Евреев, которые готовы следовать Польским* тенденщямъ; а потому
ненадобно сливать Еврейских школ с Польскими, но собственно
Еврейстя школы преобразовать, придает» им Русское направлеше,
как это теперь уже делается.
11) Ввести окончательно Руссюя буквы в Жмудских букварях*
и молитвенвиках, сделать тоже и в отношенш Латышской грамот-
ности, какь это уже исполнено в иекоторых школах в ИНФЛЯНД-
ских уездах*.
12) Стараться правильным* иреподавашем исторш уничтожить
превратное и враждебное нам направлеше, распространенное быв-
шими Польскими школами. Надобно всем и постоянно разъяснять,
что край Северо-Западный всегда был и есть Руссюй, и что Поль-
CKift элемента есть временно накинутый в эпоху Иольскаго влады-
чества.
13) Эта мысль уже повсеместно развивается в крае с боль-
шим успехомъ; надобно только поддержать полезное cie стремлоше,
ибо только моральным перерожденicMb и уничтожен>ем Польско-Лн-
тинской пропаганды можно упрочить наше владычество в крае.


Четыре политические записки М Н Муравьева//Русский Архив 1885 № 5-6
http://www.runivers.ru/lib/book7627/408943/

 Отправлено: 16.09.16 08:57. Заголовок: Карпато-русские писа..

Карпато-русские писатели
...В Москве на рубеже XIX-XX века развертывается деятельность замечательного русского ученого, отца русского научного карпатоведения Федора Федоровича Аристова (1888-1932). С 1907г., едва окончив 1-й Московский кадетский корпус, девятнадцатилетний Аристов начинает сбор материалов для монографического труда „Карпато-русские писатели". Под термином „писатели" подразумевались не только, а б.м. не столько создатели произведений художественной литературы, сколько, по формулировке Аристова, „выдающиеся деятели общерусской литературы в Карпатской Руси". К началу 1 Мировой войны автором была проделана гигантская работа - закончено трехтомное исследование по неизданным источникам „Карпато-русские писатели". В нем представлены биографии „русских" деятелей Галичины и Закарпатья от Д.И. Зубрицкого до тогда здравствовавшего М.Ф. Глушкевича, написанные на основе писем, автобиографий, документов, с приложением уникальных портретов и обширной библиографии работ каждого деятеля и материалов о нем. Параллельно автор готовил серию публикаций сочинений самих галицко-русских „писателей", а ныне мы бы скорее назвали „деятелей" под названием „Библиотека карпато-русских писателей". Огромный материал, на базе которого был проделан этот гигантский труд, составил фонды подготовлявшегося к открытию, но еще не открытого для широкой публики, „Карпато-Русского музея Ф.Ф. Аристова". Когда грянула война, Аристов ушел на фронт. На трех страницах обложки известной нам книжки Мончаловского и Маркова мы находим информацию об уже вышедших к 1915 году и печатающихся книгах, которые можно приобрести в Москве на Тверской в прогрессивном издательстве А.С. Дзюбенко, а в Петрограде - в Галицко-русском обществе. Результаты трудов Аристова постигла трагическая участь - „Карпато-русские писатели" были уже набраны, но вышел в свет только первый том, два других оказались в гранках и теперь сохраняются лишь в архиве Т.Ф. Аристовой. Вышло лишь несколько книг „Библиотеки", а богатейшие материалы Музея, сданные Ф.Ф. Аристовым в ящиках на хранение, во время войны пропали бесследно. Несмотря на это мы можем с уверенностью сказать, что в карпатоведении Аристов представляет из себя уникальную фигуру русского ученого-историка, сумевшего оставить фундаментальные труды по отечествоведению, показать ту часть великой Руси, о которой было написано так мало серьезного, причём полностью избежать политических выпадов и сиюминутных выводов. Доныне „Карпато-русские писатели" т.1 - необходимое пособие для каждого серьезного карпатоведа, а имя Ф.Ф. Аристова свято для русских галичан.
Н.М. Пашаева. Очерки истории русского движения в Галичине XIX-XX вв. Москва 2001
http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_146.htm
http://www.twirpx.com/file/240368/ 4.4Мб
Изображены (слева сверху по часовой стрелке): A.И. Добрянский, Д.И. Зубрицкий, Я.Ф. Головацкий, А.С. Петрушевич, И.Г. Наумович, В.Д. Залозецкий, Н.Л. Устианович, И.Н. Гушалевич, Б.А. Дедицкий, В.И. Хиляк, А.А. Полянский, Ф.И. Свистун, О.А. Марков, Д.А. Марков, М.Ф. Глушкевич, Ю.А. Яворский, О.А. Мончаловский, Д.Н. Вергун, И.И. Процык, В.Ф. Луцык, Г.И. Купчанко, Е.А. Фенцик, И.А. Сильвай, А.Ф. Кралицкий, И.И. Раковский, А.В. Духнович

Ф.Ф. Аристов. Карпато-русскiе писатели. Томъ первый. ИзслЪдованiе по неизданнымъ источникамъ. Въ трехъ томахъ. Томъ первый. Москва 1916, 304с.
http://elib.npu.edu.ua/info/R7PQTirgQriXuO 8 Мб
http://bookre.org/reader?file=1337589 19мб

...В своем трехтомном изследовании мы дали биографии и характеристики всех выдающихся писателей общерусского направления Галицкой, Буковинской и Угорской Руси. В качестве введения ко всему труду предпосланы очерк - История Карпатской Руси, с древнейших времен и до наших дней, а заключением, обобщающим все исследование, служит статья - История общерусской литературы в Карпатской Руси.
При разсмотрении жизни и творчества карпато-русских писателей мы заботились о том, чтобы были приведены следующие историко-литературные данные:
1) Биография или автобиография (необходимо при этом отметить, что все автобиографии по большей части написаны специально для нашего изследования).
2) Разбор важнейших произведений с приведением из них выдержек.
3) Отзывы критики о данном писателе.
4) Общая оценка писателя с определением его значения в общем ходе литературного развития Карпатской Руси.
5) Полный перечень сочинений писателя (что являлось особенно кропотливой работой, представляющей продолжение, за последние 20 л., - известного труда И.Е. Левицкого - Галицко-русская библиография).
6) Указатель всей литературы о писателе (наглядно показывающий, насколько данным автором интересовались историки литературы).
7) Кроме того, обращено большое внимание на то, чтобы, по возможности, привести в изследовании все портреты данного писателя в разные периоды его жизни.
Содержание трехтомного изследования следующее:
Том I. История Карпатской Руси. Д.И. Зубрицкий. А.В. Духнович. Н.Л. Устианович. Я.Ф. Головацкий. И.И. Раковский. А.И. Добрянский-Сачуров. А.С. Петрушевич. И.Н. Гушалевич.
Том II. И.Г. Наумович. Б.А. Дедицкий. И.И. Шараневич. В.Д. Залозецкий. о. Анатолий Кралицкий. И.А. Сильвай. В.И. Хиляк. Е.А. Фенцик. Ф.И. Свистун. О.А. Марков. Г.И. Купчанко. В.О. Щавинский. А.А. Полянский.
Том III. O.A. Мончаловский. В.Ф. Луцык. И.И. Процык. Д.А. Марков. Д.Н. Вергун. Ю.А. Яворский. М.Ф. Глушкевич. История общерусской литературы в Карпатской Руси.
Одновременно с исследованием Карпато-русские писатели нами было предпринято издание многотомной Библиотеки карпато-русских писателей, представляющей уже не биографии-характеристики деятелей общерусской литературы в Карпатской Руси, а самые сочинения карпато-русских писателей.
...Работая над своим изследованием „Карпато-русские писатели" и редактируя „Библиотеку карпато-русских писателей", нам удалось собрать много ценного материала в виде писем, автобиографий, рукописей, портретов, редких печатных изданий и разного рода предметов, имеющих отношение к литературной деятельности карпато-русских писателей. Таким именно образом составился „Карпато-русских Музей Ф.Ф. Аристова".
Желая и впредь пополнять Музей, мы обращаемся ко всем сочувствующим, этому делу лицам с просьбою о присылке материалов, которые будем приобретать за высокую цену, установленную по взаимному соглашению. Что же касается пожертвований, то о лицах, сделавших таковые, будет с благодарностью отмечаться в особом „Указателе" Музея.
Заботясь о том, чтобы собранные в Музее материалы сделались достоянием науки, мы будем их печатать в виде отдельных изданий.
Так, например, будут обнародованы в особой книге „Письма В.Д. Залозецкого Ф.Ф. Аристову", весь сбор от продажи которой поступить в фонд на сооружение памятника на могиле этого выдающегося галицко-русского писателя.
Итак, как видят читатели, ознакомление русского общества с жизнью и деятельностью карпато-русских писателей нами было предпринято в широких размерах.
Что касается нашего изследования „Карпато-русские писатели", то считаем своим приятным долгом принести искреннюю благодарность нижеследующим лицам, оказавшим содействие при составлении и печатании первого тома нашего труда:
Директору библиотеки „Народного Дома" во Львове Ф.И. Свистуну за присылку печатных изданий и вообще за ценные советы.
Детям Я.Ф. Головацкого, особенно в лице В.Я и О.Я. Головацким, за составление воспоминаний о частной жизни своего покойного отца и присылку его портретов.
Дочери А.И. Добрянского-Сачурова — Е.А. Будилович и ее сыну Б.А. Будиловичу за содействие при составлении очерка о жизни и деятельности Адольфа Ивановича и за предоставление для издания его редких портретов.
Проф. И.А. Линниченко за просмотр корректурных листов очерка об А.С. Петрушевиче и введения „История Карпатской Руси".
Проф. М.Н. Сперанскому за составление отзыва о значении „Народных песен Галицкой и Угорской Руси" Я.Ф. Головацкого.
Своей жене С.И. Аристовой за наблюдете за художественной стороной издания, чтение корректурных листов и вообще за ближайшее содействие при составлении и печатании книги.
Особенно горячую благодарность должны принести председателю Петроградского Галицко-Русского Общества графу В.А. Бобринскому, не только обезпечившему издание изследования с материальной стороны, но также никогда не отказывавшему в своих ценных советах и указаниях при самом составлении нашего труда.
Москва май 1916г. Ф.Ф. Аристов

Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_405.htm

 Отправлено: 19.09.16 11:50. Заголовок: История Карпатской Р..

История Карпатской Руси

Ф.Ф. Аристов. Карпато-русские писатели. Том первый. с.1-11
История Карпатской Руси
Первый период (с X до половины XIV века)
Галицкая (и Буковинская) Русь под управлением русских князей
Карпаты являются общеславянской прародиной Карпаты являются общеславянской прародиной, откуда в VIII веке славянские племена разселились в разныя стороны. Находясь на рубеж между Русью и Польшей, Галичина постоянно служила предметом спора между этими двумя государствами. В 981 году русский князь Владимир Великий завоевал у Польши Червонную Русь или Червенские города. Однако, междоусобица, начавшаяся после смерти Владимира, привела к тому, что польский король Болеслав Храбрый в 1018 году присоединил эти города вновь к Польше. После смерти Болеслава Храброго, русский князь Ярослав Мудрый в 1031 году снова отвоевал у Польши Червонную Русь. После смерти Ярослава Мудрого (1054г.) Русь была разделена на уделы, причем на западе русского государства образовалось четыре княжества: Владимиро-Волынское, Перемышльское, Звенигородское и Теребовльское. Владимир-Волынский достался сыну Ярослава Мудрого - Игорю, а Галичина - Всеволоду. Но Всеволод принужден был уступить ее внуку Ярослава Мудрого - Ростиславу Владимировичу, который впоследствии бежал в Тмутаракань, где и умер в 1064 году. Галичина и вместе с нею Волынь достались Ярополку, сыну Изяслава киевского. Но сыновья Ростислава - Рюрик, Володарь и Василько, выросши, стали добиваться отцовской волости. Всеволод уважил их просьбу и, отобрав у Ярополка Изяславича их часть волости, отдал ее Ростиславичам (около 1085 года). Таким образом Рюрик получил Перемышленское княжество, Володарь - Звенигородское и Василько - Теребовльское. Положение их сразу оказалось довольно трудным: Польша выставляла свои притязания на Галичину, Угрия, владевшая Угорской Русью, хотела также включить в свои границы и Русь Галицкую, наконец, волынские князя смотрели на Галичину как на неотъемлемую часть своего удела. Не успели Ростиславичи утвердиться в Галичине, как им пришлось вести борьбу с волынским князем Ярополком Изяславичем. Осенью 1087 года он двинулся на Звенигород, но в пути был убит неким Нерядцей. Осада же Перемышля киевским князем Всеволодом, выступившим в поход с целью покарать Ростиславичей, принявших к себе Нерядцу, окончилась безуспешно. В 1092 году Рюрик умер и в Перемышль перешел Володарь.
В 1097г. состоялся Любечский съезд русских князей, окончательно утвердивший за Ростиславичами Галичину. Однако, видя в молодых, энергичных и талантливых Ростиславичах опасных соседей, волынский князь Давид Игоревич, по наущению своих бояр, вместе с киевским князем Святополком II тотчас же после съезда ослепил участвовавшего на нем Василька. Володарь, мстя за обиду брата, сильно опустошил Волынское княжество и, осадив его столицу гор. Владимир, принудил Давида выдать бояр, замешанных в ослеплении Василька. Сам Давид, при общем негодовании, за вероломство поплатился своим уделом и бежал в Польшу. После этого Ростиславичам пришлось еще вести войну с киевским князем Святополком II, который успел завладеть Волынью. Завязавшаяся борьба, в которой Ростиславичам помогли половцы, окончилась страшным поражением союзников Святополка - мадьяр под Перемышлем в 1099 году.
Перемышльская победа сильно упрочила положение Ростиславичей: она надолго остановила движение мадьяр через Карпаты и обезопасила Галичину со стороны Волыни. Зато менее удачны были войны Володаря с Польшей. Володарь неоднократно делал попытки напасть на польские земли, пока в 1122 году не быль выдан находившимся у него на службе поляком Петром Властом. Ценою огромного выкупа и заключения постоянного мира с Польшей Володарь получил свободу.
В 1124 году умерли Володарь и Василько. Их деятельность имела большое значение для Галичины. Удачно отстаивая свои земли от притязаний поляков и мадьяр, они своей политикой, по отношению к Волыни и Киеву вывели Галичину из роли захолустной, киевской волости и подготовили почву для превращения Галицкой Руси в сильное и самостоятельное государство.
Володимирко-Володаревич (1124-1153) Дети Володаря (Ростислав и Володимирко) и Василька (Юрий и Иван) недолго прожили в мире. В последовавшей усобице одержал верх наиболее способный, предприимчивый и энергичный Володимирко, постепенно обьединивший в своих руках всю Галичину, с новой, более центральной, столицей в Галиче. Последним соперником его и претендентом на владение Галичиной был сын Ростислава Володаревича - Иван, известный в истории под именем Берладника. Однако, его домогательства были безуспешны и ему пришлось удалиться из пределов Галичины в Молдавию.
Володимирко успешно продолжал начатое старшими Ростиславичами устроение Галичины. Среди частых, но не всегда удачных войн он неоднократно выходил из трудного положения своим умением – многоглаголати -. Придерживаясь традиционной политики Ростиславичей, он много способствовал дальнейшему освобождению Галичины из-под опеки Киева. Препятствуя усилению киевских князей, он поддерживал их соперников князей черниговских, а кроме того помогал суздальскому князю Юрию в его планах относительно Киева.
Не принимая особых мер против занятых в это время своими делами поляков, Володимирко вступил в союз с византийским императором Мануилом против мадьяр. Ловкий и находчивый, но также вероломный Володимирко является истинным создателем Галицкого княжества.
Ярослав Осмомысл (1153-1187) После Володимирка наследовал его единственный сын Ярослав Осмомысл (1153-1187), о котором летопись говорит: бЪ же князь мудръ и рЪченъ языкомъ и богобоинъ и милостыню сильну раздавашетъ, странныя любя и во всемъ законЪ ходя Божи -.
Слово о полку Игореве характеризует Ярослава в следующих словах:
Галичкыи Осмомысле Ярославе!
Высоко сЪдиши на своемъ златокованномъ столЪ.
Подперъ горы Угорскыи своими желЪзными полки,
заступивъ королеви путь, затворивъ Дунаю ворота,
меча бремены чрезъ облакы,
суды рядя до Дуная.
Грозы твоя по землямъ текуть,
отворяеши Киеву врата,
стрЪляеши съ отня злата стола салтани за землями -.
В этих словах заключается оценка политического могущества Галицкого княжества и положения, занятого им в истории Руси. Полки Ярослава стерегли Карпаты и оберегали Галичину и вообще всю Русь от притязаний и вторжения мадьяр. Считаясь с могуществом Ярослава, угорский король пытался завязать дружественные отношения и домогался брачного союза с дочерью Ярослава, но эта попытка не удалась вследствие вмешательства, Византии, которая ревниво оберегала дружбу и союз с галицким князем.
Союз и дружба византийского императора Мануила с Ярославом Осмомыслом оставались неизменны даже после npиeмa последним бежавшего соперника Мануила, его двоюродного брата, известного своими приключениями Андроника. Пребывание Андроника в Галиичине дало ему возможность ознакомиться с русской жизнью: царевич получил города в управление, ездил с Ярославом на охоту, столь любимую русскими князьями, присутствовал на совещаниях с дружиной и обедал в княжеском тереме. Став впоследствии Императором Византии, Андроник в построенном им дворце велел увековечить свое пребывание на Руси, написав картину, изображавшую эпизоды из его жизни и сцены охоты. Прием, оказанный Андронику, объясняется родственными связями: дочь Володаря, сестра Володимирка, была замужем за Исааком Комненом и, таким образом, Андроник приходился Ярославу Осмомыслу двоюродным братом. Если византийские писатели подчеркивают обязательность союза для галицкого князя с Византией, то русская народная память, наоборот, указывает на другую сторону, и в „Слове о погибели русской земли", смешав воедино воспоминания об отношениях Владимира Мономаха к царю Алексею Комнену и Ярослава Осмомысла к Мануилу, —рисует такую картину, что „Мануилъ опасъ имЪя, поне и великiе дары посылаше, абы подъ нимъ Царя-города не взя".
Владения Ярослава Осмомысла доходили до Черного моря и устья Дуная, где работали галицкие рыболовы. По Дунаю, Днестру, Пруту и Бугу были разсеяны русские поселения, причем гор. Берлядь являлся как бы пристанищем как для обездоленных князей, так и для берладников — этих своего рода казаков XII века. По Днестру же шел важный залозный путь из Галичины в Грецию, по которому русские промышленники получали рыбу. Сама Галичина из Коломыи доставляла, главным образом, соль и между прочим красный шифер для построек. Таким образом, в руках Ярослава Осмомысла, действительно, были ключи дунайской торговли. В эти черноморские степные пространства не доходили кочевники, но галицкие полки не раз отправлялись на половцев.
Про галицкую помощь южно-русским князьям в борьбе с погаными говорит летопись в 1155 и. 1183 гг.. когда Святослав киевский обращался к галицким князьям. Это участие в общерусском деле борьбы со степью способствовало укреплению чувства национального и политического единства со всею Русью. Помощь, оказываемая Ярославом Осмомыслом Юрию Долгорукому, кн. Ростиславу Мстиславичу и Мстиславу Изяславичу вводила галицкого князя в междукняжеские усобицы за киевский стол и не раз имела решающее значение в этом вопросе. Политическое могущество Ярослава Осмомысла отмечает кроме „Слова о полку Игореве", также и летопись, - говоря, что „князь был честен в земляхъ и славенъ полкы". Но главное внимание обращает летописец на устройство им земли и его личные достоинства: на ум, образование, любовь к церкви и к просвещению. Однако, в летописи мало сведений, в чем заключалось устройство земли Ярославом Осмомыслом и поэтому мы должны воспользоваться сводом Татищева, который дает следующие подробности. Ярослав Осмомысл был страшен соседям, потому что обратил внимание на военное устройство, переняв многое из военного искусства греков, чехов и угров. Он способствовал торговле с Византией, строил города (Галичина изобиловала камнем и потому постройки были каменные), призывал иноземцев-промышленников и особенно заботился о просвещении, основывая училища на счет монастырей. Князь любил чтение и знал несколько языков. Будучи чрезвычайно богатым, он любил подавать милостыню и, когда перед смертью приказал раздать свое имение монастырям и нищим, то этого не смогли сделать в теченииe трех дней. Описывая трогательно-блогочестивую кончину князя, который перед всеми исповедывал свои грехи, плача и говоря: „се уже отхожу света сего суетного," — летописец прибавляет, что князь сказал своим мужам: „се аз единою худою своею головою ходя, удержалъ всю землю Галицкую." Князь был прав, так как после его смерти в Галидцом княжестве наступили усобицы и вмешательство иноземцев.
Причиной смут в юго-западной Руси были, помимо общерусских политических условий того времени, особенности внутреннего строя Галичины и вмешательство соседних государств.
Галицкое княжество имело две особенности, отличавшее его от других русских областей: сильное и своевольное боярство и пестрый по этнографическому составу промышленный класс, возникший вследствиe иноземной колонизации. Бояре были крупными землевладельцами, причем богатства края и безопасность от кочевников способствовали получению больших доходов; бояре наследственно управляли городами, владели значительным количеством рабов и располагали собственными полками. Достигнув такого положения на службе князю и осев вместе с ним в Галичине, бояре держались исключительно княжей службой, а не связью с землею: поэтому они всегда и стремились иметь такого князя, который прислушивался бы к их мнению и исполнял их желания. Галицкие бояре говорили от имени всей земли, но далеко не являлись истинными выразителями ее интересов. При всяком удобном случае сказывалось вредное влияние боярства. Они вмешивались даже в семейную жизнь Ярослава Осмомысла.
Умирая, Ярослав завещал галицкий стол побочному своему сыну Олегу. Однако, Олега бояре немедленно прогнали, посадив в Галичине, законного сына Ярослава —Владимира. Но Владимир сразу же не оправдал боярских надежд, так как проявил независимый характер. Недовольством бояр воспользовался волынский князь Роман, изгнанный вскоре из Галичины мадьярами, посадившими в 1188 году на галицкий стол королевича Андрея. Попытки Романа, а затем и Ростислава (сына Ивана Берладника) прогнать мадьяр, окончились неудачею. И только, когда мадьяры возбудили своими насилиями против себя население, Владимиру, при поддержке польского короля Казимира Справедливого и сочувствии суздальского князя Всеволода, удалось вернуть себе Галич, где он княжил уже спокойно. Со смертью его в 1198 году прекратился род Ростиславичей.
Роман Мстиславич (1199—1205), после смерти Владимира Роман Мстиславович занял Галичину и соединил ее со своим Волынским уделом. Таким образом создалось весьма сильное Галицко- Волынское княжество, которое получило выдающееся значение в делах всей Руси. После того, как Роман утвердился в Галиче, в южно-русских землях на него возлагали большие надежды, как на смелого и сильного князя.
Походы на Литву и половцев Он, действительно, прославился своими победоносными походами и на Литву и половцев. О победах его над Литвою даже сохранилась
пословица: „Романе, Романе, лихимъ живеши, Литвою ореши". О походах Романа на половцев слагались песни, но только отголоски их дошли до нас, в роде отрывка в Галицкой летописи:
Устремлялся на поганых — словно лев,
Сердит он был — словно рысь,
И губил их — словно крокодил,
Переходил их землю — словно орел,
А храбр он был — словно тур.
Присоединение Киева Ограничиваясь походами на Литву и половцев, Роман принимал самое ближайшее участие в борьбе южно-русских князей за Киевский стол. Когда он пошел с войском на Киев, на своего тестя, киевского князя Рюрика, то киевляне, отступив от своего обычного правила невмешательства в княжеские дела, открыли перед Романом ворота Kиeвa и провозгласили его своим князем. Киевляне надеялись, что грозный и могучий Роман, заняв стол отца своего и деда, возродит славное прошлое Киевского княжества, как самого главного во всей русской земле. Однако, Роман счел неудобным для себя в данный момент лично занять киевский стол, посадив на него сперва своего двоюродного брата Ярослава, а затем Рюриковича — Ростислава. Как бы то ни было, Киев находился в полной зависимости от Романа, который впоследствие, вероятно, не преминул бы забрать Киевскую землю под свою непосредственную власть. Современники вполне сознавали значение Романа Мстиславича, как главы русских земель, и называли его не только „великим князем" но и „самодержцем всея Руси" !
Борьба с буйным галицким боярством Захватив во второй раз Галицкую землю, Роман Мстиславович начал сильную борьбу с боярством. Современный польский летописец Кадлубек в самых сильных выражениях описывает, как Роман забирал боярские поместья, самих же бояр убивал и подвергал различным мучениям, приговаривая: „не побивши пчеле, не есть меду". Суровая расправа Романа с боярами весьма содействовала его славе и расположению к нему народа. Галицкое боярство забрало слишком большую силу в земле, притесняло и закрепощало простой народ и не знало над собой ни суда, ни управы. Население жаловалось на высокомерие и жадность боярских заправил. Князей они нарочно старались смещать как можно чаще, чтобы держать фактически все управление в своих руках. В Галицкой летописи, писанной в княжеском, враждебном боярам духе, на каждом шагу встречаются жалобы на своеволие бояр. Любопытно прочитать здесь, напр., такую картину, как боярин Доброслав едет через Галич к князю без стеснения в одной сорочке, „загордившись так, что и на землю не смотрит", а „галичане бежали у его стремени".
Отказ от принятия унии Успешная политика, и внутренняя и внешняя, создала такую шумную славу Роману Мстиславичу, что молва об его значении достигла до Цареграда и Рима. Так, византийский император Алексей Ангел просил у него помощи от половцев, разорявших Фракию, а когда на Цареград напали крестоносцы, то искал у галицкого князя даже убежища. Одновременно и Иннокентий III, этот воинственный папа средневековья, задумал, разсчитывая на славолюбие галицкого князя, распространить свою власть и над Русью, для чего послал к Роману послов с предложением королевской короны и унии. Но Роман Мстиславич о делах веры стал говорить на основании Священного Писания, а от королевской короны отказался, причем на слова папского легата о значении меча св. Петра для приобретения новых земель заявил, что он доволен и своим мечом. Приводим стихотворение графа А.К. Толстого „Роман Галицкий", где пpиeм папского представителя описан следующим поэтическим образом:
К Роману Мстиславичу в Галич послом
Прислал папа римский легата.
И вот, над Днестром, среди светлых хором
В венце из царьградского злата,
Князь слушает, сидя, посольскую речь,
Глаза опустив, опершись на меч...
И молвит легат: „Далеко ты,
О княже, прославлен за доблесть, свою!
Ты в русском краю,
Как солнце, на всех изливаешь щедроты;
Врагам Ты в бою,
Являешься Божиим громом:
Могучей рукой ты Царьград поддержал,
В земле Половецкой не раз испивал
От синего Дона шеломом...
Ты храбр, аки туре, и сердит, аки рысь;
Но ждет тебя большая слава,
Лишь римскому папе душой покорись,
Святое признай его право:
Он может по воле решить и вязать,
На дом он на твой призовет благодать,
На недругов — Божье проклятье...
Прими-ж от него королевскую власть,
К стопам его пасть
Спеши, — и тебе он отверзет обьятья
И, сыном коль будешь его нареком,
Тебя опояшет духовным мечом!"
Замолк...И лукавую выслушав речь,
Роман на свой меч
Взглянул — и его вполовину
Он выдвинул вон из нарядных ножен:
„Скажи своему господину:
Когда так духовным мечом он силен,
То он и хвалить его волен;
Но пусть он владеет попрежнему им,
А я вот и этим, железным, своим
Доволен...
А впрочем, за ласку к Червонной Руси
Поклон ему наш отнеси!"
Роман Мстиславич, кроме походов на Литву и половцев, принимал также участие и в польских делах, что, однако, стоило ему очень дорого: на реке Мозгаве он был однажды опасно ранен, а в 1205г. под городом Завихостом убит в расцвете своей государственной деятельности.
Даниил Романович (1205—1264) утвердился на галицком престоле только после долголетней борьбы. По смерти Романа Мстиславнча остались его вдова и два малолетних сына—Даниил и Василько. Галичиной стремились в то время завладеть южно-русские князья, Польша и Угрия. Малолетних Романовичей перевезли в более безопасный Владимир, в Галичине же почти ежегодно происходила смена правителей. Дольше других удерживались в Галицкой Руси Игоревичи (1206—1211), сыновья Игоря, героя „Слова о полку Игореве", завладевшие Галичиной благодаря поддержке галицких бояр. Недовольные правлением Игоревичей, бояре затем призвали Даниила, которого очень скоро сменил один из наиболее могущественных бояр — Владимир Кормиличич (1213—1214). В 1214 году в Спише, между польским королем Лешком и угорским Андреем, произошло соглашение, по которому женатый на трехлетней дочери Лешка — Соломее маленький Коломан, сын Андрея, был коронован королевской короной и посажен на галицком столе. Этот брачный союз был придуман для примирения интересов Угрии и Польши, и с тех пор yгopский король стал употреблять титул „король Галиции и Владимирии" („rex Galiziae et Lodomeriae"). Польша же, а затем и Австрия ссылались на это обстоятельство, как на доказательство своих государственных прав на Галицию. Для Рима в свою очередь эпизод с вокняжением Коломана послужил поводом для усиления католической пропаганды. Однако, такое положение вещей продолжалось недолго: мадьяры, насильственным навязыванием католицизма, скоро возбудили против себя русских галичан. Этим воспользовался новгородский князь Мстислав Удалой и, при содействии поссорившегося с Андреем Лешка, занял в 1219 году Галичину. Пока шла ожесточенная борьба за Галицкую Русь, подрастал Даниил Романович. Романовичам удалось сразу утвердиться во Владимире-Волынском, где Даниил много работал для упрочения своего положения. Смерть Мстислава Удалого развязала Даниилу руки и он в 1230 году добился галицкого престола.
Неудачная борьба с татарами Даниилу Романовичу пришлось иметь дело с двумя сильными врагами — татарами и Литвой. Впервые встретился Даниил с татарами еще будучи юным князем, в битве на Калке, когда выказал свою храбрость и был ранен в бою. Когда татары, пройдя всю русскую землю, стали проявлять над нею свою власть, то зависимость от них юго-западной Руси оказалась очень слабой, и Романовичи не спешили ехать в орду. Однако, в 1245г. Даниил вынужден был поехать в орду на поклон к хану Батыю. Напрасно в орде заискивали перед галицко-русским князем, Даниил Романович не хотел оставить мысли о борьбе, мечтая о крестовом походе западно-европейских государств против татар. Не найдя поддержки в Западной Европе, Даниил повел борьбу собственными силами, исход которой был печален: галицкому князю пришлось все-таки подчиниться приказанию татар и срыть все русская крепости, за исключением Холма.
Влияние Руси на Литву По отношению к Литве Даниил вел энергичную политику: он пытался то составить против литовского государства коалицию, то воевал, то вел переговоры, наконец, решил действовать культурным воздействием и положил начало влиянию Руси на Литву. Сын Миндовга — Войшелк принял христианство и, сделавшись монахом, передал сперва свои волости Роману Даниловичу, а впоследствии и престол своего отца Шварну Даниловичу, женатому на его сестре.
Участие в делах Западной Европы Если в восточной политике Даниилу Романовичу пришлось испытать немало горечи, то зато в Западной Европе его влияние и могущество сказалось очень ярко. Так, он принимал деятельное участие в польских делах, оказывая поддержку краковскому и мазовецкому князьям в достижении столов, за что обязывал их помогать ему в борьбе с ятвягами. Спорный вопрос о Люблине был решен в пользу галицко-русского князя. Вообще взаимные отношения Руси и Польши Даниил Романович стремился упорядочить мирным путем и с этою целью был созван съезд в Тернаве в 1262 году. Также и угорский король постоянно обращался за помощью к Даниилу Романовичу, летопись говорит, что никто так глубоко не ходил в землю Лядскую, как Даниил, никто не стремился в землю Чешскую раньше его, ни Святослав, ни Владимир Святой; в Моравии, близ Опавы, Даниил поставил свою хоругвь; немцы под Веной не могли надивиться светлости русских полков и самому князю, ехавшему на коне, по русскому обычаю, в кожухе из греческого олавира. Войска Даниила видели и Bену и далекую от Галичины Ригу. Любопытно отметить, что Даниил Романович вступил в борьбу за обладание Австрией, когда в ней прекратился дом Бабенбергов. Женив своего сына Романа на Гертруде, наследнице Австрии и Штирии, Даниил думал утвердиться там, но эта попытка окончилась неудачей: Роман был побежден чешским королем Премыслом Оттокаром II, который в свою очередь был вынужден уступить Австрию Габсбургам.
Принятие унии и получение королевской короны Политика Даниила Романовича обратила на себя внимание всего Запада и главным образом Рима, стремившегося распространить свою власть на юго-западную Русь. Между римским папой и галицким князем велись переговоры еще в то время, когда Даниил лелеял план борьбы союза христианских государств против татар. Даниил принял унию и получил в 1253г. от папы королевскую корону; однако, не видя обещанной помощи против татар, отрекся от унии.
Смерть Даниила и распад его державы В своей внутренней политике Даниил Романович совершил коренную ошибку, допустив дробление княжеской власти. После его смерти в Галицко-Владимирском княжестве появилось, кроме его брата Василька, еще четыре князя: три сына Даниила — Шварн, Лев и Мстислав и племянник—Владимир Василькович. Таким образом, со смертью Даниила Романовича распалось могущественное Галицко-Владимирское княжество.
Лев Данилович (1264—1301), наследуя от отца стремление к широким замыслам и к собиранию русской земли, не имел , однако, его благородства. Он запятнал себя вероломством и неразборчивостью в средствах, вплоть , до убийства из зависти к Шварну Войшелка и поддержки литовского князя Тройдена, а также призыва на помощь татар. В своей внешней политике он стремился, присоединить к Галичине Угорскую Русь, а, также по смерти Болеслава заявлял притязания на земли Малой Польши.
Юрий Львович (1301—1308) был могущественным князем и хорошим правителем, при котором Галичина пользовалась спокойствием. Княжение Юрия Львовича было эпохой блеска, богатства и славы Галицко-Владимиского государства. На своей печати Юрий Львович, подобно деду, назывался „королем Руси". Его же самого эта печать изображает почтенным, величественным старцем, с длинной бородой, сидящим на троне, в короне, со скипетром в руках. Ко времени княжения Юрия Львовича относится разделение южно-русской православной митрополии. После падения Киева киевские митрополиты начали все больше проживать в северных, суздальско-московских, землях, а в 1299 году, после одного татарского погрома, митрополит и совсем туда переселился. Тогда галицкие князья добились у патриарха и византийского императора, чтобы им был поставлен отдельный митрополит (1303г.) и, таким образом, разорвалась церковная связь, соединявшая Киевскую Русь с Галичиной. Однако, избранный для управления галицкой православной митрополией подвижник Петр Ратенский сделался не галицким, а первым Московским митрополитом.
Андрей и Лев Юрьевичи У Юрия было два сына Андрей и Лев и дочь Мapия. Верховную власть после Юрия Львовича наследовал Андрей, который совместно с Львом правил Галицким княжеством. Основной задачей своей политики они ставили борьбу с татарами, для чего теснее сблизились с западными государствами. Они вступают в союз с Польшей и Литвой и закрепляют его брачным союзом, выдав свою сестру Mapию за мазовецкого князя Тройдена, а дочь Андрея Бушу — за Любарта Гедиминовича. Возобновляются также переговоры с папой (Иоанном XIII) о крестовом походе против татар. Наконец, они заключают оборонительный союз и торговое соглашение с Тевтонским орденом. В 1321—1322гг. Андрей и Лев неожиданно умерли, и таким образом прекратился род Романовичей.
Юрий II—Болеслав Тройден (1325—1340), внук Юрия Львовича, был сыном Марии Юрьевны и мазовецкого князя Тройдена. Князь Болеслав был католиком, но перешел затем в православие, приняв имя Юрия. Он придерживался миролюбивой внешней политики и питал пристрастие к иностранцам, особенно немцам, приток которых в Галичину сильно увеличился благодаря введение магдебургского права в городах и оживленным торговым сношениям с Тевтонским орденом. Такое покровительство иностранцам возбудило недовольство среди галичан, и когда Юрий-Болеслав, несмотря на принятое православие, вторично перешел в католичество и начал притеснять своих православных подданных, то был отравлен галичанами в 1340 году.
После смерти Юрия-Болеслава прекратилось существование Галицкой Руси, и она подпала под власть Польши.
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_405.htm

 Отправлено: 20.09.16 14:27. Заголовок: а Костобъце Русколан..

А Костобъце Русколане тъвряi

Ф.Ф. Аристов. Карпато-русские писатели. Том первый. История Карпатской Руси. с.11-13
Угорская Русь (с X в. до 1360г.)
Культурное влияние на мадьяр Угро-руссы поселились на южных склонах Карпат еще с незапамятных времен. Семена христианской веры были принесены сюда ранее, чем к остальным русским. Славянские Первоучители святые Кирилл и Мефодий еще более упрочили православную веру среди угрорусского населения. Когда в 889 году в Тисо-Дунайскую равнину пришли угры или мадьяры, то они поддались культурному влиянию угро-руссов и вообще славян. Первые угорские короли признавали угро-руссами их религиозные, национальные и политические права. Это продолжалось до тех пор, пока в Угрии преобладало византийское и славяно-русское влияние над латино-немецким. Оказав важные услуги мадьярам при занятии Угрии, угро-руссы долгое время несли сторожевую службу по охране границ государства; многие угро- руссы занимали также высокие должности при дворе, составляли почетную стражу королей или заведовали королевскими имениями. Любопытно отметить, что самые должности при угорском дворе носили славяно-русские названия, как, напр., воевода, стольник, придворный пан. Угорские короли обыкновенно передавали свою власть над Угорской Русью отдельным членам своего дома с титулом воевод или князей. Соединенный в одну область, угро-русский народ имел также национальное самоуправление, избирая ежегодно своих чиновников под названием кенезиев и крайников. Этим чиновникам принадлежало право решения возникавших среди населения споров; жалобы от кенезиев поступали к крайникам, которыми и решались окончательно, за исключением уголовных дел, подлежащих ведению князей или уполномоченных ими кастеланов, а также дел о княжеских доходах. Но и эти дела pешались при посредстве и наблюдении русских чиновников.
Признание церковных и национальных прав В религиозной области угро-руссы первоначально также пользовались полной свободой. Однако, по мере того, как Угрия подпадала под влияние латино-немецкого Запада, православные угро-руссы стали терпеть притеснения со стороны католического духовенства. Первые следы борьбы с восточной церковью в Угри заметны уже в правлении Стефана И. Явившиеся с его женою Гизелой, баварской принцессой, латинские монахи тотчас же начали свой поход против православной церкви, привлекая на свою сторону мадьяр. Латинское духовенство в своей нетерпимости дошло до того, что воздвигло гонения на православных, крестило их как язычников и отнимало у них церкви. Тогда угро-русский народ восстал под предводительством Купы Стренчаника, Уйки и Киамы, но был побежден. Купа был разорван на части, которые, для большего устрашения населения, повесили на городских воротах. Так печально окончился первый опыт латинизации угро-русской церкви. Большой удар православной церкви был нанесен вторгнувшимися в 1241 году в Угрию татарами, которые истребили много тысяч жителей, разорили монастыри и церкви и сожгли множество сел. После ухода татар православные монастыри и храмы долгое время остались в развалинах, так как угро-руссы не имели средств для их возстановления.
Кн. Феодор Кориатович В 1338 году явился в Угорскую Русь потомок литовского Гедимина князь Феодор Кориатович. Не будучи в состоянии выдержать натиска своего дяди Ольгерда, он оставил свое Подольское княжество и удалился к угорскому королю Карлу-Роберту И. По заключенному с угорским королем Людвигом И в 1354г. договору в гор. Брацлаве он уступил ему свои права на Подолию, получив взамен владения Мукачевское и Маковицкое. Поселившись в Мукачеве и выстроив крепость, он окружил себя подвластными русскими вассалами и при помощи их расширил свои владения. В 1360 году он основал на Чернецкой горе, близ Мукачева, православный монастырь в честь св. Николая Чудотворца. Приход Кориатовича поднял дух угро-русского народа. К сожалению, князь Феодор Kopиaтович не упрочил своей власти в Угорской Руси, а ушел обратно в Подолию, где и умер.
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm

Вячеслав Григорович Котигорошко (Ужгород). Племена Верхнего Потисья на рубеже и в первых веках н.э. Современное изучение древней истории Европы позволяет выделить из территории Карпато-Дунайского ареала конца I тыс. до н.э. три основных этнических массива; северофракийский, иллирийский и кельтский. В первый, доминирующий [Herod., V, 3], по подсчетам В. Томашека (1893) входило несколько десятков племен, известных у античных авторов, начиная с Геродота [IV, 93], под общим этнонимом «геты». С I в. до н.э. к населению, проживавшему внутри карпатской дуги, стал широко применяться термин «даки». «Даки к горам привязаны», отмечал историк II в. н.э. Флор, описывая события рубежа эр [Flor, Epit. 11, 28]. Это сведение перекликается с утверждением Плиния Старшего, что даки живут на горных хребтах и в ущельях до р. Тисы [Plin., HN, IV, 80]. Конкретизирует местоположение даков Страбон, сообщая, что жителей в низовьях Истра называют гетами, а даками тех, которые обитают ближе к Германии, к истокам Истра [Strabo, VII, 3, 12]. Географ, закончивший свой труд около 20 г. н.э. и использовавший данные почти полтораста авторов, отразил этногеографические реалии конца II - начала I в. до н.э. (Грацианская, 1986, 32, 46: Мачинский. 1974, 85). Дополнительные данные о даках находим у Помпея Трога, в передаче Юстина [Just., XXXII. 3, 16], который определяет их как младшую ветвь гетов, распространение этнонима "даки" и на гетов наблюдается уже в I в. н.э. [Svet., Аugust., 8, 2; 21; 63, 2], хотя Дио Кассий подчёркивает: "Я же прекрасно знаю, что геты живут за Гемами по течению Истра" [Cass. Dio, LXVII, 6, 2]. Таким образом, к концу II в. до н.э. выделяются две ветви северных фракийцев: геты и даки. Они говорят на одном языке [Strabo, VII, 3, 10, 13] и, согласно античным авторам, отличаются друг от друга местом своего обитания. Выход даков на историческую арену Европы ознаменовался созданием мощного политического объединения во главе с Буребистой (82-44 гг. до н.э.). К середине I в. до н.э. дако-гетское государство охватывало весь Карпато-Дунайский ареал. На его северной окраине (Верхнее Потисье) создаются наиболее отдалённые форпосты дакийской культуры в Земплине и Малой Копане (Котигорошко, 1989; Kotigorosko, 1995, 173-175). До прихода даков регион занимали автохтонные северофракийские племена и кельты, внедрившиеся в конце IV-III в. до н.э., и, в значительной степени, латинизировавшие местную культуру (Kotigorosko, 1995,61-62, 167-170). Верхнее Потисье, бывшее во II-I вв. до н.э. дальней периферией античной цивилизации, не нашло прямого отражения в письменных источниках. Даже такой компетентный историк, как Полибий (ок. 205-123 гг. до н.э.) категорически заявляет об отсутствии каких-либо конкретных данных в отношении северных областей от Нарбона до Танаиса [Polib., III, 38. 2]. Скудны свидетельства о племенах региона и в период вхождения Верхнего Потисья в контактную зону с римской провинцией Дакией (107-271 гг. н.э.). Однако даже эти обрывочные сведения, в совокупности с данными археологии, в определимой мере позволяют идентифицировать отдельные племена с культурами региона и сопредельных областей. Сведения об этногеографии северной части Карпатской котловины поступают к римлянам, скорее всего не ранее I в. до н.э. Одно из первых известий содержится в мемуарах Цезаря «Записки о гальской войне» (ок. 52-51 гг. до н.э.). При описаний Герцинского леса (лесистые горы от Рейна до Карпат) автор сообщай, что он тянется "до страны даков и анартов" [Caes, VI, 25]. Полагаем, эти данные Цезарь мог получить из первоисточников, т.е. от бойев. Бойи в союзе с таврисками около 60 г. до н.э. были разбиты даками Буребисты (Strabo VII, 5, 2; Crisan, 1977, 234; Kotigorosko, 1995, 173). После битвы разгромленные бойи отступили в Норикум, около 59-58 гг. до н.э. осаждали Норею, а оттуда вместе с гельветами отошли в Галлию [Caes, 1, 5], где вступили в контакт с римлянами в ходе римско-галльских войн. После разгрома кельтов граница даков простиралась от р. Моравы на западе до Карпат на востоке (Crisan, 1992, 27-35; Kotigorosko, 1995, 173-174). Локализация анартов (кельтские племена), занимавших согласно Цезарю, одну страну с даками, у автора неопределенная. Конкретизируется место обитания анартов, на севере Дакии, т.е. в Верхнем Потисье, в середине II в. н.э. Птолемеем [Ptol., Geogr. III. 8, 3]. Присутствие на этнокарте региона II в. н.э. анартов расцениваем как анахронизм. На этой территории после середины I в. до н.э. отсутствуют кельтские памятники. Вероятнее всего Птолемей, нанесший на карты «Сарматии и Дакии» все известные ему и его предшественникам племена, не учитывая их временное существование (Кудрявцев, 1957, 20), разместил и ряд племен, отвечавших реалиям конца I тыс. до н.э. Это касается и таврисков, помещенных географом рядом с анартами. Тавриски, выступившие в коалиции с бойями [Strabo, VII, 5, 2], после разгрома в 60 г. до н.э. могли отойти только на запад, а не на восток, вглубь дакийской территории. В связи с вышесказанным, интерес вызывает птолемеевский этноним «анартофракты» (анартофраки?). Если исходить из вывода Ю. Кулаковского (Кулаковский, 1899 23), поместившего их на севере Дакии, то этот термин отвечает этнической ситуации, сложившейся в Верхнем Потисье в последней четверти I тыс. до н.э., а именно: кельто-фракийскому симбиозу (Котигорошко, 1999, 103-104). Этноним «анартофракты» мог сохраниться как собирательное название населения севера Дакии и в первых веках н.э. Изменение этнокультурной ситуации в Карпато-Дунайском ареале конца I в. до н.э. - начала I в. н.э. определяется тремя главными факторами: экспансией Рима, продвижением германцев на Среднее Подунавье и созданием «сарматского клина» в Тисо - Дунайском междуречье. Имперская политика Октавиана Августа (27 г. до н.э.-14 г. н.э.) приводит к захвату огромной территории вдоль Дуная. У массы племен и народов (кельты, иллирийцы, фракийцы) нарушается естественный ход исторического развития. Включенные в провинции Реция, Норик, Паннония, Далмация, Иллирик, Мезия подверглись романизации, сказавшейся на их дальнейшей судьбе. Левобережье Среднего Подунавья занимают свевские племена маркоманов и квадов. Ближайшими соседями населения Верхнего Потисья на западе, согласно Тациту, были котины, осы и буры. Котины - кельты, буры - германцы, а осы или паннонцы, или германцы [Tacit, Germania, 28; 43]. Локализация этих племен связывается с землями Средней и Северной Словакии, то есть территорией, занятой в I в. до н.э. - конце II в. н.э. памятниками пуховской культуры (Pieta, 1982, 13-17, Abb. 1). Этническая структура Пухова рассматривается как келъто-дако-иллирийский симбиоз, сложившийся на местной позднегальштатской основе (Kolnik, 1980,206-207). Возможность идентификации котинов, осов и буров с носителями пуховской культуры подтверждается не только их локализацией, но и событиями конца II в н.э. В период маркоманских войн (166 - 180 гг.) котины, буры и осы приняли активное участие в нападении на Дунайский лимес [SHA, Vita Marei, 22, I ]. В 172 г. после ряда походов римских войск были побеждены котины (Колосовская, 1973,222), а через 6 лет буры [Cass Dio. 71, 18-19]. С окончанием боевых действий котинов переселяют в Нижнюю Паннонию, а осов на левый берег Дуная, напротив Аквинка. где они несут службу в римских крепостях (Колосовская, 1973, 227-228). Разгром и последующее насильственное переселение вышеназванных племен совпадает со временем прекращения жизнедеятельности на пуховских поселениях в конце II в. н.э. и гибели культуры. События маркоманских войн непосредственно сказались и на этническом составе населения Верхнего Потисья, нашедшего отображение в письменных источниках. Во II в н.э на этих землях северофракийские племена формируют культуру карпатских курганов, носителей которой можно отождествить с племенами костобоков. Костобокам посвяшен значительное число исследований, историография которых наиболее полно отражена в работах H. Гостара (1956) и О.В. Кудрявцева (1957). Особый интерес к одному из многочисленных племен, участвовавших в маркоманских войнах, вызван их наиболее глубоким проникновением на территорию империи в период «заговора варваров» [SHA, Маrc., 22, 1]. Летом 170 г. н.э. костобоки с севера Дакии по долине р. Олт через Нижнюю Мезию, Фракию и Македонию вторглись в Аханю, где разгромили знаменитый храм мистерий Деметры и Посейдона в Элевсине (Кудрявцев, 1950, 58-67). Это нашествие нашло отражение у современников события: Эмилия Аристида в «Элевсинской речи» [PIR, II, 314] и Павсания [X, 345, 5]. Основным информатором о локализации костобоков выступает греческий географ Птолемей (ок. 83-161 гг. н.э.). В своем труде «География» он упоминал их два раза. Первый - при перечислении племен, населявших европейскую Сарматию... восточнее же названных (племен по правому берегу Вистулы до Карпат) живут под венедами снова галинды и судины и ставаны до аланов, под ними игиллионы, потом койстобоки и трансмонтанты до Певкинских гор [Ptol., Geogr.. III, 5, 9]. Второй раз при описании племен Дакии: «Населяют же Дакию на самом севере, если начать с запада, анарты и тевриски и койстобоки, под ними же предавенсии и ратакэнсии и кавкаэнсии...» [Ptol., Geogr.,III, 8, 3]. В первом случае, описывая Сарматию в меридиальном направлении, Птолемей в северо-восточных предгорьях Восточных Карпат помешает костобоков и трансмонтантов. Упомянутые вслед за костобоками трансмонтаны, по мнению большинства исследователей, эпитет костобокского племени, живущего за горами, по отношению к костобокам Дакии (Кудрявцев, 1957, 3,1-32). При описании Дакии костобоки оказываются в ее северо-восточной части. Двойная локализация костобоков объясняется наличием двух костобокских Племен, разделенных Карпатами: костобоки и костобоки-трансмонтанов («загори»). Эта точка зрения, исходящая из «Географии» Птоломея, не вызывает сомнении у исследователей, в той или иной мере сталкивавшихся с проблемой расселения костобоков. Расположение племен костобоков совпадает с локализацией культуры Карпатских курганов: Верхнее Потисье с западной стороны Карпат, верховья Прута и Днестра с восточной. Какие-либо другие археологические культуры с подобной локализацией на сегодняшний день неизвестны. Еще одно непосредственное свидетельство о местоположении костобоков содержится в сообщении Дио Кассия (около 155-235 гг. н.э.) о вторжении в северные области провинции Дакии вандалов-астингов [Cass. Dio, LXXI, 12 I]. О.В. Кудрявцев (Кудрявцев, 1950, 59) относит это событие к рубежу 170-171 гг. н.э., когда основные силы костобоков находились в походе на Ахайю. Астинги, вышедшие к Limes Porolissеnsis, просили разрешения у наместника Секста Клемента поселиться на землях провинции, а он предложил совершить поход против костобоков. Разгромив последних, астинги бросились грабить провинцию. В сложившейся ситуации Клемент, не имевший достаточно своих сил, натравил против них лакрингов, которые и разгромили астингов. С этими эпизодами маркоманских войн, по мнению О.В. Кудрявцева (Кудрявцев, 1950, 69), связана надгробная надпись из Рима в честь Зиаис, дочери Тиата, дакийки, жены костобокского царя Пиепора, захваченного в плен вместе с семьей [CIL.VI.1. 1801 = ILS. 1. 854]. Вторжение в Верхнее Потисье вандалов хронологически совпадает с появлением в регионе памятников пшеворской культуры. В основном они представлены грунтовыми кремационными погребениями в сопровождении оружия (Kotigorosko, 1995, 127-128). В отношении времени появления этнонима «костобоки» определяющее значение приобретает вторая эпитафия из Рима. Найденное надгробие костобокского царя Сабитуя, по происхождению дака, поставлено его детьми Марком Ульпием Тарсканой и Ульпией Луккой [CIL. VI, 3, 1856]. Использование детьми царя личного и родового имен императора указывает, что его семья попала в плен императора в период дако-римской войны (105-106 гг.) и, будучи личными пленниками императора, получила статус вольноотпущеннков Траяна. Отсюда исходит, что термин «костобоки» (название племени или объединения племен во главе с ними) существовал в I в. н.э., а так как название племени не могло возникнуть внезапно, то и в более раннее время. Здесь же следует решить еще один вопрос. Костобоки - это термин, определяющий автохтонное население Верхнего Потисья или даков, пришедших в регион в период Буребисты? Из приведенных эпитафий исходит наличие противопоставления этнонимов «дак» и «костобок». В ранней подчеркивается, что Сабитуй, будучи костобокским царем, по происхождению дак, а в поздней, что дакийка по происхождению Зиаис - жена костобока Пиепора. Из анализа эпитафий утекают два основных вывода: костобоки - автохонное население Верхнего Потисья, «царский» род костобоков вступал в династические связи с представителями, властвовавшими в Карпатском ареале даками, и в конце I в. н.э во главе костобоков стоял ставленник даков, а не местный представитель царской власти. Таким образом, в конце I тыс. до н.э. на территории Верхнего Потисья проживали два этноса: фракийцы-костобоки и кельты-анарты, которые, возможно, выступали под общим именем анартофракты (анартофраки). После разгрома анартов даками около середины I в. до н.э., о чем, в первую очередь, свидетельствуют материалы Галлиш-Ловачки (Котигорошко, 1999, 105) широко распространяется этноним "костобоки", обозначавший население Верхнего Потисья. В начале II в. н.э., в период дако-римских войн и гибели царства Децебала, часть населения переходит в Северо-Восточное Прикарпатье, где фиксируется как костобоки - трансмонтаны, представители восточной ветви культуры карпатских курганов. Многогранная история коренного населения Верхнего Потисья прерывается в конце IV в. н.э. в период массовых этнических перемещений Великого переселения народов, затронувших и этот отдаленный регион Карпатского ареала. Затухает жизнь на многочисленных поселениях, исчезают упоминания даков и гетов со страниц античных авторов.
Литература
Грацианская Л.И., 1986 - "География " Страбона. Проблема источниковедения // Сб: Древнейшие государства на территории СССР,
М. Колосовская Ю.К., 1973 - Паннония в I - III веках //
М. Котигорошко В.Г., 1989 - Городища рубежа нашей эры в Верхнем Потисье // SA, 37 Котигорошко В.Г., 1999 - Этнополитические аспекты истории населения Верхнего Потисья I тыс. до н.э. - I тыс. н.э. // Сб: Румунсько-украiнськi вiдносини: icтopiя i сучаснiсть, Satu Mare
Кудрявцев О.В., 1950 - Вторжение костобоков // ВДИ, N 3
Кудрявцев О.В., 1957 - Исследования по истории Балкано-Дунайских областей в период Римской империи и статьи по общим проблемам древней истории //
М. Кулаковскiй Ю., 1899 - Карта Европейской Сарматiи по Птоломею // Kиiв Мачинский Д.А., 1976 - К вопросу о территории обитания славян // АСГЭ
Мелюкова А.И., 1979 - Скифия и фракийский мир //
М. Цигилик В.М., 1975 - Населения Верхнього Поднiстров'я перших столiть нашоi epu //Kиiв
Crisan I.H., 1977 - Burebista si epoca sa //Bucuresti
Crisan I.H., 1992 - Granifa de Nord - Vest a Dacii// EN, II
Gostar N., 1956 - Ramura nordica a dacilor-costobocii // In: «Buletinul Universitatilor «V. Babes» si «Bolyai», Cluj, I
Kolnik Т., 1980 - Doba Rimska a doba st'ahovania narodov // SA, 28
Kotigorosko V., 1995 - Tinuturile Tisei Superioare in veacurile III i.e.n. - IV e.n. (Perioadele La Tene si romana) // Bucuresti
Pieta K, 1982 - Die Puchov-Kultur //Nitra
Tomaschek W., 1893 - Die alten Thranen. Sitzungsbericjte der neiserlichen Akademit Wissenschaften // Wien
В.Г. Котигорошко (Ужгород). Племена Верхнего Потисья на рубеже и в первых веках н.э. Из книги: Древнейшие общности земледельцев и скотоводов Северного Причерноморья (V тыс. до н.э. - V век н.э.): Докл. науч. конф. под ред. доктора ист. наук, проф. Е.В. Ярового и др., Тирасполь, 2002г.; Также см. В.Г. Котигорошко. Верхнє Потисся в давнину. Ужгород: Карпати, 2008, Костобоки: с.297-303
http://www.historylib.org/historybooks/E-V-YArovoy_Drevneyshie-obshchnosti-zemledeltsev-i-skotovodov-Severnogo-Prichernomorya--V-tys--do-n-e----V-vek-n-e--/97



В.Г. Котигорошко. Верхнє Потисся в давнину. Ужгород: Карпати, 2008. 439с.
http://www.twirpx.com/file/1897556/ 11Мб


Директор Института Карпатоведения Вячеслав Григорович Котигорошко (22.07.1947 - 10.09.2016)
http://archaeology.com.ua/?p=688
Котигорошко В.Г. 1981. Городище рубежа нашей эры
в Закарпатье // Актуальные проблемы археоло-
гических исследований в Украинской ССР. Тез.
докладов Республиканской Межвузовской кон-
ференции молодых ученых. Киев.
Котигорошко В.Г. 1983. Население Закарпатья в пер-
вой половине I тысячелетия нашей эры. Авто-
реф. дисс. канд. ист. наук. Киев
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
А Костобъце Русколане тъвряi
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_275.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_405.htm

 Отправлено: 21.09.16 08:45. Заголовок: Угро-русская литерат..

Угро-русская литература

Славянское обьединение (редактор Ф. Аристов). N 5-6. Москва. 1915
Угро-русская литература. Статья Ф.Ф. Аристова. с.99-112

Угро-русская литература
Развитие литературы в Угорской Руси обыкновенно подразделяется на четыре периода: церковно-славянский, латинский, мадьярский и русский.
Церковно-славянский период (от основания Мукачевского монастыря в 1360 году) характеризуется тем, что угро-русская литература и вся вообще умственная жизнь Угорской Руси находилась под преобладающим влиянием церкви. До нас дошло немного памятников этой эпохи, так как большинство из них славянские книги.
В 1646-1649 годах была принята частью духовенства уния, весьма враждебно встреченная всей массой русского населения. Так как уния не принималась, то для поддержания ея был вызван в конце XVII века (1690г.) в Мукачевскую епархию ученый грек - епископ де-Камелис, который издал „Казуистику” для священников. К этому периоду относятся также рукописные памятники: „Скотарское Евангелие” (1588 г.), „Догматика” (1598г.), „Гукливская Летопись” (1660г.), „Богословие попа Митра” (1778г.), „Полемическое сочинение против католиков и униатов” (1701г.), „Сборник заговоров 1707 года”, „Няговское толковое Евангелие”, „Списание обителей Мараморошских” и „Сборник духовных и светских песен” (последний хранится в библиотеке Московского университета).
В 1744 году была основана в Мукачеве новая богословская школа, соединенная с начальным училищем для учителей. Она, однако, мало принесла пользы угро-русскому населению, так как все ея преподаватели, получив образование в латинских Ягерской и Тернавской семинариях, сами плохо знали русский язык.
Латинский период (с половины XVII века до первых десятилетий XIX века) имеет отличительной чертой господство латинского языка не только в литературе, но даже и в разговорной речи среди образованных слоев населения.
За это время проявилась деятельность таких даровитых личностей, как епископ Андрей Бачинский и писатель Иоанникий Базилович.
Андрей Бачинский (2(14) ноября 1732-1809) был образованнейшим человеком своего времени. Он родился в семье приходского священника в селе Бенятине, Ужгородского округа. По прохождении гимназического курса в Ужгороде, закончил свое образование в Тернаве. Отличаясь большими способностями и хорошим воспитанием, он получал места домашнего воспитателя в семьях знатных дворянских фамилий. Бачинский собрал богатую библиотеку в 9 тысяч томов, а его дом всегда был местом, где сходились самые выдающиеся угро-русские деятели. Видя чрезмерное распространение латыни, епископ Бачинский обращается к своей пастве и предлагает обратить серьезное внимание на обработку и изучение русского языка. Андрей Бачинский был поклонником М.В. Ломоносова.
Иоанникий Базилович (1742- 6(18) окт. 1821) родился в бедной семье села Глинищ, Ужгородского округа. С юных лет он полюбил науку и, несмотря на скудные средства своих родителей, отправился в школу сначала в Ужгород, а затем в Кошицы. После успешного окончания названных школ он поступил в монастырь на горе Чернецкой, близ Мукачева. Благодаря своим блестящим способностям, Базилович вскоре был избран протоигуменом всех униатских монастырей в Угорской Руси и занимал эту должность целых 38 лет, живя в Мукачеве. Тогда же он задумал написать историю угро-русской церкви, и с этой целью познакомился почти со всей литературой, касающейся прошлых судеб русских монастырей в Угрии. Результатом его неустанных трудов явилось сочинение „Вrеvіs notitia fundationis Koriatovits” (то есть „Краткие сведения об учреждениях Феодора Кориатовича”); 1-3 части этого сочинения вышли в 1799 году, а 4-6 части — в 1804 году). Это сочинение было первым по времени трудом, который познакомил угро-руссов с их историческим прошлым. Таким образом, ученая деятельность Базиловича отчасти совпадает с ролью Д.И. Зубрицкого в Галицкой Руси. Базилович написал еще два другие сочинения на латинском языке, оставшиеся, однако, в рукописи. Его труд, написанный по церковно-славянски, „Объяснение литургий” не увидел свет лишь вследствие излишней придирчивости тогдашнего цензора Григория Тарковича, который с 1816 года сделался Пряшевским епископом.
Мадьярский период наступил с начала XIX столетия и продолжался до 1848 года. Угро-руссы, живя одной жизнью с господствующею в Угрии мадьярскою народностью, невольно поддавались ея влиянию, а когда наступило в первых десятилетиях XIX века национальное пробуждение мадьяр, и латинский язык уступил место мадьярскому, то и образованные угро-руссы начали употреблять в разговоре вместо латинской также мадьярскую речь. Из угро-русских писателей этого периода должны быть отмечены: Василий Довгович и Михаил Лучкай.
Василий Довгович (1783-1849) был членом-корреспондентом мадьярской академии наук. Он родился в семье крестьянина и еще на школьной скамье написал несколько стихотворений на латинском языке, которые и были тогда же напечатаны. Кроме стихов он писал также сочинения по философии, астрономии, богословию и естествознанию; все они были составлены на мадьярском языке.
Михаил Лучкай (1789-1843) был приходским священником в Ужгороде. Он считался весьма образованным человеком среди своих современников и даже побывал за границей, что в те времена являлось большой редкостью в Угорской Руси. Лучкая вызвал в Италию герцог Лукканский — граф де-Виллафранка, который, добиваясь греческой короны, ввел в своей домовой церкви богослужение по греко-восточному обряду. За границей умственный кругозор Лучкая значительно расширился; развитию в нем национального самосознания много содействовали политические события того времени: национальные движения греков, сербов и румын. Лучкай издал на латинском языке первую по времени грамматику угро-русского наречия, сравнив его с церковно-славянским языком. В предисловии к этой грамматике проведены славянофильские или панславистические взгляды, которые наложили отпечаток на последующее развитие литературы в Угорской Руси. Вот что говорит Лучкай в предисловии: „Каким колоссом сделался бы старо-славянский язык, если бы он остался литературным. Французский, итальянский, а особенно германский литературные языки не сходны с народными языками, а между тем никому и в ум не приходит предпочитать простородные формы и выражения — литературным. Одни славяне ревностно заботились и заботятся о том, чтобы литературный язык сблизить с неродным, полагая, что таким образом легче можно будет изучить и усвоить его”. Надо заметить, что на практике Лучкай не применил высказанных им теоретических положений, написав грамматику местного русского языка в Угрии. Тем не менее, его взгляды оказали влияние на распространение в Угорской Руси общерусского литературного языка. Затем он напечатал в двух томах по-русски „Церковныя бесЪды на всЪ недЪли рока на поученіе народное” (Будапешт, 1831г.). Лучкай написал еще пятитомное латинское сочинение „История Карпато-Руссов” („Historia Carpato-Ruthenorum”), до сих пор остающееся в рукописи.
Русский период В половине XIX столетия наступило национальное возрождение Угорской Руси и писатели стали употреблять вместо чужих языков латинского и мадьярского, родной русский язык.
Из деятелей литературы русского периода должны быть отмечены: А.В. Духнович, А.В. Попович, И.И. Раковский, Иоанн Дулишкович, А.И. Добрянский-Сачуров, А.И. Павлович, о. Анатолий Кралицкий, И.А. Сильвай (Уриил Метеор), Митрак (Материн), Е.А. Фенцик, Ю.И. Ставровский (Попрадов) и Евмений Сабов.

Александр Васильевич Духнович (1803-1865), первый по времени писатель общерусского направления в Угорской Руси, родился в селе Тополе. Среднее образование получил в Кошицкой гимназии, а богословское — в Ужгороде. Сперва служил помощником секретаря в Мукачевской консистории, а с 1843 года сделался каноником Пряшевского собора. Посвящая себя работе над просвещением угро-русского населения, А.В. Духнович прежде всего озаботился об устройстве типографии, в которой можно было бы печатать полезные для народа книги. По этому вопросу он обратился в 1851 году в Ужгородскую консисторию, предлагая ей учредить книгопечатню при Мукачевском монастыре. Однако, этот план писателя не мог тогда осуществиться, так как после революции 1848 года австрийские власти весьма подозрительно относились даже к малейшим проявлениям национального самосознания среди подвластных народностей. Но первая неудача не остановила А.В. Духновича, и он продолжал трудиться для просвещения и возрождения Угорской Руси. Прежде всего он издал в Вене (на 1851 и 1852 годы) литературный сборник „Поздравление Русинов”. Затем А.В. Духнович печатает свои календари под заглавием „Месяцесловы”. В 1850 году появилась в Перемышле его драма — „Добродетель превышает богатство”, которая тогда же была разыграна учениками во многих народных школах. Для начальных школ им изданы также: „Краткий землепись” и „Катехизис литургический” (вышли в Будапеште в 1851 году). Для учителей им напечатана „Народная педагогика в пользу училищ и учителей сельских” (Львов, 1857г.), для взрослых — молитвенник „Хлеб души” и, наконец, для интеллигенции — „Сокращенная грамматика письменного русского языка” (Будапешт, 1853 г.).
Таким образом, А.В. Духнович был одновременно поэтом, драматургом, историком и педагогом.
Надо сказать, что писатель издавал свои произведения как на местном угро-русском наречии, так и на общерусском литературном языке. Первые - предназначались для простого народа, а вторые — для образованных читателей.
Вообще, Александр Васильевич Духнович — самый популярный и любимый в Угорской Руси писатель.
Андрей Васильевич Попович родился 10 (22) августа 1809г. в Текегазе, где отец его был священником; гимназический курс прошел в Мараморош-Сиготе и Сукмаре, а богословское образование получил в Ужгороде. В 1833г. был рукоположен в священники и назначен приходским сотрудником в Гайду-Дороге; затем состоял вице-ректором Ужгородской семинарии, после чего назначен благочинным в Велико-Березницкий приход. В 1852 году он занял в Ужгороде должность заведующего приютом для сирот священнослужителей и преподавателем богословия. В 1856 году он перешел в Велико-Копанский приход. В 1888 году ему был пожалован за труды золотой крест. Все свое внимание он обращал на просвещение простого народа и в этом достиг огромных результатов: в его приходах все крестьяне умели читать по-русски. В 1852 году А.В. Попович издал букварь „Верный Ангел”; кроме того, появились его сочинения: „Маленькая библия” (1847г.), „Великая Библия” (два тома, 1859г.) и „Церковный Сборник” (1864г.), в котором он изложил весь Октоих, Минею, Триодь постную и цветную и Часослов для простого народа, который, благодаря А.В. Павловичу, получил возможность принимать сознательное участие в богослужениях.
Иван Иванович Раковский (1815-1885) родился в селе Ставном, первые шесть классов семинарии прошел в Ужгороде, седьмой же и восьмой — в Кошицах. Богословское образование получил в Ужгородском лицее. В 1837-1838 годах служил в качестве делопроизводителя епископской канцелярии, затем был пострижен и определен на должность чтеца при домовой церкви епископа. В 1839 году был рукоположен в пресвитеры и определен в качестве настоятеля прихода в Вышнюю Рыбницу, где провел пять лет (1839-1844 гг.). В 1844 году получил место вице-директора Ужгородской духовной семинарии, которое занимал до 1850 года. В период времени с 1850 до 1859 года был переводчиком государственных законов на русский язык, и тогда же редактировал „Церковную Газету” (1856-1858) и „Церковный Вестник” (1858). В 1859г. определен приходским священником села Изы, где и умер 21 ноября (3декабря) 1885 года. Он был образцовый священником, что лучше всего доказывается тем, что его приход перешел затем из унии в православие, чему последовали многие другие села. Вообще, в Угорской Руси национальное русское самосознание тесно связано с переходом в православие. Как писатель И.И. Раковский прежде всего заботился о распространении общерусского литературного языка в Угорской Руси. По этому вопросу он высказался следующим образом: „Наша Угорская Русь никогда ни на минуту не колебалась заявить свое сочувствие к литературному соединению с прочею Русью. У нас, так сказать, никогда и вопроса не было по части образования какого-нибудь отдельного литературного языка. Все наши писатели с самого начала вступления на поприще распространения народного просвещения руководились одной мыслью, имеющею целью литературное объединение. Сия мысль столь овладела нашими писателями, что они, можно сказать, были постоянными подвижниками великой идеи о всеславянском литературном соединении, получившей в настоящее время торжественное освящение в славянском мире” (газета „СвЪтъ”, Ужгород, 1868г., N43).
Иоанн Дулишкович (1815 – 21 февр. (5 марта) 1883) родился в семье священника, в Голятине, в Мараморошском округе. Ученье начал в 1825 году в Ужгороде, „философию” (7 и 8 классы гимназии) прошел в Кошицах, а богословское образование получил в Ужгороде. В 1841 году был рукоположен в священники и получил место настоятеля прихода в Скотарском (1841-1848), а потом в Вышних-Верецких, (1848-1850), откуда переведен в Нижние-Верецки, а в 1869г. — в Чинадеево. Впоследствии он состоял благочинным в Нижне-Веречанском и Чинадеевском округах. Все свободное от служебных занятий время Иоанн Дулишкович посвящал собиранию материала по истории угро-русского народа, результатом чего явился его труд „Исторические черты угро-русских” (Ужгород, 1874, 1875 и 1877гг., всего три тома). Часть его до сих пор еще остается в рукописи. В этом сочинении собран огромный фактический материал.

Адольф Иванович Добрянский-Сачуров (1817-1901) родился в селе Рудлеве, Земплинского округа, где его отец был настоятелем прихода. Среднее образование получил в гимназии (в Левоче, Рожнаве, Мишковце и опять в Левоче), а высшее — по двум факультетам: философскому (в Кошицах и Ягре) и юридическому (в Ягре). По окончании университетских наук, Адольф Иванович отправился в Щавницу и поступил в Горную и лесную академию, в которой и прослушал полный, четырехгодичный курс.
В 1840г. был назначен практикантом в Виндшахту (около Щавницы), а в 1842г. его сделали там же кунстоффицером. В 1846г. А.И. Добрянского вызвали в Вену для слушания высшей математики, механики, архитектуры и практических занятий в мастерских Венско-Глокницкой железной дороги под руководством лучших специалистов-инженеров. В 1847г. Адольф Иванович был командирован в Чехию, где ему удалось открыть каменно-угольные копи. В бытность в Чехии он познакомился с деятелями Славянского Возрождения, что еще более укрепило его славянофильские воззрения.
В 1848г. А.И. Добрянский вернулся в Угрию. Мадьяры, видя в Адольфе Ивановиче предводителя всех угорских славян, хотели его схватить и предать казни. Поэтому ему пришлось спасаться бегством в Галицкую Русь, где он был принят с большим почетом.
В 1849г. А. И. Добрянский был назначен гражданским комиссаром при русской армии, занявшей Угрию. При селе Арданде близ Великого Варадина ему пришлось присутствовать при приеме русским генералом графом Ридигером мадьярской военной депутации, которая от лица всей армии просила о присоединении Венгрии к России.
В том же 1849г. Адольф Иванович был назначен вторым окружным докладчиком (референтом) и правителем канцелярии в Ужгород. Деятельность А.И. Добрянского на этом поприще была весьма плодотворна для Угорской Руси.
В 1857г. ему было пожаловано рыцарское достоинство с прибавлением к фамилии „Сачуров”.
В 1864г. А.И. Добрянский-Сачуров был назначен советником-докладчиком угорской придворной канцелярии в Вене. Необходимо заметить, что до введения дуализма (в 1867г.) должность эта соответствовала должности министра.
В 1865г. Адольф Иванович был избран от Шарыша депутатом угорского сейма, в котором оставался до конца 1868 года. С 1869 по 1881 годы А.И. Добрянский-Сачуров провел в своем имении Чертежном. За это время он издал следующие сочинения: „Проект политической программы для Руси австрийской” (1871г.), „Патриотические письма” (1873г.), „О западных границах Подкарпатской Руси, со времен св. Владимира” (1880г.), „Ответ угро-русского духовенства Пряшевской епархии своему епископу” (1881г.) и „Аппелляция к папе от имени угро-русского духовенства Пряшевской епархии по вопросу о ношении униатскими священниками бороды” (1881г.).
В 1881г. Адольф Иванович переехал во Львов, чтобы стать во главе народной работы, о чем его просили лучшие представители Галицкой Руси. В январе 1882 года он был вместе с другими галицко-русскими патриотами арестован и посажен в тюрьму по обвинению в мнимой государственной измене, ставящей якобы своею целью отторжение от Австрии Галичины для присоединения ее к России. Через полгода состоялось судебное разбирательство, во время которого Адольф Иванович в своей замечательной речи подверг обвинительный акт убийственной, уничтожающей критике. После судебного оправдания А.И. Добрянский-Сачуров на другой же день покинул Львов и переселился в Вену.
В Вене он прожил пять лет (1882-1887) и за это время напечатал следующие сочинения: „Аппеляция И.Г. Наумовича” (1883г.), „О современном религиозно-политическом положении австро-угорской Руси” (1885г.), „Наименование австро-угорских русских”) (1885г.), „Материалы для памятной записки галицких русских” (1885г.), „Программа для проведения национальной автономии в Австрии” (1885г.), „В день праздника св. великомученниека Димитрия” (1886г.) и „Разъяснение к истине” (1887г.).
В 1887г. А.И. Добрянский-Сачуров переселился из Вены в Тироль, в гор. Иннсбрук. Здесь он, как и в Вене, продолжал свою правильную трудовую жизнь, был руководителем иннсбрукской славянской молодежи, следил за всеми выдающимися событиями в славянском мире и напечатал следующие свои труды: „Взгляд А.И. Добрянского на вопрос об общечеловеческом языке” (1888г.), „По истине”(1888г.), „К разъяснению защиты греко-славянской церкви со стороны апостольского римского престола” (1888г.), „Партийная жизнь славян в Чехии” (1889г.), „Римско-немецкая империя Гогенцоллернов и греко-славяне” (1892г.), „Календарный вопрос в России и на Западе” (1894 г.), „Плоды учения гр. Л.Н. Толстого” (1896г.), „Куда мы дошли?” (1898г.), „Суждение православного галичанина о реформе русского церковного управления, проектируемой русскими либералами нашего времени” (1898г.) и „Где выход?” (1901г.).
А.И. Добрянский-Сачуров умер в Иннсбруке и погребен в своем имении в Чертежном, в Угорской Руси. Адольф Иванович был одним из выдающихся славянских деятелей и являлся общепризнанным национальным вождем Угорской Руси.
Александр Иванович Павлович (1819-1901), сподвижник А.В. Духновича и весьма популярный в Угорской Руси поэт. Среднее образование он получил в школах во Львове, Бардиове, Мишковце и Ягре, а богословское — в Тернаве. В 1848г. был рукоположен в священники, а с 1864 года и до самой смерти (1901г.) занимал приход в Свиднике. По окончании в 1848 году богословских наук в Тернаве был посвящен в священники и стого времени много работал для просвещения народа, и принимал участие в разных угро-русских литературных изданиях. Хотя А.И. Павлович знал общерусский литературный язык и написал на нем несколько сочинений, однако, большая часть его произведений была составлена на шарышском наречии лемков. Самое удачное его сочинение — поэма „Дьячок” (написана на лемковском говоре). Кроме того А.И. Павлович собрал много простонародных песен и исторических преданий, часть которых напечатана в сборнике „Народные песни Галицкой и Угорской Руси” Я.Ф. Головацкого. В своих стихотворениях А.И. Павлович затрагивает национальные угро-русские и даже славянские темы. Большой известностью пользуется его стихотворение „Батькови Духновичу”, где автор определяет литературное значение А.В. Духновича для Угорской Руси.

О. Анатолий Кралицкий (1835 - 30 янв. (11 февр.) 1894) родился в селе Чебинном, в Земплинском округе. В 1858г. был рукоположен в сан иеромонаха, затем определен в Мария-Повчанский монастырь, где состоял преподавателем церковной истории и канонического права, а в 1869г. был избран игуменом Мукачевского монастыря. О. Анатолий Кралицкий — весьма плодовитый и разносторонний писатель: он писал проповеди, исторические очерки, литургические объяснения, нравоучительные рассказы и статьи по сельскому хозяйству; собирал исторические материалы, касающиеся угро-русских монастырей, описывал народные обычаи и собирал плоды народного творчества: песни, сказки, заговоры и т.д. Наконец, открыл несколько неизвестных рукописных памятников угро-русской литературы. Очень интересны его „Воспоминания”, напечатанные (за подписью И.В.) в „Листке” за 1888г.
Иван Антонович Сильвай, известный под псевдонимом Уриил Метеор (3(15) марта 1838-1904), родился в Сусковом, деревне Бережанского округа, в семье приходского священника. Гимназический курс проходил в Ужгороде и Сатмаре, а богословское образование получил в Будапеште и Ужгороде. В 1862 году он принял сан иерея и вскоре стал сотрудником при своем отце, при котором провел девять лет (до его кончины), а затем занял место своего покойного отца. Из этого периода надо исключить только 1865г., когда он временно был священником в приходе Дусино. В 1881г. И.А. Сильвай был перемещен из Сускового в Турьянско-Реметский приход, где и состоял до самой смерти. Его рассказы отличаются верностью изображаемых характеров и неподдельным юмором. Из них отметим особенно следующее: „Светлое Воскресение”, „Люди в железных шляпах”, „Крайцаровая [т.е. копеечная] комедия”, „Однодневное царство”, „Пупаки”, „Шестак”, „Вечная юность” и „Из-за одной рюмки водки”, „Беда, нет жида”. „Крайцаровая комедия” И.А. Сильвая была очень сочуственно встречена публикой и вызвала целый переполох в бичуевмых лицах; „Люди в железных шляпах” и „Пупаки” как нельзя лучше достигли цели; разсказ „Шестак” изобилует фантазией, а в произведении „Беда, нет жида” верно изображена роль евреев среди угро-русского населения. В России были напечатаны его статьи: „Управление Стефана Панковича” („Славянский Сборник” за 1875г.) и „Угро-русская свадьба” („Родная Старина” за 1890 год). Из его стихотворений известны: „На поле жизни”, „Из-за гор” и многие другие.
Александр Митрак (псевдоним — Материн) является автором прекрасного очерка „Путевые впечатления на Верховине” и капитального „Русско-мадьярского словаря” (Ужгород, 1881г.). Кроме того, он написал немало хороших стихотворений, из которых отметим: „На Верховине” („Горы наши, горы”) и „Добро тому богатому, кто родился паном”. Язык произведений Митрака отличается большой поэтичностью и чистотою.
Евгений Андреевич Фенцик (1844-1903) родился в селе Мартинике, Бережанского округа, в Угорской Руси. Гимназию он окончил в Ужгороде еще в те времена, когда в Угрии можно было открыто заявлять о своем русском происхождении, когда даже названия улиц были на русском языке, в Мукачевской духовной семинарии и консистории официальным языком был русский и русская речь слышалась даже среди чиновников. По окончании Ужгородской гимназии Е.А. Фенцик поступил на богословский факультет Венского университета.
Уже в эти годы он выступил на литературное поприще: его стихотворения (под псевдонимом Владимир) появлялись в Галицком „Слове”, а затем в угро-русских — „Свете”, „Новом Свете”, „Карпате” и многих календарях. В 1869г. он женился на Марии Федоровне Васовчик и в том же году был рукоположен в священники, получив приход в селе Богеревнице, Бережанского огруга. В 1871-1872гг. служил в Буковце, на Бережанской Верховине; с 1873 и до 1882г. был в Дусине; 1882-1894 годы служил в Порошкове, Ужанского округа; 1894-1902гг. пробыл в Великой Раковице, а затем перешел в Горинчево, где и умер в 1903г. В 1875г. он составил свою известную „Литургику”, изданную в Пряшеве. Немного позднее появился анонимный его роман „В отчизне без отечества”. В 1885г. он начал издание двухнедельного журнала „Листок”, ставшего на долгое время почти единственной духовной пищей угро-русского народа. С 1891г. выходило приложение к журналу под заголовком „Додаток к Листку”. Успехи „Листка” пробудили и ужгородское литературное „Общество св. Василия”, которое в 1870-х годах почти совсем распалось, и оно начало в 1898г. издавать популярный журнал ”Наука”, а в 1902г. преобразовалось в акционерное общество „Унио”, приобрело свою типографию и начало работать в области народного просвещения. Успехи „Листка” заставили также и мадьярское правительство издавать свою газету для народа под названием „Неделя”, на местном русском языке. Кроме того, Е.А. Фенцик составил „Молитвослов”, выдержавший уже несколько изданий. Писатель пользовался большим уважением и влиянием не только среди угро-руссов, но и у мадьяр. Так, он был приглашен в члены комитета, занимавшегося переводом церковно-славянских книг на мадьярский язык; кроме того, правительство поручило ему перевести для школ мадьярскую хрестоматию Гашпара на русский язык, уплатив за этот труд триста золотых.
Е.А. Фенцик умер в 1903г., пробыл 35 лет священником и 18 лет редактором „Листка”, одушевленный всю свою жизнь одной идеей — спасти Угорскую Русь от мадьяризации, сохраняя и сближая угро-русское наречие с великим общерусским литературным языком. После смерти Е.А. Фенцика прекращается издание „Листка” и культурная жизнь сразу замирает, так как угро-русское население лишается талантливого и стойкого руководителя и защитника. Е.А. Фенцик поддерживал народный дух своими глубоко продуманными проповедями, журналом, стихотворениями, проникнутыми русским национальным самосознанием, и интересными разсказами, содержание которых брал из местной жизни, умело при этом осуждая пороки и поощряя хорошие стороны в жизни угро-русского населения. После смерти писателя всеми сознается пробел среди деятелей Угорской Руси и тем сильнее чтится его память, как неустрашимого и идеального борца за русское дело по ту сторону Карпат.
Из стихотворений Е.А. Фенцика наиболее известны: „Вечность”, „Песня о песни’’, „Мысли”, „Христос Воскрес”, „Радостные звуки”, а из прозаических произведений — рассказ „Нищие духом”.
Юлиан Иванович Ставровский (псевдоним — Попрадов) известен как автор разсказа „Очерки из Попрада” и этнографического очерка „Ярмарка в Спише”; кроме того он написал много хороших стихотворений: „Тоска по отчизне”, „Вечерний звон” и др.
Евмений Сабов издал в 1893г., в Ужгороде, прекрасный свой труд: „Хрестоматия церковно-славянских и угро-русских литературных памятников”, в котором впервые изображено развитие литературы в Угорской Руси. Автор не ограничивается сообщением одних биографий писателей, а также приводит выдержки произведений и тем самым дает читателю возможность самостоятельно судить о ценности того или другого литературного сочинения. Этот труд вызвал лестные отзывы в ученом мире, который признал в лице священника о. Евмения Сабова лучшего знатока истории угро-русской литературы.
Такова деятельность угро-русских писателей.
В заключение необходимо сказать о развитии журналистики
Родоначальником угро-русской журналистики является Ив. Ив. Раковский, издававший в Будапеште „Церковную Газету” (1856-1858) и „Церковный Вестник” (1858).
С 1867 по 1871 годы Общество св. Василия Великого в Ужгороде издавало еженедельную газету „Свет”. Ответственным редактором был (1867-1869) Ю.Ю. Игнатков, а помощником его — К.А. Сабов; в 1870-1871гг. ответственным редактором состоял В.Ф. Кимак.
После прекращения „Света” в 1871г. стал выходить двухнедельный литературно-сатирический журнал „Сова”. Издателем был А.И. Репаев, а редакторами — В.Ф. Кимак и К.А. Сабов. NN 1-3 „Совы” были напечатаны в Ужгороде, а NN 4-5 — в Будапеште.
С 1871 по 1872 годы Общество св. Василия Великого в Ужгороде издавало еженедельную газету „Новый Свет”. Редактором был Виктор А. Гебей.
С 1873 по 1886 годы выходила еженедельная газета „Карпат”, являвшаяся органом епархиального начальства и Общества св. Василия Великого в Ужгороде. Редактором-издателем „Карпата” был Н.Ю. Гомичков.
С 1885 по 1903 годы выходил в Ужгороде двухнедельный журнал „Листок”. С 1901 года при „Листке” давалось прибавление — „Додаток к Листку”. Редактором обоих изданий был Е.А. Фенцик.
С 1898 по 1914 годы Общество св. Василия Великого в Ужгороде издавало журнал „Науку” и, как ежемесячное приложение к нему, „Село”. Редактором обоих изданий являлся Августин Волошин.
Так дело продолжалось до великой войны 1914г., которая несомненно откроет новую эпоху в жизни Угорской Руси и даст возможность ея будущим писателям всецело примкнуть к великой общерусской литературе.
Ф.Ф. Аристов


Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
Ф.Ф. Аристов. Литературное развитие Подкарпатской (Угорской) Руси. Москва 1928 (это не репринт, а впервые изданная книга в 1995 году с рукописи 1928 года, которая пролежала весь советский период в шкафу - С. Шарапов). Книга подготовлена к изданию стараниями Т.Ф. Аристовой и С.В. Шарапова. Добавлена статья Т.Ф. Аристовой - Федор Федорович Аристов и карпаторусская проблема. 49с.
http://en.booksee.org/book/748556 49с., 1.42Мб
http://zapadrus.su/bibli/geobib/aristov-lit-razv-podkarpat-rusi.html
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_405.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_406.htm

 Отправлено: 22.09.16 12:12. Заголовок: Галицко-русские писа..

Галицко-русские писатели. Дмитрий Николаевич Вергун
В 1911 году в книжной серии Славянская дума, издававшихся книгоиздательством Славия, Федор Федорович Аристов печатает свою монографию Галицко-русские писатели. Она посвящалась В.Д. Залозецкому, Д.Н. Вергуну и М.Ф. Глушкевичу. Львовская газета Прикарпатская Русь, в том же году, в номере 552, полностью перепечатывает её
Валерий Разгулов. Ф.Ф. Аристов и Карпатороссия. 2001, с.14
http://www.libinfo.org/?id=10610 2.1.Мб 100с.

Ф.Ф. Аристов. Славянская Дума. Вып.4. Ряд статей по важнейшим для сознательного Славянства вопросам. Галицко-русские писатели (В.Д. Залозецкий, Д.Н. Вергун, М.Ф. Глушкевич). Москва, Славия, 1911 (от Наташи Гаттас)

Дмитрий Николаевич Вергун

Дмитрий Николаевич Вергун родился в 1871 году, в крестьянской семьe, в местечке Городке, близ Львова. Начальное образование получил в польской народной школе, а русский язык изучал в общежитии (бурсе) Народного Дома во Львове, где посещал также немецкую гимназию. После успешного окончания гимназического курса, поступил сначала в польский, Львовский, университет, но затем перешел на философский (историко - филологический) факультет немецкого, Венского, университета.
Первые стихотворешя поэта были напечатаны в 1891 году, в галицко-русском журнале „Беседа". С 1895 года Д.Н. Вергун стал помещать (под псевдонимом Вестун) корреспонденции из Вены в „Новом Времени". В 1897г. был арестован, за составление гектографированной „программы червонно-русской молодежи". В 1899 году получил звание доктора философии (точнее — славяноведения) Венского университета за сочинение о составителе славянской грамматики — Милетии Смотрицком, и тогда же был единогласно избран философским (историко-филологическим) факультетом лектором русского языка и литературы. Однако, австрийское министерство народного просвещения не утвердило этого избрания, выставив причиною политическую неблагонадежность Д.Н. Вергуна (именно, ставилось на вид - составление программы и пребывание в тюрьме).
Разставшись, таким образом, с мыслью oб университетской кафедре, д-р Вергун тем сильнее стал рваться к кафедре общественной: к основанию журнала для служения славянской идее. Такой обще-славянский орган — Славянский Век — он издавал на русском языке в Вене, с 1900 по 1904 год...

Поэзия Д.Н. Вергуна поистине выдающееся явление в жизни Прикарпатской Руси. На общерусском литературном языкe писали там и до него, но это все были произведения беллетристического характера, а Вергун первый дал нам пример того, что pyccкие галичане могут выражать свои заветные мысли также и в стихах.
„Червонно-русские отзвуки" прекрасно знакомят нас с современною жизнью славянства, причем не только бичуют отрицательные явления, но также и указывают на путь, ведущий к светлому будущему. Поэт глубоко верит в объединение славянских народов и знает, что таким центром явится свободная Русь. Но прежде чем взяться за великое дело собирания славянских земель, русскому народу необходимо самому укрепить свое национально-культурное единство и побороть такое болезненное явление, какое представляет из себя мазепинское украйнофильство.
Итак, славянство должно приняться за создание собственного государства Славии, но отдельные славянские народы, эти — „Славии раздробленные звенья", — только тогда достигнут желанного идеала, когда будут располагать необходимой для борьбы силой. Вот почему Д.Н. Beргун (в составленном им русском сокольском марше, положенном на музыку чешским композитором В.И. Главачем) обращается к славянским соколам со своим горячим призывом:
Гей, сокола, выступайте смелей,
Дайте славянству могучих людей!
Слёты, ристанья все распри сотрут —
Вольную Славию нам создадут!
http://rusyns-library.org/galicko-russkij-pisateli-f-aristov/

Славянский Век. 1900. N1. Вена. Редактор Д.Н. Вергун
Всеславянский орган. Выходит дважды в месяц
Славянский век преследует следующие цели:
1. Дать русскому и славянскому читателю полное, ясное и правдивое представление о культурной жизни всего славянства.
2. Идти на встречу желанию югозападных славян ознакомиться с русской речью настолько, чтобы русский язык мог сделаться со временем общим языком для культурных сношений славян между собой.
3. Дать австро-венгерским, русским и балканским производителям и торговцам возможность войти в непосредственные сношения.
Содержание NN 1-36
http://crecleco.seriot.ch/recherche/REVUES20-30/SLAVVEK/index.html

Славянский век. N2. От редактора:
Журнал – великое дело! – Ф.М. Достоевский
„Славянский Век" после многих-многих мытарств появился. Славянская печать встретила его появление (за немногими исключениями) весьма радушно; немецкая — с нескрываемой злобой (особенно: Osdeutsche Rundschau) и криком: Polizei, мадьярская вообще, — с ехидным указанием на вкоренение „панславизма" в столице Австрии. Я ничего другого и не ожидал и потому на это отвечать не буду. Хочу ответить только тем, к счастью, немногим, строгим, критикам, которые, прикидываясь друзьями, стали сразу подрывать кредит „Славянского Века". Их прошу принять во внимание вот что:
„Славянский Век" не есть, не будет и не желает быть продолжателем прежних, русских, славянофильских изданий, издававшихся в Москве, в С. Петербурге. То были издания, в большей части, субсидированные, всегда материально прекрасно поставленные, почти официальные.
„Славянский Век" является начинателем нового дела. Храня славянофильские заветы, он, желает служить непосредственному распространению русского языка среди югозападных славян, делу культурного единения славян путемь взаимного ознакомления их на общеславянском языке и на почве практических, торговых, интересов, под девизом, Палацкого: Svuj k svemu (Свой к своему). Начатый на собственный риск, и страх, вполне независимый, „Славянский Век" хочет сделаться безпристрастным выразителем славянского общественного мнения. Главная его задача создать арену, на которой вполне искренно и откровенно могли-бы высказаться все люди, думающие о судьбах славянства, вообще, отдельных, его племен, в частности.
„Славянский Век" появляется ежедвухнедельными выпусками. Будучи чем-то средним, между ежемесячными „толстыми" журналами, ежедневной газетой и еженедельной тетрадкой, он будет, избегать сухих, чисто научных статей, для которых, у каждого славянского племени есть специальные ученые издания, а в, сжатой, краткой форме выдвигать вопросы, могущие занимать всех, славян. Современный читатель, особенно западный, уже тяготится длинными статьями. Для них, у него не хватает, ни времени, ни терпения. Он требует, умственной пищи в небольшой, но питательной дозе.
Я не боюсь за успех. Если дело мое верное, славянство не может, не поддержать его. И сподвижники найдутся. Личных, же целей я не преследую. Для меня путеводной звездой будут, всегда слова нашего великого Пушкина:
......Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный
Дмитрий Николаевич Вергун
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_708.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_405.htm

 Отправлено: 23.09.16 10:46. Заголовок: http://sinsam.kirsof..

Галицко-русские писатели. Дмитрий Николаевич Вергун

Этнографическая карта составленная Д.Н. Вергуном

Д.Н. Вергун. Что такое Галиция? Петроград. 1915
Содержание
Русское население Прикарпатья 7
Прикарпатская Русь 19
Карпатская лавра 35
Скит Манявский 45
Освобождаемая Галиция 53
Русское население Прикарпатья Карпатские горы играли роковую роль в истории русско-австрийских отношений. При дележе Польши австрийская императрица Мария-Терезия настаивала на присоединении Карпат к Aвстрии, главным образом, на том основании, чтобы не дать Росcии утвердиться на Ближнем Востоке. Ошибка русской дипломатии могла быть исправлена на Венском конгрессе, если бы русская дипломатия не была тогда в плену у кн. Меттерниха. В крымскую и последнюю турецкую кампанию Россия сильно пострадала оттого, что Карпаты не были в ея руках. В 1854г. Россия должна была допустить преобладание Aвстрии в дунайских княжествах, — Молдавии и Валахии, в 1876г. согласиться на австрийскую оккупацию Боснии и Герцоговины взамен за австрийский нейтралитет…

Этнографическая карта театра военных действий
Освобождаемая Галиция В отличие от благословенной Галиции в Испании, есть, или вернее, была и несчастная Галиция в Австрии. Раньше далекая и чужая, как и та испанская, она теперь, после пролитой на ней русской крови, стала многим родной и близкой. Ею заинтересовались до того, что требуют не путать ее более с Галицией в Испании и даже предлагают назвать просто Галичиной...
Но между Галичиной и Галицией - большая разница. Галичина это только восточная область Галиции, которая среди коронных земель бывшей Австро-Венгрии носила пышное название: Галиция и Лодомерия (испорченная Владимирия) с великим княжеством краковским и княжеством освенцинским и заторским -.
Вот что такое Галиция в географическом смысле. Это австрийское месиво из древней Червонной Руси и краковской Малой Польши. Когда обе части размежуются, в духе воззваний верховного главнокомандующего к полякам и русским, тогда только никто не будет смешивать Галичины с Галицией и станут отличать понятия - галицкий (т.е. галичский) от прилагательного - галицийский...
Чем же должна быть родною нам эта Галиция? Как взрослому бывает дорога колыбель, в которой его няньчили, так нам должна быть интересны те Карпатские горы, где стояла «колыска» нашего народа, откуда, по мнению ученых, «русская земля пошла есть». Карпаты — это единственный горный хребет русской земли, где почти все названия гор и холмов, рек и долин звучать по родному,
где каждая травка и каждый кустик обвеяны воспоминанием о младенчестве нашего племени.
В Карпаты, в Карпаты, где спит
Святогор,
Откуда виднеется русский простор...
Д.Н. Вергун. Что такое Галиция? Петроград. 1915, 65с.
http://booksee.org/book/748518 1.75Мб
Д.Н. Вергун. Выступление на чешском радио (1935г.)
http://iplayer.fm/artist/12276523-D_N_Vergun/

Славянский Век, N 15, 1901, Вена
Славянская стражь на Дунае
Ой Дунай, мой Дунай,
Дунай, сын Иванович!...
Припев старинной русской песни

К Дунаю, славяне, к Дунаю,
К исконно-славянскому краю
Все помыслы ваши несите!
В заветном бою
За долю свою
Все с помощью к братьям спешите.
Ведь там колыбель нашей славы,
Гнездо там славянской державы.
При Сам-царе праотцы наши,
Сражались с врагом,
Хранили свой дом
И пили славянские чаши.
Царь Сам трех имел сыновей,
Трех истинных богатырей,
Их прозвища:- Чех, Лях и Рус.
Умирая, отец
Завещал свой венец
Тому, кто не вынесет вражеских уз!
И братья пустилися в мир,
Свобода - их вечный кумир,
И бьются, с тех пор без конца,
За имя, за волю,
За лучшую долю,
За гордый завет их отца!
Уж младшему из сыновей
Удалось средь бурных морей
Построить свободный свой дом,
Два прочие бьются,
С врагами грызутся
В заботах о крове родном.
Забыли сыны о Дунае, -
Другие нагрянули стаи
И заняли прадедов нивы.
Но с давних времен
Сзывает нас звон
Туда, где Дуная разливы…
Там грянет заветный нам бой,
Уже предрешенный судьбой,
В том нами оставленном крае;
И там уж стоит,
И братьям манит
Славянская стражь на Дунае
Дм. Вергун
Дмитрий Николаевич Вергун
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_708.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_405.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_406.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_407.htm

 Отправлено: 26.09.16 12:26. Заголовок: Галицко-русские писа..

Галицко-русские писатели. Дмитрий Николаевич Вергун

Исторический вестник. Историко-литературный журнал. август 1914. Основан А.С. Сувориным и С.Н. Шубинским в 1880г.
http://www.runivers.ru/lib/book9629/

Д.Н. Вергун. Россия и Славянство
Исторический час славянства пробил! Неожиданно и незаметно судьбе было угодно поставить на весы истории всю нашу племенную проблему.
Вопрос поставлен не только о праве России на покровительство освобожденных ею единокровных и единоверных балканских славян, но и о сохранении ею места в сонме независимых великих держав.
Обьявление войны России со стороны Германии и Австро-Венгрии - это начало всемирной расовой борьбы, какой еще не видел свет. Пангерманизм желает свести счеты с идеями панславизма. Он пытается отстоять сомнительные притязания свои на гегемонию во всем человечестве.
Идея обьединения славян на свободных союзных началах является единственною серьезною преградой торжественному шествию пангерманизма по всему земному шару. Это последний оплот расового равновесия во всем человечестве. Это вернейший залог свободы не только России и славянства, но и залог защиты восточных народов от хищнической эксплуатации западно-европейским и американским капитализмом и охраны Европы - от воинственных набегов азиатских масс.
Славяне без России не могли бы существовать, так как их давно задавила бы германская волна, как она залила уже прибалтийских, полабских и часть славян подунайских (в верхнем течении этой бывшей главной артерии славянства). И России без западных и южных славян гораздо труднее было бы выдержать германский натиск на Восток. Сознание славянской взаимности это плод не только племенных чувств, но и глубоко понятых обоюдных реальных интересов.
Нарушение равновесия в человечестве нападением Германии на Россию было сознано и в Западной Европе и отсюда выступление Великобритании.
Весь нынешний уклад на земном шаре поставлен теперь на карту!
***
Славяне, заняв самое безпокойное место на огромном европейско-азиатском материке, Сарматскую и Дунайскую равнины, путем чрезвычайных усилий сохранили свое место под солнцем. Непрерывные набеги германских племен с севера, кельтских - с запада, монгольских с востока и германских с юга были ими с кровавыми жертвами отбиты. Они, правда, не сохранили всех занятых ими вначале земель - современное прусское могущество и выросло из кладбищ прибалтийских славян, - но, принужденные постоянно отбиваться от чужого натиска, раздвигали, с целью облечения самообороны и сохранения ядра, постепенно рубежи своей земли, впитывая в себя незаметно множество народностей всех племен.
Вследствие этого современное славянство представляет собою, по разнообразию органически растворенных в нем народов, такой слитный тип, какому нет равного в Европе и подобие которого можно найти только в типе современного американца.
К основному славянскому началу - мирному трудолюбию и уживчивости - привилось в течение веков начало варяжское - германской предприимчивости, затем начало византийской этичности (вследствие принятия тремя четвертями всего племени православия из Царьграда), римской юридичности в эпоху новейших преобразований, наконец, и начало монгольское - мировой всеобьемлемости.
Только благодаря созданию такого слитного культурно-исторического типа славянство могло распахать под земледельческую культуру такую огромную площадь на европейско-азиатском материке, как пространство от Гамбурга (в X веке славянского Богбора) и Венеции с одной и до Владивостока и Сахалина с другой стороны. От 10-го и до 180 меридиана восточного полушария и от 40 параллели до 80-ой северного полушария земли в топогро и гидрографических названиях находятся живые свидетели колоссальной славянской культурной работы.
И в настоящее время все плоды этой работы поставлены на карту войны. Размах славян, распространявшихся, как всякий организм, по направлению наименьшего сопротивления на азиатский Восток и теряющих постепенно земли на европейском Западе, дал им возможность находиться теперь, сравнительно с другими расами, в лучших условиях относительно количества земли. Это-то и является настоящей причиной новейшего германского набега на нашу землю, предпринятого по мановению императора Вильгельма II.
Распространяясь на восток, славяне теряли плодородные, впервые ими распаханные земли на побережье Балтийском, где ими создан в VII веке цветущий Ганзейский (Ганза-Уза) союз городов, и занимали нелюдимые и полудикие страны кочевников северной Азии. Здесь им снова приходилось производить самую трудную работу пала, корчевания и распашки для приготовления целины под земледельческую культуру.
Вот отчего немцы, улучшая производительность распаханных славянами земель, защищенные славянами от нашествия азиатских орд, достигли такого благополучия. Славяне же, изнывая в вечной борьбе с кочевниками и малопроизводительной первобытной работе, поныне находятся в сравнительно худших политических и экономических условиях.
Гипноз занятого пространства заставляет многих славян забыть то, что они потеряли в пользу немцев на западе, где обе нынешние немецкие столицы созданы на славянских костях.
Со времени организации немцев в устроенное государство Карлом Великим, славяне в продолжение одного тысячелетия потеряли в пользу немцев площадь земли в 8000 кв. миль с 40 миллионами нынешнего населения. В среднем славяне уступали ежегодно по 8 кв. миль немцам. За последнее столетие, век пара и электричества, потери эти до такой степени возросли, что, по вычислениям пангерманских политиков (Иенча, Реймерса), полное онемечение германских и австрийских славян могло быть достигнуто в два века, а онемечение России - столетия через три!
Вот что окрыляло немцев на предпринятую теперь борьбу со славянством. Вот что укрепляло их уверенность в низком уровне нашей расы. Славяне это - навозный народ (Dunger-Volk), по выражению Карла-Иенча, назем для немецкой культуры.
***
Успехи германизации познанских поляков, полный политический разброд австрийских славян, быстрые завоевания немецкой колонизации в России, виды которой усугублены, благодаря принятому в июле прошлого года берлинским рейхстагом закону о двойном подданстве, - вот что толкнуло их на эту предупредительную войну.
Император Вильгельм II позавидовал лаврам Наполеона I.
- В 1912 году я буду сидеть в Москве, и никто меня оттуда не выбьет! - должен был сказать он еще в 1902г. в ахенском офицерском собрании.
- Сначала тихою, сокровенною работой подготовим мы почву, затем выступим как избранное орудие Божия Промысла! - вещал он в своей речи в честь деда своего, возобновителя Германской империи, Вильгельма I Великого (Penzler, Die Reden Kaiser Wilhelms II, с. 240. Издание Reclam).
Эти речи доказывают, что мысль о нашествии на Россию у германского императора зрела давно. Тихою, сокровенною работой подготовлял он почву для нашествия на Россию. Какой прекрасный комментарий к тем событиям, которым все русское общество искало обьяснений накануне войны!
Эти безпричинные рабочие забастовки, эти истребления “самозажигающимися” пожарами русских лесов, это отравление каким-то порошком на пастбищах скота в разных местах России – все это теперь обьясняется наполеоновскими приемами германского императора. Но Вильгельм II превзошел даже Наполеона. Тот орудовал только фальшивыми ассигнациями, которые в изобилии расточал русским изменникам в 1812 году. Вильгельм II пошел дальше. Кроме фальшивых ассигнаций, пачка которых возвращена на днях из одной из покаявшихся рабочих организаций, он пустил в ход и поджигательство, и отравление скота для уменьшения средств прокормления русской армии и вызова недовольство и бунтов среди крестьянства.
Таковы методы борьбы императора Вильгельма, который пытался занять место и в качестве поэта, и в качестве музыканта, и в качестве художника на общечеловеческом Парнасе.
Этот всесторонний “гений” оказался не только фальшивомонетчиком, но и тайным поджигателем.
***
Однако Вильгельм II плохо, вероятно, изучал русскую историю. Если бы он вдумчивее отнесся к великой учительнице жизни, он бы заметил, что в начале каждого столетия Россия выдерживает натиск с запада и всегда с успехом отражает его.
Он вспомнил бы Ледовое побоище в начале XIII века, когда святой князь Александр Невский с кличем: Не в силе Бог, а в правде - разбил огромные полчища крестоносцев под предводительством Биргера Свейского. Три века подряд продолжалась борьба с Тевтонским орденом, пока соединенные славяне, русские, поляки и чехи, не разгромили тевтонского засилья под Зеленым Лесом (Грюндвальдом) в 1410 году.
Даже после этой победы, достигнутой смоленскими и черниговским полками, Русское государство не было избавлено от нашествия с Запада.
В 1511г. в битве под Оршей царь Василий III отстаивал против Литвы свои права на принятый титул - государь всея Руси.
Столетие спустя, вследствие прекращения дома Рюрикова и вследствие самозванческой разрухи, польский король Сигизмунд и его сын Владислав Ваза действительно завоевали Москву. Но не долго удалось им владеть ею. Избрание новой династии Романовых положило конец чужим притязаниям.
С тех пор Россия буквально каждое столетие переживала в самом начале века иноплеменное нашествие. В 1709 году западная культура сразилась с восточной под знаменем короля Карла XII шведского. Полтавская победа родила русско-славянский империализм.
Тщетно пытались сломить его французы в 1812 году, хотя им и удалось даже завоевать Москву, и затем в крымскую кампанию англичане, когда ими была устроена коалиция всей Европы против России.
Россия выдержала с честью и достоинством все эти наскоки и с Божьей помощью выдержит их и сейчас, когда опять гроссмейстер Тевтонского ордена, опоясавший себя великим мечом в Марденбурге еще в 1904г., повел свои полчища против нашего отечества.
***
Новая “отечественная” война началась, и начало ея ознаменовалась также взрывами патриотизма во всех слоях населения, таким тесным единением престола и народа, что уже в этом одном можно усмотреть залог грядущих побед над хищническим врагом.
Два мировоззрения столкнулись сейчас. Немцы идут на нас с дерзким кличем Бисмарка: “Сила выше права”. Россия и славянство дают немцам отпор, руководствуясь девизом св. Александра Невского “Не в силе Бог, а в Правде”, и евангельским изречением: ”Блаженны кроткие, ибо они унаследуют землю!”
И вспоминаются поневоле слова Ф.И. Тютчева, сказанного по поводу Берлинского конгресса:
“Единство, - возвестил оракул наших дней, -
Быть может спаяно железом лишь и кровью...”
Но мы попробуем спаять его любовью, -
А там увидим, что прочней...
Против нашего славянского племенного единства, на алтарь которого Россия принесла в продолжение последних трех столетий столько крови своих сынов, возстали немцы. Они отрицают право за Россией на покровительство единоплеменным братьям на Балканах, хотя братьям этим свобода была дарована ценою неисчислимых русских жертв.
- Вы их освободили от турецкого ига для нас, для нашей эксплуатации, а не для вас, - заявляют тевтоны. Недалекие битвы дадут ответ на то, какова сила правды этих заявлений.
***
Австро-Венгрия и Германия распределили в Конопиштском замке свои роли в покорении славян. Первой предоставлены славяне балканские, второй славяне северные.
В начавшихся сражениях будет решен целый ряд вопросов, волновавших предыдущие славянские поколения. Одним из главных вопросов для России является: 1) завершение собирания русских земель, 2) вопрос об австрославизме и, наконец, 3) так называемый “восточный вопрос”, т.е. решение задачи о владении поливами и свободном выходе в Средиземное море.
Завершением воссоединения всех русских земель во-едино будут разрешены эти вопросы. Присоединение к русским владениям вотчины святого Владимира, Руси Червонной, Карпатской – утвердить на долгие годы верховодящую роль России в славянстве, оспариваемую теперь Австро-Германией. Еще в Слове о полку Игореве превосходно выражена мысль о значении Карпатской Руси для всего русского народа. - Кто сидит на Карпатах, тот замыкает устья Дуная и распоряжается проливами -.
Воссоединение Прикарпатской Руси диктуется поэтому вовсе не какими-нибудь корыстными целями, а целями этическими и стратегическими, целями самообороны. В Галиции был создан главный операционный базис против России. Там свили себе гнездо не только польские ягеллоновцы, мечтающие об воскресении, с немецкой помощью, исторической Речи Посполитой со включением в нее всей Бело- и Малороссии. Там дало буйные всходы семя мазепинства, созданное для расчленения единого и цельного русского народа, для разделения его на две, а, может быть, и на три отдельных части.
Австрийский империализм или “австрославизм”, созданный убитым в Сараеве эрцгерцегом Францем-Фердинандом, и был главным образом построен на ягеллонстве и мазепинстве. Нанося удары этим двум врагам, Россия обеспечит себе национальное единство и спокойное обладание проливами.
Всякое промедление в занятии Галиции может пагубно отразиться на всей кампании. Во-первых, во всей Австро-Венгрии могут быть перерезаны все славянские деятели, руссофильство которых не составляет тайны. Германцы разстреляли в Меце председателя общества “Помни о Франции”, австрийцы могуг также расправится со всеми председателями разных славянских обществ и организаций, и русские войска нашли бы после победы уже не живых людей, а целые груды трупов.
Начавшиеся война – эта борьба на жизнь и на смерть за расовое преобладание славянства или германизма в Европе. С немецкой стороны война уже ведется с жестокостью, напоминающей тевтонские ужасы франко-прусской войны, описанные Мопасанном и Зола.
В естественной тревоге за судьбу зарубежных братьев, ждущих наступления России, пора обратится к русскому орлу с тем, чтобы он вспомнил свой “удел высокий”.
Славянский орел,
Воспрявший орел,
Когда же распустишь ты крылья?
Скорее, чтоб враг кончину обрел,
Исчез бы виновник засилья.

Взгляни ты вокруг,
На запад, на юг,
Утроится прежняя сила.
Восторг исцелит раздумья недуг,
Расправит зтихшие крыла.

Вот гребень Карпат,
Где стая орлят
Зовет, расклевая оковы,
Ужели тебе, задумчивый брат,
Не слышны их смелые зовы?

Из дальних Судет
Бодрящий привет
Тебе Сокола посылают,
Созрели они и в братский совет
Скорее сомкнуться желают.

С Динарских вершин,
С балканских стремнин,
Дымящихся братскою кровью,
С Триглава зубцов и Савских долин,
К тебе все несутся с любовью.

И даже в Познань
Ревнивую взглянь,
И там недовольны судьбою,
Взываю к тебе: Родимый, воспрянь
А белый орел за тобою.

Окончен раскол,
Славянский орел,
Пари в поднебесье смелее!
Все выше вперед, твой жребий расцвет,
И цель озарилась яснее.

Лети же, лети,
В небесном пути
Взмахни огнеными крылами,
Дай всем ты народам свободу найти
И мир водвори меж странами.
Дм. Вергун
Д.Н. Вергун. Россия и Славянство. Исторический вестник. август 1914 - т.е. после обьявление войны России со стороны Германии и Австро-Венгрии.
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_713.htm
Дмитрий Николаевич Вергун
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_708.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_405.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_406.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_407.htm

 Отправлено: 27.09.16 14:39. Заголовок: Галицко-русские писа..

Галицко-русские писатели. Дмитрий Николаевич Вергун

Научно-литературный сборник. Повременное издание Галицко-русской Матицы за 1908г. под редакцией Ф.И. Свистуна. Львов, т.6, книга первая


Славянский орел

Треглавый орел,
Славянский орел,
Уже-ль опускаешь ты крылья?
Неужли зенит в полете обрел,
Иль чуешь тревогу безсилья?!

Даны тебе в путь
На мощную грудь
Судьбой три главы удалыя,
Трех рас ты впитал исконную суть,
Три цели сопряг вековыя.

И первой главой,
Славянской стезей
За солнцем помчался ты к югу,
Чтоб силы себе набрать огневой —
Дать волю и брату, и другу.

Восточной главой
Монгольской тропой
Стремился давно к океану,
Чтоб мощь закалить в борьбе грозовой
Дать мысли Христовой охрану.

А третьей главой
Варяжской волной
Заимствовал Запада знанье,
Чтоб миру явить счастливейший строй
Уладив людей достоянье...

Развеял ли ты
Все эти мечты,
Парить ли за ними нет мочи.
Кровавый туман и даль высоты
Смежают ли зоркие очи?!

Уже-ль из Карпат,
Где стая орлят
Растет, разрывая оковы,
Не слышны тебе, забывчивый брат,
Родни ободряющей зовы?

Из гордых Судет
Надежный привет
Тебе Сокола посылают.
Созрели они и в дружный совет
С тобою сомкнуться желают.

Из сирых Балкан,
Зардевших от ран
Несмытой славянскою кровью,
С Триглава вершин и Савских полян
Тебя подкрепляют любовью.

И даже в Познань
Спесивую глянь,
И там, недовольны судьбою,
Взывают к тебе: Треглавый, воспрянь,
А белый орел за тобою!

Забудь же раскол,
Славянский орел,
Пари в поднебесье смелее,
Все выше вперед, твой жребий расцвел,
И цель озарилась яснее.

Оправься от ран,
Расчисти туман,
Взмахни огневыми крылами,
Превыси орлов враждующих стран
Свободы и блага дарами!
Д.М. Вергун
Галицко-Русская Матица (ГРМ) во Львове
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_674.htm
Галицко-Русская Матица (ГРМ) во Львове. Перечень
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_676.htm

Трёхглавый орёл был изображён на обложке национал-демократического литературно-общественного сборника «Ладо», «посвященного нарождающейся русской национал-демократии (СПб, 1911, редактор и составитель Д. Вергун, 240с.). Сборник открывало стихотворение «Славянский орел» Д.Н. Вергуна, в котором объяснялось, что такой орёл символизирует объединение «трёх рас». Средняя голова — «славянская стезя», «восточная» — «монгольская тропа» и «западная» — «варяжская волна». На груди трехглавого орла расположил символ чешских национальных социалистов - скрещенные молот и перо.
Московский студент, секретарь Общества «Славия» Ф.Ф. Аристов (в будущем – известный историк, этнограф, востоковед, славист, основатель отечественного карпатоведения) в письме к Вергуну от 15 марта 1911г. интересовался новой организацией:…обращаюсь к Вам, дорогой Дмитрий Николаевич, с просьбою: сообщите, пожалуйста, что такое представляет из себя учреждаемая Вами партия “Национал-Демократов”? Чем она отличается от аналогичных организаций у поляков и украйно-филов, а также от “Всерос[сийского] Нац[ионального] Союза”» (РГИА. Ф. 909. Оп. 1. Д. 27. Л. 9об–10). В письме от 21 марта он задавал еще ряд вопросов: Писали мне из Петрограда Ю.Д. Туторский и А.А. Вознесенский о собраниях по поводу учреждения “Нац[иона л]-Демокр[атической] Партии”. Могу ли Вас просить, дорогой Дмитрий Николаевич, прислать программу партии и ее идеологию. Проф. Локоть тоже пишет о необходимости нац.-демокр. организации. Что, совпадает она с Вашей или разнится от нее? Будет ли нац.-демокр. партия иметь свой печатный орган и какой именно?» (РГИА. Ф. 909. Оп. 1. Д. 27. Л. 12об–13). Видимо, ответы его удовлетворили, и Аристов решил организовать лекцию Вергуна в Москве. В письме от 2 января 1912г. он упрекал последнего в том, что тот не торопится с приездом: Вот уже год, как Вы обещали приехать в Москву и все не собрались! Лекцию о н[ационал]-д[емократии] лучше (в идейном отношении) устроить бы в Москве или, по крайней мере, здесь повторить. Петроград пока еще Санктпетербург (так в тексте — А. Ч.) и его слово для России ничто. Это хорошо поняли и кад[еты] и окт[ябристы] и в Москве основали свои партии. А нац[ионал]-дем[ократы] неужели будут действовать с конца? Пишите точно, когда будете в Москве и можно будет приготовить зал и познакомить публику (гл. обр. студенчество) с темой Вашей лекции (РГИА. Ф. 909. Оп. 1. Д. 27. Л. 18об).
...В сборнике были представлены статьи О.П. Дмитриевой о деятельности общества «Русское зерно» и Ломоносовский юбилей, В. Онежского про «идейные итоги смуты» и «великодержавность», Д.Н. Вергуна про австро-славизм и руссо-славизм, М.Я. Балясного про русский национализм, Э.А. Старка про русский театр, В.А. Бобринского про положение русских в Галичине и Буковине,
Д.Н. Чихачева про политику в Холмской губернии, И.В. Никанорова про возрождение русской национальной церкви, Д. Семиза про балканскую политику, А.А. Воронова про сокольское движение, Б.В. Астромова про Боснию, а также стихотворения В.М. Бехтерева, А.О. Тальма, И. Пересветова, С.Д. Зенченко, В. Онежского, А.Р. Младеновича, А.А. Воронова, М.Я. Балясного, Д.Н. Вергуна, сказание Н.И. Есиповой, рассказы С. Чеха в переводе В.П. Глебовой...
...Вергун объяснил и свои мотивы для выпуска сборника: Мы просто ищем выхода для тех русских людей, которых не удовлетворяет ни одна из существующих в настоящее время в России политических партий. Все партии, зародившиеся после 17 октября 1905г. доказали за семь лет развития свою однобокость в ту или другую сторону. Ни в одной из них не было полноты, соответствующей русско-славянскому творческому духу. В думских сражениях все партии обтрепались до обнажения их нездоровых основ...Сознавая это, мы осмелились выступить с новыми лозунгами, без всяких предвзятых мыслей, без нарочитых намерений
А.А. Чемакин. Мы осмелились выступать с новыми лозунгами. Вестник МГОУ. 2015(1)
http://vestnik-mgou.ru/Articles/Doc/8079
Дмитрий Николаевич Вергун
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_708.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_405.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_406.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_407.htm

 Отправлено: 29.09.16 13:03. Заголовок: Славим славно славу ..

Славим славно славу славян славных


Ян Коллар (По поводу полувековой годовщины его смерти)
Славянский Век, Вып.37-38, Вена, янв. 1902

К Коляровой годовщине
Святополка Чеха

Завороженною царевной
Спит мысль не раз века-века
Во мраке и во тьме плачевной...
Но — явится издалека
Волшебный принц и властным словом
Снимает путы колдовства –
Встает царевна в блеске новом
И дивной силой волшебства
Творит чудесные деянья
Векам грядущим в назиданье…

Так — Слава спала долгим сном,
Полузабытая сынами,
Что, пьяны чуждым дурманОм,
Собрались рвать ее кусками —
Как голос дивный, мощный грянул
Из недр седых Татранских гор,
И вдруг мертвец от сна воспрянул
И озарился сонный взор
Славян от синего Дуная
До покоренного Алтая...

„Вы кровь одна! Вот ваша мать!”
О, Коляр, голос твой гремел:
„Пора уж бросить враждовать,
Пора уж положить предел
Чужому игу вражьей силы!
Взгляните лишь на запад, там,
На те полабские могилы —
И руки тянутся к рукам
В союз сомкнуться величавый
Под знаменем священной Славы!”

И скорбя все в славянском роде,
Веков — и боль, и стыд, и гнев,
Тоску по воле, по свободе,
Все воплотил Ты в свой напев —
И он рыдал, то, вдохновляя,
Надежду счастья лил в сердца.
И злобы дня все забывая,
И гнет тернового венца.
Рвался славянских братьев строй,
Вперед на бой, за Славу бой...

Певец, пророк! еще столетья
Славян Ты будешь вдохновлять
В годины горя, лихолетья
Своими снами ободрять
В бою слабеющих борцов, —
Пока все вещие глаголы
Твоих пророческих стихов
Не сбудутся под клик веселый
Славян победою сплоченных
И всеславянством обновленных...
С чешского перевел Дм. Вергун


Младорусь: периодический сборник
Цели и задачи сборника:
Идея Всеславянства,
Служение национальной идее и искусству,
Объединение и развитие молодых дарований за рубежом
Книга первая.
Прага
Славянское издательство
1922


Дмитрий Вергун. К столетию Славии (По случаю 70 летней годовщины смерти ея автора, чехословацкого поэта Яна Колара, творца поэмы Дочь Славы)
Slavme slavne slavu slavnych Slavu! - Jan Kolar
Славим славно славу славян славных - завещал он грядущим славянским поколениям. Исполнены ли его заветы? В годовщину его кончины и в столетие появления его величайшей поэмы, много-ли было откликов в печати? Кажется, кроме одной, да и то немецкой газеты в Праге, нигде не вспомнили о родоначальнике панславизма! Что это, ранний плющ ли забвенья или мох нераденья над этою великою могилой? Всего двадцать лет, как его останки перенесены из Венского Маркова кладбища на Пражские Ольшаны. Неужели и это литературно-национальное событие уже забыто? Быльем поросло?
Дело, ведь, идет об одном из знаменитейших возродителей чехо -словацкого народа! Об одном из тех национальных гениев, дух которых переживает века.
Ведь самый факт его кончины семьдесят лет тому назад столь необычаен, что заслуживает быть отмеченным в летописях литературы. Он умер, как герой. Погиб, как рыцарь на поле брани. В один из сумрачных январских дней он взошел на кафедру в венском университете, чтобы начать обычную лекцию из области славянской мифологии, и умер от разрыва сердца. Неприятное известие из текущей славянской политики, о котором он узнал, идя на лекцию, столь взволновало его душу, что сердце не выдержало. Оно перестало биться, как только он вступил на кафедру. Он, живой пример научного героизма и племенного сознания.
Но как ни поучительна его смерть, еще назидательнее вся его скорбная жизнь. Его детство напоминает биографию Ломоносова. Как и великий родоначальник новой русской словесности, Колар бежит из крестьянской хаты своего отца, бедного словака, бежит тайком, чтобы расплавить свое сердце в горне знания. Его юность, с несчастною, неразделенной любовью к лужицкой сербке Мине, - это юность Петрарки с безсмертной Лаурой. Его скитальческая молодость имеет много общего с биографией Байрона. Колар, как и Байрон, испытал гонение правительства и нелюбовь части общества.
Все это его биограф, проф. Якубец, проследил как в жизнеописании, так и в творчестве Яна Колара. В его Дочери Славы - сонеты Петрарки, описание скитаний славянского Чайльд-Гарольда и распределение цикла сонетов по образцу Божественной Комедии Дантэ.
Но его безсмертной поэмы ни один литературный историк не смел назвать подражанием. Проф. Мурко доказал степень влияния на его творения немецкого романтизма, Карасек упрекал его в дидактизме. Но Пыпин, не обинуясь, называет его - одним из самых крупных явлений всей ново-чешской литературы и наиболее характерным произведением всей эпохи возрождения. Дочь Славы, прибавляет он, остается единственным, поэтическим кодексом панславизма - правда, замечает он, далеко не столь страшного, как изображали его противники…
Сто лет тому назад в Праге появился его первый сборник стихотворений. С его легкой руки вошло в литературу понятие Славия. Правда, проф. Якубец доказал, что не Колар изобрел это слово. Его употребляли раньше менее известные поэты Богуслав Таблиц и Антон Марек. Но Колар первый вдохнул в это понятие такую жизненную силу, что Славия пережила уже век. Она олицетворяла в себе скорее подсознательную, но неясно выраженную тоску славянских людей по взаимному сговору, общей свободе и совместному домостроительству.
Пусть же перевод его типичных трех сонетов, посвященных Праге, Москве и Славии, будет скромным русским венком на могиле великого славянского баяна, основоположника чехо-словацкого возрождения. Он предсказал в своем гениальном прологе в Дочери Славы момент возрождения чехо-словацкой независимой государственности.
То, что пожрала веков безпощадных несытая бездна,
Может, по воле небес, мигом воскреснуть и жить!
Этот предчувствованный Коларом миг, наконец, настал. Сбылись его пророчества в одной части славянства, отчего же им не осуществиться и во всех остальных!
Буди, буди!
Д. В.

Прага

Вот она, прославленная Прага.
Чехов стародавняя столица,
Башен исполинских вереница,
В камень воплощенная отвага.

Градчаны, дворцы родного блага,
Пращуров замшенная гробница,
Карлов мост, где некогда юница
Пела славу доблестного стяга.

Блеск твоих жезлов давно угас,
Меч тупеет, что и Римом тряс,
Выщерблен балтийскою бойницей…

Но ты вечным Славы будешь храмом,
Против немцев смелою истицей,
Победив и в пораженьи самом…
(Дочь Славы. II. Сонет 111)

Москва

О, ты, краса полуночного края!
Poccии всей и сердце и глава,
Блистаешь, златоверхая Москва,
Кремлевскими святынями сверкая.

О, как ты занялась, огнем пылая,
Ростопчина рукой подожжена,
Как запылала вся твоя страна,
Повсюду искры - пламя разсыпая…

Поведай же, зачем сама сожгла
В пожаре дерзком, среди снежной дали,
Ты созидания былых столетий?

- Слепцам я светоч на весь мир зажгла,
Чтобы ясней при зареве читали,
Кто - я и кто - мои родные дети!..
(Дочь Славы, II. Сонет 137)

Славия

О, если бы племен славянских, стая
Сребром и золотом передо мной
Блеснула разом - в статуе одной
Я изваял бы их, не разделяя.

И во главу пошла-бы Русь святая
Из Ляхов стан сковал бы огневой.
Из Чехов руки, стержень боевой,
Из Сербии двуножье отливая.

А меньшие народы все Славян,
Пошли-бы на броню, доспехи, тени,
И встал бы перед миром великан,
Европа вся склонила бы колени…
Пред статуей до неба вышиной
Затрепетал бы и весь шар земной!
(Дочь Славы, III. Сонет 7)
Перевел Дмитрий Вергун

Младорусь: периодический литературно-художественный сборник. ред. Василий Ильинский. Первая книга. Прага: Славянское издательство, 1922
http://dc.lib.unc.edu/cdm/item/collection/rbr/?id=22950
http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_475.htm
Славим славно славу Славов славных
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_397.htm
Дмитрий Николаевич Вергун
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_708.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_405.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_406.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_407.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_408.htm

 Отправлено: 30.09.16 07:42. Заголовок: Карпато-русские писа..

Карпато-русские писатели

Евгений Фенцик. Русский народ. Свободное Слово Карпатской Руси

От вод севера холодных,
Где сверкает вечный лед,
До брегов Евксина теплых,
Где весна всегда цветет,
От волшебных стран Карпата
До верхов окрест Урала —
Всюду Русь и наш народ !
Тисы волны где катятся,
Дон Иванович плывет,
Днепр, Онега где струятся,
Волга-мать суда несет,
Вокруг Ладоги, Азова,
И Казани, и вкруг Львова
Наш везде народ живёт.
Часть шестую всего мира
Управляет русский глас,
Солнечного шар светила
Не заходит лишь у нас.
Если всходит над Карпатом,
Вечереет над Уралом,
А в Камчатке ночной час!
Храбрый наш народ и славный,
„Слава" ведь и наша мать.
На полночи, на востоке,
На закате и на юге —
Русская знакома рать.
Цареград дрожал пред нами,
Как Аскольд пред ним стоял,
И под русскими ладьями
Закипал Босфорский вал.
Мы веками отражали
Зло татарских грабежей
И Европу защищали
От алтайских дикарей.
Кто б не знал о славной Сечи
И о русских казаках?
Много их кровавы сечи
Низвергали градов в прах.
Кто бы мог дела все славы
Русского народа счесть?
Они будут величавы
Пока в мире люди есть!
Свободное Слово Карпатской Руси
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_736.htm

Евгений Андреевич Фенцик и его место в русской литературе. Речь, произнесенная на открытии его памятника в Ужгородe (16 мая 1926г.) проф. Русской Учебной Коллегии в Прагe Д.Н. Вергуном
http://rusyns-library.org/evgenij-fencik-i-ego-mesto-v-russkoj-literature-lekciya-d-vergun/ 2Мб

Памятник Е.А. Фенцику работы Е.С. Шинальевой, ученицы ваятеля Яна Штурсы

Место Е.А. Фенцика в русской литературе
— Фенцик?!
— Какая странная, нерусская и неславянская фамилия! Можно ли с такой фамилией притязать на место в русском Парнасе?
Такие возгласы раздавались из русских и чешских рядов в прошлом году, когда студенческое общество „Возрождение" открывало бюст писателя в пражском зале „Сокола".
Пришлось напрячь все доступные литературному историку усилия для того, чтобы разсеять сомнения. Пришлось доказывать не только законность постановки тезиса о месте Фенцика в русской литературе, но пришлось выяснять необходимость расширения объема самого понятия „русская литература". Давно, ведь, пора раздвинуть ее рамки за политические пределы исторической России, — во все „забытые" веками и „забитые" врагами уголки Русской Земли.
Проделать эту сложную работу, с которой в свое время в должной мере в „Истории славянской литературы" не справился даже А.Н. Пыпин, было не легко.
Задача облегчалась только тем, что огромная часть русской интеллигенции в свое время с пренебрежением относившейся к достижениям духовного творчества разных „славянских братушек", — a угроpyccкиe „русины", несмотря на особую племенную близость, не составляли при этом исключена, — сама очутилась „за рубежом". В качестве же „Зарубежной России" она естественно стала внимательнее относиться к произведениям и своих давнишних „зарубежных братьев".
При более близком ознакомлении с духовным наследием Добрянского, Духновича, Фенцика, абсолютная ценность их литературного творчества стала обрисовываться в другом виде. Духовный облик их выростал тем более, что они не увлеклись соблазнами узкого провинциализма, щедро награждавшегося недругами Славянства, а остались верны тому и правдивому, и свободному, и единому русскому языку, который по словам Тургенева, не мог не быть дан великому народу.
— Фенцик?!
Какой назидательный урок скрывается уже в самом названии этой фамилии. Трагизм незаметной, бытовой мадьяризации сокрыт в ней. Смысл этой фамилии становится ясным тогда, когда расчленить это странное слово и поискать ключ к его значению в монументальном „Мадьярско-Русском Словаре А.И. Митрака.
Мадьярское слово czikk — в русском переводе означает „член, сустав"; мадьярское слово fent — значит „сверху, с вершины". Таким образом „Fentczikk", из которого получилось русское „Фенцик", означает, в буквальном смысле „члена с верховины", то есть: просто „Верховинца". По русски эта фамилия могла бы быть переведена Верховинин, Верховинцев, Верховинский...
Очевидно, давно какой то из предков писателя, спустившийся с Карпатской Верховины в „дол", был записан мадьярами в метрическое свидетельство просто как „член общины с Верховины". Мадьярская фамилия облекла исконные русские кости и украшала потом этих коренных представителей древнерусской Верховины до самого последнего времени, когда из ее среды вышло несколько выдающихся карпаторусских деятелей.
Но каким национальным сознанием принадлежности к русскому народу нужно было обладать предкам Фенцика, какую веру в русский народ нужно было сохранить им, чтобы со своей уже мадьяризованной фамилией незаметно не раствориться в торжествующем мадьярском море?
Какие высокие нравственные и духовные устои передавали веками предки Фенцика из рода в род сменявшимся поколениям, чтобы в славимом ныне Евгении Андреевиче Фенцике мог воплотиться чистый образ карпаторусского писателя, приобревшего своим творчеством значение не только в Руси Подкарпатской, но уже и за ее пределами?
То, что не было дано знатным Андрашим из Красной Горки, Сеченьим, Тисам, Борзевичим, Ловняям и многим другим потомкам подкарпаторусских древних „боляр", то стало достоянием бедных верховинцев.
Перефразируя поэта А.С. Хомякова, можно тут, по истине сказать:
Тех сманили, тех пленили —
Пешта шумные пиры,
а этих, хотя
Истребляли и палили
Вены дикие костры —
но далеко не всех удалось истребить. И подобно Фенцику, осталось много и других карпаторусских деятелей с мадьяризованными фамилиями. Они свидетельствуют о красоте национального подвига целых поколений, сохранивших, и до наших дней русский облик древних карпатских гор, олицетворенных в севернорусской народной поэзии в знаменательном исполинском образе „старшего" богатыря Святогогора. Здесь на Карпатах, передал он богатырю Илье Муромцу свой чудотворный „меч-кладенец", а по другой былине, завещал „младшим" богатырям собирание „дедины” — после разброда их в мире и ряда пережитых злоключений.
***
Жизненный подвиг Е.А. Фенцика, однако, особенно разителен. Подвиг его озарен такой многогранной красотой, которая сближает жизнь литературного труженика с „житием" исповедника. Скромный журнальчик Фенцика „Листок", который он издавал почти двадцать лет, в самый мрак безвременья, на скудный средства деревенского священника для того, чтобы не угасал огонек национального сознания, можно уподобить далеко выдвинутому в океан одинокому маяку, в бурю и грозу внушающему надежду близкого спасения затерявшимся или заблудившимся морякам... Оставленный малодушными, даже из самых близких, ненавидимый и презираемый приспособлявшимися товарищами, он стойко держался на своем опасном посту, ободряемый одною лишь силою веры, до самого своего последнего часа, когда мадьярские жандармы направились в его дом, чтобы произвести у опасного панслависта — „hazaarulo" — роковой, сокрушительный обыск и — остановились уже на пороге — при виде бездыханного трупа!
Е.А. Фенцик, родившийся в начал сороковых годов прошлого столетия, пережил все фазисы первого карпаторусского возрождения. В его жизнеописании лучше всего отразились как высочайшие подъемы национального воодушевления 60-х годов, так и тяжелые периоды уныния и отчаяния 80-х. В первый период он бодро принялся за лиру национального певца и становился вдохновленным и воодушевляющим Тиртеем, во второй — он надел на себя рясу апостола и своими публицистическими статьями, своими учебниками для всех областей школьного просвещения будил совесть усыпителей национального сознания и гасителей только что просиявшего света.
Воскресный перезвон „весны народов" 1848 и 1849 годов Е.А. Фенцик пережил учеником ужгородской гимназии, где русский язык после долгого перерыва получил опять право гражданства. Особое впечатлите на пылкого юношу произвело появление в родных пределах русских войск ген. Паскевича для подавления революции Кошута. Благодаря мероприятиям А.И. Добрянского, после ухода русских войск, управлявшего канцелярией при окружном верхнем жупане Виллеце, фактически же управлявшего четырьмя северо-восточными комитатами Венгрии: Ужским, Бережским, Угочским (Угличским) и Мараморышским, карпатороссам можно было везде, без страха и сомнения, заявлять о своем русском происхождении. Русский письменный язык, на котором велось в свое время преподавание в ужгородском „Кесарево-Епископском" училище при еп. Андрее Бачинском (1873—1809), но который был затем вытеснен и насильственно заменен языком латинским и мадьярским, был снова возстановлен в своих правах. Не только духовенство и учительство, но и чиновничество принялось тогда усердно за его изучение. Грамматики Лучкая и Фогорошия были признаны недостаточными и Духновичу пришлось взяться за составление новой грамматики русского письменного языка, которая удовлетворяла бы вполне назревавшему спросу.
Вынесши основные познания из ужгородской гимназии, Е.А. Фенцик получил высшее богословское образование в Венской униатской духовной семинарии „Барбареуме", где он имел возможность сблизиться с галицко-русскими питомцами этой семинарии. В Bене же он познакомился и с Б.А. Дедицким, бывшим тогда слушателем известного славяноведа Франца Миклошича, издававшим впоследствии в Львове газету „Слово", где и появились первые стихотворные опыты Е.А. Фенцика под знаменательным псевдонимом „Владимир".
Псевдоним этот он принял после безвременной кончины Духновича в 1865г. „Батько", как называли Духновича, пробудил вместе с Добрянским и Раковским карпаторусскую интеллигенцию к новой жизни, основав для будущего развития родной литературы два разсадника: „о-во св. Василия Великого - в Ужгороде и „о-во Иоанна Крестителя” - в Пряшеве… Е.А. Фенцик, принимая громкий псевдоним просветителя Руси, взял вместе с тем на себя священную обязанность не дать угаснуть в Подкарпатской Руси свету нового просвещения; обязанность, которую он при неимоверных затруднениях и препятствиях свято исполнял до самого своего последнего издыхания.
Как только „о-во св. Василия Великого", (поучительную историю которого составил недавно д-р Ю.П. Гаджега), в 1867г. приступил к изданию своего органа, окрещенного многообещающим именем „Свет", Е.А. Фенцик - „Владимир" стал его ревностнейшим сотрудником.
Любопытно, что в этот период он отдает дань увлечению направлениям, уже остывшим в русской литературе, а именно дань „романтизму”. В поисках за могучей личностью в карпаторусской истории, личностью, к которой он мог бы приковать внимание своих читателей, он остановил свой выбор на князе Федоре Кориатовиче. Князь этот и „изгой" из литовско-русского дома Гедиминовичей, прибывший из Подолья в Подкарпатскую Русь и получивший от короля Сигизмунда во владение Мукачево и Маковицу, не мог занять в карпаторусской истории такое место, какое занимал например Матвей Чак-Тренчанский в словацкой истории, или король Юрий Подебрадский в чешской, — почетное место национального героя, но благодаря народным легендам об основании им Чернецкого монастыря близ Мукачева, записанным уже в XVII веке, и благодаря подделке его дарственной грамоты, стал наиболее популярным князем Подкарпатской Руси.
Избирая героем своей первой поэмы князя Кориатовича, Е.А. Фенцик руководствовался не только народными легендами, но и объемистым историческим изследованием первого карпаторусского историка Иоанника Базиловнча, который взялся за составление „краткой заметки" — Brevis notitio, по латыни — об этом князе, но эта краткая заметка разрослась до 5-ти увесистых томов. Поэма „Кориатович" была напечатана Е.А. Фенциком в два npиeмa, сначала середина ее под заглавием „Прощание Кориатовича и его дружины с Новгородом" в „Свете" за 1868г. (н-р 4), а затем два года спустя, начало и конец в „Месяцеслове" о-ва Василия Великого за 1870г. под заглавием „Кориатович".
Поэт живыми красками описывает величие Новгорода, причем, очевидно, характер северного народоправства Новгорода Великого придает литовско-русскому Новгородку, столице Черной Руси, в которой княжил Федор Кориатович. Хотя князь Федор за свою незлобивость и ласку ко всем, был любим народом, тем не менее он должен был свою вотчину уступить хищническим вожделениям родственника своего, князя Ольгерда, желавшего своей власти подчинить всю Литовскую Русь. Осада Новгородка Ольгердом и борьба князей за власть описаны поэтом с большим подъемом.
Вы видели-ль, когда лев с тигром
Пускаются в смертельный бой?
Вы видели-ль, когда с гранитом
Ратует вихрь, огнь громовой?
Лев, тигр ревет, а буря воет,
Земля вся под грозой дрожит,
Когтями пол зверь лютый роет,
А гром стрелой бьет о гранит…
Единоборство должно решить исход борьбы:
…Сошлись соперники — без чувства
Легли, разбившись, кони их,
Они уж пешими дерутся,
Но вот и сабли визг затих,
Уже кипит кулачный бой,
И Кориатовича ворог
Пришиб к земле своей ногой…
Единоборство кончается победой лютого Ольгерда и князь Федор Кориатович должен уступить родной город своему сопернику. Дружина хочет удержать своего князя, но он благословляет, а не проклинает своего победителя и удаляется
К Тисы берегам хрустальной,
Создать там новый русский край…
Он переходит Карпаты, на Чернецкой горе под Мукачевом убивает Змея-Дракона и учреждает монастырь, посвященный св. Николаю Чудотворцу.
Устроив свое владение в „Русской Крайне" в Мукачеве, где князю Кориатовичу приписывается учреждение Краснобродского монастыря, он в поэме Е.А. Фенцика возвращается умирать все-таки на родное Подолье. Описанием смерти его кончается поэма.
С уходом Кориатовича „ушла и святая свобода", ибо „бояре, старшины народа", изменили родной вере, бросили древние нравы; осталась „чернь” и единственным ее кладом стал — язык!
Поэтических достоинств этого эпического произведения Е.А. Фенцика не отрицает и такой пристрастный критик, как Володимир Бирчак в книжке „Литературне стремленя Подкарпатскои Руси", признающей за автором уменье живописать пластические картины, но непрощающей ему „язычия".
А между тем, стоит только внимательно остановиться на языке Е.А. Фенцика, чтобы стала ясной закономерность и последовательность развития письменного русского языка в Карпатской Руси. Е.А. Фенцик пишет языком основанным на грамматике К.А. Сабова, изданной в 1865 году. Грамматика эта была составлена „по образцам лучших авторов", т.е. русских классиков первой половины XIX века. Естественно, что наибольшее влияние на язык Е.А. Фенцика оказал язык А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, а также славянофильских поэтов: А.С. Хомякова, А.Н. Майкова и др.
Язык Е.А. Фенцика можно поэтому отнести к новому периоду развития русского литературного языка, когда началось сильное ограничение славянизмов и замена их русскими выражениями.
Предыдущее поколение Духновича писало еще языком, находившимся под влиянием языка Державина и конца XVIII века с большим преобладанием церковно-славянских элементов.
В эпоху Андрея Бачинского в Карпатской Руси употреблялся язык, напоминающий язык Ломоносова и Тредьяковского.
В общем нужно признать, что периоды развития письменного языка Карпатской Руси были те же, что и в остальных частях Русской земли. Если же тут происходило известное замедление в восприятии новых форм грамматики и способов выражения, то это легко можно объяснить отдаленностью карпаторусских культурных центров от Киева, где выковывался русский литературный язык воспитанниками Киeвской Могилянской Академии, приглашавшимися в Москву и там вместе с великоруссами создававшими тот общий язык, который стал достоянием образованных кругов всех русских племен.
В выработке этого общего литературного языка участвовали в значительной мере и карпатороссы, переселившиеся в начале XIX века в Россию.
П.Д. Лодий, декан историко-филологического факультета Петроградского университета, своими „началами любомудрия” создавал русскую философскую терминологию. М.А. Балудьянский, ректор Петроградского университета и деятельнейший сотрудник М.М. Сперанского в составлении Российского свода законов, участвовал в установлении русской юридической терминологии. В.Г. Кукольник, профессор училища правоведения в Петрограде, составлял курсы по технологии, химии, агрономии и политической экономии. А.С. Орлам, ученый секретарь Военно-медицинской Академии в Петрограде и директор Нежинского Лицея, является одним из основоположников русской медицинской терминологии. А профессора-карпатороссы основанного в самом начале XIX века, в 1805г. Харьковского университета К.П. Павловнч (римское право), И.В. Белевич (политическая экономия), И.А. Дудрович (философия), А.В. Черпан (зоология), ректор Киевской Духовной Академии карпаторосс Ириней Фальковский, наконец Юрий Венелин в Москве, принимали несомненное участие в выработке новых способов изложения разнообразных отраслей наук, — и таким образом внесли и свои вклады в общую сокровищницу русского научного и литературного языка.
Вот отчего Е.А. Фенцик считает русский литературный язык достоянием и карпатороссов, и свои стихотворения пишет не на одном из простонародных карпаторусских говоров, а на языке, приближающемся к языку Пушкина, языке, на котором одновременно писали и Иван Сильвай (Уриил Метеор) и Ю.И. Ставровский-Попрадов, создавшие с ним вместе новую школу в карпаторусской
литературе XIXв.
***
Е.А. Фенцик быль особенно высокого мнения о литературе и ее роли в народной жизни и на свое служение ей смотрел как на священнодействие. Свои взгляды на задачи литературы он высказывал не раз, лучше же всего ему это удалось в статье под заглавием „Литература" (Листок 1887г. н.19).
„Под литературой, говорить он, обыкновенно понимаем письменность, достигшую известной степени совершенства…Литература немыслима без того, чтобы человек в беседе и письме не руководился известными правилами. И поелику у одного языка может быти больше наречий и говоров (жаргонов) — то задача литературы будет состояти в том, чтобы все те наречия привести к однообразию и составити для них общие правила. Литература не дробит один и тот же язык на наречия, а усилуется многие наречия привести под одни формы, сделати их однообразными. Литература из многих наречий творит один литературный язык, приводит их к единству. Из сего видно, что те люди, которые усилуются образовати отдельно наречия одного и того-же языка, которые — вместо того, чтобы из многих наречий составили один язык, из одного языка, на основании наречий, творят больше языков, идут прямо на перекор задаче литературы...Так дело обстоит, у Французов, Италианцев, Англичан и др. народов. Так это должно быть и у нас. В русском языке находится много наречий. И не чудо, ведь русский народ занимает исполинское пространство...Невозможно, чтобы у русских людей, которые живут друг от друга так далеко, что даже никогда не общаются друг с другом — которые принадлежать к различным державам и которыми правят другие и другие законы и обстоятельства — которые находятся под влиянием чужих языков и наречий, как то: польского, немецкого, мадьярского и многих других, чтобы у сих русских людей не было многих наречий...Угрорусское, галицкорусское, белорусское, великорусское наречие, это все только наречия, имеющие небольшие разности. И все эти наречия должны составляти один язык, образованный на основании старо-славянского”.
Это был взгляд не одного только Е.А. Фенцнка, это быль тогда господствующий взгляд всех образованных людей в Карпатской Руси. И поэтому язык, который Володимир Бирчак называет презрительно „язычием", казался Фенцику и его сверстникам только ступенью к достижению совершенства, без которого немыслим расцвет литературы.
На этом языке написаны Е.А. Фенцнком все его стихотворения в „Свете", Месяцесловах, „Листке" и его пламенные статьи в этих изданиях, а также в „Карпате".
Во всех его стихотворениях, на которых можно проследить совершенствование его языка, сквозит глубокое патриотическое чувство. Обращается ли он к „Карпатам", (Свет 1868, н.13) к „Бескиду” (Свет 1868, н.10) к „Русскому народу" (Свет 1868, н.51) и др. везде у него на уме несчастная доля родного народа, воскресения которого он ждет — не дождется. Стихотворение „Христос воскрес" (Листок, 1887, н.7) он оканчивает тяжелым вздохом и близкой надеждой:
„Христос воскрес!" О, если б встала
От сна карпатская семья,
Для нас бы жизнь новА настала,
Счастлива, славна — вижу я.
И вот уже обнялись дети,
Восторгом очи их горят,
Сердца надеждою согреты
И веселится стар Карпат!
Эта бодрая вера в новую счастливую жизнь в будущем, неоскудевающая надежда на об единение всей подкарпатской семьи составляет главную прелесть музы Е.А. Фенцика. Сила веры помогала ему преодолеть испытания, выпавшие на его долю при переменах, происшедших в о-ве Василия Великого в начале 70-ых годов, когда на епископской кафедре в Ужгороде появляется мадьярон Стефан Панкович и начинаются гонения на „панславистов" из редакции „Света".
Стефан Панкович в два года разгромил все то, что Добрянский, Духнович и Раковский с такими громадными усилиями создавали в продолжении 20 лет, от венгерского возстания 1848г. до австро-венгерского дуализма 1867г. Так как разгром этот совпал с роковым поражением Франции при Седане 1871г. и именно эта победа окрылила немцев и мадьяр на новую борьбу с „панславизмом", то смело можем утверждать, что Стефан Панкович устроил „Седан" карпаторусскому возрождению.
Всю свою злобу епископ Панкович направил прежде всего против редакции еженедельника „Света", которая стала средоточием литературного возрождения и, пользуясь ст. 44-ой венгерского закона о народностях Венгрии, умело отстаивала права русского письменного языка. На этом языке появился в это время целый ряд учебников, принятых в школах, так что русский литературный язык стяжал себе известное право гражданства и быль на южных склонах Карпат даже в большем употребление, чем в Галиции, на северной их стороне. У карпатороссов было две русских грамматики: К.А. Сабова и И.И. Раковского (для венгерцев, на мадьярском языке), его-же „География", „Арифметика" на русском языке, К.А. Сабова - Антология („Краткий сборник избранных сочинений в прозе и стихах"), В.Ф. Кимака, замечательная „Всемирная история (3-х томная, древних, средних и новых веков) и превосходный „Русско-мадьярсий Словарь" А.И. Митрака. Казалось, немногого не хватало, чтобы среднеучебные завединия в Подкарпатской Руси получили чисто русский характер. Воодушевление, вызванное Славянским съездом 1867 года в Москве, на котором Я.Ф. Головацкий, автор 4-х томного сборника „Народных песен Галицкой и Угорской Руси" и являлся представителем всей „Руси Подъяремной" (австро-венгерской), охватило тогдашнюю Угорскую Русь в такой степени, что успех „панславистов" казался мадьярам более страшным, чем это было на деле.
Венгерское правительство постаралось прежде всего посеять раздор в карпаторусском обществе. Оно выписало из Львова украинофила Заревича и предоставило ему издание газеты для народных учителей на галицком наречии.
Когда-же этот первый украинский эксперимент не удался, поручило Ласлову Чопею составление „русько-мадьярского" словаря, который должен быль парализовать влияние Словаря Митрака. Кроме того власти перевели редакторов „Света", учителя К.А. Сабова — в Сегедин, а В.Ф. Кимака — в далекий Печуй.
Епископ Панкович особым указом приостановил издание „Света", членов о-ва Василия Великого перессорил, а для устрашения „панславистов" подстроил покушение гонведов на их вождя А.И. Добрянского, жертвой которого был сын последнего Мирослав.
Разгром редакции „Света" не мог не коснуться и его главного „стихотворца - Е.А. Фенцика. Он был переведен в глухой карпатский приход Дусино. В „Новом Свете", издававшемся прислужником епископа Виктором Гебеем, Фенцик участия не принимал. Он держался в стороне и от редакции „Совы", сатирического листка, занявшегося обличением деятельности Панковича. В знак протеста против преследований и верности восточной церкви он отростил себе большую бороду, право на которую униатского духовенства отстаивал Добрянский в особом меморандуме, посланном в Рим. Фенцик усердно занялся составлением необходимого дли катехизации пособия по литургике. Рукопись его объемистого сочинения, посланная на одобрение епископу, несколько лет не удостаивалась отзыва из-за „православного духа". И только в 1879г. она увидела свет под характерным заглавием: „Литургика или объяснение богослужения святой восточной православно-кафолической церкви на основании толкования церковного. Составил Евг. Фенцик, парох Дусинский. Собственность Школьного Фонда". (346 страниц).
Писать стихи Е.А. Фенцик в это время перестал, зато публицистически свой талант, проявил в журнале „Карпат", заменившем „Новый Свет" и издававшемся Н.И. Гомичковым с 1872—1885 года. В своих статьях он все жалуется на упадок родной литературы и изыскивает средства к ее возрождению. В статье своей в „Карпате" 1879г. (н.23), озаглавленной „О состоянии нашей литературы", он например говорит: „У нас не многие воодушевляются нашим литературным делом, хотя в ученых силах мы и не стоим позади в сравнении с прочими народами; это доказали наши ученые в недавнем прошедшем, когда некие из нас, подобно Эфиальтам (намек на Панковича) стремилися к уничтожению литературы и испорчению нашего восточного обряда; тогда почти каждый благородный стремился обучитися материнскому языку, тогда воодушевление согревало грудь сынов нашего бедного, но душею честного народа; однако вопреки нашего одушевления теперь можно заметити вредное действие корыстолюбцев, которым удалося наше ревнование превратити в грубнейшее равнодушие".
Однако призывы Е.А. Фенцика усовершенствовать журнал „Карпат " не имели успеха. „Карпат " не встречал сочувствия вследствие неясного своего поведения во время славянской освободительной войны 1876—77 года. Хотя редактора его Н. Гомичкова нельзя упрекнуть в „туркофильстве”, как это допускает А.Н. Пыпин в Истории славянских литератур, ибо Гомичков помещал некоторые странные статьи против панславизма, руководствуясь политической „мимикрией", из чувства самозащиты и по приказанию свыше, тем не менее число его подписчиков неудержимо падало и ничто не могло предотвратить его близкого конца.

 Отправлено: 30.09.16 12:01. Заголовок: Кроме статей Е.А. Фе..

Кроме статей Е.А. Фенцик занимался в это время беллетристикой. Он написал свою прекрасную повесть „На родине без отечества", которая стала известной несколько ранее в России, чем в Подкарпатской Руси.
Если взять в руки протоколы „Славянского Благотворительного общества в Петрограде" за 1883 год, изданные под заглавием „Первые 15 лет деятельности Сл. Бл. О-ва", то на стр. 775-ой можно найти ссылку на это произведение Е.А. Фенцика.
После „похабного мира", как назвал И.С. Аксаков Берлинский трактат 1878г. в России наблюдалось в обществе громадное уныние. Для поднятия веры в себя славянское общество устроило торжественное собрание в самом большом здании русской столицы и пригласило проф. М.О. Кояловича прочесть лекцию на тему: „Историческая живучесть Русского народа и ее культурные особенности". Лекция оканчивалась словами: „Русское громадное, жизненное этографическое зерно, при правильном его понимании, может дать каждому из нас, конечно, не для усыпления, а для доброй деятельности, право смело отвечать и себе и другим: „выдержим". И вот для иллюстрации последней мысли профессор русской словесности в Петроградском университете Орест Федорович Миллер прочел отрывок „Без отечества на родине" — „одного автора-славянина, имени которого лектор не мог назвать — из опасения повредить ему"...
Этим автором, воодушевлявшим столичную русскую публику в годину малодушия, оказался карпаторусский писатель Е.А. Фенцик. Он в ярких красках описывал национальную борьбу обломка русского народа за Карпатами, давно-давно на заре истории уже потерявшего государственную связь со своим ядром, борьбу за родную веру, за материнский язык, и горячие слова его повести будили дух отчаявшегося русского общества, поднимали веру в себя, и по прослушании отрывка, тысячи русских интеллигентов ответили на свои сомнения единодушным: „выдержим"!
Этого одного факта из биографии Е.А. Фенцика было бы достаточно, чтобы оправдать его притязания на известное место в русской литературе. Но значение его выростет еще более, если указать на то, что по прекращении последнего карпаторусского журнала „Карпат" в 1885г., когда уже никто не желал приняться за продолжение русского печатного слова под Карпатами, когда мадьяризация уже почти целиком захлестнула горные скаты Карпат, Е.А. Фенцик, будучи деревенским священником в небольшом приходе в Порошкове, взял на себя смелость нового издания, которое он с подобающею великим душам скромностью, окрестил „Листок". Уже в 1-ом номере своего издания в 1885г. Е.А. Фенцик ясно высказывает свои воззрения: „Мы того мнения, что наш журнал должен быти русским, должен издаватися на русском языке. Языком нашим будет общепринятый литературный русский язык, образованный на основании церковно-славянского. Всякую путаницу и мешанину в этом взгляде бросим прочь, — поелику цель наша: образовати, назидати, а не путати, мешати и разрушати”.
В продолжении 18-ти лет до самой своей кончины в 1903 году, Е.А. Фенцик издавал свой двухнедельник, последний маяк карпаторусского просвещения конца прошлого столетия. Он помещал в нем для священников свои образцовые проповеди на все праздники года, для учителей — сокращенную грамматику русского языка и примерные уроки для перехода от простонародных говоров к литературному языку, для широкого общества — очерки родной карпаторусской письменности с портретами писателей, а для простонародия стал с 1891г. издавать, печатая церковною
кириллицею, особый „Додаток" на местных говорах с разными полезными свидениями по сельскому хозяйству и пр.
Почти в каждом номере помещал свои патриотические стихотворения, одним словом был настоящим „кормчим" литературного корабля, как его назвал Е.А. Сабов в своем „Очерке литературной деятельности и образования карпатороссов."
Кроме журнала Е.А. Фенцик сочинял и издавал еще учебники для церковно-приходских школ, и не только учебники по истории и географии, но и по естествознанию. Так в 1900г. вышло его „Естествоведение или три царства природы”, „Первоначальные сведения из физики” - и др.
Для знакомства с духом его стихотворений, достаточно привести только одно, озаглавленное: „Моим Землякам” („Листок”, 1890г.)
О, много ты терпишь, оставленный люд,
И голод и холод и стыд и презренье —
Карпатские дебри твой древний приют,
Тоскуя, глядят на твое опустенье.

И церковь и школа свет сеют науки,
Но ты презираешь живительный луч,
Во школе ты видишь напасти и муки
И тупо глядишь ты под грозами туч .

И хоть об одном ты всю жизнь и хлопочешь,
Чтоб жить, ты и орешь и сеешь и жнешь,
Увы, ты учиться, трезвиться не хочешь
И грош свой кровавый ты в корчмы несешь.

Настал же час новый, к работе, к работе,
Учись и трезвися, отсталый народ,
Чтоб гибель минула, пари ты высоко
И с светлою мыслью лети в новый год.

Лишь грозные корчмы когда запустеют,
А церкви и школы все будут полны,
Когда грудь свитые идеи согреют,
Дождешься ты счастья и новой весны.
Но у Е.А. Фенцика есть стихотворения не только „призывного" и дидактического характера, но и с более глубоким философским содержанием. Для примера можно привести его „экспромпт" на „Воздвижение честного и животворящего креста":
„Мир воздвигал себе на память
Ряд пирамид и статуй тьму,
Днесь оперы, театры ставят,
Чтоб эру прославлять свою.
А Бог в углу ничтожном мира
Кусок лишь древа воздрузил
И им статуи, пирамиды,
Театры, оперы затмил...
Преобладающая нота его стихотворений, конечно патриотическая. Он верный подражатель А.С. Хомякова, стихотворения которого он последовательно перепечатывал в своем „Листке". Свой взгляд на русский народ в его целом, он высказал так:
Русский народ

От вод севера холодных,
Где сверкает вечный лед,
До брегов Евксина теплых,
Где весна всегда цветет,
От волшебных стран Карпата
До верхов окрест Урала —
Всюду Русь и наш народ !

Тисы волны где катятся,
Дон Иванович плывет,
Днепр, Онега где струятся,
Волга-мать суда несет,
Вокруг Ладоги, Азова,
И Казани, и вкруг Львова
Наш везде народ живёт.

Часть шестую всего мира
Управляет русский глас,
Солнечного шар светила
Не заходит лишь у нас.
Если всходит над Карпатом,
Вечереет над Уралом,
А в Камчатке ночной час!

Храбрый наш народ и славный,
„Слава", ведь и наша мать.
На полночи, на востоке,
На закате и на юге —
Русская знакома рать.
Цареград дрожал пред нами,
Как Оскольд пред ним стоял,
И под русскими ладьями
Закипал Босфорский вал.

Мы веками отражали
Зло татарских грабежей
И Европу защищали
От алтайских дикарей.

Кто б не знал о славной Сечи
И о русских козаках?
Много их кровавы сечи
Низвергали градов в прах.
На Варшаву, Стамбул гордый,
На татарски дики орды
Наводили вечный страх!

Дорошенко, Тарас Бульба,
Разили как жгучий гром,
Они Ляхов ужасали,
В страшных муках умирали -
Все за Русь, за свой закон!

Кто бы мог дела все славы
Русского народа счесть,
Они будут величавы
Пока в мире люди есть!
Блеск суетных затемнится,
Когда вполне обновится —
Русска слава, русска честь.

Не забыв о делах древних,
Будь смирен, Русский Народ,
После мрака и туч темных
Станет чистым небосвод —
Клеветы храм раззорится,
Русь святая утвердится —
Будет слыть от рода в род !
Это стихотворение имеет почти пророческий характер. Е.А. Фенцик своим духовным взором предвидел, что на русский народ надвигаются „мрак и тучи темные" и призывал его к смирению для того, чтобы „блеск суетных затемнился" и „клеветы храм раззорился".
Разве нынешнее положение русского народа не соответствуем этому предвиденью поэта? Волею судеб Русь „Державная" превратилась в Русь „Подъяремную", а часть Руси подъяремной становится „автономной", войдя добровольно в состав, освобожденной морем русской крови, пролитой в Карпатах, — братской Чехословацкой республики.
И вот за краткое время восьми лет второй памятник своим великим народным „будителям" открывает Подкарпатская Русь. После прошлогоднего памятника А.И. Духновичу в Великой Сивлюши, нынешний памятник Е.А. Фенцику-Владимиру в столичном городе Ужгороде.
Можно потому смело выразить надежду, что сбудутся вскоре и другие пророческая слона его вещего духа:
Русь святая утвердится,
Будет слыть от рода в род
Да будет же одной из главных задач грядущих поколений этой утвердившейся Святой Руси — забота, чтобы к воздвигнутому ныне памятнику Фенцика, этого верного в безвременьи стража на рубеже русского слова, „не заросла народная тропа"!
Ужгород, 16-го мая 1926
Евгений Андреевич Фенцик и его место в русской литературе. Речь, произнесенная на открытии его памятника в Ужгородe (16 мая 1926г.) проф. Русской Учебной Коллегии в Прагe Д.Н. Вергуном. Издание культурно-просветительного общества имени Александра Духновича в Ужгороде. Вып.22. 1936г. 23с.
http://rusyns-library.org/evgenij-fencik-i-ego-mesto-v-russkoj-literature-lekciya-d-vergun/ 2Мб
Литургика или объяснение богослужения святой, восточной, православно-кафолической церкви. Составил Евг. Фенцик, парох Дусинский. Собственность Школьного Фонда. Будапешт. 1878г. 346с.
http://rusyns-library.org/liturgika-ili-obyasnenie-bogosluzheniya-fencik-e/
Первоначальные сведения из грамматики и арифметики. Составил Евг. Фенцик. Унгвар, 1901г. с.55
http://rusyns-library.org/grammatika-i-arifmetika-e-fencik/
Дмитрий Николаевич Вергун
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_708.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_405.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_406.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_407.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_408.htm

 Отправлено: 03.10.16 11:47. Заголовок: Карпато-русские писа..

Карпато-русские писатели. Евгений Андреевич Фенцик

Евгений Андреевич Фенцик (1844-1903) родился в селе Мартинике, Бережанского округа, в Угорской Руси. Гимназию он окончил в Ужгороде еще в те времена, когда в Угрии можно было открыто заявлять о своем русском происхождении, когда даже названия улиц были на русском языке, в Мукачевской духовной семинарии и консистории официальным языком был русский и русская речь слышалась даже среди чиновников. По окончании Ужгородской гимназии Е.А. Фенцик поступил на богословский факультет Венского университета.
Уже в эти годы он выступил на литературное поприще: его стихотворения (под псевдонимом Владимир) появлялись в Галицком „Слове, а затем в угро-русских - „Свете", „Новом Свете'", „Карпате" и многих календарях. В 1869г. он женился на Марии Федоровне Васовчик и в том же году был рукоположен в священники, получив приход в селе Богеревнице, Бережанского огруга. В 1871-1872гг. служил в Буковце, на Бережанской Верховине; с 1873 и до 1882г. был в Дусине; 1882-1894 годы служил в Порошкове, Ужанского округа; 1894-1902гг. пробыл в Великой Раковице, а затем перешел в Горинчево, где и умер в 1903г. В 1875г. он составил свою известную „Литургику", изданную в Пряшеве. Немного позднее появился анонимный его роман „В отчизне без отечества". В 1885г. он начал издание двухнедельного журнала „Листок", ставшего на долгое время почти единственной духовной пищей угро-русского народа. С 1891г. выходило приложение к журналу под заголовком „Додаток" к Листку. Успехи „Листка" пробудили и ужгородское литературное „Общество св. Василия", которое в 1870-х годах почти совсем распалось, и оно начало в 1898г. издавать популярный журнал Наука, а в 1902г. преобразовалось в акционерное общество „Унио", приобрело свою типографию и начало работать в области народного просвещения. Успехи „Листка" заставили также и мадьярское правительство издавать свою газету для народа под названием „Неделя", на местном русском языке. Кроме того, Е.А. Фенцик составил „Молитвослов", выдержавший уже несколько изданий. Писатель пользовался большим уважением и влиянием не только среди угро-руссов, но и у мадьяр. Так, он был приглашен в члены комитета, занимавшегося переводом церковно-славянских книг на мадьярский язык; кроме того, правительство поручило ему перевести для школ мадьярскую хрестоматию Гашпара на русский язык, уплатив за этот труд триста золотых.
Е.А. Фенцик умер в 1903г., пробыл 35 лет священником и 18 лет редактором „Листка", одушевленный всю свою жизнь одной идеей - спасти Угорскую Русь от мадьяризации, сохраняя и сближая угро-русское наречие с великим общерусским литературным языком. После смерти Е.А. Фенцика прекращается издание „Листка" и культурная жизнь сразу замирает, так как угро-русское население лишается талантливого и стойкого руководителя и защитника. Е.А. Фенцик поддерживал народный дух своими глубоко продуманными проповедями, журналом, стихотворениями, проникнутыми русским национальным самосознанием, и интересными разсказами, содержание которых брал из местной жизни, умело при этом осуждая пороки и поощряя хорошие стороны в жизни угро-русского населения. После смерти писателя всеми сознается пробел среди деятелей Угорской Руси и тем сильнее чтится его память, как неустрашимого и идеального борца за русское дело по ту сторону Карпат.
Из стихотворений Е.А. Фенцика наиболее известны: „Вечность", „Песня о песни", „Мысли", „Христос Воскрес", „Радостные звуки", а из прозаических произведений - рассказ „Нищие духом".
Ф.Ф. Аристов. Угро-русская литература. Славянское обьединение (редактор Ф. Аристов). N 5-6. Москва. 1915, с.99-112
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_406.htm
...Жизненный подвиг Е.А. Фенцика, однако, особенно разителен. Подвиг его озарен такой многогранной красотой, которая сближает жизнь литературного труженика с „житием" исповедника. Скромный журнальчик Фенцика „Листок", который он издавал почти двадцать лет, в самый мрак безвременья, на скудный средства деревенского священника для того, чтобы не угасал огонек национального сознания, можно уподобить далеко выдвинутому в океан одинокому маяку, в бурю и грозу внушающему надежду близкого спасения затерявшимся или заблудившимся морякам... Оставленный малодушными, даже из самых близких, ненавидимый и презираемый приспособлявшимися товарищами, он стойко держался на своем опасном посту, ободряемый одною лишь силою веры, до самого своего последнего часа, когда мадьярские жандармы направились в его дом, чтобы произвести у опасного панслависта — „hazaarulo" — роковой, сокрушительный обыск и — остановились уже на пороге — при виде бездыханного трупа!
Е.А. Фенцик, родившийся в начал сороковых годов прошлого столетия, пережил все фазисы первого карпаторусского возрождения. В его жизнеописании лучше всего отразились как высочайшие подъемы национального воодушевления 60-х годов, так и тяжелые периоды уныния и отчаяния 80-х. В первый период он бодро принялся за лиру национального певца и становился вдохновленным и воодушевляющим Тиртеем, во второй — он надел на себя рясу апостола и своими публицистическими статьями, своими учебниками для всех областей школьного просвещения будил совесть усыпителей национального сознания и гасителей только что просиявшего света...
Евгений Андреевич Фенцик и его место в русской литературе. Речь, произнесенная на открытии его памятника в Ужгородe (16 мая 1926г.) проф. Русской Учебной Коллегии в Прагe Д.Н. Вергуном. Издание культурно-просветительного общества имени Александра Духновича в Ужгороде. Вып.22. 1926г. 23с.
http://rusyns-library.org/evgenij-fencik-i-ego-mesto-v-russkoj-literature-lekciya-d-vergun/ 2Мб

Собрание сочинений Евгения Андреевича Фенцика. Часть 1. проф Ф.Ф. Аристов и д-р Н.А. Бескид. Хронологический перечень напечатанных сочинений Евгения Андреевич Фенцика
Предисловие Приступая к собиранию материалов о Е.А. Фенцике и публикации его сочинений, мы были в большом затруднении, так как издания, в которых он помещал свои произведения, относятся не только к бывш. Угорской Руси, но и к Галиции, а кроме того многие из них и вообще являются большой редкостью. Большое облегчение в работе принес нам труд Д-ра Н.А. Бескида, который собрал обширную библиографию сочинений Е.А. Фенцика, а кроме того и дополнения к ней, сделанный по записке проф. Ф.Ф. Аристова (Москва).
Этот библиографический список сочинений Е.А. Фенцика мы и публикуем в первую очередь, так как он явился ключом к дальнейшей работе.
Пользуемся случаем выразить особую благодарность его составителям, Д-ру Николаю Александровичу Бескиду и Проф. Федору Федоровичу Аристову, которые не только в данном случае содействовали обнародованию нашей литературы, но и своими историко-литературными трудами вообще установили значение литературного творчества карпатороссов, как для края, так и для всего Русского Народа.
Д-р Степан А. Фенцик...
Собрание сочинений Евгения Андреевича Фенцика. Часть 1. проф Ф.Ф. Аристов и д-р Н.А. Бескид. Хронологический перечень напечатанных сочинений Евгения Андреевич Фенцика. Приложение к журналу Карпатский Свет. Ужгород 1932. Типография Школьная помощь. Издание культурно-просветительного общества имени Александра Духновича в Ужгороде. Вып.78. 1932г. 15с.
http://rusyns-library.org/sobranie-sochinenij-ch-1-e-fencik/
Фенцик Евгений Андреевич (1844-1903). Библическая исторiя новаго и ветхаго завЪта. – Унгвар, 1899. 165 с. Шифр XXV/б 1249
Фенцик Евгений Андреевич (1844-1903). ЕстествовЪдЪнiе или три царства природы в пользу учащихся. Унгвар, 1900. 82 с. Шифр XXV/б 1256
Фенцик Евгений Андреевич (1844-1903). Краткая географiя в пользу учащихся. Унгвар, 1899. 25с. Шифр XXV/б 1155
Фенцик Евгений Андреевич (1844-1903). Краткая общая и отечественная исторiя и краткая исторiя Угорщины в пользу учащихся. Унгвар, 1899. 61, 32 с. Шифры XXIV/б 3459 (экз. зашифрован среди русских книг) и XXV/б 1153
Фенцик Евгений Андреевич (1844-1903). Молитвенник. 2‑е изд. Унгвар, 1900. Шифр XXV/а 906
Фенцик Евгений Андреевич (1844-1903). Первоначальныя свЪденiя из грамматики и Арифметики в пользу учащихся. Унгвар, 1901. 55 с. Шифр XXV/б 1257
http://rusyns-library.org/grammatika-i-arifmetika-e-fencik/
Фенцик Евгений Андреевич (1844-1903). Первоначальныя свЪдЪнiя из физики в пользу учащихся. Составил Евг. Францик (sic!). Унгвар, 1900. 61 с. Шифр XXV/б 1258
Фенцик Евгений Андреевич (1844-1903). Сокращенная литургика или Объясненiе богослуженiя святой, восточной, православно-кафолической церкви. – Унгвар, 1899. 28с. Шифр XXV/б 1236
Фенцик Степан А. (1892-1945). Песни подкарпатских русинов. Ч. 1‑2. Прага, 1921-1923. Шифр XXV/б 7313
Карпаторусинские издания сер. XIX - первой трети ХХ вв. в БАН (Из будапештских и ужгородских изданий 1850–1920‑х гг. в Библиотеке РАН составилась коллекция карпаторусинских книг и периодических изданий – свыше 100 наименований, среди которых труды Ивана Дулишковича, Евгения Фенцика, Августина Волошина, Василия Гаджеги, Димитрия Гебея, Василия (Ласлова) Чопея, Михаила Врабеля, Евмения Сабова)
http://bookslavica.livejournal.com/6877.html
http://bookslavica.livejournal.com/6639.html
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_405.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_406.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_407.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_408.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_409.htm

 Отправлено: 04.10.16 10:31. Заголовок: Карпато-русские писа..

Карпато-русские писатели. Евгений Андреевич Фенцик

Евгенiй НедзЪльскій. Очерк карпаторусской литературы. Ужгородъ, 1932. Изданіе Подкарпаторусскаго НароднопросвЪтительнаго Союза в УжгородЪ. Типография «Школьной Помощи»
Евгений Фенцик…Когда-же редактор «Карпата» Н. Гомичков окончательно стал на точку зрения личной выгоды и пошел по линии наименьшего сопротивления, когда русская газета начала больше чем на половину выходить на мадьярском языке, и русскими словами доказывалось, что всего лучше быть мадьяром (по мнению Е.А. Фенцика, «сначала отстаивал наши природные права; язык, азбуку, чистоту обряда и проч., но в последнее время руководился оппортунизмом, а часто до живого обижал наши природные чувства»), Фенцик перешел в львовское «Слово», а с 1885г. принялся издавать свой журнал «Листок», который и был последней пристанью традиционных русских идей. Е.И. Сабов указывает, что самый факт издания «Листка» должно признать геройским подвигом отважного национального борца за права своего народа. По существу этот журнал является «духовно-литературным», т.е. удовлетворял весь комплекс культурно-национальных дел и чувств Угорской Руси, поскольку, конечно, к тому были материальные средства. В журнале постоянно находим произведения церковно-обрядовой и церковно-исторической литературы и вещи художественные, или историко-литературные, при чем последний отдел русскость связывал с судьбами всего славянства. «Листок» был предназначен для карпато-русской интеллигенции. В 1891г. Фенцик начинает издавать «Додаток» к «Листку», как приложение специально для народа, где находим поучительные разсказы, научно-популярные статьи, исторические памятки; «Додаток» пользовался диалектическим словарем, но в грамматическом отношении не грешил и против русскаго литературного языка. Кирилл А. Сабов, говоря о «Науке», которая тоже пыталась писать "по народному»; указывал в свое время, что она не может соперничать с Фенциком и его «Додатком», так как Фенцик совмещал знание провинциальной речи и русского литературного языка, в то время как прочие попытки приближения к «народной речи» обнаруживали у авторов разнообразные омадьярщенные жаргоны, которые и принимались за язык простого народа. Оценивая платформу «Листка», нельзя не согласиться с мнением Попрадова относительно необычайной трусости «вождей народа»: в то время, когда «Карпат» носился по волнам прихотей свыше и его сотрудники исполняли роль чрезмерно услужливых мадьярских патриотов, Фенцик и в гораздо более тяжелый период сумел говорить и проповедывать национальную правду, страдая за твой народ, но не теряя присутствия духа до самой последней минуты.
…Журнал Фенцик начал издавать в 1885 году и продолжал свое дело до самой смерти, т.е. в течении 18 лет, при чем, как отмечает Е.И. Сабов, - «он не имел конфликта даже с прокурором». Действительно, это следует учесть, так как относительно «москальской» позиции Фенцика ни у кого не было сомнения и, тем не менее, благодаря такту и отнюдь не двусмысленной боязливости, а только осторожности, редактор в самое тяжелое для своего народа время сумел пройти между Сцилой и Харибдой со своим ковчегом национального спасения, не покривив душой.
Литературное наследие Фенцика чрезвычайно обширно и богато, но до сих пор совершенно не изучено и не учтено (Литература о Фенцике: Е.А. Фенцик (Владимир)..., Месяцеслов т-ва «Унiо» на 1905г., с.128-130; Е.И. Сабов: Очерк...стр. 30; Е.И. Сабов: Pечь по случаю открытия памятника Владимира - Е.А. Фенцика, изд. О-ва им. А. Духновича, н.21, Ужгород 1926; Д.Н. Вергун: Е.А. Фенцик и его место в русск. лит., изд. О-ва им. А. Духновича, н.22, Ужгород, 1926; П. Федор: Очерки..., с.47-51).
Стихотворения Е.А. Фенцика разнообразны по сюжетам, но ни у кого из карпаторусских поэтов нет такого единства идеала, как у Фенцика: его лирика настолько последовательна, что не представляет затруднения изложить ее основную мысль, как цельное миросозерцание. В современности поэт видит два миpa - русский, восточный, и западный, пропитанный мелочным расчетом и нигилизмом. Восток имеет в наличности «клад священный», богатый духовный запас; который он не хранит и смысла которого не понимает; не понимает он и того, что этот клад «мир лестью насыщенный» в заветный час будет «рвать» у русского народа, в чей «зов богогласный и дух благочестивый» влюблен поэт («Русской солдатке»). На западе царствует демагогия нигилистов и материалистов («Нигилистам», «Бережской русской молодежи», «Современный стих»), но «Росс забыть не мог бы Бога» и напрасно он переоценивает мораль запада, и дробит свои мощные силы. Впрочем, это — черта общеславянская («Славянам») и «такой народ не может жить» («Несчастны, да... »), а потому следует миpу русскому и всему славянству сплотиться для общей работы: «делайте, пока есть время, чтоб вас враг не упредил» - умоляет поэт своих братьев («Родимым», «К работе Русс...»), «в летаргической дремоте цвесть родной не будет круг!» («Нашим делателям»). Этот призыв к работе сам по себе типичен для Фенцика; работа связана с целью и верой в ее полезность, с будущим, чего, как мы видели, не было у Попрадова, хотя оба поэта были современниками и наблюдали одинаково печальные условия жизни своего племени. Фенцик не останавливается на современности, как на последнем результате, на безысходном, не укоряет своих собратьев, но, зовет к деятельности и единению и верит, что «близок час, когда карпатски Соколы громче запоют», а это и приводить к тому, что, вместо панихиды «несчастному угро-русскому роду», — он поет гимны русскому народу и славянству, в победу которых верит (с.226-234)
...В 1892-1893 годах Е.А. Фенцик публикует в своем журнале «Листок» анонимную статью: «Очерк угро-русской письменности» - Унгвар, 1892г. - с.52,63,76,87,126,162,196; 1893г. -
17,28,39,54,65,78,91,100,113,124,197,209,221,233,258), где древний период только упомянут, а все внимание сосредоточено на эпох латинско-мадьярской и на возрождении после 1848 года, причем главное внимание обращено на деятельность отдельных, наиболее выдающихся писателей, а сущность общественно-национального течения упомянута только вскользь (с.5-6)
Евгений Недзельскій. Очерк карпаторусской литературы. Ужгород, 1932. Издание Подкарпаторусскаго Народнопросветительнаго Союза в Ужгороде. Типография «Школьной Помощи». 292с.
http://www.ruwega.com/news/a1932-ocherk-karpatorusskoj-literatury/ 35 Мб

Листок – Духовно-литературный журнал, 1 выпуск, Унгвар (Ужгород), 1885г. Ответственный редактор - Евгений Фенцик
Воззвание к подписке
Мы крепко уверены, что нуждаемся в одном журнале. Нуждаемся, ибо в настоящее время в Европе уже почти нет народа без газеты; к тому у нас множество таких дел, которые требуют объяснений.
Но мы того мнения, что наш журнал должен быть русский, должен печататися на русском языке. Во первых, для того, ибо нужно образовати свой язык; во вторых, ибо нам — и это главное — нужно упражнятися в русском языке, — чтобы и Богослужебные книги понимати, и народ свой обучати могли. Мир бегом бежит на вперед; не нужно же и нам остатися на заде. Во всех делах своих стало быти и в беседе и во проповедях своих должны мы засвидетельствовати, что двинулися на вперед.
Для того взялися мы за немаловажный труд: сочинение и издание такого журнала.
»Листок« будет так редигирован, чтоб он, по возможности, соответствовал всем нуждам нашим.
В мире распространяется безбожие и безверие, и это мало по малу зачинает отражатися и у нас: для того мы будем усиловатися представити своим читателям — на основании новейших изследований, опровержение всех модерных безбожных систем и справедливость християнской, православной-кафолической церкви.
У нас множество церковных и школьных дел; для того посвятим одну рубрику тому, чтобы указати путь, как привести в цветущее состояние церковь и школы наши. Особенно будем усиловатися отстранити ту рознь, разрушити ту китайскую стену, которая существует между нашими епархиями и между нашими священниками, дьяками и учителями. Чтоб уже раз поняли все, что мы не чужи друг для друга, но что мы родные братья.
Наш народ в упадке; приближается к погибели; будем усиловатися вникнути во причины этого жалкого состояния, объяснити дело, и искати лекарств, для отстранения этого зла.
Поелику журнал наш будет имети задачею и образование нашого родного языка, отворим одну рубрику для повестей и стихов.
Языком нашим будет общепринятый литературный русский язык, образованный на основании церковно-славянского. Всякую путаницу и мешанину в этом взгляде бросим прочь, — поелику цель наша: образовати, назидати, а не путати, мешати и разрушати.
Всех родимых братьев из всех пяти епархий наших, да и прочих любителей русской речи, сердечно воззываем для поддержки нашого издания. В самом деле ничто не засвидетельствовало бы более вопиющим образом о нашем нерадении ко всякому благородному предприятию, как если бы »Листок« выходити перестал.
Если подписчиков окажется так мало, что издание сделается невозможным, в том случае подписные деньги за исключением почтовых издержек, — возвратятся.
Евгений Фенцик. Редактор-издатель «Листка».
Листок – Духовно-литературный журнал, Унгвар, 1885-1903. Редактор - Евгений Фенцик
https://www.youtube.com/watch?v=XPO5_pal_s4

Крест

Сготовлен с древа Он секирой,
Дебелой плотника рукой;
С любви распят на нем невинно
Страдалец первый и святой.

Вкопан Он в землю на Голгофе
И вновь найден, - мир обновил:
Он душу,сердце, мысль и волю
Любви и правду научил.

Мир воздвигал себе на память
Ряд пирамид и статуй тьму;
Днесь опэры, театры ставят,
Чтоб эру прославить свою.

А Бог в ничтожном угле мира
Лишь кусник древа водрузил,
И тем статуи, пирамиды,
Театры, опэры затмил.
Крест (Листок н.1. , 1885)
https://www.youtube.com/watch?v=yJit3pis_ds

Над вершинами

Над вершинами Бескида,
Носится густой туман,
Днесь в его руках победа,
Свет веригами скован.

Свет в неволе, господствует
Сам туман с ночною тьмой;
Добрый люд ему жертвует
Счастьем, бытьём, собой.

Пронесися зла погода,
Исчезни густая мгла;
Прочь с небес святого свода,
Пагубоносная тьма!

Возсияй златое солнце,
Засвети небесный свет;
Мрачно без тебя оконце,
Без тебя ни жизни нет.
1871. Унгвар, дня 17-го (29) июня
Над вершинами Бескида - Евгений Фенцик
https://www.youtube.com/watch?v=TCcanXDt0Vg

Мысли

Я есмь, живу да размышляю,
Днесь да, но завтра нет;
Я здесь, но где мне быть не знаю,
Прожив несколько лет,
Я знал многих, они здесь жили
Меж нами, как и я,
Но вот они уже все сгнили,
Всех скрыла уж земля.
Все равны мы, и я погибну
Исчезну - словно дым.
И я вселюся в землю зимну,
Во снедь животным злым.
И обо мне скажут когда-то:
Он жил - его уже нет;
Земная слава, клад - всё блато,
Лишь признак этот свет!
Но нет возможно ли, что дух мой
Исчез и стал ничем?
Возможно ли судьбой так сумной
Уничтожиться всем?
Нет, нет, нельзя во мне дух Божий
И как природа вся,
Весной воскреснет, - в свой час тоже
Воскресну снова я!
1871. Унгвар, дня 17-го (29) июня
Мысли - Евгений Фенцик
https://www.youtube.com/watch?v=SkOtMDCUgMw
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_409.htm

 Отправлено: 05.10.16 07:51. Заголовок: Карпато-русские писа..

Карпато-русские писатели. Евгений Андреевич Фенцик

Евгений Андреевич Фенцик (5 окт. 1844 – 5 дек. 1903)

Евменій Сабовъ. Христоматія церковно-славянскихъ и угро-русскихъ литературныхъ памятниковъ съ прибавленіемъ угро-русскихъ народныхъ сказокъ на подлинныхъ нарЪчіяхъ. В УнгварЪ, 1893

Из сочинений Владимира

Вечность

Вот одна скала с алмаза,
Досягает до небес; .
Буря ей, да гром ужасный
Еще вреда не нанес.

К той горе стремить орленок,
Чтоб ее всю расклевать
Чтоб скалу ту из алмаза
Всю в песок переделать.

Время, чрез кое орел той
Всю скалу ту раздробит,
— Внемлите — вот все то время:
С вечности один лишь миг.
(Свет 1867. н.24)

Песнь о песни

Мой привет прийми сердечный
Песнопенья милый свет,
Вне тебя в жизни суетной
Радости, веселья нет.
Счастье только там явится,
Где весела песнь поется,
Среди сих житейских бед.

Да, для сердца песнь отрадна,
Если чист в ней звуков строй.
Сли пловет умильно, ладно
Если сольется с душёй;
Ибо жизнь лишь там спокойна,
Где одна мысль, где всё стройно
Где муж дух один с женой.

Песнь трогает, песнь пленяет,
Сли пловет из сердца глас,
К нежности сли выбираешь
И способный тихий час;
Ибо то влияет сильно,
Что из чувства, что умильно,
Что в пору застанет нас.

Песнь везде сопровождает
Человеческий живот,
Веселит, да утешает
Средь мучительных забот:
До скончанья от рожденья.
Жизни улегчает бремя,
Прехлаждает знойный пот.

Сли грудной ребёнок плачет,
Замолчит при песне он;
Песнью мать укладывает
Сына на отрадный coн,
Песня при звуках умильной,
Во колыбели невинно,
Сладко засыпает он.

Мальчик уж подрос любезный,
Резво скачет по лугам;
Птичей песни глас чудесный
Дух его пленяет там:
Песню слышал, быв отроком,
Песнь гудит в поле просторном,
Резвится, поет и сам.

Век прошел, настало время,
Мальчик уж юношей ста»;
Грудь теснится, сердце бьется,
Он покой свой потерял;
Но явится песнь отрадна,
Исцеляется та рана,
Умягчается печаль.

Вот поет младая дева,
Грудь ея терзает глас,
Разцвела вся и запела
С цветом песнь явилась враз.
И находит отзыв песня,
Девушка ею чудесно
Трогает, пленяет нас.

Много дел, хлопот имеет
В доме заботлива мать,
Ходит, делает, радеет,
Чтоб везде вселити ряд;
Делая, поет умильно, —
Всё стоит готово, чинно,
С песнью водворился лад.

И недужный, старик седый
Любит песню стройную,
Ведь в ней отраженну верно
Видит молодость свою. —
Нет, мой век не воротится,
В сердце грусть свята явится,
Про минувшую весну.

Силен песни глас церковной,
Силу ту чувствует грудь;
Он звучит, — и грешник злобный
Станет на спасенья путь!
«С нами Бог» как пронесется,
Иль «Христос воскрес» поется,
В восторге трепещет люд.

Птицы песнью приветствуют,
Радостный весенный час.
Все дубравы отражают
Этот вожделенный глас.
Лес, гудит, звучит луг, поле,
— Жить так хочется! живое
Пенье к жизни кличет нас.

И так песнь одушевляет,
Оживляет естество;
Песнь живот наш наслаждает,.
С песнью жизнь пройдет легко:
Пойте для того детята,
Чтоб исчезла грусть проклята,
Чтоб житье весело шло!
(Свет 1868. н.48)

Мысли

Был час, когда меня не было,
Дух мой не размышлял;
Из персти Бог создал мне тело,
И телу душу дал.
Из ничего стал я безсмертным
Владыкою тварей;
В широком мире стал я первым,
Вселенны славой всей.

Но гордость низвела в погибель,
В ничто, во прах меня;
Бог был мой справедливый мститель,
Вновь смертным стался я.
С счастливаго стался несчастным
С земли владыки персть:
Меня страшит роком ужасным
Неизбежима смерть.

Я днесь живу да размышляю,
Днесь да, но завтра нет;
Я здесь, но где мне быть не знаю,
Прожив несколько лет,
Я знал многих, они здесь жили
Меж нами, как и я,
Но вот они уже все сгнили,
Всех скрыла уж земля.

Все равны мы, и я погибну
Исчезну - словно дым.
И я вселюся в землю зимну,
Во снедь животным злым.
И обо мне скажут когда-то:
Он жил - его уже нет;
Земная слава, клад - всё блато,
Лишь призрак этот свет!

Но нет возможно ли, что дух мой
Исчез и стал ничем?
Возможно ли судьбой так сумной
Уничтожиться всем?
Нет, нет, нельзя! во мне дух Божий
И как природа вся,
Весной воскреснет, - в свой час, тоже
Воскресну снова я!
(Новый Свет, 1871, н.20)

Христос воскрес!

»Христос воскрес!« родные братья,
Се днесь семейный наш» привет;
С ним радость наполняет хату,
Где прозвучал, там смутку нет.

Все верхи, долы, глушь Карпата
Днесь отражают этот клик;
По нем днесь узнают брат брата,
Он в душу из души проник.

»Христос воскрес!« привет чудесный,
Надежду, веру и любовь
Содержит нашу этот нежный,
А всеж могучий Божий зов.

Спаситель встал и этим явно
Всему Он миру доказал,
Что Сам Он Тот, Кого издавна
Творец вселенне обещал.

»Христос воскрес!«, днесь этим кликом
Приветствуются лишь у нас,
И это знак, что в сердце чистом
Мы сохранили веры глас.

»Христос воскрес!« Жизнь победила
И тленье, и смерть, и ад;
И нас страшит их мнима сила
Лишь перстью дух пока обьят;

Но мир когда настанет новый.
И клятву скинет прочь земля,
Прервутся ада все оковы,
И дрогнет сила смерти вся.

»Христос воскрес!« о слиб возстала
С сна подкарпатская семья:
Для нас бы жизнь нова настала
Счастлива, славна — вику я…

Но вот уж обнелися дети,
Восторгом очи их горят:
Сердца их счастием согреты,
И веселится стар Карпат…
(Листок 1887. с.97)
Евмений Сабов. Христоматия церковно-славянских и угро-русских литературных памятников с прибавлением угро-русских народных сказок на подлинных наречиях. В Унгваре (Ужгород), 1893г. Издал Книгопечатный Фонд Епархии Мукачевской. Книгопечатня «Келетъ» Варфоломея Иегера. 242с.
http://www.ruwega.com/news/a1893-khristomatiya-literaturnykh-pamyatnikov/ pdf 47.6 Мбайт / djvu 17.3 Мбайт.
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_409.htm

 Отправлено: 05.10.16 11:03. Заголовок: С 1994 года Россия отмечает День учителя 5 октября вместе со Всемирным днём учителей

Карпато-русские писатели. Евгений Андреевич Фенцик. Наши школы

Евгений Андреевич Фенцик (5 окт. 1844 – 5 дек. 1903)

Листок – Духовно-литературный журнал, 1 выпуск, Унгвар (Ужгород), 1885г. Ответственный редактор - Евгений Фенцик

Собрание сочинений Евгения Андреевича Фенцика. Часть II. Статьи. Ужгород 1932
Лохова, 1885. 15. (27) сент.
Высокопочтенная редакция!
Появление »Листка« обрадовало публику нашу.
Пора была, чтобы духовные таланты делали что-нибудь за свою родину.
Вы, высокопочт. Редактор — с вашим Уриилом, — избрали лучшую часть тогда, когда в нынешнем времени судили благовременным »основати духовную газету«.
Ваше предприятие каждый русин Подкарпатья радостными чувствами сердца приветствует.
Если вы свою цель — хотя во потомках — добудете: то сим выиграет отечество; — ибо вашими духовными трудами наш бедный русский народ, — который верный ко Богу и отечеству, — и против которого ни история — ни злая воля из его минувших событий ничего вредного привести не может — на высшу степень благобыта и просвещения поднимется.
И так вас не токмо мы, но и братья наши — соотечественники во будущности хвалити и славити будут.
Прото да не устрашит вас ничто, ибо около вас стоит подкарпатская русская интеллигенция, которая материальными жертвами усиловатися будет поддерживати ваш »Листок«, чтобы под тем »Листком« во свое время породился плод, который бы жажду нашу ко просвещению насытити мог...
Сими словами хваля вашу бодрость, любовь ко народу и отечеству, — я говорил не к Вам, но к нашему народу и особенно к нашей интеллигенции: ко священникам.
Я из своей стороны, приветствуя вас г. Редактор, изъявляю, что вашей газеты порядочным предплатителем буду.
Бог благослови намерение ваше!
Петр Чучка,

Наши школы
Порошково, 1885., 15(26) окт.
«Народ пропадет без науки», это не фраза, это днесь смело можно назвати аксиомой, несокрушимость которой с неимоверною быстротой исполняется пред очами нашими. Что народ наш очевидно упадает, тому одна причина, что он в науке и просвещении не находится на уровне (szinvonal) с прочими окружающими его народами.
Если бы и прочие народы, с которыми мы находимся в ежедневном соприкосновении, находились с нашим народом на равной степени просвещения, тогда наш народ еще кое-как мог бы пробыти между ними; — говорю кое-как, ибо угрорусский народ по медленности своего характера, и тогда не вы держал бы конкуренции с окружающими его народами; но если мы отстали в науке и просвещении, тогда гибель ианга, тогда конечное уничтожение наше несомненны.
Стоить призадуматися над этой истиной.
Если нам удастся подняти свой народ во просвещении на уровень прочих отечественных народов, тогда народ наш будет жити, и жизнью своей будет обязан своим наставиикам, и нас будет ублажати то солодкое сознание, что мы удовлетворили должности своей; если же народ наш во просвещении не двинется на вперед, тогда он умрет, мы сделаемся не нужными, — и никому не удастся омыти нас от того обвинения, что не носили в сердце своем судьбу вверенного нам народа, что не удовлетворили должности своей.
Образовати, просвещати свой народ можем мы только посредством школ. Школа, это единственное средство, которое — если уже не поздно, — может спасти нас.
Да ведь у нас есть школы. — Конечно есть; но соответствуют-ли они цели своей.
Угорско-царские школьные инспекторы отвечают, что нет. И мы должны признати, что этот ответ — увы. — изъемши несколько школ — справедлив.
Для чего же наши школы, но большей части, не соответствуют цели своей.
Из многих причин поговорим теперь только об одной.
У нас нет школьных учебников, у нас нет школьных книг.
Данные учители наши не квалификованы так, как это ныне требуется; книг нет, из которых бы и сами могли учитися и детей обучати. Вопрошаю теперь: как им действовати с успехом?
Наши школьные лекции вот какие:
Учитель внидет в школу, помолится со школьниками, заставит их читати, писати, но и это по какой-то древней системе; — намарают какие то номеры на табле; — далее из скуки, чтоб прошло время, учитель, увидя на стене изображения метрических мер — вопрошает — указав на какое-то изображени — »что
сесе?» ученик отвечает: »кило — или мзтэр, или литэр«. — далее вопрошает, указав на изображение физических снарядов — »что сесе?« ученик отвечает: »телеграф« или там »железница« и проч. и так кончится лекция. И нет ни порядка,— ни системы, потому, что нет руководящего учебника.
И эти образцовые лекции повторяются ежедневно.
Вопрошаю: возможно ли при таком методе преуспевание?
А как может обучати учитель родному языку, или географии, или физике, или истории, или ведению конституции, — когда все это пред ним terra incognita, а хотя бы и не была terra incognita? если у него нет порядка, и он сам не в состоянии распределити мысли свои в систему?
При таких обстоительствах было бы чудом проуказати требуемый успех.
И так, если хочем, чтобы народ наш преуспевал в просвещении, прежде всего необходимо занятися изданием цели соответствующих учебников.
Эти учебники должны быти не други для Мукачевской, и други для Пряшевской епархии, но одни для обоих епархий, чтоб хранилась между нами братская связь, однообразие, и чтоб издержки издания легче покрывались. В сем деле должно делати соединенными силами.
Рукописи учебников предварительно должны бы разсмотрены быти особой комиссией, которая бы одобряла лишь цели соответствующие. Одна главная ошибка у нас, что если кое-что и издается, то критика о нем молчит; а без критики невозможно преуспеяние.
Издание учебников было задачею общества Св. Василия Великого; но поелику общество пало в какой-то летаргический сон, то и учебников нет.
В интересе просвещения нашего народа нужно воскресити наше заумершее общество. Но оно лишь так может жити, лишь так может с успехом действовали, если все — от мала до велика будем интересоватися им, — и не будем оттягиватися от участия в нем. Днесь, думаю, уже пред всем ясно, что у общества Св. Василия была и есть лишь одна цель: просвещение народа. И токмо злое намерение может приписывати ему какую-то тенденциозность.
Прежде всего должны занятися воскрешением общества, наши епархиальные власти, как главный правители школьных дел и покровители общества. А общество без сомнения будет их правой рукой в деле просвещения народа.
Статью нашу заключаем тем объявлением, что нужно — и то чем скорее, созвати общее собрание общества Св. Василия В., чтоб на нем все дела общества в порядок приведены быти могли.
(Листок н.2. 1985, Е.Ф.)
Собрание сочинений Евгения Андреевича Фенцика. Часть II. Статьи. Приложение к журналу Карпатский Свет. Ужгород 1932. Типография Школьная помощь. Издание культурно-просветительного общества имени Александра Духновича в Ужгороде. Вып.79. 1932г. 18с.
http://rusyns-library.org/sobranie-sochinenij-ch-2-e-fencik/
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_410.htm

 Отправлено: 05.10.16 11:03. Заголовок: С 1994 года Россия отмечает День учителя 5 октября вместе со Всемирным днём учителей

Карпато-русские писатели. Евгений Андреевич Фенцик. Наши школы

Евгений Андреевич Фенцик (5 окт. 1844 – 5 дек. 1903)

Листок – Духовно-литературный журнал, 1 выпуск, Унгвар (Ужгород), 1885г. Ответственный редактор - Евгений Фенцик

Собрание сочинений Евгения Андреевича Фенцика. Часть II. Статьи. Ужгород 1932
Лохова, 1885. 15. (27) сент.
Высокопочтенная редакция!
Появление »Листка« обрадовало публику нашу.
Пора была, чтобы духовные таланты делали что-нибудь за свою родину.
Вы, высокопочт. Редактор — с вашим Уриилом, — избрали лучшую часть тогда, когда в нынешнем времени судили благовременным »основати духовную газету«.
Ваше предприятие каждый русин Подкарпатья радостными чувствами сердца приветствует.
Если вы свою цель — хотя во потомках — добудете: то сим выиграет отечество; — ибо вашими духовными трудами наш бедный русский народ, — который верный ко Богу и отечеству, — и против которого ни история — ни злая воля из его минувших событий ничего вредного привести не может — на высшу степень благобыта и просвещения поднимется.
И так вас не токмо мы, но и братья наши — соотечественники во будущности хвалити и славити будут.
Прото да не устрашит вас ничто, ибо около вас стоит подкарпатская русская интеллигенция, которая материальными жертвами усиловатися будет поддерживати ваш »Листок«, чтобы под тем »Листком« во свое время породился плод, который бы жажду нашу ко просвещению насытити мог...
Сими словами хваля вашу бодрость, любовь ко народу и отечеству, — я говорил не к Вам, но к нашему народу и особенно к нашей интеллигенции: ко священникам.
Я из своей стороны, приветствуя вас г. Редактор, изъявляю, что вашей газеты порядочным предплатителем буду.
Бог благослови намерение ваше!
Петр Чучка

Наши школы
Порошково, 1885., 15(26) окт.
«Народ пропадет без науки», это не фраза, это днесь смело можно назвати аксиомой, несокрушимость которой с неимоверною быстротой исполняется пред очами нашими. Что народ наш очевидно упадает, тому одна причина, что он в науке и просвещении не находится на уровне (szinvonal) с прочими окружающими его народами.
Если бы и прочие народы, с которыми мы находимся в ежедневном соприкосновении, находились с нашим народом на равной степени просвещения, тогда наш народ еще кое-как мог бы пробыти между ними; — говорю кое-как, ибо угрорусский народ по медленности своего характера, и тогда не вы держал бы конкуренции с окружающими его народами; но если мы отстали в науке и просвещении, тогда гибель наша, тогда конечное уничтожение наше несомненны.
Стоить призадуматися над этой истиной.
Если нам удастся подняти свой народ во просвещении на уровень прочих отечественных народов, тогда народ наш будет жити, и жизнью своей будет обязан своим наставникам, и нас будет ублажати то солодкое сознание, что мы удовлетворили должности своей; если же народ наш во просвещении не двинется на вперед, тогда он умрет, мы сделаемся не нужными, — и никому не удастся омыти нас от того обвинения, что не носили в сердце своем судьбу вверенного нам народа, что не удовлетворили должности своей.
Образовати, просвещати свой народ можем мы только посредством школ. Школа, это единственное средство, которое — если уже не поздно, — может спасти нас.
Да ведь у нас есть школы. — Конечно есть; но соответствуют ли они цели своей.
Угорско-царские школьные инспекторы отвечают, что нет. И мы должны признати, что этот ответ — увы. — изъемши несколько школ — справедлив.
Для чего же наши школы, но большей части, не соответствуют цели своей.
Из многих причин поговорим теперь только об одной.
У нас нет школьных учебников, у нас нет школьных книг.
Данные учители наши не квалификованы так, как это ныне требуется; книг нет, из которых бы и сами могли учитися и детей обучати. Вопрошаю теперь: как им действовати с успехом?
Наши школьные лекции вот какие:
Учитель внидет в школу, помолится со школьниками, заставит их читати, писати, но и это по какой-то древней системе; — намарают какие то номеры на табле; — далее из скуки, чтоб прошло время, учитель, увидя на стене изображения метрических мер — вопрошает — указав на какое-то изображени — »что сесе?» ученик отвечает: »кило — или мзтэр, или литэр«. — далее вопрошает, указав на изображение физических снарядов — »что сесе?« ученик отвечает: »телеграф« или там »железница« и проч. и так кончится лекция. И нет ни порядка,— ни системы, потому, что нет руководящего учебника.
И эти образцовые лекции повторяются ежедневно.
Вопрошаю: возможно ли при таком методе преуспевание?
А как может обучати учитель родному языку, или географии, или физике, или истории, или ведению конституции, — когда все это пред ним terra incognita, а хотя бы и не была terra incognita? если у него нет порядка, и он сам не в состоянии распределити мысли свои в систему?
При таких обстоятельствах было бы чудом проуказати требуемый успех.
И так, если хочем, чтобы народ наш преуспевал в просвещении, прежде всего необходимо занятися изданием цели соответствующих учебников.
Эти учебники должны быти не други для Мукачевской, и други для Пряшевской епархии, но одни для обоих епархий, чтоб хранилась между нами братская связь, однообразие, и чтоб издержки издания легче покрывались. В сем деле должно делати соединенными силами.
Рукописи учебников предварительно должны бы разсмотрены быти особой комиссией, которая бы одобряла лишь цели соответствующие. Одна главная ошибка у нас, что если кое-что и издается, то критика о нем молчит; а без критики невозможно преуспеяние.
Издание учебников было задачею общества Св. Василия Великого; но поелику общество пало в какой-то летаргический сон, то и учебников нет.
В интересе просвещения нашего народа нужно воскресити наше заумершее общество. Но оно лишь так может жити, лишь так может с успехом действовали, если все — от мала до велика будем интересоватися им, — и не будем оттягиватися от участия в нем. Днесь, думаю, уже пред всем ясно, что у общества Св. Василия была и есть лишь одна цель: просвещение народа. И токмо злое намерение может приписывати ему какую-то тенденциозность.
Прежде всего должны занятися воскрешением общества, наши епархиальные власти, как главный правители школьных дел и покровители общества. А общество без сомнения будет их правой рукой в деле просвещения народа.
Статью нашу заключаем тем объявлением, что нужно — и то чем скорее, созвати общее собрание общества Св. Василия В., чтоб на нем все дела общества в порядок приведены быти могли.
(Листок н.2. 1985, Е.Ф.)
Собрание сочинений Евгения Андреевича Фенцика. Часть II. Статьи. Приложение к журналу Карпатский Свет. Ужгород 1932. Типография Школьная помощь. Издание культурно-просветительного общества имени Александра Духновича в Ужгороде. Вып.79. 1932г. 18с.
http://rusyns-library.org/sobranie-sochinenij-ch-2-e-fencik/
E. Фенцик. Краткая география в пользу учащихся. Унгвар, 1899. 25с.
E. Фенцик. Естествоведение или три царства природы в пользу учащихся. Унгвар, 1900. 82с.
E. Фенцик. Краткая общая и отечественная история и краткая история Угорщины в пользу учащихся. Унгвар, 1899. 61с.
E. Фенцик. Первоначальные сведения из физики в пользу учащихся. Унгвар, 1900. 61с.

E. Фенцик. Первоначальные сведения из грамматики и арифметики в пользу учащихся. Унгвар, 1901. 55с.
http://rusyns-library.org/grammatika-i-arifmetika-e-fencik/
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_410.htm

 Отправлено: 06.10.16 08:32. Заголовок: Карпато-русские писа..

Карпато-русские писатели. Евгений Андреевич Фенцик

Теперь от нас самих зависит,
Хотим-ли жить, иль умереть,
Мы можем уж избрать по воле,
Пред нами жизнь, пред нами смерть.
(Е. Фенцик. К работе Русь)


Русский народный календарь Общества Александра Духновича на обыкновенный год 1927 (под ред. И. Каминского). Ужгород, 1926


Торжественное открытие памятника Евгения А. Фенцика в Ужгородe состоялось 16-го мая 1926г. Из далеких частей Подкарпатской Руси приезжали гости, чтобы, присутствовать при акте исторического значения, на торжественном открытии второго в целой Подкарпатской Руси, первого-же в Ужгороде русского памятника, изготовленного по инициативе нашей студенческой молодежи в Праге. Мукачево, Свалява, Иршава и Поляна приехали на торжество своими хорами, желая принести таким образом свою лепту к повышению незабвенности великого дня увековечения памяти великого писателя-поэта карпаторусского народа. Множество священников, учителей, чиновников и селян прибыло в Ужгород к сему великому дню. Родные, друзья и знакомые Е.А. Фенцика в большем числе сошлись почтить его память. Представители разных обществ, делегаты карпаторусских студентов и других русских институтов в Праге, принесли свои приветствия Подкарпатской Руси по поводу празднования памяти ея великого сына. С утра было уже заметно по улицам Ужгорода, — украшенном национальными флагами — живое, торжественное движение, которое направлялось к городскому театру.
В 10 с пол. часов открыл торжество — в наполненном до последнего места в театре — д-р Иосиф Каминский, тов. предс. О-ва Духновича и в своей содержательной речи указал на великое значение дня, на гений Е.А. Фенцика и на общественное мнение нашего края о нем, непосредственно после его смерти. Он подчеркнул, что с сооружением памятника Е.А. Фенцику при помощи чехословацких властей начиняется новая эpa свободного развития карпаторусской культуры.
Вторым оратором был профессор д-р Вергун, приеxaвший на торжество из Праги. В своей речи он оценил деятельность Е.А. Фенцика с точки зрения обще-русской культуры (Речь Д. Вергуна появилась в печати в издании н.22 О-ва Духновича).
После речей следовали музыкально-вокальные числа программы. Выступили хоры мукачевские, свалявские, иршавские, детский хор из села Поляны. Декламация М.А. Силина: Ужгород (стихотвор. Е.А. Фенцика) и великолепное исполнение кантаты Глазунова Филармонией и хором О-ва Духновича под управлежем дра Ст. А. Фенцика дополнили программу торжества.

Ужгород

При подошве гор Карпатских
Быстротечный Уж струит,
На береге волн бегучих
Крепость мрачная стоит.

Темные крепости стены
Гордо в долину глядат
И память древней русской власти
Черные башни хранят.

Там приказ бывало русский
Князь Лаборец раздавал,
Там всякий, русский, крепкий
Слову княжему внимал.

Вот стена, где князь славянский
Бодро встретил полк Угров,
Где за Русь Святую и край Русский
Пролилась родная кровь.

Но раздор междуусобный
Причиной стал, что князь убит,
Что приказ Угров суровый
По Святой Руси звучит.

Хоть народ еще жив русский,
Но в недуше он,
Стало чуждым ему жилище,
Враг со всех сторон.

Яркое солнце свободы
Закатилося за храм,
Тяжкие рабства оковы
В участь брошены нам.

Чуждое, грубое племя
Азиатских дикарей
Чрез тысячлетнее время
Не щадит русских людей.

Но взошла звезда свободы,
Сонная мгла разошлась
И просвещает народы
Самопознанья связь.

Пора, чтоб русский по русски
Выражал чувства сердец,
Мать по русски плела сказки
И русскую песню пел молодец.

Пора нам русские братья
Всем воедину возстать
И раскрывши друг другу объятья
Ниспросить Господню Благодать.

Пора, чтоб Ужгород славный
В новом блестаньи сверкал
И чтоб нрав свой старинный
Снова принял.

Так возстань же Ужгород древний;
Очнись от глубокого сна.
Укажи твоим снова путь верный
И вычерпай счастье до дна!

Чтобы свободой новой
Питать сынов своих ты мог,
Чтобы воскликнул снова
Велик и крепок Русский Бог
Из семейного альбома Евгения А. Фенцика 1866г.

Открытие бюста состоялось в 4 часа пополудни в малом городском саду возле театра.
Из видных представителей нашего края присутствовали представители нашей официальной и общественной жизни и приехавшие на торжество гости.
Первым оратором был студ. Н.Н. Гарчар, делегат о-ва »Возрождение«, который в содержательной своей речи, передавая бюст, представителю о-ва Духновича, заявил, что карпаторусское студенчество дорожит заветами своих предков, оно от поры до времени устраивает торжества их памяти и идет бодро вперед по намеченном ими пути.

После него архид. Евмений Сабов председатель о-ва Духновича посвятил длинную речь памяти и великим заслугам Е.А. Фенцика (Речь Е. Сабова появилась в печати в издании н.21 О-ва Духновича).
После слов архид. Е. Сабова две русские девушки, одеты в национальных костюмах, Ольга И. Петрик и Ольга П. Федор сняли с бюста белое полотно, военная музыка же сыграла государственные гимны...
Русский народный календарь Общества Александра Духновича на обыкновенный год 1927 (под ред. И. Каминского). Ужгород, 1926: К.А. Фенцик. Наша дорогая Азбука (Из Додатка к 10-му числу Листка 1894г.) с.76-84; К.А. Фенцик. стих. Ужгород. с.84
https://drive.google.com/file/d/0ByEPC8MjcH3oWVdUck9EcUhqeDQ/view

Открытие памятника Е. Фенцику в Ужгородe...Целое торжество было спонтанным появлением солидарности и совместного поступления нашего народа за полное возстановление у нас русской культуры, котору работу начали наши предки, одним из которых был Е.А. Фенцик. Так колоссальное одушевление за свои национальны идеалы, мы в Ужгороде еще не видели; можеме теперь с радостью констатировати, что народ Духновича, Фенцика, Добрянского и т.д. приближается к той цели, котору наметили ему сеси великаны.
Подкарпатска Русь не пропадет, она стоит перед действительным возрождением!
Открытие памятника Е. Фенцику в Ужгородe. с.89-96 („Novoje Vremja" н.37. 1926.). Деятельность общества имени Александра Духновича 1922-1926, Ужгород, 1926
http://rusyns-library.org/deyatelnost-obshhestva-duxnovicha-1922-1926/
Карпато-русские писатели. Евгений Андреевич Фенцик
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_409.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_410.htm

 Отправлено: 07.10.16 08:15. Заголовок: Карпато-русские писа..

Карпато-русские писатели. Евгений Андреевич Фенцик
...Мы того мнения, что наш журнал должен быти русским, должен издаватися на русском языке. Языком нашим будет общепринятый литературный русский язык, образованный на основании церковно-славянского. Всякую путаницу и мешанину в этом взгляде бросим прочь, — поелику цель наша: образовати, назидати, а не путати, мешати и разрушати - Е. Фенцик. Листок н.1 1885г.

Листок (Духовно-литературный журнал) 1902-1903 – Е. Фенцик
http://rusyns-library.org/listok-duxovno-literaturnyj-zhurnal-1902-yanvar-e-fencik/
http://rusyns-library.org/listok-duxovno-literaturnyj-zhurnal-1902-iyul-e-fencik/
http://rusyns-library.org/listok-duxovno-literaturnyj-zhurnal-1902-noyabr-e-fencik/
http://rusyns-library.org/listok-duxovno-literaturnyj-zhurnal-1903-mart-e-fencik/
http://rusyns-library.org/listok-duxovno-literaturnyj-zhurnal-1903-oktyabr-e-fencik/
http://rusyns-library.org/listok-duxovno-literaturnyj-zhurnal-1903-noyabr-e-fencik/
Оппортунизм
Порошково, 1885.
У нас от двух десятков лет стал девизом оппортунизм. Все руководятся им. — «И вижу, что действовати нужно бы сяк, — это было бы и честно и благородно. — Если бы делал так, то тем причинил бы пользу церкви и народности и отечеству; но есть люди, которым бы такое действование было не по вкусу; а это влиятельные, высокопоставленные люди; от этих людей много зависит: я могу навлечи на себя их неприязнь, подвергнутися преследованием, могу потеряти всю свою будущность.
И так моя, иначе честная, благородна и для церкви, отечества и народа спасительная мысль, должна быти упущена, но не только упущена, но необходимо даже прямо действовать напротив!, этой честной, благородной и общеполезной мысли. Того пожадают обстоятельства, того требует дух времени, лишь так могу быти приятным, милым и любезным в некоторых меродательных кругах, лишь так могу застраховати (biztositani) свою карьеру».
Вот оппортунизм, которым днесь руководится великая часть угро-русов! Очевидно, что в основании оппортунизма лежит ложь, ибо не так говорити, как человек чувствует, — не так делати, как это нахожу честным, благородными, и спасительным, это pазбирай дело, как хочешь, — всегда ложь.
Уж честное-ли, моральное-ли такое начало, в основании которого находится ложь, — и следует-ли придерживатися его?
По нашему мнению, и по правилам христианской морали, что ложь, то честно и благородно быти не может; не может быти и полезными, ибо если бы на минуту и принесло кому-то пользу, — то общая потеря, как-то порча нравов, колебание во всем, холодность ко всему полезному и благородному, который необходимо вытекают из него, о много превышают тот мнимый успех, который кто-то для себя извлек-бы из него.
Неоспоримо то, что мы с тех нор, как стали руководитися оппортунизмом, очевидно упадаем. Общество св. Василия, которое предприняло себе высокую, спасительную цель: просвещати угро-русский народ, находится в каком-то обмороке; все литературные движения наши, который — пред двадцати годами — своим быстрым успехом изумляли нас, утихли, приостановились, — к собственным нашим науковым заведениям относимся как-то холодно, — но и церковный дела наши двигаются лишь в одном — не очень радующем направлении, которое соответствует духу времени. — Нет воодушевления, нет восторга, но и быти не может; поелику пред очами нашими стоит не величие, не благородность дела, не общая потреба, а оппортунизм, или ложь, что одно и тоже; а ложью никто не приведется в воодушевление, в восторг.
Вот для чего у нас все так вяло, так холодно, так безжизненно!
Человек для правды, для истины создан, — для чего может воодушевляти его токмо истина одна. — Если видит правду, очи загорят живым огнем, в сердце разольется благодатная теплота, грудь задрожит, чело подымется высоко, и тогда готов на всякую жертву - но ложь никогда не может привести его в такой восторг.
Не будем обманывати друг-друга, — что истина, то истина; что хорошо, благородно, спасительно, что послужит на пользу и славу каф. церкви, отечеству и народу, тому будем покровительствовати, не смотря на то, по вкусу-ли оно некоторым личностям, или кругам, или нет, — очень хорошо понимая, что обстоятельства и времена перемениваются, а истина останет всегда та же и одна. (Листок н.2. 1886, Е.Ф.)
Собрание сочинений Евгения Андреевича Фенцика. Часть II. Статьи. Приложение к журналу Карпатский Свет. Ужгород 1932. Типография Школьная помощь. Издание культурно-просветительного общества имени Александра Духновича в Ужгороде. Вып.79. 1932г. 18с.
http://rusyns-library.org/sobranie-sochinenij-ch-2-e-fencik/



Е. Фенцик. Слово в день иже по плоти Рождества Господа нашего Иисуса Христа. Листок. н.23. 1891
Русский народный календарь Общества Александра Духновича на год 1937. Ужгород, 1936
http://rusyns-library.org/russkij-narodnyj-kalendar-na-1937-god-obshhestvo-duxnovicha/






Полезные знания для угро-русского народа. Додаток к н.7 Листка 1891
http://rusyns-library.org/category/listok-duxovno-literaturnyj-zhurnal/
Карпато-русские писатели. Евгений Андреевич Фенцик
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_409.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_410.htm

 Отправлено: 17.10.16 08:33. Заголовок: Ф.Ф. Аристов. Общесл..

Ф.Ф. Аристов. Общеславянский язык

Славянская Дума. Вып.2.
Ряд статей по важнейшим для сознательного Славянства вопросам.
Ф.Ф. Аристов. Общеславянский язык.
Москва, Славия, 1911

Содержание.
I. Теория. Древний церковно-славянский язык, как первый общеславянский литературный орган. Заслуга в этом свв. Кирилла и Мефодия. Возникновение в последующие века трех теорий по вопросу об общем языке Славян: 1) искусственного создания общеславянского языка (Сербо-Хорват - Крижанич, Словак - Геркель и Словенец - Маяр), и безжизненность этой попытки; 2) литературной взаимности (Коллар, Ригер) и ея невыполнимости и 3) возведения частного славянского наречия на степень общеславянского литературного языка (Юнгманн и Штур). Постановление Славянского сьезда в Софии (1910г.) о необходимости пользоваться русским языком, как общеславянским, при взаимных сношениях Славян.
II. Практика. Изучение русского литературного языка за пределами России: в свободных славянских землях (Болгарии, Сербии и Черногории) и у пока еще несвободных Славян Австрии и в частности у Русских Галичан. 100 тысяч петиций галицко-русского крестьянства о правах гражданства русского языка. Русский язык в венской Державной Думе и речь Д.А. Маркова. Сочинение немца Кудентова, требующего, чтобы русский язык был вторым государственным языком Австрии. Русский язык, как защитник славянской свободы. Поэтическое выражение этого у А.А. Ашкерца. Указатель литературы.
Общеславянский язык Первым общеславянским литературным языком был древний церковно-славянский. Таким образом, Славянские Первоучители, свв. Кирилл и Мефодий, еще тысячу лет тому назад не только теоретически, но и практически разрешили вопрос о литературном обьединении Славянства при помощи одного, общего для всех них языка. Кирилло-мефодиевский (древне-церковно-славянский) язык был в продолжении нескольких столетий литературным языком сперва всего Славянства, а затем большей его части. В настоящее время, он удержался лишь в богослужении православных Славян, почему и носит название церковного славянского языка. В последующие века мысль об общем языке Славян никогда не умирала и по этому вопросу образовались три теории.
1) Теория искусственного создания общеславянского литературного языка, представителями которой были Сербо-Хорват - Юрий Иванович Крижанич, Словак - Геркель и Словенец - Маяр. Первый из них написал (в 1666г.) грамматику сочиненного им (из русского и сербо-хорватского языков) всеславянского языка, второй также составил грамматику изобретенного им общеславянского языка, но уже на основе словенцкого наречия (издана в Пеште, в 1826г.) и наконец, третий не только составил грамматику (1863г.), но даже издавал на сфабрикованном им всеславянском языке газету Славянин. Все эти попытки изобрести новый общеславянский язык - безжизненны, так как всякий язык живет и развивается вместе с народом, а не фабрикуется подобно волянюку или эсперанто. Для образования общего литературного языка есть лишь одно действительное средство - возведение частного славянского наречия на степень литературного органа.
2) Теория литературной взаимности в лице Коллара и Ригера, требовала от каждого образованного Славянина знания четырех общих языков: русского, польского, чешского и сербо-хорватского. Эта идея лучше всего выдержана в сочинении Коллара: О литературной взаимности между различными племенами и наречиями славянского народа (1837г.), где автор ссылается на пример древней Греции.
Литературная взаимность на практике не выполнима, так как никто, кроме ученых славяноведов, не станет тратить время на изучение четырех славянских языков. Это лучше всего доказали Славянские Сьезды: Пражский (1848г.) и Московский (1867г.), где Славяне, не будучи в состоянии свободно обьясниться на четырех общих Славянских языках, должны были пользоваться для своих речей языками немецким и французским. Да и ссылка на пример древних Греков тоже мало убедительна: ведь впоследствии отдельные диалекты были в Греции заменены общим литературным языком.
3) Теория возведения частного славянского наречия на степень общеславянского литературного языка. Основателями этой теории являются Чехо-славяне Юнгманн и Штур. Ввиду тяжелых политических условий, Юнгманн, при вопросе об общеславянском языке не мог открыто указать на русский язык, который он без сомнения ставил на первое место в ряду других славянских.
В предисловии к своему переводу Потереннного Рая (в 1810г.) Юнгманн писал: не требуй любезный патриот, чтобы возвышенная поэма была опозорена обыденным языком; как Славянин, привыкай лучше к хорошей Славянщине (в языке), и с людьми разсудительными разделяй стремление чтобы мы - Чехи постепенно шли навстречу всеобщему литературному языку.
Но окончательно формулировал вопрос об общеславянском литературном языке Штур, который в своем знаменитом сочинении Славянство И Мир Будущего (1867г.) http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_233.htm высказался следующим образом: Славяне имеют все основания обратится к одной литературе, и к тому их обязывают общечеловеческие, политические и исторические соображения. О выборе этой литературы не может быть ни какого спора, если не хотят перемешивать из пустого в порожнее. За исключением Русской, все Славянские литературы ограничены небольшими племенами и, следовательно, небольшими областями. Следовательно, при вопросе об общеславянском литературном языке может быть выбор только между ДревнеСлавянским и Русским языком. Но ДревнеСлавянский язык уже вышел из общежития, почти мертвый, лишен гибкости и увлекательности живого языка, а мы нуждаемся в живом слове. Итак остается только Русский язык, как исключительно на то способный, ибо этот язык величайшего, единственно самобытного и на обширном пространстве земли господствующего Славянского племени, которому уже и без того по праву принадлежит главенство в нашей народной семье.
Юнгманн и Штур имеют много выдающихся последователей среди славянских писателей и ученых. Так, общеславянское значение русского языка отстаивали и теперь отстаивают: Чехославяне - Шафарик, Кузмани, Годжа, С.О. Гурбан-Ваянский; Словенцы - Подгорник и Ашкерц; Сербо-Хорваты - Орешкович, Полит-Десанчич, Сретькович, Тресичь-Павичичь; Болгары - С.С. Бобчев, проф. Цонев и проф. Милетичь; Русские - М.П. Погодин, проф. А.С. Будилович (лучший знаток этого вопроса и автор двутомного труда Общеславянский Язык), акад. В.И. Ламанский, акад. А.Н. Пыпин, проф. П.А. Кулаковский, акад. А.И. Соболевский и русские Галичане - А.И. Добрянский, Д.Н. Вергун и Д.А. Марков.
Итак, большинство славянских ученых стоит не за искусственное создание всеславянского языка и не за литературную взаимность, а за возведения русского языка на степень общеславянского органа.
Мы перечислили отдельных писателей и ученых, отстаивающих эту теорию. Надо еще добавить, что она получила признание и со стороны Софийского Славянского Сьезда (1910г.) на котором (по предложению болгарских профессоров Цонева и Милетича, было постановлено, чтобы Славяне впредь при взаимных сношениях пользовались русским языком, как общеславянским. Таким образом, в общественной жизни русский язык получил все те права общеславянского органа, которые тысячу лет тому назад при Кирилле и Мефодии, принадлежали церковно-славянскому языку.
Изложив теорию общеславянского (русского) языка перейдем теперь к его практике.
Нигде русский литературный язык не изучается так основательно, как в Болгарии. Здесь он проходится, в качестве обязательного предмета, в средней школе настолько хорошо, что болгарская учащаяся молодежь в состоянии пользоваться русскими пособиями прямо в подлиннике. Делу распространения русского языка среди Болгар также весьма способствуют хорошо составленные русские отделы библиотек, лекции о русской литературе, читаемые в славянских обществах, а в особенности открытая в 1910г. русская книжная торговля.
В Сербии русский язык изучается в 7 и 8 классах мужских гимназий и реальных училищ, а также проходится в духовных семинариях и так называемых высших женских школах. В высшей сербской школе (университете и военной академии) имеется лектура русского языка.
В Черногории русский язык введен, как обязательный предмет, во всех классах духовной семинарии и мужской гимназии. Особенно же хорошей является постановка русского языка и литературы в цетинском женском институте императрицы Марии, где русский язык наравне с сербским, служит языком преподавания в продолжении всего 6-летнего курса.
Хуже всего обстоит дело с изучением русского языка у пока еще несвободных Славян Австрии, где правительство не позволяет введения этого языка в славянских средних школах, хотя бы даже и в качестве необязательного предмета. В силу этого, австрийские Славяне принуждены изучать русский язык и русскую литературу частным путем в Кружках любителей русского языка или, как их обыкновенно называют Русских Кружках. Среди них особенно выделяется Кружок Любителей Русского Языка в Вене, председателем которого состоял редактор-издатель всеславянского журнала Славянский Век - д-р Д.Н. Вергун.
Говоря о Славянах Австрии, необходимо выделить Русских Галичан, для которых русский язык является не только близким и родственным (как для других славян), а вполне своим и родным. Несмотря на параграф девятнадцатый австрийской конституции, обещающий каждой нации свободное употребление своего языка, Русские Галичане, на 4 миллиона населения, не имеют ни одной школы с русским преподавательским языком. Вообще русская речь совсем не допускается в официальных сношениях с представителями государственной власти. Галицко-русский народ, однако, продолжает мужественно бороться за права гражданства русского языка и подал в австрийскую Державную Думу сто тысяч петиций, которые гласят следующее:
Высокая палата! Галицко-русский народ по своему историческому прошлому, культуре и языку стоит в тесной связи с заселяющими смежные с Галицией земли малорусским племенем в России, которое вместе с великорусским и белорусским составляет цельную этнографическую группу, т.е. русский народ. Язык этого народа, выработанный тысячелетним трудом всех трех русских племен и занимающий в настоящее время одно из первых мест среди остальных мировых языков, Галицкая Русь считала и считает своим и за ним лишь признает исключительное право быть языком ея литературы, науки и вообще, культуры. Доказательством этого является тот факт, что за право этого языка у нас в Галиции боролись такие выдающиеся деятели, как епископы: Яхимович и Иосиф Сембратович, ученые и писатели: Зубрицкий, Наумович, Площанский, Добрянские, Устианович, Дедицкий, Головацкий, Петрушевич, Гушалевич, из младших же - Залозецкий, Свистун, Хиляк, Мончаловский, Иван Левицкий, Дудыкевич, братья Марковы, Вергун, Яворский, Святитский, Глебовицкий, Глушкевич, Полянский и многие другие. Общерусский литературный язык у нас в Галиции в повсеместном употреблении. Галицко-русские общественные учреждения и студенческие общества во Львове, в Черновцах, в Праге, в Вене ведут прения, протоколы и переписку на русском литературном языке. На этом же языке у нас сызнова издавались и теперь издаются ежедневные и повременные издания, как: Слово, Пролом, Червонная Русь, Галицкая Русь, Галичанин, Беседа, Страхопуд, Издания Галицко-Русской Матицы, Русская Библиотека, Живое Слово, Живая Мысль, Славянский Век, Издания Общества им. Михаила Качковского, расходящиеся в сотнях тысячах экземпляров. Ссылаясь на вышеизложенное, высокая палата изволит признать законодательным порядком за общерусским языком права гражданства в пределах королевств и земель представленных в венском парламенте; ввести русский язык, как преподавательский, в начальных школах и средних учебных заведениях и прочих училищах русской части Галиции, что будет содействовать поднятию низкого уровня образования в этих школах; основания русского университета во Львове, безотлагательно же учредить при Львовском университете кафедры русского литературного языка, русской литературы, русской истории и истории русского права -.
Замечательна в этом отношении также речь д-ра Д.А. Маркова, которую он произнес на запрещенном русском языке в венском парламенте 27 июня 1907г. Самый факт выступления галицко-русского депутата затронул весьма важный вопрос: могут ли не только Русские, но и другие Славяне пользоваться Русским языком в парламенте. В настоящее время существует следующее положение вещей: все депутаты (исключая русских) имеют право говорить на своих родных языках, но конечно, на практике пользуются лишь немецким.
Почему бы славянским депутатам не избрать Русский язык за общеславянский и при парламентских выступлениях?
На это ответил в своей интересной брошюре немец, граф Генрих Куденгове. Он предлагает, чтобы в Австрии было два государственных языка: немецкий и русский.
Тут мы должны отметить весьма важную черту в вопросе об общеславянском языке. До сих пор говорилось, что русский язык следует употреблять Славянам при взаимных сношениях, т.е. в своих внутренних делах, и всегда обходился молчанием вопрос о том, какой язык будет посредником Славян с другими народами, т.е. в их внешних делах. Граф Куденгове, говоря о Немцах и Славянах, указывает на русский язык. Но ведь Славяне находятся в постоянных сношениях не только с Немцами, но и с другими народами. Необходимо и здесь также (исключая официальной политики, где принят французский язык) всегда пользоваться отдельным Славянским народностям общим для них всех русским языком. В противном случае получится то, что на различных международных сьездах (писателей, ученых, художников, врачей и проч.) Славянам придется говорить на иностранных языках.
Изучение Русского Языка делает быстрые успехи среди Славян, которые видят в нем Защиту для себя от иноземного порабощения. Общеславянский (русский) язык должен распространяться без всякого принуждения, так как он служит великой задаче обьединения и освобождения Славянства. Замечательное верное выражение этой идеи находим в стихотворении словенского поэта А.А. Ашкерция - Русский Язык:

Язык ты русский, великан славянский!
Как мог бы раб быть вместе и герой?
Как дал бы ты сковать себя в оковы?
Как мог бы ты мириться с злою тьмой?

Нет, нет, не можешь ты служить тиранам
И создан ты чтобы весь мир встряхнуть
Чтоб вестником быть правды и свободы
Из тьмы нам к солнцу уготовить путь!

Зажги же луч, язык могучий, русский
И всех согрей от балтских берегов
Чрез степи, горы, тундры и чрез реки
До океана Тихого валов!

И от морей полночных, ледовитых
До Индии да грянет голос твой,
Воздвигнет слабых он из бед и праха
И свет свободы принесет с собой!

Литература:
Проф. А.С. Будилович, Общеславянский язык, 1892г., 2 тома, там же приведена и полная библиография по этому вопросу
Акад. А.Н. Пыпин. Теория общеславянского языка, 1892г., Вестник Европы, кн. 4 и 5, представляет разбор названного сочинения проф. Будиловича
Проф. Цонев. Общо-славянски език, Юбилеен сборник на Славянската Беседа, 1880-1905г.
Акад. А.И. Соболевский, Вопрос об общеславянском языке, 1909г., Славянские Известия, кн. 4
Ф.Ф. Аристов. Общеславянский язык. Славянская Дума. Вып.2. Ряд статей по важнейшим для сознательного Славянства вопросам. Москва, Славия, 1911; Прикарпатская Русь. Львов. 1911 N552
http://dlib.rsl.ru/01003776042 6.3Мб


Живая Мысль - ежемесячное литературно-общественное издание. Вып.6. 16 февраля (1 марта) 1903 (от Наташи Гаттас)
За живой мыслью - живое дело!

Русский Язык (Стихотворение Антона Ашкерца)

Язык чудесный, братский, всеславянский,
Как слух твои мне звуки веселят!
Когда услышу я твои глаголы
В душе родные струны зазвенят!

Язык великий, русский, благогласный
Не есть-ли ты язык и мой родной?
Не усыпляла-ль в детстве мать родная
Меня тобою сладко на покой?

Серебрянная арфа, неги полна,
Лишь прикоснется персть к тебе певца,
Твои напевы музыкою райской
Волнуют даже чёрствые сердца!

То струны робко, тихо зарокочут,
Звенят как шёпот сладостной любви,
То зарыдают и с тоски заноют -
И замирает, стынет жизнь в крови.

То вновь раскатом грянет песнь святая
И гром и рёв в ней и призыв на бой,
То забушует море под скалами
А то бесится, словно, вихрь степной…

Могуч язык ты русский! Повеленьям
Твоим внимают тучи храбрецов,
За родину и гордую свободу
На зов твой каждый умереть готов.

Но и мыслителю ты молот годный,
Тобой для истины куёт он щит,
Ты упадешь гремя на наковальню
И мыслью новой мир он поразит.

Язык ты русский, великан славянский!
Как мог бы раб быть вместе и герой?
Как дал бы ты сковать себя в оковы?
Как мог бы ты мириться с злою тьмой?

Нет, нет, не можешь ты служить тиранам
И создан ты чтобы весь мир встряхнуть -
Чтоб вестником быть правды и свободы
Из тьмы нам к солнцу уготовить путь!

Зажги же луч, язык могучий, русский
И всех согрей от балтских берегов
Чрез степи, горы, тундры и чрез реки
До океана Тихого валов!

И от морей полночных, ледовитых
До Индии да грянет голос твой,
Воздвигнет слабых он из бед и праха
И свет свободы принесет с собой!
Славянский Век. N58. С словенского перевел Димитрий Вергун
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_719.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_405.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_406.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_407.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_408.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_409.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_410.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_411.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 18.10.16 08:23. Заголовок: Федор Федорович Арис..

Федор Федорович Аристов и О-во им. Александра Васильевича Духновича

Глубокоуважаемый Господин Профессор Федор Федорович!
Центральное правление О-ва им. А.В. Духновича на заседании 12.V.1930 единогласно постановило избрать Вас на восьмом Общем Собрании Общества, которое состоится в Ужгороде 1 июня 1930г., своим почетным членом за те неизмеримые заслуги, которые Вы имеете в беспристрастной науке об истории и культурно-национальном развитии русских Карпатской Руси.
Просим Вас принять наше заявление и порадовать нас своим согласием принять сие скромное звание, мы же доведем Ваше решение до сведения всех наших членов, ожидающих Вашего благосклонного решения.
Примите уверение в искреннем почтении и преданности к Вам.
Правление: Архидиакон Евмений Сабов (председатель), Д-р Степан Фенцик (секретарь-делопроизводитель)
Ужгород, 14.V.1930

В Центральное Правление Русского Культурно-Просветительного Общества имени Александра Васильевича в стольном граде Ужгороде
Глубокоуважаемые и Высокопочтенные Русские Деятели Карпатороссии!
От души благодарю за высокую честь, оказанную мне Вашим Обществом по случаю 25-летнего юбилея моей научно-литературной деятельности в области карпатоведения, славяноведения и востоковедения. Избрание в почетные члены Вашего многозаслуженного и высокоидейного Общества, трудящегося на мирном поприще Общерусской культуры, даст мне новые силы для завершения своих научных исследований на благо горячо любимой Карпатской Руси. Надеюсь, что при Вашем деятельном участии и ходатайстве перед пражскими и московскими властями мне удастся, наконец, получить годичную научную командировку в пределы Подкарпатской Руси, когда я смогу лично поблагодарить всех Высокоуважаемых членов Центрального Правления за оказанное мне просвещенное и высокое внимание, сердечное отношение и братскую русскую любовь. В ожидании осуществления этой заветной моей мечты, остаюсь с глубоким уважением и неизменной преданностью
Федор Федорович Аристов.
Москва, 22 (9) мая 1930 года.
Ф.Ф. Аристов. Российский архив литературы и искусства (РГАЛИ), ф.196 оп.1 ед. хр.2. Уведомление Русского культурно-просветительского общества имени А.В. Духновича, Государственного Института журналистики, Государственного научно-исследовательского института землеустройства и переселения и общества русских студентов "Друг" во Львове на имя Аристова Ф.Ф. об избрании его почетным членом и приглашения на собрания и торжественные вечера: программа восьмого конгресса общества им. А.В. Духновича; ф.196 оп.1 ед.хр.3. Письмо Аристова Ф.Ф. в Центральное правление русского культурно-просветительного общества имени А.В. Духновича с благодарностью за поздравления, присланные ему в связи с 25-летним юбилеем его научно-литературной деятельности
http://rgali.ru/object/11002800?lc=ru
Валерий Разгулов. Ф.Ф. Аристов и Карпатороссия. 2001, 100с.
http://libinfo.org/?id=10610 2.1.Мб

Павел Федор. Федор Федорович Аристов (к 25-летнему юбилею его научно-литературной деятельности). Издание культурно-просветительн. Об-ва им. Александра Духновича. Ужгород 1930г. Типография Школьной Помощи. Выпуск 86

Проф. Федор Федорович Аристов
(К 25-летию его научно-литературной деятельности)
Имя проф. Ф.Ф. Аристова хорошо известно не только в небольшой Подкарпатской Руси, но и в огромной России, как ученого изследователя в трех, хотя и различных, но смежных, областях знания карпатоведения, славяноведения и востоковедения.
За 25 лет своей научно-литературной деятельности, Федор Федорович напечатал до 200 работ и около тысячи заметок (последние — обычно без подписи), посвященных многообразным проблемам общерусской культуры, славянского мирa и народов Востока.
В кратком обзоре нет никакой возможности полностью разсмотреть все труды нашего юбиляра, и поэтому придется остановиться лишь на самых главных, сгруппировав их в три основные отдела.
I. Труды по карпатоведению
Никто из ученых не посвятил так много времени, труда и знаний изследованию жизни и творчества карпато-русских писателей, как это сделал проф. Ф.Ф. Аристов. Он является в полном смысле слова создателем научного карпато-русского литературоведения.
Образцовая точность, ширина и глубина изследования, новизна идей, использование неизданных источников, редкое умение сочетать древность и современность, а равно прекрасный литературный язык и чарующая задушевность изложения - все это является отличительной особенностью трудов проф. Ф.Ф. Аристова.
Когда берешь в руки эти изследования, то проникаешься стремлением не только их изучать и следовать им в дальнейшей разработке освещаемых автором проблем, но читать и перечитывать их, как увлекательно-написанную поэму, в которой ярко и с большим подъемом изображается картина героической борьбы карпато-русских писателей за наш великий русский (он же — всеславянский и мировой) язык, дивную изящную литературу и общерусскую культуру.
Какой бы вопрос не разсматривал наш изследователь, две основные идеи неизменно озаряют его научно-литературное творчество — национальная свобода и социальная справедливость. Вследствие этого, труды проф. Ф.Ф. Аристова имеют не только строго-научное, но и глубоко-воспитательное значение, убеждая в необходимости неустанной культурной борьбы за достойное существование единичной и собирательной личности (человека и народа) и вселяя бодрую веру в светлое будущее нашей многострадальной Карпатороссии. Да, она, действительно, всегда много страдала, но неизменно уповала, что не погибнет в тяжелой и изнурительной борьбе с иноземными и враждебными стихиями, если будет твердо стоять на основе обше-русского национально-культурного единства, т.е. разсматривать себя, как небольшую часть обширного русского мира, раскинувшегося на необъятном пространстве от реки Тисы до берегов Тихого океана.
Карпато-русские писатели были всегда светочами общерусского национального самосознания. Их сочинения читали, дела их почитали, но потом все это как-то забывалось и тускнело в памяти народа, изнемогающего в поисках хлеба насущного и не всегда могущего думать о пище духовной.
Кто же воскресил в нашем сознании этих национально-культурных героев, кто всесторонне изучил их жизнь и творчество, кто любовно собирал воедино их, разсеянные и затерявшееся по разным повременным изданиям, произведения, кто, наконец, осветил своими учеными трудами великие и святые заветы наших народных пророков-писателей?
Все это сделал наш Федор Федорович Аристов. Мы, карпатороссы, вправе считать его своим, потому что, будучи уроженцем Poccии, он отдал все свои лучшие силы Карпатороссии, о которой всегда печалился, ободрял примером своего неустанного и огромного труда и принимал живое участие в нашей национально-освободительной борьбе.
До появления трудов проф. Ф.Ф. Аристова в науке наблюдались колебания и шатания взглядов: одни ученые относили Карпатскую Русь к славянскому миру (напр., акад. А.Н. Пыпин рассматривал ее в своей «Истории славянских литератур»), другие же, хотя и считали нашу родину частью Русской Земли, но обычно разрабатывали историю только ее древнего периода, когда она или входила в состав Русского государства, или, по крайней мере, политически была тесно связана с ним. Кроме того, все такие труды были разсчитаны на узкий круг специалистов, не только не проникали в народную толщу, но даже не были доступны для образованных слоев общества.
Огромная заслуга проф. Ф.Ф. Аристова состоит именно в том, что свои ученые изследования он сделал достоянием не только специалистов, но также интеллигенции и даже простого русского народа. Одни эти труды будут изучать, другие — читать, наконец, третьи — могут их просто слушать, если кто-либо из грамотных людей станет читать их вслух в кругу своей семьи или знакомых. Являясь врагом загромождения основного изложения разного рода иностранными выдержками, безконечными, «научными и скучными» ссылками и примечаниями, отклонениями в сторону мелких и часто чисто-полемических вопросов, наш автор написал свои труды так, как пишется художественное произведение, которое можно читать не отрываясь с начала и до конца, а весь, так-называемый, «ученый аппарат» дал в приложениях, интересных, главными образом, для немногих специалистов-филологов и библиографов. Такой способ изложения, можно назвать ученым народничеством или изследовательским демократизмом, потому что автор исходит из мысли, что только сам народ в целом может достигнуть материального благосостояния и культурного преуспеяния. Интеллигенция же, какой-бы ни была она высоко-просвещенной и альтруистически-настроенной, не в состоянии улучшить коренным образом национально-культурное и социально-экономическое положение народа, если он сам не будет «кузнецом своего счастья». Изследовательский демократизм или ученое народничество встречаются очень редко, и поэтому тем отраднее подчеркнуть эту ценную особенность в трудах нашего юбиляра. Ибо гораздо легче пересказывать чужие, чем высказывать свои мысли да притом еще в строго-научной и одновременно художественно-литературной форме. Самостоятельность мысли, новизна идей и путей изследования также составляют неотъемлемую и безспорную черту трудов проф. Ф.Ф. Аристова. Он не поддался соблазну идти проторенными дорогами, слепо следовать за авторитетами и заниматься модными и хлебными вопросами. Нет, Федор Федорович пошел своим, прямым и более трудным путем, но зато достиг цели: внес свой крупный вклад в науку, сказал свое авторитетное слово, создал целую научную школу, положил начало новой эпохе в области историко-литературного карпатоведения.
Только беззаветная преданность науке, глубокая убежденность в правильности избранного изследовательского пути и необыкновенная настойчивость в преодолении всех жизненных невзгод и лишений, дали возможность Федору Федоровичу совершить этот ученый подвиг. Четверть века упорной работы, никогда не дававшей ни копейки заработка! Так много терний и так мало роз! Одни материальные лишения, но зато и моральное удовлетворение: сознание честно исполненного национального долга, совершение большого культурного дела, несение тяжелого креста, терпеливо и безропотно, на протяжении целой четверти века. Все это сделано во имя науки и на благо Карпатской Руси.
Таковы выдающиеся заслуги проф. Ф.Ф. Аристова, как ученого карпатоведа...
П.С. Федор. Проф. Федор Федорович Аристов. К 25-летию его научно-литературной деятельности. Издание культурно-просветительн. Об-ва им. Александра Духновича. Ужгород 1930г. Типография Школьной Помощи. Выпуск 86
http://rusyns-library.org/f-f-aristov-pavel-fedor/ 2.7Мб
http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_463.htm

Профессор Ф.Ф. Аристов с дочерью

П.С. Федор. Проф. Федор Федорович Аристов. К 25-летию его научно-литературной деятельности. Временник Ставропигийского Института на 1932 год: Временник. Научно-литературные записки Львовского Ставропигиона. Под редакцией В.Р. Ваврика. Львов. 1932, с.80-89. Обзор П.С. Федора, закарпатского литер. деятеля, печатается в весьма сокращенном виде из-за неимения места
http://libinfo.org/index.php?id=10729
Деятельность общества имени Александра Духновича в Подкарпатской Руси
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_766.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_411.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 19.10.16 08:13. Заголовок: П.С. Федор. Проф. Фе..

П.С. Федор. Проф. Федор Федорович Аристов

Остановимся теперь на разсмотрении его главнейших трудов, посвященных изучению Карпатской Руси.
1) Карпато-русские писатели. Изследование по неизданным источникам в трех томах.
В предисловии к первому тому читаем следующее:
В 1907 году нами было приступлено к собиранию материалов для изследования по неизданным источникам - Карпато-русские писатели. Целью этого труда являлось восполнить пробел в науке путем ознакомления образованного общества с жизнью и деятельностью писателей Карпатской Руси. Обыкновенно историки русской литературы ограничивались разсмотрением жизни и творчества писателей, работавших в России, деятели же общерусской литературы в Карпатской Руси, к великому сожалению, оставались вне поля исследования. Отсюда проистекало явное противоречие: в то время как статистика и этнография устанавливали существование четырех миллионов русского народа в Австро-Угрии, история литературы, замалчивая факты литературного развития Карпатской Руси, как бы отвергала неопровержимые данные статистики и этнографии! Односторонность и неправильность такого явления нужно прежде всего объяснять тем, что в России историческая наука, а вместе с нею и история литературы, все еще находятся под сильным влиянием принципа государственности в ущерб идее народности. В русском обществе, а также и в науке, было слабо развито сознание того, что этнографические границы русского народа идут дальше политических границ русского государства и что русские живут как в России, так и в Австро-Угрии. История русской литературы должна представить ход литературного развития всего русского народа (следовательно и четырех миллионов русских галичан, буковинцев и угророссов), а не только его главной массы, живущей в пределах России.
В своем трехтомном изследовании мы дали биографии и характеристики всех выдающихся писателей общерусского направления Галицкой, Буковинской и Угорской Руси. В качестве введения ко всему труду предпосланы очерк - История Карпатской Руси, с древнейших времен и до наших дней, а заключением, обобщающим все исследование, служит статья - История общерусской литературы в Карпатской Руси.
При разсмотрении жизни и творчества карпато-русских писателей мы заботились о том, чтобы были приведены следующие историко-литературные данные:
1) Биография или автобиография (необходимо при этом отметить, что все автобиографии по большей части написаны специально для нашего изследования).
2) Разбор важнейших произведений с приведением из них выдержек.
3) Отзывы критики о данном писателе.
4) Общая оценка писателя с определением его значения в общем ходе литературного развития Карпатской Руси.
5) Полный перечень сочинений писателя (что являлось особенно кропотливой работой, представляющей продолжение, за последние 20 л., - известного труда И.Е. Левицкого - Галицко-русская библиография).
6) Указатель всей литературы о писателе (наглядно показывающий, насколько данным автором интересовались историки литературы).
Кроме того, обращено большое внимание на то, чтобы, по возможности, привести в изследовании все портреты данного писателя в разные периоды его жизни.
Содержание этого трехтомного труда следующее:
Том I. История Карпатской Руси. Денис Иванович Зубрицкий (1777-1862), Александр Васильевич Духнович (1803-1865), Николай Леонтьевич Устианович (1811-1885), Яков Федорович Головацкий (1814-1888), Иван Иванович Раковский (1815-1885), Адольф Иванович Добрянский (1817-1901), Александр Иванович Павлович (1819-1900), Антоний Степанович Петрушевич (1821-1913), Иван Николаевич Гушалевич (1823-1903).
Том II. Иван Григорьевич Наумович (1826-1891), Богдан Андреевич Дедицкий (1827-1909), Исидор Иванович Шараневич (1829-1901), Василий Дмитриевич Залозецкий (1833-1915), Анатолий Федорович Кралицкий (1835-1894), Иван Антонович Сильвай (1838-1904), Владимир Игнатьевич Хиляк (1843-1893), Евгений Андреевич Фенцик (1844-1903), Филипп Иванович Свистун (1844-1916), Осип Андреевич Марков (1849-1909), Григорий Иванович Купчанко (1849-1902), Юлий Иванович Ставровский (1850-1899), Владимир Осипович Щавинский (1853-1913), Амвросий Афанасьевич Полянский (род. в 1854).
Том III. Осип Андреевич Мончаловский (1858-1909), Владимир Федорович Луцык (1858-1909), Евмений Иванович Сабов (род. в 1859), Иван Ильич Процык (1864-1911), Дмитрий Андреевич Марков (род. в 1863), Дмитрий Николаевич Вергун (род. в 1871), Юлиан Андреевич Яворский (род. в 1873), Николай Павлович Глебовицкий (1876-1918), Мариан Феофилович Глушкевич (род. в 1877). - История общерусской литературы в Карпатской Руси.
Трехтомное изследование Карпато-русские писатели содержит сто печатных листов или 1.600 страниц текста. Первый том вышел в свет в Москве в 1916 году в количестве двух тысяч экземпляров и в течение одного месяца был раскуплен целиком. Два другие тома были набраны и отчасти сверстаны, но издать их не удалось вследствие событий мировой войны.
В настоящее время проф. Ф.Ф. Аристов переиздает все свое изследование в новом, дополненном виде, печатая, однако, не большими томами, а отдельными, вполне законченными, выпусками.
Каждому карпато-русскому писателю предназначается отдельный выпуск. Некоторые из таких монографий (как напр., об А.В. Духновиче, А.И. Добрянском и А.А. Полянском) выходят уже 3-м изданием.
Карпато-русские писатели с большим вниманием следили за составлением и печатанием этого труда, посвященного характеристике их жизни и творчества. Знакомясь с ним (еще накануне мировой войны) по корректурным листам, научно-литературные деятели Карпатороссии составили о нем ясное представление и дали свою оценку. Приводим в качестве образца, отзывы маститых галицко-русских писателей — В.Д. Залозецкого и А.А. Полянского, из которых каждый в отдельности потрудился на поприще русской изящной словесности более полувека.
В своей автобиографии «Заветные мысли http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_462.htm », создатель общерусской художественной прозы в Карпатской Руси — Василий Дмитриевич Залозецкий (1833—1915), пишет следующее:
«О всех деятелях общерусской литературы в Карпатской Руси Ф.Ф. Аристов подготовляет трехтомное изследование по неизданным источникам под заглавием «Карпато-русские писатели». В этом монументальном труде, как в зеркале, должна отразиться вся умственная жизнь Карпатороссии, которая по-русски не только мыслит и говорит, но и творит. Общерусский литературный язык — основа нашей культурной жизни, а идея единства русского народа — светоч, озаряющий наш тернистый национальный путь».
В другом месте той же автобиографии В.Д. Залозецкий завещает Ф.Ф. Аристову все авторские права на издание полного собрания своих сочинений. Вот — что сказано по этому поводу:
«В знак глубочайшего уважения к моему просвещенному другу Федору Федоровичу Аристову и искреннейшей признательности за его научно-литературные труды, ставящие высокую цель: ознакомление ученого мира и вообще читающего общества с жизнью и творчеством карпато-русских писателей — передаю Ф.Ф. Аристову все авторские права на издание моих сочинений. Ф.Ф. Аристову и его наследникам принадлежит исключительное право печатания всех моих произведений (как полностью, так и по
частям) в течение пятидесяти лет со дня моей смерти. Все сочинения мною заново просмотрены, подготовлены к изданию и пересланы Ф.Ф. Аристову. Этот научно-установленный текст и надлежит считать единственно правильным, как вполне отвечающие моей авторской воле» (См. В.Д. Залозецкий: «Заветные мысли о русском народе, славянстве и евразийстве и их взаимоотношениях с Западом и Востоком» — автобиография).
Амвросий Афанасьевич Полянский, в своей автобиографии (https://cloud.mail.ru/public/E2zG/B2j367A6t ), дает не только яркую оценку трудов проф. Ф.Ф. Аристова, но и характеризует его как гуманного и отзывчивого человека. Приводим эти выдержки:
«Наиболее богаты нравственными переживаниями в жизни А.А. Полянского были 15 лет (1913—1928гг.), на которые падают такие факты, как подготовка к печати «Избранных сочинений», изданных под редакцией Ф.Ф. Аристова в Москве (в предпринятой им многотомной «Библиотеке карпато-русских писателей», отличающейся не только внешним изяществом, но и любовно-вдумчивым отношением к судьбе деятелей общерусской литературы в Карпатской Руси и строго научной постановкой всего издания); затем мучительные тревоги мировой войны, во время которой А.А. Полянскому и В.Д. Залозецкому, как убежденным поборникам национально-культурного единства русского народа — от реки Тисы до берегов Тихого океана и от Белого до Черного и Каспийского морей, — неоднократно грозила австрийская виселица, уже вырвавшая немало жертв из рядов карпато-русского населения; далее тяжелая скорбь, причиненная последними днями и смертью старого друга В.Д. Залозецкого; одиночество, нездоровье и старость; наконец, возобновление через 15 лет переписки с молодым другом (ныне профессором) Ф.Ф. Аристовым, вносящим бодрость в монотонную жизнь и первым вспомнившим о 75-лeтии со дня рождения А.А. Полянского и о наступающем в 1930 году полувековом юбилее его литературной деятельности».
«В 1913 году Ф.Ф. Аристов обратился к А.А. Полянскому с предложением напечатать в Москве его «Избранные сочинения». Это издание предполагалось осуществить в 1915 году, т.е. в 35-летний юбилей литературной деятельности Амвросия Афанасьевича. Поблагодарив за лестное внимание, автор принялся за подготовку своей книги».
«Начавшаяся через год мировая война не дала возможности увидать А.А. Полянскому свои «Избранные сочинения», которые, как и обещал Ф.Ф. Аристов, были выпущены в 1915 году и тогда же быстро разошлись, потому что судьба Галицкой Руси стала не только жгучим, но и кровным вопросом для всей России. Только теперь, в 1929 году, Амвросий Афанасьевич получил, наконец, эту библиографическую редкость — «Избранные сочинения». Редактор-издатель Ф.Ф. Аристов прислал их, как подарок ь автору, к его двойному юбилею: 75-летия жизни и 50-летия литературной деятельности. Лучшего подарка и большего внимания А.А. Полянский не мог и ожидать! Искреннее русское спасибо дорогому Федору Федоровичу Аристову, всегда отзывчивому, чуткому, горячо любящему многострадальную, униженную и оскорбленную Карпатскую Русь, столь много вообще сделавшему для ознакомления с нею читающего общества в России и положительно открывшего для ученого мира жизнь и творчество карпато-русских писателей...Высоко ценя заслуги Ф.Ф. Аристова в области карпатоведения, чистоту и непоколебимость его убеждений, твердость воли и широту чисто русского ума, — А.А. Полянский, подобно своему другу В.Д. Залозецкому, — передал Ф.Ф. Аристову свои рукописи и права на издание всех своих сочинений (полностью или по частям) в течение пятидесяти лет, т.е. до 1980 года. Вся чистая прибыль от издания этих сочинений должна поступить в имеющее быть учрежденным, «Общество карпато-русских писателей», стоящее на основе национально-культурного единства русского народа».
«Вo время занятия русскими войсками Галицкой Руси, А.А. Полянский и В.Д. Залозецкий часто виделись, беседуя о множестве вопросов.
«О чем только не передумали и не переговорили оба старые друга за эти дни!
«В.Д. Залозецкий любил погружаться мыслями в прошлое. Он вспоминал умершую от рака горячо любимую свою жену Антонию, которая оказала такое благотворное влияние на весь склад его характера, давая пример стойко переносить житейские невзгоды и всегда поощряла его литературную деятельность. С редкою нежностью говорил он о рано умершем сыне Владимире, кандидате
прав и благородном идеалисте, подававшем большие надежды. При этом В.Д. Залозецкий замечал, что наш московский друг Ф.Ф. Аристов напоминает ему столь любимого сына Владимира. Недаром Василий Дмитриевич всегда с такою радостью писал в Москву и любил получать письма от Федора Федоровича. «Что-то делает теперь наш друг», — часто повторял глубокий старик-писатель, которому шел тогда уже девятый десяток.
«Я ему послал обширную автобиографию, где изложил не только свою жизнь, но и свои национально-культурные идеалы о нашей Святой Руси, о всей общеславянской родине Славии, о взаимоотношениях Запада и Востока. Эта автобиография появится в свет после моей смерти (если бы она была напечатана, то австрийские власти меня бы за нее повесили). Ф.Ф. Аристову я также послал все свои произведения и передал ему право на их издание в течение 50 лет со дня моей смерти».
«Вот мы с Вами приуныли, а вдруг дверь откроется и войдет к нам Федор Федорович; он сразу принесет с собой жизнерадостность, сердечно, по-родственному, обнимет нас и снова и снова будет побуждать нас к литературному труду. Я его еще до войны приглашал к себе погостить, отдохнуть от усиленных занятий по изучению Карпатороссии, но он всегда, тронутый вниманием, отвечал, что отдых существует не для него. Сперва хочет закончить свое изследование «Карпато-русские писатели», а затем уже с этим детищем явиться к нам в гости.
«Что-то делает Федор Федорович — сражается ли за нас пером, или же мечом. В России, как пишут…призваны на войну почти все мужчины среднего возраста, значить, и наш друг одел военную форму. Ведь он также издает «Избранные сочинения» А.А. Полянского в своей многотомной «Библиотеке карпато-русских писателей». Ф.Ф. Аристов — человек не только удивительно
работоспособный, горячо любящий Россию и нашу обездоленную Карпатороссию, но и на редкость точный, за что возьмется, то доведет до конца».
Так задушевно обрисовали ученые заслуги и духовный облик Федора Федоровича Аристова в своих автобиографических воспоминаниях В.Д. Залозецкий и А.А. Полянский.
В России были напечатаны также прекрасные отзывы о замечательном труде проф. Ф.Ф. Аристова «Карпато-русские писатели», а кроме того, автор получил множество писем от самых выдающихся русских ученых, отмечающих высокие достоинства его трехтомного изследования, составляющего целую эпоху в науке.
Выдержки из частной переписки проф. Ф.Ф. Аристов напечатает в своих «Воспоминаниях». Здесь же мы приведем еще несколько отзывов, появившихся в русских повременных изданиях.
В нашем распоряжении, к сожалению, нет большой статьи проф. А.И. Покровского — «Во славу Руси Подъяремной» (Утро России, Москва, 1917г.), в которой он дает очень подробный и блестящий отзыв о «Карпато- русских писателях», считая их собранием образцово составленных историко-литературных монографий.
Проф. Харьковского Университета Александр Львович Погодин по поводу выхода в свет первого тома «Карпато-русских писателей» напечатал в журнале «Русская Свобода» (Петроград-Москва, 1917г., н.22—23, с.3—5) статью «Выброшенные за борт», которую воспроизводим целиком:
«Несколько времени тому назад в Москве вышла замечательная книга, у нас прошедшая незамеченной, но в обществах более культурных, вероятно, имевшая бы все шансы на успех и на длительное влияние. Это — сочинение Ф.Ф. Аристова: «Карпато-русские писатели». Изследование по неизданным источникам» (т. I, 1916г.).
«Автор его задался целью проследить развитие среди русских галичан того политического и литературного направления, которое стремилось связать национальное сознание галичан с общерусским и сделать русский литературный язык господствующим и в Галиции. В продолжение многих десятилетий эти люди мечтали о том времени, когда Галиция присоединится к России, и, сохраняя лоялизм по отношению к Австрии в существовавших тогда политических отношениях, они упорно работали над объединением русского населения Галиции и Венгрии с русским народом в области церкви и языка. Судьба связала деятелей этого направления с нашими славянофилами, и это было источником равнодушия передового общества в дальнейшем к самоотверженным борцам за культурно-политическое объединение русской части Галиции и Венгрии с Россией. По мере того, как наше славянофильство утрачивало свой первоначальный характер свободного, оппозиционного по отношению к правительству общественного течения и принимало все более казенный характер, и русские галичане отталкивались помимо своей воли от наших
передовых общественных кругов и примыкали к реакционным, с которыми их сближала еще одна общая черта. Эта последняя заключалась в их отношении к полякам. В то время как в Галиции, при политическом и культурном преобладании поляков, русским галичанам приходилось занимать оборонительное положение по отношению к полякам, в России правительство, напротив, этих последних преследовало. Таким образом, за исключением самого общего недоброжелательного отношения к полякам, причины известного полонофобства галичан были совершенно иные, нежели у русского правительства, и это следовало и тогда иметь в виду.
…Роковым образом положил свою печать на русское общественное настроение по отношение к галичанам и тот факт, что они отрицали культурное значение украинского движения, бывшего в России также под правительственным запретом. Казалось, что ненавистное русской общественности правительство идет во всем в полном гармоническом единении с галичанами: оно встречает в последних своих восторженных почитателей и сотрудников, оно относится к гонимой украинской культуре и к политическим стремлениям поляков так же отрицательно, как и русские галичане. Наконец, оно встречает с их стороны содействие во всех тех одиозных делах, в которых ему не хватает чисто русских рук: нужно уничтожить унию, и из Галиции приезжают священники и епископы, сами отрекшиеся от унии и готовые искоренять унию в Холмщине мерами безпощадного преследования; нужны учителя для проведения в жизнь мертвого школьного классицизма, и из Галиции приезжают учителя, готовые угодничать перед всяким сильным и могущественным человеком и быстро пpoлeзaющиe в директора, ненавистные и отвратительные для русского школьника. И так во всем.
В общем, русские галичане разделяли в русских общественных симпатиях судьбу чехов. Они, как и эти последние, преклонялись перед величием и мощью Матушки-России, отожествляя ее могущество с силою ее правительства, и на него, естественно и безсознательно, переносили свое поклонение и свою готовность служить всеми силами дорогой России. И это печальное недоразумение было источником того, что наше общество привыкло связывать в своих представлениях всякую речь о славянстве с чем-то затхлым, казенным, надуто-фальшивым и реакционным.
Теперь, — думается мне, — пора пересмотреть эти отношения, и пора сказать, что во многих своих опасениях за Россию наши галичане были правы. Они многое предвидели и были истинными друзьями русского народа, в свое время непонятыми и презрительно отвергнутыми.
Теперь, когда украинцы вполне обнаружили свои истинные намерения, нам ясно, чего опасались для России галичане. Они, так хорошо знавшие все темные приемы и замыслы австрийской политики, не могли не видеть, как она пользуется знаменем либеральных требований яко бы утесненного украинского народа, чтобы прикрыть им свои завоевательные намерения. Что же касается польских отношений России, то многие из галичан обнаруживали большую прозорливость и резко обвиняли русское правительство за его враждебное отношение к польским национальным требованиям у себя дома.
Зубрицкий, Головацкий, Дoбpянcкий, Петрушевич, деятельности которых, главным образом, посвящен первый том изследования Ф.Ф. Аристова, — все это были крепкие, как дубы, люди, дожившие до глубокой старости и выносившие на своем веку такие грозы, такие бури, которые смяли бы менее устойчивые натуры. В высшей степени поучительно прочесть мудрый разсказ Ф.Ф. Аристова о них, — разсказ, переплетенный наивными подробностями о личной жизни его героев, но именно в этой своей целости производящий большое впечатление.
Патриотизм этих людей, смело бросающих свои обвинения в лицо господствующим в Венгрии мадьярам, в Галиции полякам и немцам, так же вызывает почтение, как и их проницательность. Одним из первых был Головацкий, закончивший свои дни в России, собиратель знаменитого сборника русских песен, издатель «Русалки Днестровой», которая, появившись в 1837г., послужила основанием русско-галицкого литературного возрождения. Помимо чисто научных и литературных работ, в которых Головацкий проявил редкую неутомимость, он имел огромное значение для современников и соотечественников, как деятель, вечно будящий энepгию и веру в будущее». Своей перепиской, — говорит Ф.Ф. Аристов, — он поддерживал общение со всеми деятелями Карпатской Руси и будил в них веру в наступление лучшего будущего».
Еще значительнее был крупный государственный деятель Австрии, вождь русского народа в Венгрии, Добрянский, который в 1848 г. оказал большие услуги Австрии и одно время управлял русскими провинциями Венгрии. Гонимый за это у себя на родине, даже угрожаемый смертью из-за угла, Добрянский доживал свой долгий век (1807—1901) в Вене и Инсбруке, являясь политическим вождем всей австрийско-славянской молодежи, тяготевшей к России. Как показывают его сочинения, Добрянский был выдающимся политическим мыслителем. Его идея о национальных отношениях, его взгляды на значение мелких народностей, его учение об общеславянском языке и т.д. заслуживают специального изследования. В высшей степени оригинальный, разносторонний и ученый, Добрянский не был вполне понят своим поколением, как не были поняты и некоторые из тогдашних русских мыслителей. Поэтому, как мне кажется, оно будет более, чем прежде, способно понять значение национальной идеи, еще обратится к изучению и Добрянского и тех писателей, которых открывает нам Ф.Ф. Аристов.
Вследъ за крупными вождями шли меньшие, готовые положить свою душу за свою веру и, действительно, клавшие ее. Безпощадное преследование православия в Венгрии перед войной, известные процессы Кабалюка и др. свидетельствуют об этом. События войны бросили тысячи этих людей, веривших в Россию и гонимых у себя дома и австрийской властью, и «своими заклятыми домашними врагами — украинцами» Грушевского, — бросили их к нам. Испуганно жмутся они друг к другу в наших городах, а русское общество относится к ним с прежним недоверием и недоброжелательством. Выдающиеся адвокаты и опытные в разных служебных и коммерческих делах люди не могут найти применения своим силам и влачат тяжелое существование на случайный заработок и грошевые беженские пайки...Справедливо-ли это и разумно ли при нашей скудости интеллигентных сил?»
Галицко-русский журналист А.В. Копыстянский (см. «Исторический Вестник», Петроград, 1917, н.4, с.264—266) дал об изследовании Ф.Ф. Аристова следующий отзыв:

http://www.runivers.ru/lib/book9629/575992/
«Обыкновенно историки русской литературы, — говорит автор в предисловии, — ограничивались разсмотрением жизни и творчества писателей, работавших в России, деятели же общерусской литературы в Карпатской Руси, к великому сожалению, оставались вне поля изследования. Отсюда проистекало явное противоречие. В то время, как статистика и этнография устанавливали существование четырех миллионов русского народа в Австро-Угрии, история литературы, замалчивая факт литературного развития Карпатской Руси, как бы опровергала неопровержимые данные статистики и этнографии. Односторонность и неправильность такого явления нужно прежде всего объяснять тем, что в России историческая наука, а вместе с нею и история литературы, все еще находятся под сильным влиянием принципа государственности в ущерб идее народности. В русском обществе, а так же и в науке, было слабо развито сознание того, что этнографические границы русского народа идут дальше политических границ русского государства, и что русские живут как в России, так и в Австро-Угрии.
Издавая свой труд, автор руководился не только желанием восполнить пробел в истории русской литературы, которая, по его мнению, «должна представить ход литературного развитая всего русского народа (следовательно, и четырех миллионов русских галичан), а не только его главной массы, живущей в пределах России». Он принимал во внимание еще другие, важнейшие соображения: «Выдающиеся Карпато-русские писатели хотя и касаются в своих произведениях местных тем, однако, при этом постоянно стремятся показать важность идеи общерусского национально-культурного единства, почему их сочинения и должны быть своего рода национальным катехизисом для каждого русского человека».
Автор знакомит нас ближе с биографией и литературной деятельностью 8 карпатских писателей, действовавших на народном поприще, главным образом, во вторую половину XIX столетия. Трое из них, Александр B. Духнович, Иван И. Раковский и Адольф И. Добрянский-Сачуров, были уроженцами Угорской Руси. Все же остальные, как Денис И. Зубрицкий, Николай Л. Устианович, Яков Ф. Головацкий, Иван Н. Гушалевич и Антоний C. Петрушевич, своим происхождением и литературно-народной деятельностью тесно связаны с Галицкой Русью.
Кроме Д.И. Зубрицкого и А.И. Добрянского-Сачурова, все остальные принадлежали к духовному сословию. Их деятельность не ограничивалась только литературой, но захватывала народную жизнь Прикарпатской Руси в ее широком объеме. Выдающаяся и самоотверженная их деятельность на литературном и общественном поприщах, вполне естественно заставила их стать во главе народной мысли и, таким образом, выдвинула их на более широкую арену. Многие как светлые, так и мрачные, моменты в истории Прикарпатской Руси XIX столетия связаны с их именем.
Автор подчеркивает те моменты в их жизни, когда они, воспитываясь в школах с преподаванием на немецком и мадьярском языках, чуть не погибли в национальном отношении под давлением чуждых им культур. Он обращает внимание читателей на те факты, которые пробуждали в их сердцах любовь к Святой Руси и еще в юности заставляли их мечтать о неусыпном труде в пользу русской идеи.
Хотя отношение этих людей к австрийскому правительству было вполне лояльным, и деятельность их происходила в строго законных рамках, тем не менее они не избегли преследований.
Значение деятельности этих людей велико. Они не только словом и пером пробуждали у своих земляков чувство русского самосознания, но своим примером самоотверженной работы и стойкости убеждений не дозволяли потухнуть русской свече на склонах Карпатских гор.
Автор выпукло представил все эти столь воспитательные моменты из их жизни по первоисточникам, на основании их собственных автобиографий. Одновременно он осветил их литературную деятельность, подчеркивая значение их важнейших литературных трудов.
Книгу украшают 32 портрета, из коих 21 воспроизводятся в труде г. Аристова впервые.
С чувством глубокой благодарности встретят труд г. Аристова галичане. Книга его явилась в светлый, но одновременно тяжкий период их жизни. Уже 2 с половиной года ураган войны не стихает над Галицкой Русью. Тысячи русских галичан своею жизнью запечатлели преданность русской идее; они погибли или еще томятся в австрийских тюрьмах, сохранившие же жизнь нашли убежище в родной России.

Книга г. Аристова дает утешение в момент тяжелых испытаний. Она служит неопровержимым доказательством того, что все материальное может исчезнуть, но прочной и вечной останется атмосфера духа. Карпато-русские писатели среди тяжелых, невыносимых условий подготовили духовное объединение Карпатской Руси с Державной Русью. Ныне, будем твердо верить, последует, наконец, политическое объединение всего русского народа от Карпат до берегов Тихого океана и над забитой Прикарпатской страной взойдет долго и страстно ожидаемое солнце свободы».
В журнале карпато-русской молодежи «На новом пути» (Петроград, 1916, н.1) дана следующая заметка о труде Ф.Ф. Аристова, составленная из основных мыслей предисловия к этому изследованию:
«Целью этого труда являлось восполнить пробел в науке путем ознакомления образованного общества с жизнью и деятельностью писателей Карпатской Руси. История русской литературы должна представить ход литературного развития всего русского народа (следовательно и четырех миллионов русских галичан), а не только его главной массы, живущей в пределах России. В качестве введения ко всему труду предпослан очерк «Истории Карпатской Руси» с древнейших времен и до наших дней, а заключением, обобщающим все изcлeдoвaниe, служит статья «История общерусской литературы в Карпатской Руси». Выдающиеся Карпато-русские писатели, хотя и касаются в своих произведениях местных тем, однако, при этом постоянно стремятся показать важность идеи общерусского национально-культурного единства, почему их сочинения имеют огромное воспитательное значение и должны быть своего рода национальным катехизисом для каждого русского человека»...
П.С. Федор. Проф. Федор Федорович Аристов. К 25-летию его научно-литературной деятельности. Издание культурно-просветительн. Об-ва им. Александра Духновича. Ужгород 1930г. Типография Школьной Помощи. Выпуск 86
http://rusyns-library.org/f-f-aristov-pavel-fedor/ 2.7Мб
http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_463.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_411.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 20.10.16 08:14. Заголовок: П.С. Федор. Проф. Фе..

П.С. Федор. Проф. Федор Федорович Аристов

II. Библиотека карпато-русских писателей под редакцией Ф.Ф. Аристова
Одновременно с трехтомным изследованием Карпато-русские писатели, Ф.Ф. Аристовым было предпринято издание многотомной научно-критической Библиотеки карпато-русских писателей, представляющей уже не биографии-характеристики деятелей общерусской литературы в Карпатской Руси, а самые сочинения карпато-русских писателей. В своем редакторском предисловии проф. Ф.Ф. Аристов следующим образом определяет задачи этого научно-критического издания:
«Карпато-русские писатели отразили в своих сочинениях идею национально-культурного единства русского народа, т.е. тот основной факт нашей истории, который известен под именем «собирания Русской Земли». По горькой иронии судьбы, собирание русской территории в свое время как-раз не коснулось Карпатской Руси, которая в течение всей своей истории постоянно ратовала за эту идею. Известно, что первый митрополит Московский — Петр, внушивший московским князьям мысль о необходимости собирания всей Руси, был родом из Галичины, которая воспитала в нем любовь к русской национальной идее. С тех пор и до настоящего времени идея общерусского национально-культурного единства являлась основным фактором всей общественной жизни Карпатской Руси, где даже разделение на два главных политических течения основано на этом принципе: «руссофилы» выступают как убежденные поборники единства, «украйнофилы» же, наоборот, стоят за сепаратизм.
«Выдающиеся Карпато-русские писатели, хотя и касаются в своих произведениях местных тем, однако, при этом постоянно стремятся показать важность идеи обще-русского национально-культурного единства, почему их сочинения имеют огромное воспитательное значение и должны быть своего рода национальным катехизисом для каждого русского человека.
«Действительно, стоит только, хотя бы в самых общих чертах, ознакомиться с характером сочинений писателей Карпатской (Галицкой, Буковинской и Подкарпатской) Руси, чтобы увидеть, сколько в этих произведениях заключается для русского общества нового, интересного и в высшей степени поучительного.
«Первымъ по времени карпато-русским писателем общерусского направления является Денис Иванович Зубрицкий, написавший «Историю древнего галичско-русского княжества», которая познакомила русских галичан с их историческим прошлым и положила начало историческому изучению Галицкой Руси. Рядом с Д.И. Зубрицким работают его ученики: Яков Федорович Головацкий, поэт, этнограф, историк литературы и языковед, напечатавший четырехтомное собрание «Народных песен Галицкой и Угорской Руси», а также Антоний Степанович Петрушевич, неутомимый русский историк и археолог, написавший несколько сот сочинений, в числе которых наиболее видное место занимает его шеститомная «Сводная галичско-русская летопись»; за свои ученые заслуги автор был избран почетным членом Русской Академии Наук. Одновременно с Галичиной совершается национальное возрождение и Угорской (Подкарпатской) Руси, где работают: Адольф Иванович Добрянский, человек энциклопедического образования, политический вождь угро-руссов и выдающийся писатель, Александр Васильевич Духнович, поэт, драматург, историк и педагог, деятельность которого составляет целую эпоху в истории Подкарпатской Руси; Александр Иванович Павлович, поэт, собиратель народных песен и сподвижник А.В. Духновича и священник Иван Иванович Раковский, которому принадлежит заслуга широкого распространения общерусского литературного языка в угро-русской журналистике, а также воспитание целого поколения в русском национальном духе и преданности восточному христианству; после смерти И.И. Раковского воспитанное им поколение угро-руссов открыто перешло из унии в православие. Вслед за учеными и народными деятелями выступают и поэты: так, в Галицкой Руси пишут стихи: Николай Леонтьевичъ Устианович и Иван Николаевич Гушалевич, которые в своих произведениях стремились очищать галицко-русское наречие от чужеземных слов и выражений и тем самым сближать его с общерусским литературным языком. Высшей точки развития достигает литературное движение в лице Ивана Григорьевича Наумовича, который написал несколько сот сочинений публицистического, повествовательного и научно-популярного характера, был депутатом Львовского сейма и Венского парламента и еще и при жизни получил почетное название Просветителя Галицкой Руси.
В 1861 году возникла во Львове большая политическая газета «Слово», выходившая первые десять лет под редакцией Богдана Андреевича Дедицкого, неутомимого журналиста, писателя, поэта и народного деятеля. На поприще журналистики выдающиеся заслуги принадлежат Осипу Андреевичу Маркову, издававшему ряд газет, литературных сборников и отдельных сочинений карпато-русских писателей. Брат его — Дмитрий Андреевич Марков тоже известен как талантливый публицист, много сделавший для распространения общерусского языка в Галичине, а кроме того, в качестве депутата, произнесший впервые речи на русском литературном языке в Венском парламенте — 26 июня (9 июля) 1907 года и во Львовском сейме — 1 (14) февраля 1914г. Живым звеном, соединявшим галицко-русскую журналистику с остальной славянской, был Владимир Осипович Щавинский, ежедневно помещавший в газете «Прикарпатская Русь» «Письма из Вены», которые знакомили русских галичан с общественной и парламентской деятельностью славян в Вене, отличались хорошим языком, и были проникнуты непоколебимою верою в торжество русско-славянской национальной идеи. В Угорской (Подкарпатской) Руси общерусская литература имеет в этот период таких представителей, как Анатолий Федорович Кралицкий, весьма разносторонний и плодовитый писатель, оставивший после себя ряд сочинений по русской истории и разсказов из народной жизни; Иван Антонович Сильвай (Уриил Метеор), самый выдающийся угро-русский беллетрист и автор интересных автобюграфических воспоминаний; Евгений Андреевич Фенцик, поэт и журналист, основатель и редактор журнала «Листок» (выходившего в течение 19 лет) и автор повести «На родине без отечества»; и Юлий Иванович Ставровский-Попрадов, один из наиболее ярких и талантливых поэтов Русского Подкарпатья, певец природы и последователь идей А.И. Добрянского, в общении с которым находился, будучи настоятелем прихода в его имении — селе Чертежном. В Буковинской Руси в это время работал Григорий Иванович Купчанко, издававший в Вене журналы «Русская Правда» и «Просвещение» и написавший много сочинений научно-популярного и повествовательного характера.
Научное течение представляют в Галицкой Руси: Исидор Иванович Шараневич, профессор австрийской истории во Львовском университете и автор целого ряда трудов по истории и археологии Галичины, и Филипп Иванович Свистун, ученый всестороннего образования, работавший в областях русской истории и литературы, педагогики и публицистики, а кроме того, принимавшей самое видное участие в общественной жизни, состоя одновременно директором библиотеки «Народного Дома» и председателем «Общества имени Мих. Качковского». Разсказы из народной жизни писали: Владимир Федоровичъ Луцык (Бодак Музыка), Иван Ильич Процык (Иван Кум) и особенно Владимир Игнатьевич Хиляк (Иероним Аноним), произведения которого изданы в пяти книгах и являются любимым чтением русских галичан. Народную жизнь Галицкой Руси талантливо изображает также Амвросий Афанасьевич Полянский, которому принадлежат, кроме того, большая заслуга в деле развития драматической литературы и введения по галицко-русским деревням любительских народных театров. А.А. Полянский очень много путешествовал по различным частям света и свои наблюдения изложил в целом ряде путевых очерков, благодаря которым занимает совершенно своеобразное и почетное место в литературном развитии Галицкой и вообще Карпатской Руси. Первое место среди беллетристов занимает Василий Дмитриевич Залозецкий, основная заслуга которого, как писателя, заключается в том, что он является создателем общерусской художественной прозы в пределах Карпатской Руси. В своей замечательной автобиографии (составленной для труда Ф.Ф. Аристова «Карпато-русские писатели»), В.Д. Залозецкий выступает как глубокий мыслитель, не только художественно излагают свою жизнь и деятельность, но и философски освещающий основные проблемы Руси, Славии и Евразии в их взаимоотношениях с Западом и Востоком. Самым выдающимся публицистом Карпатской Руси является Осип Андреевич Мончаловский, неутомимый труженик на поприще русской литературы, издававший журналы «Страхопуд» и «Беседу» и принимавший видное участие в газете «Галичанин» и «Литературном Сборнике Галицко-Русской Матицы», а также работавший во всех крупных львовских русско-народных организациях. Прямыми учениками и последователями О.А. Мончаловского являются: Дмитрий Николаевич Вергун, прекрасный поэт и славяновед, редактор-издатель двухнедельного журнала «Славянский Век» (Вена, 1900—1904гг.) и автор изследования по истории немецкой колонизации на территории Славии; Юлиан Андреевич Яворский, самый крупный в настоящее время карпато-русский ученый в области древне-русской письменности и народной словесности, уделяющий также внимание критике, библиографии и художественному творчеству в качестве поэта и беллетриста; Maриан Феофилович Глушкевич, лучший лирический поэт Карпатской Руси, отпраздновавший в 1929 году 30-летний юбилей своей литературной деятельности. Несколько особняком стоит Николай Павлович Глебовицкий, даровитый галицко-русский беллетрист, издавший два тома разсказов, в которых изображается народный быт, а также жизнь городского общества; из публицистических работ Н.П. Глебовицкого обратила на себя внимание не только в Карпаторосии, но и в России, его юбилейная статья (1909г.) — «Н.В. Гоголь и национально-культурное единство».
В Буковинской Руси, всегда в общем идущей позади Галичины и Подкарпатья в отношении развития художественного творчества, в годы перед мировой войной была значительно представлена русская наука благодаря cуществованию Черновецкого университета. Из ученых должны быть названы профессора: Емельян Иеронимович Калужняцкий, лучший знаток вопроса о русском влиянии на румынскую письменность и автор множества трудов по славяноведению; Владимир Милькович, написавший историческое изследование «Восточная Европа», изданное по-немецки (в «Истории человечества» Гельмонта) и переведенное на русский язык; по широте охвата темы и оригинальности мысли такой работы не было написано даже в России; Евгений Авксентьевич Козак, специалист по славянской филологии в частности — по изучению надписей. В Угорской (Подкарпатской) Руси в конце XIX века историческую роль сыграла книга заслуженного народного деятеля, литературного изследователя, критика и публициста Евмения Ивановича Сабова — «Христоматия церковно-славянских и угро-русских литературных памятников» (Ужгород, 1893), на которой воспитывалось целое поколение угро-руссов в любви к своей родине, могущей успешно развиваться только на основe общерусского языка, литературы и культуры.
«Таким образом, Карпатская Русь со времени своего национального возрождения (1848г.), т.е. в течение 70-летия, дала целую плеяду выдающихся писателей, с которыми уже успели познакомиться не только славяне, но и все культурные народы Запада и Америки. Теперь очередь за русским обществом, для которого эти писатели не иностранные, а свои же, родные. Пора заполнить пробел в нашем образовании и тем самым доказать, что труд карпато-русских писателей не был только для одной Карпатороссии, но и для всей России: ведь они писали свои сочинения, имея в виду весь русский народ от Карпат до Камчатки.
«Труд карпато-русских писателей настолько значителен, что заслуживает самого подробного ознакомления со стороны русского образованного общества.
«Будем верить, что в России карпато-русских писателей, наконец, узнают, а узнав оценят и полюбят».
Это редакторское предисловие проф. Ф.Ф. Аристова неоднократно издавалось (с некоторыми дополнениями) накануне и во время Мировой войны. Обращаем внимание читателей на то, что данное предисловие по существу представляет собой прекрасную энциклопедическую статью, дающую сжатый, но насыщенный содержанием, обзор развития художественной литературы и науки в пределах Галицкой, Буковинской и Подкарпатской Руси с эпохи национального возрождения и до конца мировой войны (1848—1918)...
П.С. Федор. Проф. Федор Федорович Аристов. К 25-летию его научно-литературной деятельности. Издание культурно-просветительн. Об-ва им. Александра Духновича. Ужгород 1930г. Типография Школьной Помощи. Выпуск 86
http://rusyns-library.org/f-f-aristov-pavel-fedor/ 2.7Мб
http://kirsoft.com.ru/mir/KSNews_463.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_411.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 21.10.16 07:48. Заголовок: Федор Федорович Ари..

Федор Федорович Аристов и О-во им. Александра Васильевича Духновича

Но помимо этого общего предисловия ко всей «Библиотеке карпато-русских писателей», Федор Федорович весьма тщательно, внимательно и, главное, любовно составлял свои научно-критические предисловия и к каждому издаваемому им автору в отдельности. Такие специальные предисловия, написанные болee 15 лет тому назад не только не устарели, но могут служить руководством и в настоящее время, представляя строго-научную программу издания сочинений отдельных карпато-русских писателей.
В качестве не только прекрасного образца, но и живого призыва ко всей карпато-русской общественности, помещаем полностью предисловие проф. Ф.Ф. Аристова, посвященное вопросу о необходимости издания полного собрания сочинений Александра Васильевича Духновича.
Библиотека карпаторусских писателей
под редакцией Ф.Ф. Аристова.
Полное собрание сочинений
Александра Васильевича Духновича
(С критико-биографическим очерком, вступительными статьями и примечаниями, портретами писателя, хронологическим и алфавитным перечнями всех его сочинений)
Москва. 1915
Предисловие В 1915 году исполнилось полвека со дня смерти выдающаяся народного деятеля и писателя Закарпатской Руси — Александра Васильевича Духновича. Он был одновременно поэт, педагог, драматург, историк и публицист; он справедливо считается родоначальником русского периода в литературном развитии Русского Подкарпатья; он, наконец, много потрудился как народный деятель в эпоху национального возрождения родной Подкарпатской Руси, этой небольшой, но стойкой части необъятной Русской Земли.
Поэтому пора, давно пора, выпустить в свет полное собрание сочинений А.В. Духновича, до сих пор разбросанных в разных сборниках, журналах и газетах, или же остающихся в нигде ненапечатанных рукописях.
Жизнь и деятельность А.В. Духновича составляют одну из интереснейших и поучительнейших глав истории общерусского национального самосознания.
Мировая война, конечно, задержит выход в свет сочинения А.В. Духновича, но подготовительная работа к такому изданию должна вестись безостановочно, потому что, как только Подкарпатье освободится от иноземного владычества, то первым долгом вспомнит самого своего любимого народного писателя и борца за счастливую долю родного края. Имя А.В. Духновича явится тогда знаменем национально-культурного единства Подкарпатской Руси и России, братского объединения всех ветвей одного великого могучего русского народа — от Карпат до Камчатки — на почве созданных общими трудами: русского языка, литературы и вообще культуры.
Полное собрание сочинений А.В. Духновича даст научно-проверенный текст всего им написанного, при чем исторические работы, составленные по-латыни, будут напечатаны как в подлиннике, так и русском переводе.
Всему изданию предшествует обстоятельный критико-биографический очерк («А.В. Духнович, его жизнь и деятельность»). Кроме того, каждое произведение снабжается пояснительным примечанием о времени и месте его напечатания (или составления, если речь идет о нигде еще не обнародованной рукописи), историко-литературной ценности и общественном значении; наконец, к изданию прилагаются два указателя — хронологически и алфавитный.
Что касается рисунков, то предположено воспроизвести все портреты писателя и дать снимки с некоторых его рукописей и редких печатных изданий. Все сочинения А.В. Духновича, по характеру их содержания, будут распределены по следующим четырем отделам:
I. Художественный произведения
Стихи (около 50 стихотворений).
Проза: драмы «Добродетель превышает богатство» и «Головный тарабанщик»; «Частные размышления»; «Забавки»; «Загадки и логогрифы»; «Басня против стыдящихся своей народности» и др.
II. Педагогические труды (руководства)
«Книжица для начинающих»; «Краткий землепис»; «Литургический катехизис»; «Хлеб души»; «Сокращенная грамматика письменного русского языка»; «Народная педагогия».
III. Исторические изследования
«Истинная история карпато-россов»; «История Пряшевской eпapxии»: «Естественно-духовные разсуждения»; «Правила Чина св. Василия Великого»; «Устав Пряшевского соборного причта»; «Биография Василия Поповича».
IV. Публицистика. — Письма
Корреспонденции. — Письма. — Автобиографические «Записки».
Москва, 11 мая 1915 года.
П.С. Федор. Проф. Федор Федорович Аристов. К 25-летию его научно-литературной деятельности. Издание культурно-просветительн. Об-ва им. Александра Духновича. Ужгород 1930г. Типография Школьной Помощи. Выпуск 86
http://rusyns-library.org/f-f-aristov-pavel-fedor/ 2.7Мб
Высокопочтенному г. Губернатору Подкарпатской Руси Д-ру А.Г. Бескиду. В Ужгороде
Высокопочтенный г. Губернатор.
Общество им. А. Духновича на днях получило от проф. Федора Федоровича Аристова письмо, в котором он извещает, что в настоящее время заканчивает большую работу на тему "Угорская Русь в прошлом и настоящем" и убедительно просит прислать с научной целью все издания О-ва по адресу: Москва Трубниковский пер., дом N26, кв.37., проф. Ф.Ф. Аристову. Желая исполнить просьбу уважаемого ученого, Правление О-ва, направляя Вам пакет с книгами и письмо на имя профессора, убедительно просит Вас, г. Губернатор, не отказать в содействии, чтобы этот пакет был через мин. загр. дел или советскую миссию доставлен по назначению, что при Вашем высоком авторитете является возможным. Надеясь на Ваше сочувствие, г. Губернатор, пребываем с искренним уважением к Вам и глубокой преданностью.
Правление: Архидиакон Евмений Сабов (председатель), Д-р Степан Фенцик (секретарь-делопроизводитель)
Ужгород, 5-VII-1928
Глубокоуважаемому проф. Федору Федоровичу Аристову. Москва Трубниковский пер., дом N26, кв.37
Глубокоуважаемый г. Профессор.
С чувством великой и искренней радости было получено Ваше извещение о проделанной Вами работе. Одновременно с настоящим письмом Правление Общества обратилось с просьбой переслать Вам все его издание для научной работы, которую мы ожидаем с большим интересом. Биография достопочтенного нашего председателя о. Евмения Сабова была уже нами напечатана и Вы её найдете в Народном Календаре О-ва за 1927 год ( https://drive.google.com/file/d/0ByEPC8MjcH3oWVdUck9EcUhqeDQ/view ). Что же касается автобиографии, то Архидиакон ответит Вам лично. Его портрет Вы найдете также в наших календарях. О деятельности нашего О-ва исчерпывающий материал найдете в особой брошюре "Календаре" за 1928г. ( http://rusyns-library.org/russkij-narodnyj-kalendar-1928-god-obshh-im-a-duxnovicha/ ) и журнале "Карпатский Свет" ( http://rusyns-library.org/category/karpatskij-svet/ ), кроме того о Годичном собрании 1928г. в Мукачеве, где было до 5000 наших членов, прилагаем местные наши газеты.
Относительно изданий о Подкарпатской Руси рекомендуем Вам книгу Д-ра Иржи Краля , Прага, 1923., отзыв о которой Вы найдете в журнале "Карпатский Свет" N1-3.
Сочинения А.В. Духновича, как Вам, вероятно, известно, изданы были "Просвитой" под редакцией Д-ра Фр. Тихого , но в искалеченном на украинский манер виде и с соответствующими замечаниями. В настоящем году мы выпустили стихи Попрадова-Ставровского в том виде как они печатались в свое время, и готовим к выпуску Е.А. Фенцика-Владимира и Уриила Метеора (Сильвая). Были бы Вам чрезвычайно признательны за присылку "Истинной истории Карпатороссов" в Вашем издании (см. Русский Архив, 1914г., I, с.529-559
http://www.runivers.ru/upload/iblock/126/144%20tom_Russkiy%20arhiv_1914_1-4.pdf 24Мб), а также хотя бы выписки, если можете, в целом виде Ваши статьи о Духновиче, которые мы еще раз опубликуем в нашем журнале и местной прессе. М.б. Вы не откажете нам поместить Ваше почтенное имя в список сотрудников нашего журнала "Карпатский Свет" и дадите для него материял, который мы примем с искренним благодарением. Примите знак глубочайшего уважения к Вам и искреннего уважения и преданности
Правление: Архидиакон Евмений Сабов (председатель), Д-р Степан Фенцик (секретарь-делопроизводитель)
Ужгород, 9-VII-1928
Культурно-Просветительному Обществу имени А. В. Духновича в Ужгороде
Поздравляю Общество по случаю двойного юбилея: 5-летия его существования и 125-летия со дня рождения Александра Васильевича Духновича.
Да процветает долгие годы деятельность Общества на пользу русского просвещения, да озаряет оно лучами общерусской изящной словесности и науки родную Подкарпатскую Русь! Пусть заветы незабвенного народолюбца А.В. Духновича, подобно маяку, освещают жизненный путь каждого карпаторосса в его работе над поднятием духовной и материальной культуры Русского Подкарпатья! На долю А.В. Духновича выпало редкое счастье: он был общепризнанным вождем и отцом народа при жизни, а после смерти его слава еще больше возросла. Всеразрушающее время, стёршее с лица земли целые народы и государства, не ослабило, а лишь укрепило значение деятельности А.В. Духновича. Старшее поколение знает о нем по живым воспоминаниям и рассказам современников, младшему же поколению придется воссоздавать духовный облик А.В. Духновича по его разнообразным сочинениям. Рассеянным по многим, ныне редким и малодоступным повременным изданиям, или даже остающиеся в рукописях, эти сочинения требуют собрания их воедино. Лучшим памятником Александру Васильевичу Духновичу явится издание полного собрания его сочинений. Будем верить, что за это неотложное дело возьмется "Общество имени А.В. Духновича" и тем самым осуществит заветную мечту многочисленных почитателей светлой памяти покойного писателя. Да, А.В. Духнович умер, но его идеи живы, его заветы жизненны, дух великого народолюбца и сейчас побуждает всех, кому дорога русская культура, к неуклонному, мирному, иногда малозаметному, но плодотворному труду на благо русского народа. Все написанное А.В. Духновичем должно быть издано и оно, конечно, будет издано! Необходимо теперь же избрать редакционно-издательскую комиссию, любовно собирать все материалы, относящиеся к народной и литературной деятельности А.В. Духновича, оповестить в современных изданиях (газетах и журналах) о ходе роботы и объявить всенародную подписку на полное собрание сочинений А.В. Духновича. Издание должно быть непременно полным и научно выполненным. К этому обязывает нравственный долг перед светлой памятью писателя. Желательно также выпускать и отдельные произведения А.В. Духновича (напр., его стихи, рассказы и драмы), чтобы распространить их, – быть может, в виде даже безплатной раздачи, – в самых широких читательских кругах, развеять, подобно зернам, огромными пригоршнями на полу-вспаханной ниве русского просвещения, и тем самым осуществить великий завет Н.А. Некрасова: "Сейте разумное, доброе, вечное, сейте! Спасибо вам скажет сердечное русский народ!" Но общедоступное издание не должно заменить собою издание научно-полное. Сперва надо подготовить научное издание, а затем сделать из него выборку, извлечение для издания общедоступного. Поступить иначе, значит, распылить внимание читателя, не дав ему целого представления о заслугах А. В. Духновича в истории развития общерусского национального самосознания. Занимаясь в течение многих лет изучением жизни и творчества А.В. Духновича, я еще в 1915 году предполагал приступить к изданию полного собрания его сочинений. Но мировая война помешала осуществить это начинание, так как "гроза военной непогоды" повсюду отодвинула на задний план (а то совсем пресекла) научную и вообще культурную работу. При сем прилагаю точную копию, выпущенного мною в 1915 году, печатного извещения о задачах научного издания полного собрания сочинений А.В. Духновича. Это мое редакторское предисловие (своего рода проспект или объявление), как первый по времени опыт в вопросе об издании сочинений А.В. Духновича, может быть использовано литературно-редакционной комиссией для работы по обнародованию сочинений А.В. Духновича в одном из изданий Вашего Общества, как свидетельство горячего сочувствия коренного москвича, географически далекой, но идейно близкой и дорогой, Подкарпатской Руси. От души желаю успеха Вашему Культурно-Просветительному Обществу и готов, по мере своих скромных сил, содействовать изданию полного собрания сочинений А.В. Духновича.
Проф. Ф.Ф. Аристов
Москва, 1 августа нов. ст. 1928
Российский архив литературы и искусства (РГАЛИ), Фонд 196 (Федор Федорович Аристов)
http://rgali.ru/object/11002800?lc=ru
Валерий Разгулов. Ф.Ф. Аристов и Карпатороссия. Переписка Ф.Ф. Аристова с правлением об-ща им. А. Духновича. ГАЗО (Гос. архив Закарпатской обл.) Фонд 50 (Русское Кул.-просвет. об-во им. А.В. Духновича). 2001, 100с.
http://libinfo.org/?id=10610 2.1.Мб
Мазурок О.С., Дичка Ю.І. (Ужгород 2013). ЛИСТУВАННЯ ФЕДОРА АРІСТОВА З "ОБЩЕСТВОМ им. А.В. ДУХНОВИЧА". Науковий вісник Ужгородського університету, серія «Історія», вип., 1 (30), 2013, с.179-207
http://dspace.uzhnu.edu.ua/jspui/
Деятельность общества имени Александра Духновича в Подкарпатской Руси
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_766.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_411.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
Да соединит нас дух Духновича!
Александр Васильевич Духнович
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_715.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 22.10.16 07:26. Заголовок: Федор Федорович Арис..

Федор Федорович Аристов и О-во им. Александра Васильевича Духновича
Из письма Богатырева Петра Григорьевича Аристову Федору Федоровичу
Глубокоуважаемый Федор Федорович!
…Относительно издательской деятельности Об-ва А.В. Духновича затрудняюсь сейчас сказать…Об обществе Духновича и возможностях там что-либо напечатать советую Вам обратиться к библиотекарю о-ва Духновича – д-ру Е. Недзельскому. Это живой человек и он Вам все разузнает о возможностях печатания. Адрес такой: Д.р. Е. Недзельский. Маломостовая N7. Об-во А. Духновича. В письме к нему сошлитись на меня…
19.VII 1928г.
Ф. Аристов – Е. Недзельському. Москва 12.VIII 1928
Глубокоуважаемый Евгений Леопольдович, Дорогой Русский Брат!
Сегодня получил Ваше многоценное, сердечное письмо, которое растрогало меня до слез…Прошло уже 10 лет со дня окончания мировой войны, Подкарпатская Русь стала более свободной, чем раньше, а я, 20 лет отдавший исследованию Карпатороссии, только теперь получил первую весточку из столь любимого мною Русского Подкарпатья! Как бы я мечтал получить научною командировку от Академии Наук или какого-либо другого ученого учреждения (не знаю, как это надо сделать), чтобы попасть на несколько месяцев в Ужгород и на месте над многим поработать, над подготовкой к изданию целого ряда памятников, а также прочесть курс лекций по истории русской литературы вообще и о жизни и творчестве карпато-русских писателей в частности. Неужели когда-либо осуществится эта мечта всей моей жизни! Для устройства такой научной командировки за границу, видимо, важно не столько иметь согласие от одного из ученых учреждений России, сколько соответствующую официальную бумагу, приглашение из-за границы, адресованную в копиях в Академию Наук, Народный Комиссариат Просвещения и Комиссариат по Иностр. Делам (который выдает разрешения на выезд). Если командировка будет продолжаться не больше 3 месяцев (напр., с октября до конца декабря), то мне лично на все это время понадобится 500 рублей (не считая дороги туда и обратно и заграничного паспорта, стоимость которых не знаю). Подумайте над этим вопросом, а лично за мной задержки не будет. Точную справку о всех формальностях, вероятно, сможет дать Петр Григорьевич Богатырев, как состоящий на службе в русском консульстве в Праге. Теперь перехожу к вопросам Вашего любезного письма и даю на него точные ответы:
1. С удовольствиям пришлю к 25 августа нового стиля для напечатания в журнале "Карпатский свет" свою статью под заглавием – "Александр Васильевич Духнович" (размером около 2 печатных листов формата ежемесячного русского журнала, напр. "Вестник Европы", "Русская Мысль", или "Русского Архива"). Статья была написана еще во время мировой войны, и, поэтому, косвенными данными и, мне не удалось воспользоваться, что должен отметить. Ценность статьи не столько в перечни жизни и деятельности А.В. Духновича, сколько в перечне великих его сочинений и указатели литературы о нем. Этот перечень пошлю 15 авг. Точных данных о том, что все материалы об Ал. Вас. Духновиче были (во время войны) вывезены в Таганрог – у меня не имеется. Недавно ко мне заезжал председатель Киевской Академии Наук – Федор Яковлевич Савченко и просил дать для напечатания в изданиях их Академии неопубликованные материалы о карпато-русских писателях. Мы с ним беседовали целый час. Он очень заинтересовался собранными мною материалами. В ответ на мои слова, что я всегда стоял за общерусское единство, он обещал печатать мои статьи на общерусском литер. языке. Из этой беседы я узнал, что в Киеве ничего нет интересного из материалов о карпато- русских писателях (а, следовательно, и произведения А.В. Духновича не попали к ним из Таганрога; возможно что их там и вообще у них не было). В общем уже я этому украйнофилу сказал, что весь имеющийся у меня материал предполагаю передать для обнародования в "Общество имени А.В. Духновича" и в Академию Наук.
Работа г-жи Шкирпан меня очень интересует. В виду того, что этот очерк целиком будет напечатан не ранее Нового (1929) года, то просил бы выслать копию рукописи теперь уже, заказной бандеролью по моему личному адресу, чтобы в своей статье я мог откласть на него ссылки и избежать, таким образом, повторений, что обеспечит лишь место в журнале для других статей. По ознакомлении, я эту рукопись верну с благодарностью "Обществу А.В. Духновича".
Вы, вероятно, не получали мой проспект по поводу представления в 1915 году издания полного собрания сочинений А.В. Духновича, поэтому, что нигде в письмах об этом проспекте не упоминаете. Этот проспект я послал вместе с большим письмом на имя Правления Общества, 3 августа нов. стиля сего года. Ваше уже письмо посылаю 4 авг. Нов. стиля.
2. С грустью отмечаю, что ни одной книги "Общества А.В. Духновича" я до сих пор не получал. Мое первое письмо о. Евмению Ивановичу Сабову было послано 16 июля нов. ст., а книги Вы послали 7 июня нов. стиля, вероятно, узнав мой адрес помимо меня (за границу я вообще стал писать впервые после 10 лет перерыва, с 16 июля 1928г.) Все Ваши издания жду буквально, как манну небесную, но…, к сожалению, пока ничего не получал, хотя прошло 2 месяца со времени их отправки. Я ходил в Цекубу (Центральный комитет улучшения быта ученых) и 1 авг. нов. стиля мне сказали, что все издания из-за границы надо посылать при соблюдении двух условий: 1) адресуется лично получателю (а не на имя какого либо учреждения) и 2) обязательно заказными бандеролями установленного веса (а отнюдь не посылками). Быть может, Вы не выполнили этих формальностей, и книги поэтому лежат где-либо на таможне или иностранной цензуре. Единственное ученое учреждение, которое беспрепятственно получает все заграничные издания (минуя цензуру) – это русская Академия Наук, делая внутри посылки или бандероля пометку о том, что их необходимо переслать мне, в Москву. Я очень опасаюсь, что пройдет еще несколько месяцев, прежде чем я получу Ваши издания. Вследствие этого очень прошу Вас в каждом письме давать немного сведений о культурно-просветительной жизни в Подкарпатской Руси. Мне было весьма желательно иметь краткий ответ, напр., на такие вопросы:
а) перечень всех изданий, выпущенных Вашим Обществом;
б) с какого времени выходит журнал "Карпатский свет" (и приложить в письме хотя бы одну страницу этого издания);
в) почему "Общество" не поставило на очередь вопрос о новом издании "Христоматии" Евм. Ив. Сабова или подобного ему руководства;
г) какие портреты карпато-русских деятелей уже изданы;
д) биографии писателей Подкарпатской Руси и т.д.;
е) почему Общество именуется "имени А. Духновича", а не А.В. Духновича. По-русски больше правильно давать инициалы как имени так и отчества (даже западные славяне, не употребляющие вообще отчеств, когда пишут по-русски, то обязательно ставят отчества: напр., Игн. Вик. Ягич, Юрий Ив. Поливка, Матвий Мартынович Мурко; я уже не говорю о том, что украйнофилы и те указывают на изданиях отчества авторов);
ж) какие русские работы подготовляют о Подкарпатской Руси профессора А.Л. Петров и Е.Ю. Перфецкий (мне известны за последнее время их научные сочинения только на чешском яз.);
з) как обстоит вопрос с учреждением Народного Университета имени А.В. Духновича? Почему только народного, а не полного во всех отношениях Русского Университета в Ужгороде. Если задержка в материальных средствах, то ведь могут помочь в этом отношении своей родине американские колонисты.
3. Очень тронут просвещенным вниманием к моим научным трудам со стороны Его Превосходительства Господина Губернатора Подкарпатской Руси д-ра Антония Григорьевича Бескида. Если бы я сам мог достать в продаже свои издания, то давно бы уже выслал их в Ужгород в качестве скромного авторского дара всем достоуважаемым членам Правления и вообще лицам, принимающим ближайшее участие в деятельности "Общ. А.В. Духновича". Все мои работы о Карпатороссии (издания в количестве 2 тысяч экземпляров каждая) разошлось в течение одного месяца по выходе из печати, и теперь составляет огромную библиографическую редкость. Полного комплекта нет даже у меня. Таким образом, на очереди стоит вопрос о переиздании прежних работ. Очевидно, придется печатать не томами, а отдельными, небольшими выпусками (листов по 5-6 печатных). Я рад бы был передать права на переиздание (конечно, с дополнениями) моих книг о карпато-русских писателях "Обществу А.В. Духновича", но не знаю, будут ли Вам по силам типографские расходы (от авторского гонорара я отказываюсь).
4. О журнале "Центральная Европа" слышу в первый раз в жизни (хорошо информационное издание, которое не сыщешь днем с огнем!). Потому убедительно прошу Ваши статьи о Подкарпатской Руси прислать мне лично.
5. Кто такой д-р А.М. Гагатко? Если это галичанин Андрей Михайлович Гагатко, то он был у меня весной 1911 года в Москве и произвел очень хорошее впечатление. Правда, с тех пор прошло 17 лет и не только люди, но и страны изменились. Сообщите, пожалуйста, об этом и пришлите адрес А. М. Гагатко. Думаю, что он не откажет дать точные копии имеющихся у него произведений И. А. Сильвая (Уриила Метеора) и Е.А. Фенцика, а самые рукописи, конечно, необходимо приобрести для "Общ. А.В. Духновича".
6. Искренне приветствую мысль собрать от родственников и близких друзей воспоминания о выдающихся писателях и вообще народных деятелях Подкарпатской Руси. Надо ковать железо, пока горячо! С каждым годом будет труднее получать такие воспоминания, потому что и люди умирают, да и память начинает ослабевать. Еще перед мировой войной мне тоже приходилось обращаться с просьбою ко многим родственникам галицко-русских писателей, но все они без исключения, охотно идя навстречу моим пожеланиям, в то же время обычно просили наметить целую схему вопросов, на которые надо дать ответы, что получалось, действительно, стройное изложение и ничего важного не было бы пропущено. Даже дочь И.Г. Наумовича и дети Я.Ф. Головацкого просили предварительно выслать им такие, подробно составленные, вопросники, которые весьма облегчают дело писания и самих воспоминаний.
У Вас, видимо, этот вопрос вообще не возникал, и каждому автору воспоминаний самому придется решать, о чем ему надо писать. Это, конечно, нарушит целостность картины, поведет к повторениям и пропускам иногда очень важных моментов. Лучше сначала условиться, чем после сокращать. Не забудьте, ради Бога, собирать у родственников портреты карпато-русских деятелей; просите прислать фотографии хотя бы сроком на одну неделю (больше из семейных альбомов вряд ли дадут), переснимайте их, заказывайте хорошие клише. Из всех материалов самое трудное собирать портреты – это я знаю по опыту. Надо собрать портреты не только всех писателей, но и все портреты каждого писателя (хотя бы их было не меньше десяти). Пройдет еще несколько лет, и легко выполнимая в настоящее время задача окажется уже неосуществимой.
В следующем письме я вышлю Вам 4 портрета Адольфа Ивановича Добрянского (всего собрано мною 7 его портретов в разные периоды жизни; больше портретов, по отзывам родственников А.И. Добрянского, вообще не было).
7. Глубокоуважаемому Евмению Ивановичу Сабову я послал два письма, но ни на одно из них не получил ответа. Мне крайне необходимы его автобиография и список работ. Из-за неполучения их задерживается печатание моей статьи – "Литературное развитие Подкарпатской Руси" с 17 века и до наших дней.
8. Степану Андреевичу Фенцику буду весьма признателен, если напишет воспоминания о своем дяде – Евгении Андреевиче Фенцике и составит полный перечень всех сочинений Фенцика (по тому образцу, какой дан мною для сочинений А.В. Духновича в статье, посылаемой для "Карпатского Света" на 25 августа сего года).
9. Кто такой г. Тихий – хохломан или чех? Не он ли напечатал статью о национальном возрождении Подкарпатской Руси в сборнике в честь академика Пастернака: Сборника этого нет в Москве и о нем я лишь читал отзыв в журнале "Славия". Кстати, каково отношение "Общ. А.В. Духновича" к этому журналу? В этом всеславянском хоре почти не слышно карпато-русского голоса. Мне довелось прочесть в "Славии" только убийственный отзыв Романа Ю. Геровского о грамматике Панкевича. Кому понадобилось издавать такую безграмотную вещь. Я сперва думал, что ее выпустила "Просвита", но из Праги мне написали, что это издание чьё-то другое. Мне очень понравилась "Грамматика русского языка", выпущенная Вашим Обществом. Мне ее дал на два дня проф. Н.Н. Дурново, который затем уезжал на дачу. Вышла ли вторая часть, т.е. синтаксис?
10. Пожалуйста, купите и пришлите мне оба выпуска чешской "Библиографии Подкарпатской Руси"; в возмещение расхода я пришлю из Москвы ту книгу, какую Вы укажете. В заключение возвращаюсь к тому, о чем уже просил Вас в своем первом письме: надо неуклонно, изо дня в день собирать все, что относится к жизни и творчеству карпато-русских писателей. Ради бога, присылайте точные копии всех произведений писателей Подкарпатской Руси. Весь материал я буду изучать и любовно подбирать. Таким образом, исподволь будет собрано воедино все, что необходимо для издания "Библиотеки карпато-русских писателей". Труд это большой, но общими силами он вполне выполним. Всецело присоединяюсь к Вашему взгляду о необходимости разложить всю работу на несколько лиц. Главное, работать планомерно, без перерывов, так сказать, с немецкой аккуратностью.
Со своей стороны я буду счастлив трудиться совершенно безвозмездно по изучению и изданию карпато-русских писателей на благо дорогой для меня Подкарпатской Руси.
Еще раз от души благодарю Вас за сердечное, богатое содержанием и любезное письмо.
Примите, Глубокоуважаемый Евгений Леопольдович, мои наилучшие пожелания и уверения в неизменной преданности. Дружески жму Вашу руку.
Проф. Ф.Ф. Аристов.
По окончании этого письма, сейчас же, не откладывая, принимаюсь за статью "Александр Васильевич Духнович" для журнала "Карпатский Свет".
Российский архив литературы и искусства (РГАЛИ), Фонд 196 (Федор Федорович Аристов)
http://rgali.ru/object/11002800?lc=ru
Валерий Разгулов. Ф.Ф. Аристов и Карпатороссия. Переписка Ф.Ф. Аристова с правлением об-ща им. А. Духновича. ГАЗО (Гос. архив Закарпатской обл.) Фонд 50 (Русское Кул.-просвет. об-во им. А.В. Духновича). 2001, 100с.
http://libinfo.org/?id=10610 2.1.Мб
Мазурок О.С., Дичка Ю.І. (Ужгород 2013). ЛИСТУВАННЯ ФЕДОРА АРІСТОВА З "ОБЩЕСТВОМ им. А.В. ДУХНОВИЧА". Науковий вісник Ужгородського університету, серія «Історія», вип., 1 (30), 2013, с.179-207
http://dspace.uzhnu.edu.ua/jspui/

Проф. Ф.Ф. Аристов: Карпато-русские писатели: Александр Васильевич Духнович (По поводу 125-летия со дня рождения писателя-народолюбца и 5-летия существования Общества его имени в Подк. Руси). 3-е дополненное издание

...125-летний юбилей со дня рождения писателя-народолюбца было бы лучше всего ознаменовать, помимо всего прочего, изданием полного собрания его сочинений.
Мы не сомневаемся в том, что население Подкарпатской Руси достойным образом почтит память А.В. Духновича, как национального деятеля; уже одна мысль о создании «Народного Университета имени А.В. Духновича» в Ужгороде является прекрасным способом придать юбилейным торжествам характер не временного лишь чествования, а постоянного напоминания о национально-культурных заслугах благороднейшего борца за светлое будущее Русского Подкарпатья.
5-летие существования «Русского Культурно-Просветительного Общества имени А.В. Духновича» в Подкарпатской Руси, с безпрерывным ростом числа его членов, открытием все новых читален, изданием книг для народа, наконец, выпуском своего журнала «Карпатский Свет», — все это служит неоспоримым доказательством поддержки населением этого Общества, как своего народного учреждения, проводящего в жизнь заветы великого народолюбца А.В. Духновича.
Чтя светлую память А.В. Духновича, как народного деятеля, необходимо почтить его также и как карпато-русского писателя.
Зная, что идея издания полного собрания его сочинений встречает всеобщее сочувствие, мы здесь и остановимся на способах ее практического осуществления. По нашему мнению, для реализации этой идеи необходимо следующее:
1) Образованиe «Ученой комиссии по подготовке к изданию сочинений карпато-русских писателей». Такая комиссия или может входить, на правах самостоятельной секции, в составе Правления Общества, или же быть созданной при одной из существующих уже секций (напр., Литературно-Научной). Вопрос тут, конечно, не принципиальный, а чисто технический. Образование ученой комиссии вызывается тем соображением, что такая комиссия должна исключительно заняться выполнением порученной ей задачи, не отвлекаясь другими вопросами. Хотя в первую очередь ученой комиссии придется подготовлять к изданию сочинения А.В. Духновича, но попутно она должна будет собирать материалы и о других карпато-русских писателях; иначе, пришлось бы, напр.,
один и тот же редкий журнал (где напечатаны произведения не только А.В. Духновича, но и других писателей Карпатороссии) просматривать в разное время и, следовательно, несколько раз. Литературная деятельность А.В. Духновича, как и каждого писателя, вполне будет понятной только на общем фоне литературного развития Подкарпатской Руси; поэтому, собирая воедино, разбросанные по разным повременным изданиям (журналам и газетам) произведения А.В. Духновича, надо будет также собирать и сочинения, как его современников, так и продолжателей.
Этой «Ученой комиссии по подготовке к изданию сочинений карпато-русских писателей» придется выполнить большую и, главное, научно-точную работу, а именно:
а) снять копии со всех произведений А.В. Духновича и других известных карпато-русских писателей и притом в нескольких экземплярах, переписанных на машинке, дабы можно было посылать их для изучения и русским изследователям в России. До сих пор в этом отношении наблюдался какой-то заколдованный круг: редкие книги, а тем более неизданные рукописи, из Карпатороссии не высылались в Россию, а русским ученым трудно было ездить в заграничную командировку, чтобы изучать материалы на месте. Снятие же нескольких, безусловно точных, копий с каждого сочинения даст возможность не только его изучения, но и издания как на месте, так и заграницей;
б) составить хронологические перечни всего напечатанного каждым из карпато-русских писателей и в первую очередь — А.В. Духновичем;
в) составить указатель литературы о каждом писателе (биографию, характеристики, некрологи, отзывы критики об отдельных произведениях и т.д.);
г) собрать все портреты А.В. Духновича и других писателей Подкарпатской Руси;
д) собрать материалы о жизни писателей (метрики, служебные формуляры, и особенно озаботиться о том, чтобы получить воспоминания о жизни и творчестве умерших писателей от их близких родственников или знакомых).
2) На основании всех собранных материалов (как перечислено выше) приступить к изданию биографий-характеристик карпато-русских писателей. Это заинтересует широкие круги читателей жизнью и творчеством выдающихся деятелей литературы Карпатской Руси вообще и русского Подкарпатья в частности. В материальном отношении печатание биографий-характеристик не потребует больших расходов (можно будет выпускать отдельными брошюрами), а в моральном смысле — подготовить почву среди населения и обезпечит необходимое количество подписчиков на полное собрание сочинений А.В. Духновича и других карпато-русских писателей.
3) Объявить народную подписку на полное собрание сочинений А.В. Духновича, а затем и других карпато-русских писателей.
Точно вычислив типографские расходы (набор, печать и бумага), можно заранее определить то минимальное количество подписчиков, при наличии которого издание вполне оправдает себя.
Научно-редакционная работа должна быть безвозмездной: ее необходимо разсматривать как исполнение русского национально-культурного долга.
Сочинения А.В. Духновича должны быть изданы, и они, конечно, будут изданы: научно, полно и любовно!
Проф. Ф.Ф. Аристов: Карпато-русские писатели: Александр Васильевич Духнович (По поводу 125-летия со дня рождения писателя-народолюбца и 5-летия существования Общества его имени в Подк. Руси). 3-е дополненное издание. Издание культурно-просветительн. Об-ва им. Александра Духновича. Ужгород 1929г. Типография Школьной Помощи. Выпуск 55
http://rusyns-library.org/karp-pisateli-a-duxnovich-f-aristov/
Российский архив литературы и искусства (РГАЛИ), Фонд 196 (Федор Федорович Аристов)
http://rgali.ru/object/11002800?lc=ru
Валерий Разгулов. Ф.Ф. Аристов и Карпатороссия. Переписка Ф.Ф. Аристова с правлением об-ща им. А. Духновича. ГАЗО (Гос. архив Закарпатской обл.) Фонд 50 (Русское Кул.-просвет. об-во им. А.В. Духновича). 2001, 100с.
http://libinfo.org/?id=10610 2.1.Мб
Мазурок О.С., Дичка Ю.І. (Ужгород 2013). ЛИСТУВАННЯ ФЕДОРА АРІСТОВА З "ОБЩЕСТВОМ им. А.В. ДУХНОВИЧА". Науковий вісник Ужгородського університету, серія «Історія», вип., 1 (30), 2013, с.179-207
http://dspace.uzhnu.edu.ua/jspui/
Деятельность общества имени Александра Духновича в Подкарпатской Руси
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_766.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_411.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
Да соединит нас дух Духновича!
Александр Васильевич Духнович
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_715.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 23.10.16 07:14. Заголовок: Федор Федорович Арис..

Федор Федорович Аристов и О-во им. Александра Васильевича Духновича

Проф. Ф.Ф. Аристов: Хронологическiй перечень напечатанных сочиненiй А.В. Духновича. Издание культурно-просветительн. Об-ва им. Александра Духновича. Ужгород 1928г. Типография Школьной Помощи. Выпуск 45, 12с.; Карпатский Свет. 1928. н.7. с.221-228
http://rusyns-library.org/perechen-proizv-a-duxnovicha-f-aristov/
Письмо Ф.Ф. Аристова С.А. Фенцику. Москва, 24 (11) авг. 1928
Глубокоуважаемый Степан Андреевич!
Я уже давно собирался написать Вам, но узнав от Е.Л. Недзельского о том, что Вы вернетесь в Ужгород только в конце августа, лишь теперь посылаю Вам свое письмо.
Прежде всего обращаюсь с просьбою, исполнение которой зависит лично от Вас, а именно: не отказать в любезности прислать все, относящееся к жизни и деятельности Вашего покойного дяди - Евгения Андреевича Фенцика. Я хочу написать о нем брошюру, и поэтому мне необходимы следующие материалы:
1). Полный перечень всех его сочинений, как напечатанных, так и оставшихся до сих пор в рукописи;
2). Указатель литературы о нем (биографии, характеристики, некрологи);
3). Список всех портретов (с указанием о том, у какого фотографа и в каком году выполнен портрет и воспроизводился ли когда-либо или нет в печати). Примечание. Эти три пункта необходимо выполнить по образцу "Хронологического перечня напечатанных сочинений" А.В. Духновича, который послан мною в Ваше Общество 1 (14) августа сего года;
4). Прислать копии со всех произведений Евгения Андреевича Фенцика, а также важнейших статей о нем; наконец,
5). Просьба написать Ваши воспоминания о покойном дяде. Размер этих воспоминаний – один печатаный лист, характер же их всецело зависит от Вас: можно дать общую характеристику деятельности Евгения Андреевича, или осветить одну какую-либо сторону его работы, напр., как писателя- беллетриста, поэта, священника-проповедника, редактора-издателя "Листка" и т. п. Надо будет обратить внимание и на составление подробной биографии писателя; мне лично, напр., перед мировой войной ничего не попадалось из биографического материала, кроме кратких некрологов (в частности, в венском журнале "Славянский Век" д-ра Дм. Ник. Вергуна; там же был напечатан и портрет).
Как видите, глубокоуважаемый Степан Андреевич, моя просьба относительно материалов о жизни и деятельности Вашего дяди – блаженной памяти Евг. Андр. Фенцика – довольно обширна. Даже при всем добром Вашем желании пойти мне навстречу в этом вопросе, его нельзя разрешить в короткий срок. Я был бы весьма признателен, если бы Вы все это выполнили к Новому (1929) году; это крайний срок, дольше которого я ждать не могу.
Сейчас я, конечно, намечаю теоретическую сторону вопроса, о том же, как его лучше и быстрее практически осуществить, – мы будем иметь возможность неоднократно обменяться мыслями в нашей дальнейшей переписке. Самое главное, эту работу надо начать (напр. c 1 сентября), а так она пойдет своим чередом. Особенно подчеркиваю следующее обстоятельство: выслать материалы надо по частям, чтобы я всегда был в курсе Вашей работы и безостановочно мог бы принимать в ней участие. Выполнение этой работы положит основу для издания полного собр. сочинений E.А. Фенцика.
А теперь разрешите к Вам обратиться уже как к члену Правления и Секретарю "Общества имени А.В. Духновича". По русской пословице, председатель – голова Общества, а секретарь – его душа. В России это понимается в том смысле, что прежде чем голова успеет обдумать вопрос, душа уже на него откликнулась. Вот и я прежде всего жду отклика (и притом быстрого отклика, потому что, хотя и являюсь русским человеком с головы до ног, но люблю немецкую аккуратность и очень ценю время).
Одновременно с настоящим письмом я посылаю заявление в правление Общества с подробным своим предложением, здесь же изложу сущность вопроса кратко.
В течение 20 лет своей научно-литературной деятельности я собрал много ценных материалов о жизни и творчестве карпато-русских писателей. Часть этих материалов вошла в мое трехтомное исследование "Карпато-русские писатели" (которое совершенно распродано и сделалось редкостью), часть же напечатана в "Библиотеке карпато-русских писателей" (тоже распродано), а кроме того, многое остается неизданным. Вследствие этого я предлагаю Вашему Обществу (конечно, бесплатно) переиздать мои распроданные работы и напечатать вновь написанные. Печатать все это можно не толстыми томами, а небольшими выпусками (в 3-6 печ. листов), причем пока не разошлась одна книжка, не приступать к изданию другой. При такой постановке вопроса потребуется немного денежных средств и не будет никакого материального риска. Одно лишь пожелание: все книжки должны иметь одинаковый формат, а также быть напечатаны на хорошей бумаге и четким шрифтом. Каждой выпущенной книжки мне должно быть доставлено безвозмездно 50 авторских экземпляров.
В случае принятия Правлением этого моего предложения я буду рад выпускать одновременно два взаимно дополняющих издания, а именно: историко-литературное исследование "Карпато-русские писатели" и дать для печати три брошюры: "А.В. Духнович" (2 печ. листа), "И.И. Раковский" (1.5 листа) и "А.И. Добрянский-Сачуров" (6 печ. листов) и "Библиотеку карпато-русских писателей", в которой в первую очередь необходимо напечатать полные собрания сочинений: А.В. Духновича, E.А. Фенцика и И.А. Сильвая.
Затем другой вопрос. Если бы Ваше Общество пожелало видеть меня в Ужгороде, где бы я мог прочесть курс лекций по общерусской литературе и в частности о карпато-русских писателях, то для этого необходимо устроить мою научную командировку в Подкарпатскую Русь. Для ускорения вопроса с получением такой научной командировки, хлопоты о ней должны в первую очередь исходить не от того, кто едет, а от того, кто приглашает, т.е. от Вашего Общества. О том же подробно я уже писал Ев. Леоп. Недзельскому, который Вам и расскажет.
Наконец, третий вопрос. Высланные (и притом дважды) книги Вашего Общества я до сих пор не получил. Очевидно, эти издания лежат где-то в цензуре или на таможне. Попробуйте обратиться с ходатайством к русской Академии Наук, чтобы она разрешила посылать книги для меня по сему адресу. Все, что идет в Академию Наук, не подлежит цензуре. Иначе нет уверенности в том, дойдут ли посланные Вами книги или нет; а при таких условиях научная работа терпит ущерб. Напишите академикам Сергею Федоровичу Платонову или Евфимию Федоровичу Карскому , и они не только посоветуют, но и окажут содействие.
Ответ Правления Общества на мои пожелания и вопросы прошу прислать не позднее 16 (2) сентября, потому что затем начнется учебный год и я должен буду заранее распределить время: что тратить на лекции и что посвящать научной работе по карпатоведению.
Остаюся с глубоким уважением и преданностью Проф. Ф.Ф. Аристов.
В Правление Русского Культурно-Просветительного Общества имени А.В. Духновича в Ужгороде
Достоуважаемые Деятели Общества!
С 1907 года я начал собирать материалы о национально-культурной жизни Галицкой и Угорской Руси. Собранные мною духовные ценности (рукописи, редкие книги, портреты, специально по моей просьбе написанные автобиографии и воспоминания, а также вообще предметы, имеющие отношение к народной, научной и литературной деятельности отдельных выдающихся представителей Карпатской Руси) составили "Карпато-Русский Музей Ф.Ф. Аристова" в Москве. На основании материалов этого Музея, а также вообще доступных мне печатных и рукописных источников, были предприняты мною два больших научных издания: историко-литературное исследование "Карпато-русские писатели" (в 3-х томах) и "Библиотека карпато-русских писателей" (в 30-ти томах). Мировая война и связанные с нею события не дали возможности осуществить задуманные мною научные предприятия в полном объеме. То, что было напечатано, разошлось и поэтому требует переиздания, а еще больше осталось в рукописи или даже в гранках и ожидает выхода в свет. Желая, по мере своих скромных сил, содействовать культурно-просветительной деятельности Вашего Общества, и мирным, научным трудом вообще служить благу русского народа, – я намерен передать совершенно безвозмездно все права на издание моих работ – "Обществу имени А.В. Духновича". Необходимо переиздать исследование "Карпато-русские писатели" и приступить к дальнейшему выпуску в свет "Библиотеки карпато-русских писателей". Будучи уверен в том, что с принципиальной точки зрения мое предложение встретит полное сочувствие и живой отклик, я остановлюсь здесь только на практической стороне вопроса. Мои пожелания сводятся к следующему: Исследование "Карпато-русские писатели" лучше издавать не большими томами, а брошюрами в 3-6 печатных листов, что не потребует крупных материальных затрат, будет скорее поступать в продажу и явится вполне доступным по цене для самых широких читательских кругов. В первую очередь я могу дать совершенно готовый для печати материал для трех брошюр: "А.В. Духнович" (3 печ. листа),"И.И. Раковский" (2 печ. листа) и "А.И. Добрянский-Сачуров" (6 печ. листов). В состав "Библиотеки карпато-русских писателей" прежде всего должны войти полные собрания сочинений А.В. Духновича, E.А. Фенцика и И.А. Сильвая. Внешний формат, шрифт и бумага обоих изданий должны быть вполне одинаковы и удовлетворять требованиям художественного вкуса. Если технически окажется возможным, то желательно сохранить клише (а следовательно и формат) моих прежних изданий. Каждой выпущенной книжки мне высылается бесплатно 50 авторских экземпляров. Наконец, для наблюдения за исправным ходом работы, как по собиранию литературных материалов, так и по их обнародованию в печати, должна быть образована при Обществе "Ученая комиссия по изданию карпато-русских писателей".
В надежде на успех общего дела, служащего великой идее культурного процветания Руси, остаюсь с глубоким уважением и неизменной преданности.
Проф. Федор Федорович Аристов. Москва, 25 (12) августа 1928
Российский архив литературы и искусства (РГАЛИ), Фонд 196 (Федор Федорович Аристов)
http://rgali.ru/object/11002800?lc=ru
Валерий Разгулов. Ф.Ф. Аристов и Карпатороссия. Переписка Ф.Ф. Аристова с правлением об-ща им. А. Духновича. ГАЗО (Гос. архив Закарпатской обл.) Фонд 50 (Русское Кул.-просвет. об-во им. А.В. Духновича). 2001, 100с.
http://libinfo.org/?id=10610 2.1.Мб
Мазурок О.С., Дичка Ю.І. (Ужгород 2013). ЛИСТУВАННЯ ФЕДОРА АРІСТОВА З "ОБЩЕСТВОМ им. А.В. ДУХНОВИЧА". Науковий вісник Ужгородського університету, серія «Історія», вип., 1 (30), 2013, с.179-207
http://dspace.uzhnu.edu.ua/jspui/
Деятельность общества имени Александра Духновича в Подкарпатской Руси
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_766.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_411.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
Да соединит нас дух Духновича!
Александр Васильевич Духнович
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_715.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 24.10.16 08:16. Заголовок: Федор Федорович Арис..

Федор Федорович Аристов и О-во им. Александра Васильевича Духновича

Письмо проф. Ф.Ф. Аристова из Москвы. Карпатский Свет. 1929. с.474-478
Печатаемое ниже письмо с оценкой деятельности нашего О-ва нами получено из Москвы от известного изследователя нашей культурной жизни, профессора Московского Университета Феодора Феодоровича Аристова
В Правление Русского Культурно-Просветительного Общества имени А.В. Духновича в Ужгороде
Достоуважаемые Русские Деятели!
Примите мою глубокую признательность и искреннюю благодарность за многоценный для меня дар в виде, посланных Вами, изданий Общества имени А.В. Духновича.
Ваше любезное письмо от 9-го июля 1928 года за N 694 и книги с радостью получил 23 декабря сего года, т.е. через 5 c половиной месяцев после их отправки. Но лучше поздно, чем никогда! В течение трех дней читал не отрываясь все присланные Вами издания и намерен составить о них подробный (в 2 печ. листа) критико-библиографический отзыв, копию коего вышлю Вам в течение января 1929 года.
Пока же позволю себе высказать Вам свое общее впечатление от ознакомления с Вашими изданиями:
1). Каждый национально-сознательный русский человек испытывает огромное нравственное удовлетворение по поводу открытия памятника великому народолюбцу А.В. Духновичу и предложенной постройки Народного Дома его имени (а в недалеком будущем, вероятно, Русского Народного Университета). Все речи, посвященные юбилею А.В. Духновича и напечатанные затем в журнале "Карпатский Свет", хотя проникнуты благоговением к светлой личности народного вождя и патрона Общества, но не дают ничего нового для глубокого понимания многогранной жизни и деятельности незабвенного Александра Васильевича.
2). Лучшим памятником А.В. Духновичу явится издание полного собрания его сочинений, о необходимости которого неоднократно упоминается на страницах Ваших изданий.
3). Искренне радуюсь изданию стихотворений Ю.И. Ставровского-Попрадова. Редактор – д-р Н.А. Бескид поступил вполне правильно, расположив все произведения по их содержанию (Любовь, Природа, Родина, Патриотизм); это облегчает чтение, но затрудняет изучение творчества поэта, потому что не дает картины постепенного развития и совершенствования таланта поэта. Необходимо было бы приложить в конце книги перечень сочинений писателя в хронологичес. порядке (как это сделано, напр., мною в отношении творчества А.В. Духновича), а также дать указатель статей, посвященных Ю.И. Попрадову (напр., не упомянута даже в предисловии работа д-ра Наталии Р. Шкирпан "Ю.И. Ставровский-Попрадов", Львов, 1922, с.8). Портрет исполнен очень плохо, что не дает возможности его воспроизведения в других изданиях. В биографическом очерке нигде не указано, по какому стилю приводятся все даты. Кроме того, в суждениях редактора о значении поэзии вообще приводится несколько спорных положений, не разделяемых современной наукой о поэтическом искусстве. Все эти упущения могут быть вкривь и вкось истолкованы хохломанскими сепаратистами, которые не замечают бревна в собственном глазе (напр., позорное издание Фр. Тихого сочинений А.В. Духновича), но сучек в чужом глазу изображают, как огромный пень. Все эти доброжелательные указания я делаю с той целью, чтобы при ближайшем издании сочинений Е.А. Фенцика (Владимира) и А.И. Сильвая (Уриила Метеора) было обращено большее внимание на составление биографических очерков и библиографических указаний.
4). Приветствую мысль издания сборника стихотворений Андрея В. Карабелеша. Его стихи написаны прекрасным русским литературным языком, проникнуты высокими идеями патриотизма и общерусского национального сознания. В дальнейшем его творчество должно приобрести большую яркость языка и поэтическую образность, т.е. постепенно и естественно перейти от рифмованной прозы (в чем вначале упрекали даже Некрасова) к истинной, творчески-вдохновенной и красочной поэзии. Должен оговориться, что я сужу о стихотворениях А.В. Карабелеша лишь постольку, поскольку читал его произведения в изданиях Общества имени А.В. Духновича. Быть может, лучшие его произведения находятся пока в рукописи и впервые увидят свет в "Сборнике" его стихотворений. Пользуюсь случаем передать поэту наилучшие пожелания и одновременно просить его о присылке автобиографии, портрета и хронологического перечня всех сочинений, для помещения в моем труде "Карпато-русские писатели (том 3-ий).
5). Очень прошу выслать мне заказной бандеролью "Венец" А.И. Павловича и стихотворения Михаила Поповича (изд. "Возрождение", 1928г.).
6). Журнал "Карпатский Свет" (у меня имеется лишь 6 книжек) производит прекрасное впечатление. Превосходная бумага, четкий шрифт (каким могут позавидовать даже крупные европейские издания), строго деловые статьи, исключающие всякую партийную злобу, лишь разъединяющую людей, часто предназначенных трудиться на пользу одного и того же народа. Необходимо приложить все усилия к тому, чтобы журнал выходил ежемесячно, а не 10 раз в год. Хотя в объявлении говорится, что "Карпатский Свет" посвящен культурной жизни Подкарпатской Руси, идеям единства русского народа и свободного славянства, но о славянской жизни (исключая чехов и словаков) почти не дается никаких сведений. Если бы "Карпатский Свет" смог освещать и культурную работу братьев-славян, то он явился бы единственным всеславянским органом на русском языке. Сердечное русское спасибо руководителям "Карпатского Света" за ясный, точный литературный язык, имеющий не только общерусское и всеславянское, но и мировое значение.
7). Книжка П.С. Федора "Краткий очерк деятельности А.И. Добрянского" весьма полезна для народного чтения, но автор ее совершенно не подозревает о том, что жизни и деятельности этого карпато-русского великана я посвятил целых десять лет упорного труда и написал большое научное исследование на основании неизданных источников, хранящихся в архиве проф. А.С. Будиловича. Мое исследование удостоено премии Русской Академии Наук, было дважды напечатано, все уже разошлось и теперь я подготовляю 3-е, дополненное издание. Я уже написал глубокоуважаемому Председателю Общества – о. архидиакону Евмению Ивановичу Сабову, что согласен предоставить свой труд об А.И. Добрянском-Сачурове (8 печ. листов) Обществу имени А. В. Духновича для издания, но точного ответа по этому вопросу не получил, а потому и отложил пока пересылку своей рукописи.
8). Речь проф. Д.Н. Вергуна "Евгений Андреевич Фенцик и его место в русской литературе" – блестяща, хотя и не отвечает на вопрос в заглавии. Вообще определить место в обширнейшей, как море, общерусской художественной литературе того или иного карпато-русского писателя – дело почти невозможное. Писатели в России занимались только литературой, отстаивая те или иные идеи. Писатели же Карпатороссии были прежде всего народными деятелями. Поэтому для оценки тех или других надо принимать во внимание совершенно различные исторические условия. Правильнее говорить не о значении отдельных писателей Карпатороссии в литературе всей Руси, а вообще о карпато-русской струе в многоводной и могучей, как Волга-матушка, русской литературе. Такую именно характеристику я и дал в предисловии к первому тому своего труда "Карпато-русские писатели".
9). Работа Е.И. Сабова "Очерк литературной деятельности и образования карпатороссов", к сожалению, обрывается на 1892 годе. Поэтому вновь стоит на очереди вопрос о переиздании (с дополнениями) его замечательной "Хрестоматии". Когда же Общество подарит науке новое издание этой незаменимой книги?
10). Д-р Юлий Гаджега в своей книжке "Краткий обзор научной деятельности Ю.И. Венелина" дал хорошую картину жизни и трудов знаменитого воскресителя и будителя болгарского народа – Ю.И. Венелина, являвшегося живым звеном, соединявшим Карпатороссию с Россией. Эта книжка, вероятно, потребует 2-го издания, и поэтому желательно использовать труды о Венелине акад. И.В. Ягича, акад. П.А. Лаврова и проф. А. Яцимирского. Рукописи Ю.И. Венелина хранятся в библиотеке Московского Университета. Если понадобится та или иная справка о них, то я с удовольствием пришлю. Было бы желательно, чтобы д-р Гаджега с такой же любовью написал биографию и других выдающихся карпато-россов, работавших в России – М.А. Балудянского, П.Д. Лодия, И.С. Орлая и других.
11). Речь Е.И. Сабова по случаю открытия памятника Евг. А. Фенцику в стольном граде Ужгороде – превосходна. В этой речи так много глубокомыслия, задушевности и изящной простоты, что ее хочется перечитывать несколько раз. Очень ценен для справок перечень сочинений Е.А. Фенцика, данный в конце книжки. Помимо этого систематического указателя, желательно было бы дать и хронологический перечень всего напечатанного писателем и о нем, а также список его портретов. Кстати, прошу выслать хорошо исполненный снимок с памятника Е.А. Фенцика и его портрет, с которых я хочу заказать клише для своего труда.
12). Самым ценным в научном и практическом отношениях изданием Общества имени А.В. Духновича является "Грамматика русского языка", составленная под редакцией Е.И. Сабова. Это – труд почтенный в полном смысле слова. Обстоятельный разбор его дан в книжке "Русский литературный язык Под. Руси". Автор книжки не указан, следовательно, само Общество дает оценку одному из своих изданий. Тут получается некоторое противоречие. В брошюре, между прочим, напечатано: "А. Духнович (1803 - 1865) допускал в своих произведениях для простого народа провинциальные карпаторусские особенности, в произведениях для интеллигенции и письмах, особенно последнего времени, употребляет чистый русский литературный язык (Цыгане) и переделывает на него даже свои прежние стихотворения ("Песнь земледельца весною")". "А. Павлович пишет не только на говоре шаришских лемков, но и на русском литературном языке (напр., "Воздыхание", "Вот я состарился" и др.)" (с.3-4). Что каждый вообще писатель совершенствуется с годами в языке, это аксиома, не требующая доказательств. Но относительно указанных в скобках стихотворений А.В. Духновича и А.И. Павловича, очевидно, до- пущена ошибка. Это не переделка самих поэтов, а переложение на общерусский литературный язык, сделанное в России кем-либо из интересующихся Карпатороссией писателей. Если взять известную книгу Ник. Вас. Гербеля "Поэзия Славян" (Петроград, 1871 г.), то на с.219-220 находим "Песнь земледельца" А.В. Духновича в поэтическом переложении Н.В. Гербеля. Николай Васильевич Гербель был замечательный виртуоз стиха, обогативший русскую литературу переводами славянских, английских и немецких поэтов, а также давший дивное по красоте переложение "Слова о полку Игореве" с древне-русского на современный общерусский литературный язык.
13). Труды д-р Юлия Гаджеги – "История Общества св. Василия Великого" – и "История Ужгородской Богословской Семинарии", а также И.М. Кондратовича – "К истории стародавнего Ужгорода" знакомят с прошлой судьбой отдельных учреждений и местностей (городов) Подкарпатской Руси. Однако, неотложным делом является издание цельной, хотя бы и общедоступной по изложению, "Истории Подкарпатской Руси", с древнейших времен до наших дней.
14). Все книжки, посвященные общерусскому национально-русскому национально-культурному единству и врагам его сепаратистам-хохломанам (проф. И.И. Лаппо, Н. Павлович, д-ра Каминского и Валерия С. Вилинского) очень интересны, хотя и не дают исчерпывающего ответа на поставленные вопросы. В дальнейшем было бы не только желательно, но и прямо необходимо, вместо издания брошюр отдельных авторов, выпустить большой коллективный труд – "Общерусское национально-культурное единство на основании данных науки и жизни", где весь материал расположить по отделам (напр., география, этнография, язык, литература, наука, искусство, общественная жизнь) и в каждом из них, после кратких вступительных очерков, перепечатать мысли авторитетных людей, отстаивающих единство русского народа. Этот труд явился бы настольной книгой, незаменимым справочником, своего рода национальным катехизисом для каждого мыслящего русского человека.
15). О "Народной Библиотеке" скажу только, что составлена она вполне общедоступно и дает полезные сведения для русского крестьянина. Точно также производят хорошее впечатление и читаются с интересом пьесы и рассказы для народа. Я только полагаю, что было бы целесообразнее рассказы не помещать предварительно в "Карпатском Свете" (где надо экономить место для обзора славянской жизни), а сразу выпускать отдельными книжками. Наконец, позволю высказать несколько мыслей относительно "Календаря". Я знаю по опыту, насколько трудная вещь составить хороший настольный календарь, в котором надо дать помимо чисто календарных сведений также и интересный научно-литературный материал и притом в вполне общедоступной форме. Мне пришлось ознакомиться с календарями Общества на 1927 и 1928гг. (не знаю, издавало ли Общество имени А.В. Духновича их за первые три года своего существования). Видимо с каждым годом содержание календарей Общества становится полнее и разнообразнее. Помимо помеченных статей, хотелось бы видеть в календарях очерки по следующим вопросам:
1). Краткая история Подкарпатской Руси;
2). Культурная жизнь Американской Руси;
3). Обзор жизни Галицкой и Буковинской Руси в послевоенное время;
4). Летопись культурной жизни славян за год;
5). Мысли знаменитых людей о национальном самосознании (особенно русских и славянских писателей).
Вот все те основные мысли, которыми я счел нужным поделиться с Вами по ознакомлении с изданиями Общества имени А.В. Духновича. Еще раз искренне благодарю за присылку Ваших изданий и желаю процветания Обществу на благо Подкарпатской Руси и всего русского народа.
Прошу принять уверения в глубоком к Вам уважении и искренней преданности.
Проф. Ф.Ф. Аристов. Москва, 25 (12) декабря 1928 года.
Российский архив литературы и искусства (РГАЛИ), Фонд 196 (Федор Федорович Аристов)
http://rgali.ru/object/11002800?lc=ru
Валерий Разгулов. Ф.Ф. Аристов и Карпатороссия. Переписка Ф.Ф. Аристова с правлением об-ща им. А. Духновича. ГАЗО (Гос. архив Закарпатской обл.) Фонд 50 (Русское Кул.-просвет. об-во им. А.В. Духновича). 2001, 100с.
http://libinfo.org/?id=10610 2.1.Мб
Мазурок О.С., Дичка Ю.І. (Ужгород 2013). ЛИСТУВАННЯ ФЕДОРА АРІСТОВА З "ОБЩЕСТВОМ им. А.В. ДУХНОВИЧА". Науковий вісник Ужгородського університету, серія «Історія», вип., 1 (30), 2013, с.179-207
http://dspace.uzhnu.edu.ua/jspui/
Деятельность общества имени Александра Духновича в Подкарпатской Руси
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_766.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_411.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_412.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_413.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
Да соединит нас дух Духновича!
Александр Васильевич Духнович
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_715.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 25.10.16 07:39. Заголовок: Письма Петра Григорь..

Письма Петра Григорьевича Богатырева Федору Федоровичу Аристову

27 VI 1928:
Глубокоуважаемый Федор Федорович!
Простите, что отвечаю с опозданием. Семейные дела (я отправлял жену и ребенка из Праги в Москву) выбили меня из колеи.
В Праге в 1923г. вышла работа Geograficka bibliografie Podkarpatske Rusi, содержащая 1316 названий работ о Подкарпатской Руси, затем в 1928г. вышло продолжение этой библиографии за годы 1923-1926, содержащая 840 названий. Обе брошюры обнимают всю библиографию (географическую, понимается в самом широком смысле этого слова) Подкарпатской Руси. Есть здесь упоминание и о Вашей книге. Конечно, как во всякой библиографии, и здесь имеются отдельные пропуски.
Укажите мне, какие отделы в брошюрах Kra’la Вас интересуют, и я пришлю дополнения к ним, поскольку смогу сделать эти дополнения (Jiri Kral, Geograficka bibliografie Podkarpatske Rusi (Prague, 1923); Jiri Kral, Geograficka bibliografie Podkarpatske Rusi za rok 1923-1926 (Prague, 1928)).
Интересного вышло за время от 1918г. о Подкарпатской Руси довольно много.
Выпустили ряд ценных книг “О-во Просвiта” особенно “Науковые сборники”, где помимо местных принимали участие украинские и русские ученые (проф. А. Петров, Ю. Яворский).
За последние годы большую культурную работу ведет “О-во А. Духновича”, выпустившее ряд книг, представляющих научное значение. Ряд крупных работ Петрова, Перфецкого и др. вышло на чешском языке. Первая часть работы Geograf. Bibliografie, вероятно есть у проф. Н.К. Дурново, есть она также у проф. Д.К. Зеленина. Одновременно с этим письмом посылаю мою статью
Этнографические поездки в Подкарпатскую Русь”, конспект моего доклада, прочитанного на I съезде славянских этнографов и географов (в Праге в 1924г.). К сожалению у меня нет при себе оттисков других работ о Подкарп. Руси. Раздобуду, пришлю.
Буду Вам искренне признателен, если Вы пришлете мне Вашу книгу “Карпато-русские писатели”. Если послать ее за границу трудно, то перешлите, пожалуйста, моей жене по адресу: Москва, Б. Якиманка. д.22 кв.87. Т.Ю. Богатыревой.
Относительно кафедры по изучению карпато-русской литературы, точных сведений собрать не успел. Читает лекции проф. Вергун.
В ожидании Вашего второго письма остаюсь уважающий Вас П. Богатырев.
19 VII 1928:
Глубокоуважаемый Федор Федорович!
Пишу с опозданием, т.к. меня не было в Праге, когда получилось Ваше любезное письмо. Отвечаю на Ваши вопросы. Журнал “Slavia” печатает довольно медленно; большая очередь. Приблизительно приходится ждать до года. Ваши статьи, как имеющие непосредственный интерес к народам, входящим в Чехословакию, м.б. будут напечатаны быстрее. Спишитесь обо всем этом с проф. Мурко. Только предупреждаю, что теперь в Праге “мертвый сезон” и ответа скоро не получите. Легче и скорее напечатать, но только по-чешски или по словацки в журнале “Casopis pro moderni filologie”; в журнале очень солидном “Bratislava”.
Относительно издательской деятельности Об-ва А.В. Духновича затрудняюсь сейчас сказать…Об обществе Духновича и возможностях там что-либо напечатать советую Вам обратиться к библиотекарю о-ва Духновича – д-ру Е. Недзельскому. Это живой человек и он Вам все разузнает о возможностях печатания. Адрес такой: Д.р. Е. Недзельский. Маломостовая N7. Об-во А. Духновича. В письме к нему сошлитись на меня. Я думаю, что О-во могло бы послать Вам свои издания бесплатно. Только дайте адрес научного учреждения, по которому Вам посылать карпаторусские издания, чтобы не было недоразумений на таможне.
Относительно магазина, из которого можно выписывать, я рекомендовал бы магазин не в Ужгороде, а в Густе “Slavjanskyi Sojuz”. Рекомендую потому, что я мог бы оказывать на этот магазин влияние в подборе для Вас книг и т.п. В Ужгороде есть целый ряд магазинов. К сожалению я не знаю их точного адреса…
К сожалению, в Праге мертвый сезон, и я никого не вижу. Полагаю, что Ю.А. Яворский пошлет Вам свои работы. Автобиографию и перечень работ пошлет.

Посылаю мой пересказ одной статьи об об-ве Духновича. М.б. для Вас будет интересно.
С глубоким уважением. П. Богатырев
26 III 1929:
Глубокоуважаемый Федор Федорович!
Был на днях у проф. Л. Нидерле. Он сказал мне, что видеть перевод своего труда на русском языке для него большая честь. Но теперь возникает вопрос, что из всего его труда переводить? Он считает, что первые выпуски его устарели, а переделать их теперь не сможет. Лучше всего перевести с сокращенного исправленного французского издания.
Познакомились ли Вы с русским изданием 1924г. Быт и культура древних Славян ( http://nashaucheba.ru/v19098/?cc=1&view=pdf ). Книга эта есть, кажется, у Ю.М. Соколова. Во всяком случае о переводе Вам лучше всего лично списаться с проф. Л. Нидерле.
Собираетесь ли Вы приехать в Прагу осенью на съезд Славистов. Посылаю Вам карточку Нидерле с его адресом.
Преданный Вам П. Богатырев.
Простите, что не ответил на Ваше старое большое письмо. Меня не было в Праге, а проф. Ю. Яворский сообщил мне, что он ответил Вам на заданные Ваши вопросы.
Всего хорошего. П.Б.
Российский архив литературы и искусства (РГАЛИ), Фонд 196 (Федор Федорович Аристов), оп.1 ед. хр.11
http://rgali.ru/object/11002800?lc=ru
Особо следует упомянуть Петра Григорьевича Богатырева, который, не будучи эмигрантом, в довоенные годы посещал Подкарпатскую Русь и посвятил этому краю много публикаций. Выпускник Московского университета и сотрудник Московского исторического музея, он был в 1921 году назначен переводчиком дипломатической миссии Советской России в Праге, где оставался до конца 30-х годов. Советский дипломат, по образованию специалист-славист, он стал интересоваться этнографией русинов и словаков. П.Г. Богатырев, начиная с 1923 года, неоднократно приезжал на Подкарпатскую Русь, собранные им материалы хранятся в архивах Москвы. П.Г. Богатырев печатался в Праге, Братиславе, Париже. Это серия статей, посвященных обрядам, народным суевериям, приметам, толкованию снов у русинов. Его крупная работа, касающаяся магических действий и верований в Закарпатье, была опубликована на французском языке в Париже (1929), затем на русском в Москве (1971) и на японском в Токио (1988). Так весь мир узнал немало нового о фольклоре и обычаях подкарпатских русинов.
***
Сбор материала к книге «Магические действия, обряды и верования Закарпатья» был начат мною в начале двадцатых годов. Кроме собственного материала я привлек богатые фольклорные данные из архива чешского исследователя культуры Западной Украины Франтишка Ржегоржа (в рукописи). Архив содержит записи конца XIX и самого начала XX веков. В книге были также использованы и печатные работы по украинскому фольклору, вышедшие в свет в конце XIX и в начале XX веков. Поэтому читателю следует иметь в виду, что исследуемый в моей книге «Магические действия, обряды и верования Закарпатья» материал должен отличаться от ныне бытующего в Закарпатье фольклорного и этнографического материала. Ведь прошло около пятидесяти, а в некоторых случаях и больше лет. Естественно поэтому, что собранный мною и привлеченный архивный и печатный материал следует рассматривать как исторический: несомненно, многие обряды, обычаи и магические действия исчезли, а другие изменили свою форму и функции; изменилось и их толкование местными крестьянами; некоторые мотивированные действия и обряды, зафиксированные в двадцатых годах, исполняются ныне как немотивированные или носят эстетическую функцию...
Обычно в Закарпатской области крестьяне именовали тогда себя «руський», «русин» и пр. Я оставляю то наименование, которое давал мне информатор.
Сентябрь 1969 г.
П.Г. Богатырев. Магические действия, обряды и верования Закарпатья
http://lib.vkarp.com/2015/01/10/%D0%B1%D0%BE%D0%B3%D0%B0%D1%82%D1%8B%D1%80%D0%B5%D0%B2-%D0%BF-%D0%B3-%D0%BC%D0%B0%D0%B3%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5-%D0%B4%D0%B5%D0%B9%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B8%D1%8F-%D0%BE%D0%B1%D1%80/
Деятельность общества имени Александра Духновича в Подкарпатской Руси
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_766.htm
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_411.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_412.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_413.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
Да соединит нас дух Духновича!
Александр Васильевич Духнович
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_715.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 26.10.16 07:59. Заголовок: Ко дню рождения Федо..

Ко дню рождения Федор Федоровича Аристова

Заседание, посвященное памяти Федор Федоровича Аристова
3 мая 1983г. состоялось заседание Этнографической комиссии Московского филиала Географического Общества СССР, посвященное 95-летию со дня рождения крупного советского ученого — слависта и востоковеда, профессора Московского университета, члена Географического Общества СССР Федора Федоровича Аристова (1888-1932) (1).
С докладом о его жизни и деятельности выступила Т.Ф. Аристова (2), которая на протяжении многих лет занимается изучением историко-этнографического и литературного архива ученого. Надо сказать, что именно благодаря ей был сохранен и значительно пополнен этот уникальный архив.
Ф.Ф. Аристов не успел издать большую часть своих трудов (он умер в расцвете творческих сил 44 лет от роду); но судя по сохранившимся рукописям и архивным материалам (3), это был яркий, бескомпромиссный и бескорыстный исследователь, педагог и пропагандист отечественной науки. История, этнография, литературоведение, языковедение, география, музееведение, археология — таков далеко не полный перечень отраслей знания, привлекавших его внимание.
Ф.Ф. Аристов родился 14/26 октября 1888г. в г. Варнавино Костромской губернии. Демократические и гуманистические традиции он воспринял от своего отца — профессора Петербургской медико-хирургической академии, оставившего кафедру ради практической деятельности. У мальчика рано пробудился интерес к гуманитарным наукам. Еще в детстве он серьезно и с увлечением занимался историей, литературой, географией, изучал западные языки.
В 1907г. Ф.Ф. Аристов закончил Первый Московский кадетский корпус. Высшее образование он получает, занимаясь одновременно в Московском университете на Историко-филологическом факультете и (в качестве слушателя) в Московском коммерческом институте на экономическом отделении (где изучил несколько восточных языков).
Докладчица познакомила аудиторию с архивными документами, свидетельствующими о преследованиях, которым подвергался Ф.Ф. Аристов в студенческие годы за участие в революционных кружках (4).
В 1914г. Ф.Ф. Аристов ушел добровольцем на Карпатский фронт. Став позже военным корреспондентом, он смог наблюдать жизнь и быт населения Карпат, узнать его насущные интересы. Собранные здесь материалы были впоследствии использованы им в его трудах.
В первые годы Советской власти ученый защитил докторскую диссертацию.
В 1918-1920гг. он преподавал в Тбилисском университете, затем в Феодосии. С 1922г. Ф.Ф. Аристов — профессор Московского университета. Умер он в 1932г.
Говоря о научной деятельности Ф.Ф. Аристова (5), докладчица отметила, что он много занимался духовной культурой славянских народов; исследовал их этническое самосознание, этнонимику, язык, фольклор, верования, традиционное музыкальное и прикладное искусство и т.д. В своих трудах «Словацкая литература» и «Словенские поэты», до сих пор не опубликованных (6), он посвятил специальные главы демографии и этнографии, литературе и языкам славянских народов. Кропотливо собирал ученый и материалы о значении для зарубежных славян русского языка и творчества классиков русской литературы - Гоголя, Некрасова, Толстого, Тургеньева, Пушкина и др.
Большое место в деятельности Ф.Ф. Аристова занимает изучение коренного населения Галицкой, Угорской и Буковинской Руси, т.е. Прикарпатья и Закарпатья. В 1907г. ученый создает в Москве просуществовавший до 1917г. Карпато-русский музей, в котором насчитывалось до 100 тыс. экспонатов по истории, литературе, этнографии, географии, искусству Прикарпатья и Закарпатья. Эти материалы были им использованы для капитального труда «Карпато-русские писатели». Первый том вышел в 1916г. и в конце 1918г. был удостоен премии Российской Академии наук, что послужило моральным стимулом для продолжения работы над вторым и третьим томами. Большое внимание Ф.Ф. Аристов уделял позднему этапу этнической истории коренного карпатского населения, его борьбе за право на культурные связи с Россией, и особенно за право пользоваться родным языком.
Докладчица охарактеризовала также деятельность Ф.Ф. Аристова как востоковеда, подчеркнув широту его интересов — история Ближнего и Среднего Востока, кавказоведение, дальневосточная тематика (7). Неутомимую исследовательскую и педагогическую деятельность и как славист, и как востоковед Ф.Ф. Аристов развернул на Кавказе. В Грузии наряду с преподаванием в университете, он участвует в работе Закавказского общества деятелей русской культуры и школы и Организационном комитете Кавказского библиографического института. Там же он скрупулезно собирает материал о русском и коренном населении Закавказья, о грузинах. Занимаясь комплексно историей, литературой, географией, этнографией, искусством, библиографией советского и Зарубежного Востока (Ближнего и Дальнего) и ведя специальные курсы в Московских институтах востоковедения и журналистики, Федор Федорович немало сил вложил именно в этнографические исследования. Сферой его интересов являлись главным образом малые народы и этнографические группы, их этническая история, духовная культура. Фундаментальными, но, к сожалению, опубликованными только частично остались труды Ф.Ф. Аристова: «Восток и Россия»; «Европа и Азия», равным образом как и несколько обстоятельных работ с большим числом карт, схем, иллюстраций о русских исследователях Азии, а также специальные биобиблиографические словари (8).
Став биографом В.К. Арсеньева и П.К. Козлова, он создал монографии об этих замечательных ученых (9).
Докладчица отметила, что имя Ф.Ф. Аристова и его работы по славяноведению, карпатоведению и востоковедению известны не только в СССР, но и за рубежом (ЧССР, ПНР, Франция, США) и, главное, что некоторые из отстаивавшихся им идей и концепций получили признание в современной науке.
Ф.Ф. Аристова по праву можно назвать пионером советского карпатоведения. К заседанию докладчица подготовила выставку опубликованных работ Ф.Ф. Аристова, ставших библиографической редкостью, и литературы о нем, а также фотовыставку, на которой были представлены портреты (редкие, порой уникальные) общественных деятелей, связанных с Карпатами. Демонстрировались также некоторые рукописи ученого.
В обсуждении доклада приняли участие ученые разных специальностей: историки, этнографы, археологи, географы (В.А. Артамонов, Абдулла Г., Н.Г. Ковальская, И.И. Крупник, А.А. Лебедева, Н. М. Пашаева, В.П. Пьянков, В.Н. Савченко, В.В. Сушкин, А.М. Членов). Все они отмечали важность работы по сбору и сохранению большого историко-этнографического наследия ученого, проделанной Т.Ф. Аристовой.
Заседание показало, что многие темы, разрабатывавшиеся Ф.Ф. Аристовым, требуют дальнейшего исследования. Присутствовавшие высказали мнение о необходимости публикации работ Ф.Ф. Аристова, прежде всего второго и третьего томов исследования «Карпато-русские писатели», а также о желательности издания к 100-летию со дня рождения ученого книги, посвященной его деятельности.
Примечания
1. Аналогичное заседание состоялось в Ленинграде 28 января 1983г. в Отделении этнографии Географического Общества СССР.
2. Т.Ф. Аристова — дочь. Ф.Ф. Аристова, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института этнографии АН СССР.
3. Интерес представляют, например, письма Ф.Ф. Аристова к А.М. Горькому, акад. С.Ф. Ольденбургу и другим видным деятелям отечественной культуры, хранящиеся в Центральном государственном архиве литературы и искусства (ф. 140, oп.1, ед. хр.92) в Москве и в Архиве АН СССР (ф.2, oп.1, д.5) в Ленинграде.
4. Центральный государственный исторический архив, ф. 417, оп.7, д.58, л.4.
5. Подробнее см.: Аристова Т.Ф., Ваврик В.Р. - Ф.Ф. Аристов. 1888-1932. Краткие сообщения Ин-та славяноведения АН СССР. М., 1959, N27, с.87- 93; Славяноведение в дореволюционной России. М.: Наука, 1979, с.55; Краткая литературная энциклопедия. Т.I. М., 1962, с.296—297 и др.
6. О рукописи Ф.Ф. Аристова «Словацкая литература» см.: Aristova Т.F., Bogdanov J.V. О rukopise F.F. Aristova «Slovenska literature».— In: Prispevky k medzislovanskym vztahom v ceskoslovenskych dejinach. Bratislava, 1960, s. 255—267.
7. Материалы архива Ф.Ф. Аристова легли в основу ряда работ, вышедших в последние годы. См., например: Федин С.И. Жизнь и деятельность Владимира Клавдиевича Арсеньева (По материалам из архива Ф.Ф. Аристова и опубликованным данным). - В кн.: Страны и народы Востока. В. XX, кн. 4. М., 1979, с. 21—47.
8. Об этом Ф.Ф. Аристов сообщал академику С.Ф. Ольденбургу — см. Архив АН СССР (ф. 2, on.1, д.5, л.338) в Ленинграде.
9. Части этих работ были опубликованы. См., например: Аристов Ф.Ф. Владимир Клавдиевич Арсеньев (Уссурийский). - Землеведение, 1930, т.XXXII, в.3-4, с.208-243.
Н.М. Пашаева (Москва). Заседание, посвященное памяти Ф.Ф. Аристова. Советская этнография. 1983(6). с.131-133
http://annales.info/sbo/contens/se.htm
http://www.booksite.ru/etnogr/index.htm

Федор Федорович Аристов с женой Сатеник Иосифовной (урожденная Авакимян) и старшим сыном Юрием (Семейный архив Аристовых 1913-1915гг.)

Аристов Юрий (сын)

Аристов Федор Иванович и Кубинская Александра Александровна (родители)
Федор Федорович Аристовъ родился 14 октября 1888 года в городе Варнавино Костромской губернии. Отец его - Федор Иванович Аристов был заслуженным врачем, известным профессором медицинских наук, человеком обширных культурных и общественных горизонтов, человеком передового образа мышления.
Также и мать будущего ученого Александра Александровна Аристова, урожденная Кубинская, была всесторонне образованной женщиной, большой начитанности.
В воспитании мальчика большую роль сыграла старшая сестра Mapия Федоровна Аристова, - его первая учительница. Это она учила брата первым шагам в области русского языка, подготовила маленького Федю к поступлению в кадетский корпус.
Среднее образование Федор Федорович получил в Первом Московском кадетском корпусе, - высшее образование на экономическом факультете Московского коммерческого института и на историко-филологическом факультете Московского государственного университета.
В первую мировую войну Федор Федорович Аристов пошел рядовым солдатом. Позже, по окончании Александровского военного училища, он был оставлен при нем на краткое время в качестве курсового офицера, а затем снова пошел на фронт.
Демобилизовался уже после октябрьского переворота, и всецело посвятил себя научной и преподавательской деятельности...

Сегодня, в период гласности и демократии, несказанно возросло значение архивных документов, раскрывающих истинную историю нашего общества, на благо которого самоотверженно служили, особенно в конце 20-30-х годов лучшие сыны Родины, подвергавшихся вместе с женами и детьми жестоким, необоснованным преследованиям, гонениям и репрессиям.
К ним относится и мой отец – профессор МГУ Федор Федорович Аристов (1888-1932). Будучи известным ученым славистом и востоковедом очень широкого диапазона (историк, этнограф, литературовед, литературный критик, пушкинист-русист, искусствовед, географ, экономист) он активно боролся за создание советской школы и науки, за воспитание образованных кадров. Его неустанно волновала проблема преемственности лучших традиций культуры, развитие которой, по ео убеждению, было немыслимо без глубоких исследований и новых открытий. Так, в девятнадцатилетнем возрасте Федор Федорович приступил к основанию в Москве “Карпато-русского музея”, просуществовавшего 10 лет и бесследно погибшего в 1917г. Это был не только единственный в России, но и во всем мире музей, содержащий 100000 всевозможных экспонатов, а также уникальные исторические, этнографические и литературные материалы и иллюстрации о бывшей Карпатской Руси, о ее крупнейших деятелях науки и культуры.
Но это не единственная фундаментальная работа исследователя. В 1916г. Ф.Ф. Аристов издал 1-й том (из трех созданных) под названием “Карпато-русские писатели”, получив при В.И. Ленине премию Российской Академии наук. Одновременно, Федор Федорович взял на себя миссию главного редактора по изданию тридцати томов сочинений карпатских писателей, в том числе своих современников.
Кроме того, он тщательно изучил историю и литературу народов Чехословакии, Польши, Болгарии, Югославии, написал немало исследований.
Богатырский размах творчества ученого не позволял ему ограничиваться узкими и поверхностными исследованиями. В востоковедении ученый создал немало трудов, так же, как и славяноведении, на актуальное значение которых обратил серьезное внимание соратник В.И. Ленина В.Д. Бонч-Бруевич. Большую помощь в оформлении трудов оказывала Федору Федоровичу жена – С.И. Аристова, художница и скульптор.
Однако большая часть законченных рукописных работ Ф.Ф. Аристова, преимущественно созданных им безвозмездно (как по славяноведению, так и по востоковедению, была конфискована в сталинское время при неоднократных обысках на квартире ученого. Это, например, рукописи книг “Восток и Россия”, “Европа и Азия”, монографии о выдающихся путешественниках В.К. Арсеньеве, авторе бессмертных произведений “Дерсу Узала”, “Сквозь тайгу” и других, П.К. Козлове – ученике Н.М. Пржевальского и других.
Но Ф.Ф. Аристова, его стального духа и принципиального бескорыстного отношения к науке не могли сломить ни издевательства в московских тюрьмах, ни многочисленные доносы завистников и клеветников. Из-за их неуемных стараний он долго ходил без работы, лишившись места в МГУ, а старший сын Юрий был сослан на Север. Да и материальное положение в семье, состоявшей из семи иждивенцев (тяжело большая жена, четверо детей, старушка-мать, брат-инвалид), становилось из года в год все хуже и хуже. О своем бедственном положении он писал М. Горькому, что голодает с семьей, что «физические силы падают с каждым днем, но дух еще бодр». Неожиданно в самый тяжелый год ученый получил, наконец, работу библиотекаря в школе ФЗУ «Трехгорной мануфактуры» и тем самым смог спасти от гибели не только себя, но и всю семью. Трехгорцы по-человечески откликнулись и помогли моему отцу. И это был не единичный случай. Были и другие ученые, которые также получили «убежище» на Трехгорке. Безусловно, это очень важная страничка истории комбината. Несмотря на то, что Ф.Ф. Аристов умер очень рано (ему было всего лишь 44 года) и многие его ценные труды пропали, В СССР и за рубежом пишут о нем, как о выдающемся русском, советском ученом. Академия наук СССР (Археологическая комиссия) специальным заседанием под председательством доктора исторических наук, профессора С.О. Шмидта, почетно отметила 100-летие со дня его рождения.
Т. Аристова, кандидат исторических наук (в 1949г. закончила Московский институт востоковедения, затем аспирантуру института этнографии АН СССР. В 1953г. защитила диссертацию, работала в институте этнографии. Татьяна Федоровна – младшая дочь Ф.Ф. Аристова. В настоящее время занимается сбором материалов об отце, его биографией. Она готовит книгу о своем отце)
Знамя Трехгорки 15 мая 1989г. N16-17 (6618-6619)


Федор Федорович со своими детьми Николаем, Татьяной и Тамарой во дворе своей квартиры по Трубниковскому переулку
Из письма Ф. Аристова М. Горькому (16 июня 1928г. Москва): «Теперь я второй год без службы, буквально голодаю с семьей в 8 человек, обед стал редким явлением в моем обиходе (обычная пища — картофель, черный хлеб и чай), физические силы падают с каждым днем, но дух все же бодр, потому что воспитан на великих творениях русской литературы, где одно из почетных мест занимает Ваша «Песня о Соколе»...Дайте же практический совет, как быть, чтобы не умереть с голоду, как издать научные работы, чтобы получить средства к существованию».
Газета: Знамя Трехгорки. 21 нояб. 1990, N22 (6658)


...Для большой семьи Аристова, на иждивении которого было 8 человек, наступили тяжелые дни безденежья, поскольку везде ему начинают отказывать в работе. «Прежде всего надо сказать, что все моральные плюсы Федор Федоровича (прямолинейность натуры, принципиальность, нежелание приспосабливаться, стремление только служить, но не прислуживаться) привели его к материальным минусам» - скажет о нем его друг – писатель и путешественник В. Арсеньев...
- Вы знаете, в те годы атмосфера подозрительности распространилась на большую часть русской интеллигенции, - рассказывает Татьяна Федоровна. - Это было предвестием массовых репрессий 1937 года. Преследованием подвергался и Арсеньев, который писал отцу. «Мое желание — закончить обработку научных трудов и уйти, уйти совсем к Дерсу». Уверена, если бы папа и Арсеньев дожили до 1937 года, их не миновала бы страшная учесть. Мама тоже не дожила, а жену Арсеньева расстреляли, трагична жизнь и его дочери. У отца было немало врагов и завистников. Кто-то написал донос на моего брата в ГПУ. Его арестовали, несмотря на то, что он был еще несовершеннолетним. Знали как побольней ударить по отцу. Старшая сестра рассказывала мне, что отец в те годы сильно постарел, стал болеть. Мама, естественно, тоже переживала. Bсе это действовало угнетающе. Я хоть и была маленькая, но помню тяжелую атмосферу, царившую в нашей семье. Особенно подавленным папа возвращался после свиданий с Юрой в Бутырке. На отца тоже писали доносы, устраивали ужасные обыски, его арестовывали, уводили, но он был честнейший человек и дела состряпать не удавалось. К тому же, люди, которые конфисковывали рукописи, вряд ли что там понимали…
От монографии «Основы национальной политики» («Национальный вопрос в России и вне ее»), вышедшей в 1918г. в Тифлисе осталась одна обложка с предисловием, из которого можно сделать вывод, что исследование, включающее теоретическую, историческую и практическую части, представляет огромный интерес для ученых и политиков и в наши дни. В подтверждении следует привести небольшую цитату: «Всемирная война и русская революция 1917 года вновь выдвинули во всем обьеме национальный вопрос и снова показали, что русское общество для решения этого вопроса оказалось малоподготовленным. В целях всестороннего освещения этого жгучего вопроса автор и решает выпустить в свет свою книгу. Настоящая книга является исследованием, которое представляет первую попытку не только у нас, но и за границей дать систематическое изложение национальной проблемы во всем ее обьеме»...
- Отец делал все для того, чтобы мы дети, не замечали и не чувствовали тяжелейшего положения, в котором оказалась наша семья — вспоминает Татьяна Федоровна. — Он всегда старался быть веселым, шутил с нами малышами, играя, а старшей, Тамаре помогал делать уроки. Часто повторял: «Потеряешь бодрость духа — тебе обидит даже муха».
Т. Аристова помнит, что отец последние месяцы серьезно болел, лежал в Боткинской больнице, знал, что положение его безнадежно, и выписался чтобы умереть дома. Она помнит, как бывшие студенты несли гроб на руках до Ваганьковского кладбища, а их, детей, везли на коляске...
Уже в наши дни в архиве ЦНИСа последнего места работы отца, дочь, нашла протокол заседания профсоюзной ячейки, в которой написано «Семья Аристова доведена до крайней степени нужды из-за чрезвычайных расходов, вызванных продолжительной болезнью покойного».
Но никакие решения профсоюзных ячеек не смогли изменить 6едственное положение семьи ученого. После смерти отца и последовавшей вскоре смерти матери, Таня и Николай попали в малаховский детский дом. Вернулся из лагеря разбитый параличом брат Юрий и некоторое время спустя умер, не дожив до 30 лет. Старшая дочь Аристова, Тамара, сохранила уцелевшую часть архива и научного наследия отца, а дело его продолжила Татьяна Федоровна — востоковед, этнограф, кандидат наук. Вот уже несколько лет она пишет книгу об отце, которая, надеюсь скоро увидит свет. Правда и сегодня находятся люди с научными степенями и званиями, не признающие богатейшего наследия ученого. Такая позиция по крайней мера странная, потому что еще более полувека назад один из образованнейших людей своего времени В. Бонч-Бруевич будучи директором Центрального музея художественной литературы, критики и публицистики (ныне ЦГАЛИ}, придавая большое значение таланту Ф. Аристова, написал в письме вдове ученого: «Многоуважаемая София Иосифовна, я очень благодарен Вам за то, что Вы прислали часть архива Вашего покойного мужа…Если у Вас найдутся еще какие-нибудь литературные материалы, все нам присылайте».
История, многочисленные подтверждения нашего безответственного отношения к талантам так ничему и не научили нас. Обидно, когда за рубежом гораздо бережнее относятся к нашему ценному наследию, от которого мы добровольно отказываемся. Вот что написал чехословацкий ученый И. Шлепецкий в письме к Татьяне Федоровне: «Имя Вашего отца останется жить вечно в наших дремучих Карпатах. Это был ученый-великан, богатырь Руси начала XX века. Видимо, никому не удастся сделать столько, сколько он создал в жизни для русского-советского народа».
Никто из наших здравствующих соотечественников не говорил ничего подобного о Ф.Ф. Аристове. А он и его труды стоят того.
Олег Аксенов. Безработный богатырь Руси. Московская Правда. 30 июля 1989, 3с.
Науке требуются истинные корни!

Этому злободневному вопросу посвящены сегодня специальные радио- и телепередачи, многочисленные журнальные и газетные статьи. Все большую актуальность приобретает задача, как вырастить и укрепить в грядущем XXI веке ветви российского научного древа, глубокие и могущественные корни которого преднамеренно расшатывались, выкорчевывались. Если вчитаться в уцелевшие архивные источники и научные труды, вдуматься в трагические судьбы многочисленных отечественных ученых – “мозгов” России, то становится ясно, что корни гуманитарных наук целенаправленно истреблялись. Эта мученическая участь не миновала профессора МГУ, слависта и востоковеда Федор Федоровича Аристова (1888-1932), оставившего науке прочные основы.
Родившись в семье заслуженного врача — профессора Петербургской военно-медицинской академии, Федор Федорович унаследовал честное, бескорыстное и гуманное отношение к людям, стремление всесторонне отыскивать причины их бедствий и устанавливать максимально правильный «диагноз» различных научных проблем. Историк, этнограф, литературовед, языковед, географ, искусствовед, русист-пушкинист, переводчик — всемирно известный ученый чрезвычайно широкого диапазона оказался у себя на родине, в России, незаслуженно забытым или вовсе не известным. Его перу принадлежит неисчислимое множество статей, брошюр, книг, рецензий по тем или иным направлениям в славяноведении, востоковедении, особенно по карпатоведению, кавказоведению, арсеньеведению.
Первый биограф, большой друг и современник русских путешественников В.К. Арсеньва (автора бессмертных книг «Дерсу Узала», «В дебрях Уссурийского края», «В горах Сихоте-Алиня» и др.) и П.К. Козлова — известного исследователя Центральной Азии, ученика Н.М. Пржевальского. Ф.Ф. Аристов создал фундаментальные монографии о путешественниках, по-видимому, утраченные во время очередного обыска на квартире ученого. Систематическая научная переписка с бывшим офицером царской армии — русским «шпионом» В.К. Арсеньевым, с лидерами и активными деятелями русского национально-культурного движения в карпатском регионе, все более увеличивала подозрения завистников. Оригинальные труды профессора о западных и восточных странах и их народах (Австро-Венгрия, Чехословакия, Польша, Болгария, Югославия. Япония, Китай, Иран, Афганистан, Турция и т.д.) дали ученому возможность исследовать также «малые народы».
В 1918г., являясь одним из первых организаторов Тбилисского университета и преподавателем в нем, Ф.Ф. Аристов перешел к глубокому изучению истории, этнографии, географии Закавказья, создан труды не только о грузинах, армянах, азербайджанцах, но и о нацменьшинствах: курдах, греках, ассирийцах и др. Однако больше внимание он уделял русскому и русскоязычному населению, опубликовав в 1918г. брошюры: “Русское религиозное и национальное самосознание” (переиздано в Москве в 1993г.); “Русский национальный вопрос в Закавказье” и книгу “Основы национальной политики. Теория, история, практика”. Эти проблемы Ф.Ф. Аристов продолжал развивать и после перевода на работу в Крым, в Феодосию в Народный университет просвещения. Но и здесь в 1920-1921гг. находились педагоги-выдвиженцы, завистливо относящиеся к успешной научно-преподавательской деятельности потомственного ученого. По их доносам он неоднократно страдал в заключении, под стражей и от длительных следствий, был судим военным трибуналом.
Еще в предреволюционное время юный Аристов больше всего здоровья и времени отдал самоотверженно и безвозмездно изучению коренного русского населения (русины, русичи, карпаторуссы) бывшей Галицкой, Угорской, Буковинской Руси. К изучению русичей Ф.Ф. Аристов подошел от истории и этнографии Древней Руси, открыл забытое русское племя, и проследил все фазы карпато-русской проблемы. Недаром ученые признают его основоположником современного карпатоведения, которым он занялся в предреволюционное время. Так, с 1907 по 1917г. просуществовал Карпато-русский музей в Москве. Стремясь ознакомиться с историко-литературной ситуацией в крае, Ф.Ф. Аристов в 1914г. добровольцем русской армии пошел на Карпатский фронт, куда Россия ввела свои войска, а уже в 1916г. опубликовал фундаментальное исследование «Карпато-русские писатели, удостоенное премии Российской академии наук (переиздано в США в 1977г.).
В советское время, несмотря на тюрьмы (Лубянка, Бутырка) и тяжелую болезнь, профессор упорно продолжал работу по редактированию и изданию 30-томной «Библиотеки Карпато-русских писателей». Его неослабный интерес привлекали также многочисленные процессы «О государственной измене», особенно страшнейший геноцид местных властей в отношении русинов-русских, стойко боровшихся за «русскую идею», за единство неделимой России и оказавшихся в концлагерях Талергоф, Терезин, Мискольч. Даже немощные старики, женщины и грудные дети несли государственную ответственность за русское самосознание и самоназвание.
После Октября гонимый и преследуемый профессор МГУ отыскивал работу в самых различных учреждениях: в должности библиотекаря школы ФЗУ на фабрике Трехгорной мануфактуры, экономиста в НИИ сахарной промышленности и др., являлся единственным кормильцем семьи в 8 человек, которая погибала от голода, о чем Ф.Ф. Аристов писал М. Горькому.
Сегодня, когда из закрытых фондов, фактически из небытия, вышли на свободу некоторые уцелевшие труды Ф.Ф. Аристова, а с ними и его школа, раскрылись наконец глубокие следы исследователя, о которых не ведали современные российские ученые. Трагедия в том, что в своих исследованиях они опирались на прогнившие ветви, переплетенные густой ложью. Однако пропаганде высокопрофессиональной деятельности Ф.Ф. Аристова способствуют выставки в Российской Государственной библиотеке и в Государственной библиотеке РСФСР, открывшие дорогy к истинным корням в науке.
Т. Аристова, доктор исторических наук
Независимая газета. N 17. 28.01.1994
Карпато-русские писатели. Ф.Ф. Аристов
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_414.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
I да Ореовiе завiете любыте
Света зелена i жiвотнiа
I любыте друзе сва
I быте мiрнiе мезде Родi
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 27.10.16 07:58. Заголовок: Федор Федорович Арис..

Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура

Людовит Велислав Штур (словацк. Ludovit Stur, в своё время известный как словацк. Ludevit Velislav Stur; 28 октября 1815, Угровец у Бановец-над-Бебравой - 12 января 1856, Модра близ Братиславы)

Славянское обьединение (редактор Ф. Аристов). N 3-4. Москва. 1915

Словацко-Русское Общество памяти Штура в Москве В Москве возникло „Словацко-Русское Общество памяти Штура”, ставящее своей задачей всестороннее изучение словацкого вопроса. Это общество должно сыграть огромную роль в деле как словацко-русского сближения, так и политического возрождения Словакии. Уже одно то обстоятельство, что общество основано в память знаменитого словацкого народного деятеля, писателя и мыслителя - Штура, наглядно доказывает, что учредители организации видят в словаках не часть чешской нации, а вполне самостоятельный славянский народ. Людевит Штур всю свою жизнь посвятил пробуждению словацкого (а не чешского) национального самосознания, неустанно проповедуя о том, что не только Словакия, но и все славянство должно объединиться в одно государство под главенством Poccии.
На русском языке сочинение Штура „Славянство и мир будущего” выдержало уже два издания и в настоящую великую войну может служить своего рода катехизисом для дипломатов, государственных и общественных деятелей и публицистов, давая вполне определенный и ясный ответ на то, как надо окончательно разрешить славянский вопрос, т.е. избавить славянство от иноземного гнета и объединить в одно государственное целое.
„Словацко-Русское Общество памяти Штура" должно явиться средоточием для всех словаков, живущих в России. Москва—сердце Руси, самый подходящий город для укрепления идейных связей между двумя братскими народами — словаками и русскими. Только клич Москвы является священным для всего русского народа, и поэтому словаки должны прежде всего заботиться об укреплении своей колонии не в каком либо-другом городе, а именно в Москве.
С чувством особого удовлетворения и братской признательности встретили словаки мысль Ф.Ф. Аристова открыть при обществе сбор пожертвований на создание Словацкой Академии Наук.
Действительно, словацкий народ неустанно боролся за права родного языка, и теперь когда кладется прочное oснование для учреждения Словацкой Академии Наук, русское образованное общество самым наглядным образом подчеркивает свои симпатии к трехмиллионному словацкому народу. Работа по созданию Словацкой Академии Наук — это лозунг целого движения, как среди словаков, так и русских.
Необходимо при этом отметить, что чехи часто говорят о своих стремлениях присоединить к Чехии всю Словакию. Однако, для каждого словака ясно, что словаки в Чехии были бы гражданами второго разряда: чехи, которых только вдвое больше словаков, боялись бы развития словацкой культуры. Наоборот, великая Россия, с которой ни один славянский народ не в состоянии конкурировать на поприще литературы и культуры, может каждому славянскому народу предоставить права на развитие своих национальных особенностей. В частности, чехи никогда бы не согласились на создание Словацкой Академии Наук, русское же общество признает это право за словацким народом без всяких колебаний.
Чехи и словаки живут в постоянном антагонизме между собою даже на такой нейтральной территории как Россия и Америка.
Поэтому для словаков было бы крайне печальным явлением, если бы они вошли в состав Чехии.
Надо всем словакам твердо усвоить ту истину, что только войдя в состав России, словацкий народ застрахует себя от внешней (мадьярской и немецкой) опасности к получит полную возможность для своего национального развития.
Словацко-Русское Общество памяти Штура, кроме сбора пожертвований на Словацкую Академию Наук много внимания посвящает также подготовке словацкого съезда в Москве.
Для ознакомлены русского общества со словацким вопросом, каждую субботу с 8 час. вечера устраиваются в ресторане Метрополь словацко-русские беседы. Эти собрания имеют следующую программу: после ужина читается доклад по словацкому вопросу и происходит обмен мнений по поводу высказанных в докладе положений, затем, после перерыва, начинается литературно-музыкальное отделение, состоящее из декламации и пения на словацком и русском языках.
Делами общества заведует Правление (из словаков и русских), состоящее из следующих 12 лиц:
Председатель - Камергер Леонид Михайлович Савелов.
Товарищи Председателя: Камер-юнкер Федор Иванович Тютчев, Густав Иванович Паулини (словак).
Секретари: Федор Федорович Аристов, Владимир Андреевич Духай (словак).
Казначей — Степан Степанович Гунчик (словак).
Члены правления: Князь Сергей Борисович Мещерский, Николай Александрович Осетров, Вениамин Александрович Монастырев, Георгий Георгиевич Грашко (словак), Осип Степанович Гунчик (словак), Эдуард Степанович Краличек (словак).

Председатель Словацко-Русского Общества памяти Штура в Москве Камергер Высочайшего Двора Леонид Михайлович Савелов
Членский взнос в Словацко-Русское Общество памяти Штура в год для действительных членов – три рубля и для членов соревнователей – один рубль. Отчеты о деятельности общества печатаются в журнале Славянское Обьединение.
Как Галицко-Русское Общество в Петрограде подготовило почву для присоединения Галицией Руси к русской Державе, так, быть может и Словацко-Русское Общество в Москве сыграет подобную же историческую роль, избавив словацкий народ от мадьярского ига, что возможно лишь при условии включения Словации в состав великой и братской России.
В.А. Духай

Чехов в Словакии (1887 — начало 1990-х гг.). Обзор А.Г. Машковой
...Популяризации чеховского творчества во многом способствовала периодическая печать, которая, независимо от своей ориентации, публиковала его довольно много. Лидирующее положение в пропаганде произведений русского писателя занимала газета “Народне новины” (г. Мартин, 1870—1948) — орган консервативной Словацкой национальной партии, являвшийся проводником не только национальных идей, но и русофильских настроений. В общей сложности в период с 1887 по 1914 год там было опубликовано 178 рассказов Чехова, что составляло две трети от всех печатавшихся в ней переводов. Впоследствии в этом издании Чехов стал лидировать среди других русских писателей, потеснив, в частности, Л. Толстого. Особенно велика в этом была заслуга редакторов Ваянского и Шкультеты, усилиями которых в редакцию газеты в большом количестве поступали русские книги и журналы.
Значительный вклад в популяризацию творчества Чехова внес и один из самых авторитетных в Словакии журналов “Словенске погляды” (с 1881 г. по наст. время), где также активно сотрудничали Ваянский и Шкультеты. Пропагандируя достижения русской литературы, журнал с 1890 по 1918 г. опубликовал 155 произведений 60 русских авторов. При этом больше всех печатали в этом журнале Л. Толстого (32), за ним следовали Чехов (17) и Тургенев (10)...
http://feb-web.ru/feb/litnas/texts/ML2/ml2-168-.htm?cmd=2
Деятельность общества имени Людевита Штура
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_767.htm
В фонде главы русского родословного общества и председателя Общества памяти Штура камергера императорского двора, историка Л.М. Савелова в Государственном историческом музее (ГИМе) только что стали доступными материалы о деятельности этого общества, на наш взгляд интереснейшие страницы в истории русско-словацких отношений и славянской взаимности.
...Вот каким представлялось к осени 1916г. решение национального вопроса председателю Славянского благотворительного общества в Петрограде А. Соболевскому, нашедшее отражение в его записке по чешскому и словацкому вопросам от ноября 1916г. Он писал Савелову: "Ввиду интереса Вашего к русско-славянским отношениям, препровождаю составленную мною и одобренную Советом славянских обществ записку "Будущие отношения России к чехам и словакам". В записке констатировалось: "Чешские организации в России и Соединенных штатах давно уже заявили о своем желании иметь независимое чехословацкое государство. Это государство должно было бы соединить в одно политическое целое как чехов, живущих в Чехии, Моравии и австрийской Силезии в пределах Австрии, так и словаков, соседящих с Угорскими Русскими, отчасти живущих чересполосно с этими последними, всего около 7 с половиной млн. душ. Само по себе Чехо-словацкое государство может быть только слабо. Его жители были бы: 1) чехи (5,5 млн.); 2) словаки (2 млн.); 3) немцы и 4) мадьяры. О последних нет надобности говорить, иное дело немцы. В чешских областях - Чехии, Моравии и Силезии - находится около 2/3 чешского населения и около 1/3 населения немецкого...Ввиду этого приходится поставить вопрос: возможно ли независимое Чехо-Словацкое государство в действительности, а не в мечтаниях русских и американских чехов?
Благоразумная часть словаков, живущих в России и Соединенных штатах, отвечает на этот вопрос отрицательно. Она опасается за свой народ, если он политически свяжет себя с чешским народом. Эти словаки, зная свою слабость, предпочитают соединению с чехами соединение с Россией, переход в русское подданство. Нет сомнения, что Россия, присоединив к себе Словацкую область, сделала бы полезное для себя приобретение...Словацкая земля - горная страна. Взятая в руки нашим Военным Министерством, она являлась бы передовою крепостью с запада, не только для Угорской Руси, но и для Галиции. Из нее наше войско, в случае надобности, могло бы угрожать внутренним частям Германии, особенно Саксонии с одной стороны, и особенно Австрии с Веной с другой, не говоря уже о Венгрии с ее Будапештом.
Среди чехов едва ли найдутся желающие присоединения Чешских Земель к России. Но зато между ними немало лиц (и в их числе живущий в Париже член Венского парламента, старый опытный политический деятель г. Дюрих), которые хотели бы связать Чешские Земли с Россией на тех или иных основаниях...
Пока еще ничего неизвестно относительно обещанного русским правительством полякам самостоятельного польского государства. Если...правительство предоставит этому государству находиться в тех отношениях, о которых говорит опубликованный нынешним летом "мемориал" графа Велепольского, то примерно эти же отношения могли бы быть установлены между Чешскими Землями и Россией. В заключение настоящей Записки можно пожелать, чтобы русское правительство теперь, при установлении взаимных отношений между Россией и всеми славянскими народами, использовало тот опыт, который получился у него после 1878 г.. когда созданная Россией Болгария начала самостоятельное существование. К чему привела Болгарию ее полная независимость от России, и чем ответила она России на ее благородную и доброжелательную политику по отношению к болгарскому народу? (ОПИ ГИМ. Ф. 216. Д.36 - Записка А. Соболевского "Будущие отношения России к чехам и словакам").
...Учредительное собрание Словацко-русского общества памяти Л. Штура состоялось непосредственно в доме Л.М. Савелова 20 августа 1915г. Однако, по всей видимости, подготовительная деятельность была начата несколько ранее, т.е. весной 1915г., когда после речи Савелова о чешском и словацком вопросах на известной Общеславянской трапезе (состоялась 24 февраля 1915г. в Москве) "русские словаки поднесли ему благодарственный адрес и просили организовать словацкое общество"; вскоре после этого основывается "Словацко-русское общество памяти Л. Штура” и Л.М. Савелов избирается его председателем и почетным членом".
Из переписки с Савеловым секретаря (и члена) Общества Штура Ф.Ф. Аристова также становится известно (в письме от 5 сентября 1915г.) об уже "имеющейся собственности (бланки и т.д.) Общества", которую последнему надо было передать руководству в связи с предстоящим призывом на военную службу (ОПИ ГИМ. Ф. 216. Д.7. Л.25. - Письмо Ф.Ф. Аристова (редактора журнала "Славянское объединение") Л.М. Савелову по словацкому вопросу. 5.IX.1915).
Но точные данные о первых шагах деятельности Общества отсутствуют. Дело в том, что после Октябрьской революции дом Савелова подвергся частичному опустошению, часть бумаг использовалась для растопки и поэтому далеко не все материалы его личной библиотеки и архива сохранились.
Официальное программное заявление правления Общества "Словацко-русское общество памяти Штура" на словацком языке появилось в печатном виде лишь в конце 1915г. В начале этого документа сообщается об основании 3 августа 1915г. общества по инициативе московских словаков. "Общество единодушно было посвящено памяти Людовита Штура, ведущего деятеля национального движения, первым сформулировавшего принцип словацкой правовой независимости и воплотившего ее, подняв наполовину забытый и во всех отношениях запущенный словацкий язык до нынешней его высоты", - говорилось далее. В заявлении Общества особо подчеркивалось, что его создание "признано словацкой колонией в России. Словацкая Лига в Америке, самая значительная заграничная организация словаков, а также варшавские словаки тоже с большим воодушевлением по телеграфу выразили свое признание инициативе основателей Общества, не говоря уже о русских словаках, многие из которых с первых дней записывались его пожизненными членами".
Наряду с председателем Л.М. Савеловым в правление Общества были избраны заместителями председателя внук знаменитого поэта камер-юнкер Ф.И. Тютчев (заметной роли в руководстве он, видимо, не играл) и от словаков В.А. Духай; одним из секретарей Общества значился брат председателя Д.М. Савелов, от словаков - Д.В. Маковицкий, а кассиром - А.С. Збиневский. В члены правления (комитета) вошли князь С.Б. Мещерский, Н.А. Осетров, Е.С. Краличек, Н.И. Бороздин, С.Н. Кологривов (некоторые из них были коллегами Л.М. Савелова по работе в Археографической Комиссии), В.А. Баргар, И.И. Грашко; кандидатами - В.Е. Пигарев, С.С. Гунчик; ревизионная комиссия: С.А. Гинтовт, В.А. Монастырев, А.С. Дзюбенко, В.А. Хованчак и И.А. Захар.
В задачи Общества Штура входила всесторонняя помощь всем словакам, проживающим на территории России, содействие освобождению военнопленных словаков, а также предоставление свободного; перемещения словацким коммерсантам и всем другим словакам по всей России. По случаю торжественного заседания 19 декабря 1915г. Общество получило приветственную телеграмму императора в ответ на свое послание. На этом собрании представители всех славянских народов "приветствовали обновленное движение словаков, выразив в своих речах здравицу и пожелание успехов словацкому народу".
Велика заслуга Общества памяти Штура в деле актуализации словацкого вопроса в России и распространения исторических представлений и знаний о словаках. В его задачи входило, как отмечалось в программном документе, "устраивать собрания, беседы, чтения и лекции о словацком вопросе; Общество изучает жизненные потребности словацкого народа, словацкую историю, литературу, искусство и язык, организует съезды национальных деятелей; создает в помещении Общества словацкую библиотеку, устраивает литературные вечера, способствуя словацко-русскому сближению. Особое внимание уделяется военнопленным словакам, к освобождению которых Общество уже приступило. Правление Общества в намерении облегчить положение многих словаков, вызванное военными условиями, приступило к выдаче всем благонадежным словакам удостоверений за подписью председателя Общества".
Общество способствовало сплочению словацких национальных сил в России и подготовке всесловацкого съезда, который впоследствии однако, так и не был созван из-за нажима, оказанного Миланом Штефаником после его приезда в Россию и придерживавшегося чехословацкой платформы Национального Совета во главе с Т.Г. Масариком.
Общество настоятельно подчеркивало необходимость укрепления связей с самой многочисленной американской колонией словаков и Словацкой Лигой в Америке. "Имея в виду служение словацкому делу и будущему самоуправлению Словакии правление Словацко-Русского общества намерено поддерживать постоянные контакты со словацкой организацией в Америке и идти рука в руку с представителями 800-тысячной словацкой заграничной колонии для достижения поставленной цели - освобождения словацкого народа от тяжелого гнета. С целью достижения взаимных шагов с сильной американской колонией Правление Общества выразило Словацкой Лиге (в связи с постоянным пребыванием в России ее представителей) пожелание более координированных политических действий словацкого движения в целом".
Общество постановило издавать независимый словацкий журнал, который бы освещал нужды и чаяния угнетенного словацкого народа.
Об отношении к чешскому национальному движению говорилось следующее: "Мы уже сейчас идем рука об руку с братским нам чешским народом с идентичными стремлениями, твердо веря в то, что наши совместные идейные цели в скором времени воплотятся на практике".
В заключение программного заявления на словацком языке утверждалось, что Общество Штура - первая и единственная организация словаков на всей территории России.
…В. Монастырев являлся последователем и проводником взглядов известного слависта Ф.Ф. Аристова, выступавшего за включение Словакии в состав России. В письме к Л.М. Савелову он указал на позицию профессора А.Л. Петрова, полагавшего, что "для Словации во всех отношениях будет выгоднее остаться в составе будущего, отцепленного от Австрии, суверенного Венгерского королевства". Монастырев сообщал далее, что "меморандум чехов, принятый 2 сентября 1914г., русскому государю, присоединяет Словацию к будущему Чешскому королевству".
Как видим, Монастырев поддерживал курс руководства Общества Л. Штура на присоединение Словакии к России, а не стремление Союза чехословацких обществ в России к созданию единого государства чехов и словаков. Он обосновывал свою точку зрения тем, что "Чешское королевство как буфер между Германией и Россией, в политическом и стратегическом смысле, более вредно, чем полезно для России, а потому Словация должна быть включена в состав России". Подкрепление своей позиции он видел в размышлениях составителя меморандума словаков Америки Ивана Дакснера (опубликованных в журнале "Словенски Гласник", 1915.29.IV.): выступавшего "против присоединения Словации к Чешскому королевству, ибо...чехи будут стараться очешить словаков, которые будут "людом", несущим все тяготы в будущем Чешском королевстве. Это будет не "славянская взаимность, а кривда".
…Относительно славянских обществ в России В. Монастырев сообщал: "В наших руках 3 общества: "Общество Л. Штура", "Русско-хорватское общество памяти Ю. Крижанича" и "Общество православных чехо-славян". К этим трем безусловно присоединятся сербское и черногорское, организуемые о. архимандритом Михаилом. Таким образом, вне серии этих славянских обществ стоят только польское, словинское и малорусское, которые безусловно можно будет организовать при выдающейся энергии нашего организатора Ф.Ф. Аристова. Эти все славянские общества мы объединим в союз славянских организаций, возобновив деятельность закрывшегося в 1912г. Общества "Славия" (ОПИ ГИМ. Ф. 216. Д.20 6/2. 16XI.1915).
Е.Ф. Фирсов. Словацко-русское общество памяти Людовита Штура в России и идея славянского единства. Славянский вопрос: Вехи истории. Светлой памяти В.А. Дьякова посвящается. М.: Институт славяноведения и балканистики РАН, 1997. с.152-168
http://www.inslav.ru/resursy/elektronnaya-biblioteka/1563-1997-slavjanskij-vopros
Людевит Штур. Славянство и мир будущего. Послание славянам с берегов Дуная
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_239.htm
Из вступительного слова профессора МГУ им. М.В. Ломоносова Аллы Германовны Машковой при открытии «Общества Людовита Штура» в Москве 4 июня 2015г.:
Как мне представляется, было бы правомерно назвать наше Общества именем выдающегося сына словацкого народа, человека, который боролся за свободу и права словаков, педагога, ученого, поэта, политика, кодификатора словацкого языка, Людовита Штура. С именем Штура связано начало истории новой словацкой литературы на кодифицированном им языке, а также создание программы литературного творчества, которая была реализована его учениками и  единомышленниками — писателями-«штуровцами». Продолжая традиции своих предшественников — поэта Яна Коллара и ученого Павола Йозефа Шафарика, — Штур большое внимание в своих трудах уделял проблеме славянства. Будучи сторонником идеи единения славянских народов, он испытывал большую симпатию к  России. Что же касается России, то в  нашей стране имя Штура было известно еще в середине 19 века. Со Штуром активно сотрудничал весь цвет российской славистической науки: он переписывался и  обменивался литературой с О.М. Бодянским, И.И Срезневским, М.Ф. Раевским, встречался с А.Л. Погодиным, И.И. Срезневским, Н.А. Ригельманом, о нем писали И.И. Срезневский, А.Н. Пыпин и В.Д. Спасович, А.С. Будилович, Т.Д. Флоринский, В.П. Петров и т.п. В 1861г. журнал «Русская беседа» опубликовал подробную биографию Штура. Особой популярностью в  России пользовался его трактат «Славянство и  мир будущего», рукопись которого автор передал своим русским друзьям. В.И. Ламанский, ознакомившись с рукописью, назвал произведение «исключительно выдающейся вещью», «завещанием славянскому миру». Аналогичной точки зрения придерживались все, кто тогда ознакомился с трактатом. Именно в России в 1867г. вышло его первое издание. И  только спустя почти 150 лет, в  1993г., трактат был опубликован в  Словакии, которая в  этом году торжественно отмечает 200-летие со дня рождения своего выдающегося сына. Год 2015 был объявлен в Словакии Годом Людовита Штура. Вслед за Словакией ЮНЕСКО также объявило нынешний год Годом Людовита Штура. Полагаю, что наше общество может гордиться тем, что будет носить имя великого сына словацкого народа.
4 июня 2015 года
Из приветственного слова Советника по культуре директора Словацкого института при Посольстве Словацкой Республики в РФ г-на Яна Шмигулы
Уважаемые дамы и господа, дорогие профессора и педагоги, дорогие студенты и друзья Словакии!
Как вам вероятно известно, этот год — год 2015 в Словакии проходит под знаком Года Людовита Штура. У каждой нации, общества или этноса есть личности, которые оставили заметный след в своей истории. У нас в Словакии неизменно к таким личностям относят Людовита Штура. В октябре, а именно — 28-го октября — исполнится двести лет со дня рождения лидера Словацкого Национального Возрождения в XIX веке, политика, поэта, журналиста, философа, лингвиста, мыслителя, будителя словацкой нации и революционера. И я надеюсь, вы согласитесь со мной, внимание, которое уделяется этому великому человеку, действительно заслуженно. Ибо это был человек высоконравственный, неподкупный, остро чувствующий и  социально активный, который смог «пробудить словацкий народ ото сна»...
На учредительном заседании 4 июня 2015г. в Москве было создано «Общество Людовита Штура». Его целью является изучение и популяризация словацкой культуры и литературы, творчества отдельных её представителей, а также укрепление словацко-русских связей в области культуры и литературы. Помимо прочего, Общество будет в рамках своей деятельности издавать ежегодный альманах «Девин», заниматься организацией культурных мероприятий, осуществлением взаимной информации о событиях культурной жизни Словакии и сотрудничеством с родственными организациями.
Московское Общества Людовита Штура
http://stur.ucoz.org/
Альманах мы решили назвать «Девин». Это название было выбрано в честь памятного посещения штуровцами развалин старинной крепости Девин, где 24 апреля 1836 года Штур и его единомышленники «на могилах древней славы» дали клятву верности словацкому народу.

11.11.2015 Издан первый выпуск литературно-художественного и научно-образовательного альманаха Общества Людовита Штура «Девин» N1/2015 http://stur.ucoz.org/Devin_almanakh_N1.pdf

17.05.2016 Издан второй выпуск литературно-художественного и научно-образовательного альманаха Общества Людовита Штура «Девин» N1(2)/2016 http://stur.ucoz.org/Devin_almanakh_N1-2-.pdf
Незабудки Девина (Стихотворение Людовита Штура в переводе В. Преснякова)
— Девин, милый Девин, замок опустелый!
Кем твои, поведай, возводились стены?
— Стены мои помнят руки Ростислава.
Он отец наш добрый, он отчизны слава.
А теперь стою я грустно, одиноко:
Ветер нашу славу всю унёс далёко.
— Милый Девин, время вдаль уносит беды.
А победы помнишь? Над врагом победы?
— Помню всё: победы, по героям тризны —
Тем, что не жалели жизни для отчизны.
Было время: стены лавром расцветали.
Нынче ж, на чужбине, все цветы увяли.
Лишь печальный взгляд мой тешит себя долго
Прахом Славимира, тенью Святополка.
Вот стою старею пусто и бесславно,
Не от лет седею — от печали давней.
И слеза порою взгляд мой омрачает
И сестры Моравы воды замутняет.
И бежит Морава мутная к Дунаю,
А мои всё стены ближе, ближе к краю
Пропасти глубокой...Шепчутся вершины:
«Вон тот замок дряхлый, лысый от кручины,
С кручи наклонился...Упадёт уж скоро...»
Солнышко ласкает, заходя за гору,
Тёплыми лучами, с жалостью глубокой.
Но стою, живу я, хоть и одиноко...
Сыновья на тризну — рано! — не приходят.
Только ночью тяжко, когда свет уходит.
Книги и статьи на русском языке
Славянство и мир будущего: послание славянам с берегов Дуная (издание 1867г.) /pdf/
Славянство и мир будущего: послание славянам с берегов Дуная /htm/
http://stur.ucoz.org/index/tvorchestvo_ljudovita_shtura/0-10
Карпато-русские писатели
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 28.10.16 08:15. Заголовок: Людевит Штур и мир б..

Людевит Штур и мир будущего

Людевит Велислав Штур (словацк. Ludovit Stur, в своё время известный как словацк. Ludevit Velislav Stur - псевдонимы: B. Dunajsky, Bedlivy Ludorob, Boleslav Zahorsky, Brat Sloven, Ein Slave, Ein ungarischer Slave, Karl Wildburn, pravolub Rokosan, Slovak, Stari, Velislav, Zpevomil) 28 октября 1815, Угровец у Бановец-над-Бебравой - 12 января 1856, Модра близ Братиславы)


Славянское обьединение (редактор Ф. Аристов). N 1-2. Москва. 1915


Стремление словаков войти в состав России
Великая война поставила на очередь также и вопрос о будущей политической судьбе трехмиллионного словацкого народа. По этому поводу появилось даже несколько проектов. Не останавливаясь на проекте создания особого словацкого государства, как явно несостоятельном во всех отношениях, необходимо ознакомится с двумя другими проектами: присоединения словаков к Чехии и включение их в состав России.
Что касается вопроса о присоединении словацкого народа к Чехии, то он был поднят не словаками, а чехами. Словаки же всегда подчеркивали, что они, хотя и близки к чехам в национальном отношении, но имели совершенно особую историю и выработали свою отдельную литературу. Почему один славянский народ должен присоединяться к другому славянскому народу, например, словаки к чехам, хорваты к сербам и т.п. Правильнее было бы стремиться не о частном присоединении, а об обьединении всего славянства под главенством России. Чехия по составу населения полунемецкая страна, да кроме того с трех сторон тоже окружена 70 миллионов немцев. Зачем же вновь рисковать словакам своей судьбой и присоединяться от полумадьярской Венгрии к полунемецкой Чехии?
Нет, словацкий вопрос разрешится только тогда, когда словацкий народ войдет в состав России. Вместе с Россией словаки никогда не погибнут, а вместе с Чехией – еще вопрос.
Национальные вожди словацкого народа Штур, Гурбан и Годжа все свои помыслы устремляли на русское государство. Они советовали словакам не только принять русский литературный язык, как общеславянский, но также перейти в православие, как национальную славянскую веру.
Верховный Главнокомандующий в воззвании к народам Австро-Угрии выразил великую мысль, что русские войска стремятся к тому, чтобы каждый народ “мог развиваться и благоденствовать, храня драгоценное достояние отцов – язык и веру, и обьединенный с родными братьями, жить в мире и согласии с соседями, уважая их самобытность”.
Словаки считают своими родными братьями прежде всего великий русский народ, который в течение всей своей истории не только защищал славян, но и приносил им неоценимую пользу уже самым фактом своего существования, заняв весь Восток Европы и Север Азии.
Для самой Poccии важно включить в свои пределы словацкий народ в том отношении, что русское государство встанет тогда твердой ногой на Дунае и будет фактически задавать тон и в Вене и в Будапеште. Утвердившись же на Дунае, Россия будет располагать кратчайшим путем (по pеке Раабу) к Адриатике с Триестом.
Итак, словацкий народ ждет наступления того святого момента, когда сможет наконец воскликнуть: Слава Богу, мы уже не рабы монгольской Венгрии, а свободные граждане великой славянской России"
С.С. Гунчик
Деятельность общества имени Людевита Штура
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_767.htm

Людевит Штур. Славянство и мир будущего. Послание славянам с берегов Дуная Людевита Штура. Перевод неизданной немецкой рукописи, с примечаниями Владимира Ламанского. Издание Императорского общества истории и древностей российских, при Московском университете. Москва. 1867. 191с.

Пора, Братья, сговориться нам. Настоящее своим строгим, важным голосом призывает нас к делу, а для этого всего нужно предварительное соглашение.
Выслушайте эти речи; их цель — взаимное соглашение между всеми нами, Братья. Выслушайте их вы, Братья, пространного могучего Северо-востока и порабощенного Юга, и вы, Западные Братья, состоящие в сокрушающем вас услужении чужеземцам. Внемлите словам моим во всех землях и во всех округах, где только раздается Славянская речь; ознакомьте с ними всех, кто только может их понять и чувствует в себе силы на дело! Мы еще никогда не сговаривались, но зато никогда и не действовали сообща, между тем как мы все, родные братья, испытали одинаковую судьбу и наследуем одно и то же будущее.
Искренна и откровенна, строга и мужественна будет эта речь, исходя из груди человека, внимание которого с юности занято судьбами нашего племени, взор которого печально созерцает наше многострадальное прошедшее и сияет радостно перед картиной нашего великого, чудного будущего, который сам трудился и страдал для нашего племени и никогда не поддавался внешним противным влияниям. Но о том пусть свидетельствует само послание наше.
Да не смущается никто, что идея Славянская раскрывается здесь впервые с такой подробностью, да не пугаются слабые души откровенностью нашей речи! Мы должны же, наконец, если только хотим согласиться и действовать заодно, поставить себе общую цель. Наши силы прибывают с каждым днем, а силы врагов наших слабеют и падают. Если только смело приняться за дело, нас ожидает решительная победа, а врагов наших решительное поражение. Никакая сила в мире, никакие Правительства уже больше не в состоянии топтать наши народы, носящие в себе идеи будущего. Счастье и несчастья будут им благоприятствовать — под хорошей погодой и непогодой, под громом и молнией будут они созревать. Таково уж естественное развитие! Бедствия, угнетение и преследования только закалят наши силы, подвинут наш дух, укрепят нашу волю; а для нашего великого дела мы нуждаемся в силе, отваге и смелости, в железной, непреклонной воле. Итак, Братья, да будет речь эта искренна и мужественна!
Кто из вас, увлеченный думой, не отворачивался от будничных забот и не обращал свой взор на наш обширный мир? Кто из вас не скорбел в глубине души об этом многочисленном народе, о тысячелетних бедствиях, его преследующих, о бремени, над ним тяготеющем, о позоре, его покрывающем? Да, несказанно велики несчастья нашего народа. И глубоко тронутый наблюдатель задаст себе вопросы, как это сталось, как это могло произойти, и сначала вместо ответа он станет безмолвным от грусти. В самом деле, раздирает душу зрелище, представляемое народом, самым многочисленным в Европе, разделенным, разбитым, разорванным. Там он томится под игом Турков, здесь веками служит Немцам, прежней Священной Римской империи, теперь — Австрийцам, Прусакам и Саксонцам; там он поглощается и порабощается Итальянской, здесь Мадьярской стихией, повсюду он запряжен в триумфальную колесницу чужеземцев, только предлагает материал для чужих проектов и, в награду за все это, еще подвергается насмешкам, стыду и позору. Жалко видеть, как значительная часть этого народа на берегах Лабы и Одры, по берегам Поморья Балтийского, уже вся вымерла под тяжелым игом Немцев, на севере от Италии перешла в чужую народность, а в Турции отпала от Веры своих отцов и стала главной опорой угнетателей своей родины. Таково зрелище, поражающее пробужденное чувство Славянина, ибо что иное могут ему представить могилы и развалины его народа, его мира?
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_233.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_234.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_235.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_236.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_237.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_238.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_239.htm
Po kazdom lete nastane v prirode jesen a napokon zima, a tato postupnost sa objavuje aj vo svetovych dejinach. Narody ukonane horucavou a pracou opustaju postupne javisko dejin a nasleduje dejinny necas, duchovna zima, ktorou sa konci jeden zivot... Vyvoj ludstva napriek tomu pokracuje, vecne pravdy sa nerucaju, naopak: tak ako sa s prichodom jari priroda po zime prebudza do bohateho zivota a zacina s obnovenymi silami, podobne je tomu aj v zivote ludstva (s.174)
STUR, L.: Slovanstvo a svet buducnosti. Bratislava, Slovensky institut medzinarodnych studii 1993 (1851 dokoncil filozoficke dielo Das Slawenthum und die Welt der Zukunft - Slovanstvo a svet buducnosti (v nemcine), ktore vsak prvykrat vyslo az v roku 1867 v ruskom preklade Slavjanstvo i mir buduscago, neskor v roku 1931 v povodnom zneni a az v roku 1993 vyslo v slovencine)
http://www.stur.sk
Из статьи А. Машковой: Завещание славянскому миру: трактат Людовита Штура «Славянство и мир будущего». «Девин» N1/2015. с.79-86
В самом начале своего трактата «Славянство и мир будущего» Штур пишет о том, что, несмотря на одинаковую судьбу, славянские народы «никогда не действовали сообща». Поэтому настало время, подчеркивает он, «со всей откровенностью», заключить «взаимное соглашение между всеми нами…)». В этом видел он основную цель своего труда.
Далее автор излагает основные причины нынешнего трагического положения славян, страдающих как «от своих злосчастных разделений и раздоров», так и отсутствия «объединяющих и возвышающих идей», под которыми он подразумевает религиозную общность. Итогом этого стало, по мнению Штура, то, что славянский мир ныне представляет собой «по большей части одни руины», славянские народы «забыли о своем общем происхождении и тем самым погрузили в глубокую тьму забвения все узы родства и братского единения».
Славянскому миру Штур противопоставляет мир западный, анализирует его в историческом и философском планах. При этом в своем неприятии Запада Штур пошел значительно дальше Коллара. У Коллара его антизападные настроения носят скорее эмоциональный характер (например, его мечта видеть Европу падшей на колени перед славянским миром, о чем он пишет в «Дочери Славы», или неприятие байронического романтизма и т.д.). В отличие от него Штур, подробно излагая политическую ситуацию, сложившуюся в странах западной Европы, и отношение их представителей к славянским народам, делает вывод о неизбежной гибели западного мира. Он пишет: «В политическом отношении Запад бросается из самодержавных Монархий в конституционные, из них снова в политические и, наконец, в социальные и коммунистические Республики, где все оканчивается разложением человечества и уничтожением всякой человечности. Это бросание имеет в себе то роковое значение, что, однажды увлеченный в этом потоке движения, не может уже в нем остановиться. Тут нет остановки и покоя, здесь все хочет вперед, все стремится, все рвется, все видит конечное, желанное счастье — в разрушении!.. Пусть мчится колесница вперед — ее колесо не обратить назад: пусть мчится она с народами Запада, пока могучая рука не удержит ее на краю пропасти!»
Штур активно не приемлет революции, которые рождаются, как он утверждает, именно на Западе и которые влекут за собой хаос, способствуя распространению коммунистических идей. Порочность этих идей он видит в том, что «каждый Коммунизм призывает грубую, чувственную, себялюбивую толпу к владычеству…Как бы ни старался Коммунизм представить себя защитником прав человеческих, но сам он не знает вовсе человечества, жалким образом унижает его…». Именно подобные высказывания Штура, по всей вероятности, послужили причинами того, что его труд не был издан ни в СССР, ни в ЧССР.
Тем не менее, объективности ради, необходимо отметить, что отношение Штура к Западу не было однозначным. Наряду с критикой он призывал «многому, очень многому, учиться от Запада, но не с того должны мы начинать, отчего он сам погибнет, но с того, чем он стал велик и могуществен». А именно, пояснял он, учиться у Запада построению государственной жизни, искусству создания прекрасного и т.п.
Отвергая Запад, Штур обращает свой взор на Восток, к России, восприятие которой не лишено романтизма. Именно Россия, с его точки зрения, и станет объединяющим началом всех славян. Он пишет: «Неодолимо влечет к себе Россия Славян… Русские — единственные Славяне, сохранившие свою самостоятельность, и тем спасшие честь славянского имени…Россия, конечно, есть величайшая первостепенная Держава, ибо какое иное государство повелевает такими неизмеримыми силами и средствами, какими обладает Россия?.. Иностранцы, впрочем, постоянно утверждают, что Россия не может удержаться при такой величине и должна распасться. Распасться — страшное слово, но возможно ли это? Когда чего желают, то верят в его исполнение. Но, слава Богу, о распадении России не может быть и речи…» И далее: «Опираться на все Славянство — вот единственно природная и сообразная России политика. Славянские племена, ныне находящиеся вне пределов Русской Государственности, однаждысоединившись с Россиею в одно целое…Итак, терпенье, Славяне! День наш взойдет и забрезжит на Юго-Востоке…пора, в высшей степени пора, России сознать свое призвание и приняться за Славянскую идею; долгое промедление может, по нашему мнению, иметь дурные последствия».
Таким образом, для того, чтобы преодолеть разобщенность и отсталость славяне должны, по мнению Штура, не просто объединиться, но объединиться вокруг России. Иначе говоря, он вкладывал в понятие «единение», «взаимность» совсем иной смысл, чем Коллар, который под объединением понимал прежде всего духовное единение народов, единение в области культуры и литературы, а не политики, ибо он был весьма лоялен в отношении существующего режима и вовсе не думал о разрушении политических границ и ликвидации правительств. В отличие от Коллара Штур выдвинул идею политического объединения славян во главе с Россией.
В качестве основных условий объединения он выдвигал принятие всеми славянами православия, ибо «Никогда не уживалось славянство с римским католичеством, а Восточная церковь была некогда общая всем нашим племенам и есть их общее достояние».
Вторым условием было принятие русского языка в качестве общеславянского. Остальные славянские языки, согласно штуровской теории, должны использоваться в качестве наречий. Он подчеркивал: «Славяне должны подготовляться к единству литературного языка, ибо кто не видит, что множество литератур препятствует взаимному пониманию, развитию духа и общей согласованной деятельности?» И далее: «при вопросе об общеславянском литературном языке может быть выбор только между ДревнеСлавянским и Русским языком. Но ДревнеСлавянский язык уже вышел из общежития, почти мертвый, лишен гибкости и увлекательности живого языка, а мы нуждаемся в живом слове. Итак, остается только Русский язык, как исключительно на то способный, ибо этот язык величайшего, единственно самобытного и на обширном пространстве земли господствующего Славянского племени, которому уже и без того по праву принадлежит главенство в нашей народной семье. Сверх того, из всех языков Славянских, этот самый богатый, сильный и полнозвучный, запечатленный могуществом».
Таким образом, у Штура был свой ответ на поставленный им вопрос о том, каким образом возможно возрождение славянских народов, их спасение от гибели и ассимиляции. Трактат должен был стать программным документом Славянского съезда в Москве (1867). Его рукопись, написанная на немецком языке («Das Slawenthum und die Welt der Zukunft»), была передана Штуром одному из его русских друзей. Ознакомившись с ней, русский славист В.И. Ламанский в одном из писем очень высоко оценил сочинение, назвав его ≪завещанием славянскому миру≫ .
Он писал, что это «Исключительно выдающаяся вещь…Здесь много глубоких мыслей о всеобщей славянской истории и роли России, о характере православия». Трактат был переведен на русский язык в 1867 г. и издан Императорским Обществом истории и древностей российских при Московском университете под названием «Славянство и мир будущего. Послание славянам с берегов Дуная Людевита Штура».
Относительно перевода В.И. Ламанский констатировал: «Большая часть перевода сделана мною, остальная же мною лишь исправлена, а переведена некоторыми из моих слушателей, которым я приношу мою чувствительную благодарность».
В 1909г. было осуществлено второе издание трактата с предисловием К.Я. Грота и вступительной статьей и комментариями Т.Д. Флоринского. В эту же книгу было включено Предисловие В.И. Ламанского к первому изданию трактата.
…Дальнейшая судьба рукописи такова: в 1931г. она была издана в Братиславе на языке оригинала, т.е. на немецком. На словацком языке попытки издать отрывки из нее предпринимались неоднократно, в частности, они были включены в книгу избранных произведений Л. Штура под названием «Голос, обращенный к соотечественникам» (1971). В 1993г. в Словакии впервые увидел свет полный вариант трактата на словацком языке в переводе А. Бжоха...
Московское Общества Людовита Штура
http://stur.ucoz.org/
В. Ламанский. Предисловие к трактату «Славянство и мир будущего. Послание славянам с берегов Дуная Людовита Штура (Москва, 1867)» «Девин» N1/2015. с.116-119
Л. Штур. Славянство и мир будущего (перевод В. Ламанского) «Девин» N1(2)/2016 с.24-29
Л. Штур. Путешествие в Лужицкие земли (перевод Н. Шведовой). N1(2)/2016. с.16-23
Письмо Л. Штура И.И. Срезневскому (перевод Е. Курсаковой) «Девин» N1/2015. с.120
Письмо Измаилу Ивановичу Срезневскому (перевод Е. Курсаковой) «Девин» N1(2)/2016. с.31-32
Дорогой незабвенный друг мой!
Примерно пять недель назад я написал Тебе письмо после долгих лет молчания и думаю, что ты уже получил это письмо, отправленное мной по счастливой случайности из Вены. Не ожидая от Тебя ответа, пишу Тебе снова и отдаю письмо в те самые руки, что и в прошлый раз.
Прежде всего, сообщаю Тебе о своей глубокой скорби. Брат мой Карол, бывший профессор из Модры, а позднее священник, навсегда оставил нас 13 числа сего месяца. От чахотки гортани умер мой брат несчастный. Вся его жизнь была любовью к несчастному своему народу, и такими были его последние минуты на земле. Еще перед смертью он тщательно допытывался до исступления о будущности нашей и смотрел на нее с такой скорбью, словно на своих семерых маленьких обездоленных детей, ныне уже сирот несчастных. Ты, побывав однажды над Дунаем, мило провел праздничные дни Воскресения у моего брата и принял его как друга, как брата, он, пожалуй, еще жив в Твоих мыслях, а я, брат скоропостижно
скончавшегося, уже передаю Тебе память о Твоем и всех нас и дела славянского друге сердечном.
Для нас скоро настанут тяжелые времена. Раньше, даже под игом венгерским, была у нас какая-никакая жизнь и единение, но сейчас, благодаря немецкой ловкости, мы находимся в качестве осажденных, у нас ничего нет, мы разрознены и ленивы. Печальный, но справедливый факт. Немцы обещали нам равноправие после победоносного сражения, венгры повержены, однако на деле равноправие оказалось издевкой. Вместо венгерской речи, прежде господствовавшей, теперь мы имеем все языки в равноправном положении, но только не словацкий, обреченный на существование на самом низшем уровне жизни. В суде еще всюду господствует венгерский, в администрации почти целиком перешли на немецкий, и латинский еще кое-где проскальзывает, словацкий же обречен только на письма населенным пунктам и на просьбы, исходящие от простых людей. Указом правительства мало было открыть сколь угодно словацких гимназий, но и это вышло ровно так, как и все остальное. Одна-две дисциплины преподаются по-словацки ревнителями дела нашего, остальные же преподаются так, как кто захочет, и венгры всегда получают преимущество.
Наше литературное объединение Татрин не может возродиться после осады, у нас нет никаких газет, кроме тех, что выпускает правительство под названием «Словенске новины» в Вене, но их мало кто читает и еще меньше кто выписывает; мужчины словацкие от правительства отстранены, опорочены, затравлены, а те, кто сделал для правительства что мог, выставлены на посмешище — приложи ко всему этому дух усталости после боя, над нынешним положением вещей неслыханно раздосадованный, и получишь образ Словакии. Народ жалуется на большие налоги и другие тяготы, словом, наше положение печально. Ваша, помнится, святая обязанность была помогать братьям несчастным, бедным, ибо тяжко нам принимать помощь от других, а главное, Вы могли бы нам дать средства на создание хороших журналов и на воспитание нашей талантливой молодежи. Когда-то Вы нам все это обещали; вспомните же, братья, свои обещания.
В таких обстоятельствах дух словацкий и племен наших братских, таких же несчастных, думает о путях выхода из этого положения. Уже во многих газетах южнославянских предлагают или русскую, или старославянскую речь взять за письменную основу, и эта идея привлекла неслыханное внимание. Наша старая догма гласит: кому Господь Бог, кому все святые, для нас Бог со святой Россией.
В одном нашем церковно-католическом журнале под названием «Кирилл и  Мефодий», выпускаемом католическим священником Яном Палариком, высказана мысль, что именно сейчас православная церковь выступает как единое средство объединения славян — католиков и протестантов, — за эту идею инициатора закрыли в францисканском монастыре.
Всего Тебе наилучшего, Измаил мой, и если Тебе близки мои письма, ответь своему сердечному грустному другу Люд. Штуру.
Модра, 1851, 23/1
Л. Штур. «Девин, милый Девин». N1/2015. с.10
Стихотворения Людевита Штура (в переводах В. Преснякова): Кривань; На могиле матери; Нестору словацкому Юраю Палковичу; Незабудки Девина. N1(2)/2016. с.9-14

Нестору словацкому Юраю Палковичу (в переводе В. Преснякова)

Завывали ветры,
И дожди хлестали,
Мутные потоки
Грозно наступали.

Воют годы-ветры,
Всё грозят бедою.
Тучи заливают
Божий мир водою.

Во долине ровной
Есть лесок дубовый.
Он стройнее, крепче
С каждым годом новым.

Как лихие ветры
Нападут бедово —
Унесут далёко
Жёлуди дубовы.

Всё крепчают ветры,
Роща сиротеет.
Дубки наклонились,
Вода леденеет.

Коли рухнет старший,
Прошумев листвою, —
Будет, будет роща
Полной сиротою.

Листва опадает —
С собой ветки манит.
Горюй, край родимый:
Твоя краса вянет.

Один лишь могучий —
Всем дубкам слава:
Назло ветрам злючим
Застыл как скала он.

Режут землю волны,
Буруны всё злее,
И дуб непокорный
Глядит всё грустнее.

Устоишь ли, статный,
В битве не побитый?
Или тоже рухнешь,
Богом позабытый?

Налетели ветры,
Нахлынули воды.
Утекли эпохи,
Прошли года-годы.

Но стоит скалою
Славный дуб могучий:
Зря ярились волны,
Зря грозили тучи.

Часы убегают,
Ускользает время.
В родимую землю
Роняет дуб семя.

И шумят листвою
Дубки молодые.
Их ласкает старый
Ветвями седыми.

Радуется, нежно
Листвой укрывает...
Ветерок лишь лёгкий
Дубки обвевает.

Так и ты, высокий,
Ты, поэт народный,
Палкович, отчизны
Корень благородный:
Любишь — по-отцовски,
Помогаешь — братски.
И тебе за это
Вечно благодарен
Весь народ словацкий.
11.11.2015 Издан первый выпуск литературно-художественного и научно-образовательного альманаха Общества Людовита Штура «Девин» N1/2015 http://stur.ucoz.org/Devin_almanakh_N1.pdf
17.05.2016 Издан второй выпуск литературно-художественного и научно-образовательного альманаха Общества Людовита Штура «Девин» N1(2)/2016 http://stur.ucoz.org/Devin_almanakh_N1-2-.pdf
Книги и статьи на русском языке
Славянство и мир будущего: послание славянам с берегов Дуная (издание 1867г.) /pdf/
Славянство и мир будущего: послание славянам с берегов Дуная /htm/
http://stur.ucoz.org/index/tvorchestvo_ljudovita_shtura/0-10
Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 31.10.16 08:40. Заголовок: Людевит Штур. Путеше..

Людевит Штур. Путешествие в Лужицы весной 1839
Прирожденная склонность к народу своему, которая мне сейчас, с обретением более ясного у меня и сородичей моих самосознания, придала сил и ранее, стихами нашего неоцененного Коллара питаемая, год от года всё больше и больше в груди моей разраставшаяся, вела меня почти ко всему тому, что казалось мне нужным для познания народа нашего в целом и в различных его племенах, а также к предприятию всего того, чем я какое-либо, пусть и ничтожнейшее, служение вознамерился выказать постепенно оживающей нашей нации. Давно я мечтал посетить славянство, которое еще сохранилось на северо-западе земли, обжитой и возделываемой нашим великим народом, и были это прежде всего Лужицкие земли, которые меня к себе сильно влекли, с одной стороны, потому, что они еще больше других черты давнего и когда-то широко здесь распространенного славянства сохранили, когда, напротив, в других странах, издавна чисто славянских, и малейшие следы древних жителей исчезли; с другой стороны, и потому, что именно в них в нашем веке тот печальный театр, то есть гибель славянской и насильственное вторжение чуждой нации, виден и, пожалуй, последний занавес над мощным когда-то славянством в странах за Одрой и Лабой опускается. Эти одранские и полабские страны были последними валами славянства на западе против чужестранства; и поскольку последняя яростнее всего от запада и с большим перевесом сил по славянству ударяла, неудивительно, что и они — как обычные валы при долгой осаде — наибольшую рану в славянстве от чужестранцев получили, как нас об этом взгляд на эти земли достаточно учит. Мы смело можем утверждать, что в этих обширных землях со стародавних пор несколько миллионов славян жило, а сейчас мы находим несколько тысяч в Силезии, Лужицах, на Поморье и в окрестностях люнебургских, которые по сей день всё больше и больше убывают, так что особенно в двух последних местах по окончании нынешнего столетия едва ли какая-нибудь тень останется от давнего славянства.
Как бы ни были слабы и незаметны его остатки, а всё же сердце каждого пылкого славянина к ним уважением загорится, потому что они, хоть и в малом количестве, при всех своих гибельных боях и несчастьях, которые здесь пришлись на нашу нацию, удержались еще при языке и обычаях своих дедов, и при этом представляются нам потомками тех героев, что как бы на передовом рубеже вели борьбу против чужеземцев за всё славянство и после героического сопротивления пали жертвой за всех своих побратимов. Они укрывали нас от грозящей нам бури, и теперь следует, чтобы мы эти достойные чести остатки глубоко уважали, и, насколько возможно, им против грозящей гибели на помощь пришли, стараясь их в литературе к себе привлечь, дух нации между ними пробудить и, пробужденный, поддерживать, что, думаю, лучше всего тем докажем, что если у них появится национальная литература, как мы можем надеяться относительно Лужиц, мы вознамерились бы всецело в ней участвовать. Но и нашим тамошним братьям мы должны особо до сердца донести, чтобы они к более могущественным своим братьям всеми силами тянулись, с их литературой познакомиться стремились; ибо сами, находясь в малом числе и подвергаясь мощному натиску чужестранцев, легко от духа славянской нации совсем оторвутся, если не будут пищу искать у братских племен.
В Лужицкие земли я, таким образом, направился, неся грустное предчувствие в груди, которое те прекрасные, но печальные колларовские строки уже давно возбудили в моем сердце, где он сравнивает Лужицы с двумя тонущими корабликами. На своем пути я остановился в Лейпциге, городе, ныне знаменитом многими типографиями, складами многочисленных и больших книжных лавок, как и мировой торговлей, городе, когда-то основанном нашими предками и от них имя, хотя и переиначенное, носящем. Тут как раз была славная пасхальная ярмарка, на которой кишело множество людей из всех стран европейских и некоторых азиатских и американских, среди которых и славяне русские, польские, чешские и сербские были значительно, а остальные хотя бы в малом количестве представлены. Сербов можно было узнать по их национальной одежде, которой я искренне радовался, а главное — по их предприимчивости в оптовой торговле, учитывая, что нация богатеет торговлей и в конце концов становится сильной, как нас этому примеры всех времен и народов учат...
...Россия в последнее время наибольшее внимание уделяет расширению своей торговли и ее разнообразию прежде всего в Азии, а также улучшению своей промышленной продукции как необходимому условию хорошего торгового продвижения, что будет, несомненно, иметь огромные последствия...
...Дрезден на Лабе, когда-то также нашими предками основанный город, не имеет ныне, кроме имени и лужицкой кормилицы, больше ничего славянского. Расположение города очаровательно. Немного отдаленная горная цепь и протекающая мутная Лаба придают ему ту прелесть, которой мы обычно наслаждаемся. Через Лабу город соединяет красивый мост, но он гораздо меньше, чем мост в чешской Праге. На реке развивается пароходное сообщение, и уже на пароходах из Чехии мы можем быстро попасть в Гамбург и к Северному морю; какие врата для торговли!...
...Дорога вела меня прекрасной лесистой стороной, и я оставлял позади деревни, когда-то совершенно славянские, теперь уже совсем онемеченные. На славянское происхождение они указывают своими постройками, как и названиями, которые, однако, как и жителей, или плохо переиначивают, или даже онемечивают. У простого народа еще немало услышишь славянских названий, но у образованных и на табличках едва ли докопаешься до исходных имен деревень и городов лужицких, за исключением тех, которые перекрутить или онемечить себя не дали, оставаясь своим значением для немцев темными. К таким относится, например, Ратибор, к совсем онемеченным, например, Вейсиг (Бела), а изувеченных великое множество, из которых лишь несколько примеров: Уйст (Уезд), Лоса (Лазы), Баутцен (Будишин), Герлиц (Згоржелец) и т.д. Я вспомнил при этом стирании славянского и о Венгрии, где так же точно уродуют наши национальные имена и пишут их на табличках, например Бановце (Бан), Озоровце (Озор) и сотни других...
...Для нас, славян, пусть это будет важно потому, что из этого также видно, как повсюду наша нация, где только можно, стирается и искореняется...
...Будишин, столица северных саксонских Лужиц примерно с десятью тысячами жителей, раскинувшийся над речкой Спровой (Шпрее), гордится прекрасным расположением. Он окружен в небольшом отдалении горами и холмами, которые на востоке и севере достигают значительной высоты и до сих пор носят славянские имена, как-то: Чернобог, Прашица и т.д. Под ними славянский народ еще наиболее чисто сохранился, хотя из столицы уже чужеземцы совершают против них небезопасные выпады. Первым моим делом было посетить здешнего главного священника Ондрея Любенского, преданного серба, который простодушное предисловие к сербской грамматике Зейлера написал. Он принял меня весьма радушно и выказывал радость по поводу того, что и отдаленные славяне принимают во внимание сербских братьев, о которых он мне, однако, на мои вопросы отвечал печальными сведениями. Он утверждал, что мещане и жители побогаче что ни день онемечиваются, деток своих к немецкому языку тянут, и национальный язык чем дальше, тем больше уходит в деревенские избы, ища здесь убежища перед нависающей над ним гибелью. Он упомянул также с болью, что и многие деревни со времен его детства уже полностью онемечились и вместо церковных служб на сербском языке, во время его детства еще привычных, сейчас все на немецком проходят. Всеми силами я замечательного мужа побуждал к тому, чтобы он свой сербский словарь, над которым уже много лет работал, поспешил как можно раньше издать, чтобы хотя бы там сохранилась речь сербов, такая важная со многих точек зрения для славянского языкознания, и служила как заветное наследие от умирающих сербских братьев славянству на память и как предупреждение.
Усердный муж пообещал эту отрасль нам гарантировать, но при том условии, что к нему вернется здоровье, долгой работой серьезно ослабленное. Он наконец, обратил мое внимание на господина доктора Клина, будишинского городского голову, серба, всеми силами заботящегося о сохранении местной народности и ради этого дела многое осуществившего, как и указал на вновь возникшее общество сербской молодежи в здешней гимназии...
...Господин Клин, показывая мне достопримечательности города, вывел меня на старинную башню, которая и сейчас «Сербской башней» именуется и носит характер древнего строения. Она стоит одиноко без какого-либо храма, округлая, на высоте окружена перилами, откуда вид на город и всю окружающую местность доставляет глазам наслаждение и развлечение...
...На одной горе еще видно одинокое дерево, оставленное там на память о том, как Наполеон, стоя под ним, делал смотр войскам и отдавал приказы своим полкам победителей...
...Снабженный письмом от доктора Клина к лесничему в Рохлове, деревне под Чернобогом, выбрался и я на эту гору с молодыми сербами, на ней до сих пор видны языческие памятники и о ней много говорится в деревенском народе. Гора Чернобог находится от Будишина примерно в двух часах, достигает значительной высоты и состоит из двух ответвлений, второе из которых называется «Прашица», от слова «прашить», что по-сербски означает «спрашивать». Мы оставляли за собой чисто сербские деревни, в которых мои товарищи постоянно пускались в разговоры с народом, который, слыша свой родной язык, в полном доверии общался с нами и указывал наилучшую дорогу...
...Почему народ наш искренне льнет к тому, кто с ним на родном языке разговаривает? Потому что он видит в нем своего друга, из милых глаголов делает вывод о добрых внутренних помыслах, и при этом ему и в голову не приходит вообразить его в другую одежду облаченным, нежели та, в которой он предстал. Уверяли меня и будишинские немецкие горожане, что они, когда общаются с сербским народом, должны с ним договариваться на его языке, а если им не владеют, ищут себе кого-то, кто, имея в нем сноровку, занимает их место...
...Примерно за полчаса мы поднялись на вершину горы, где, к моему потрясению, я заметил огромные каменные алтари и тем утолил мое давнее желание. Они построены так, как мы их находим в комментариях к «Дочери Славы». Статный наш проводник показывал нам и камни большого размера, на которых, по народному преданию, жертвы забивали, видно на них вытесанное сердце. Потом мы перешли на другое ответвление горы, уже упомянутую Прашицу, где также огромный двухплечий камень, созданный, однако, не рукой человеческой, но природой, привлекает взгляд странника. То, что славяне, подобно грекам — нашим умершим братьям, — верили в предсказания, без всяких сомнений подтверждают уже само название этой горы (собственно, камни на ней) и сохранившееся в народе предание. Согласно этому преданию, жрец стоял на середине камня и провозглашал ответы на вопросы народа, спрашивавшего о своем будущем (отсюда «прашица»). На боку камня есть дыра, о которой народ думал, что это ухо божества, таящегося в глубине камня. Эти жертвенники и камни, которые мы вправе назвать обелисками и пирамидами отдаленного славянского прошлого, находятся на последней горной цепи славянства с западной стороны и, подобно своим сородичам, портятся и уничтожаются зубом времени и всякой рукой. Многие алтари уже совсем разрушены, другие лишь наполовину сохранились...
...В горной цепи, к которой относится Чернобог, есть и гора, называемая Коронной, о которой среди народа в Лужицах бытует такое сказание. В давние времена сошлись на ней семь сербских королей (скорее, это были лишь вожди), сели на семь камней, ныне уже глубоко врытых в землю, и совещались, как бы родину свою из-под ярма немецкого вытащить и завоевать свободу. На совещании договорились, чтобы против своего общего врага выступить с оружием, что и случилось. В проведенной битве все они лишились жизни и вместе с другими, что пали в бою, были и с коронами своими похоронены под этими камнями, на которых при жизни сидели и обсуждали освобождение отеческой земли из-под ярма. У народа эта гора до сих пор особо почитаема...
Л. Штур. Путешествие в Лужицкие земли (перевод с сокращениями Н. Шведовой). «Девин» N1(2)/2016. с.16-23
http://stur.ucoz.org/Devin_almanakh_N1-2-.pdf
Московское Общества Людовита Штура
http://stur.ucoz.org/
Лужицкие сербы, самый малый славянский народ, проживающий в федеральных землях Саксония и Бранденбург на юго-востоке ФРГ, является прямым потомком автохтонного славянского населения, занимавшего в раннее средневековье значительную часть территории современной восточной и центральной Германии. О славянских обитателях обширной области от берегов Северного и Балтийского морей, низовьев Эльбы и бассейна Майна до северо-восточной Баварии сейчас напоминает лишь славянская этимология местных населенных пунктов. Названия таких немецких городов, как Лейпциг (Липск), Дрезден (Дрежджаны), Бранденбург (Бранибор), Плауэн (Плавно), Пирна (Перна), Гера (Гора), Цоссен (Сосны) и многих других имеют славянское происхождение.
Лишь южная ветвь полабских славян - лужицкие сербы - сохранили славянский язык и самосознание до настоящего времени. Во времена ГДР численность лужицких сербов обычно определялась в 100 тысяч человек. По уточненным после 1989 г. данным, количество тех, кто относил себя к серболужицкой национальности, составляло в то время около 67 тысяч человек. Число владеющих серболужицким языком не превышало при этом 59 тысяч.
История сербов-лужичан как никакого другого славянского народа полна пессимистических предсказаний о времени их окончательной германизации. В роли пророков-пессимистов выступали как немцы, так и представители славянских народов. Немецкое общественное мнение рассматривало лужицких сербов как нежизнеспособный анахронизм, дни которого сочтены. Так, во время реформации в Германии Мартин Лютер был против перевода церковной литературы на серболужицкий язык, объясняя это скорой и неизбежной ассимиляцией лужицких сербов. Убеждая лужицких сербов отказаться от идеи перевода Библии на родной язык, Лютер еще в XYI в. предсказывал, что „...через сто лет о лужицком языке не будет и помину.“ В XIX в. другой великий немец, Фридрих Энгельс, рассуждая об исторической судьбе земель между Эльбой и Вартой, вообще писал о сербах-лужичанах в прошедшем времени: “Эти славянские области полностью германизированы, дело это уже сделано и не может быть исправлено, разве только панслависты разыщут исчезнувшие сорбский, вендский и ободритский языки и навяжут их жителям Лейпцига, Берлина и Штеттина“...

Некоторые славянские топонимы полабско-поморского региона Южнее Берлина (на карте дано лужицкое название Барлин) многие названия указаны в своих неонемеченных серболужицких вариантах. Например,Будишин (Баутцен), Житава (Циттау), Липск (Лейпциг), Торгава (Торгау), Бутынь (Беттен), Яроброд (Эрфурт), Глухов (Глаухау), Бодрецы, Добруша, Конецы, Мышин и т.д. Кроме того, многие названия в немецкой части буквально воспроизведены в том виде, в котором они сохранились до сих пор, и это очень многие топонимы типа Волков, Туров, Раков, Тетерин, Любков, Зубков, Тресков, Клоков, Медов, Клинков и т.д. которые присутствуют в таком виде в Полабье повсеместно, но большинство из них находятся в Мекленбурге, Бранденбурге, Гольштейне и Нижней Саксонии, единственное отличие в том, что здесь они записаны кириллицей
Кирилл Шевченко. Лужицкие сербы в Германии: уцелеет ли самый малый славянский народ в XXI веке? (Опубликовано 24.01.2011)
http://zapadrus.su/slavm/slobsm/245-xxi.html
Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm

 Отправлено: 01.11.16 12:18. Заголовок: Владимир Матула, шту..

Владимир Матула, штуровец и славист

30 апреля 2008г. исполняется 80 лет видному словацкому историку, доктору исторических наук, неизменному другу России Владимиру Матуле. Мы уже имели случай писать ("Славяноведение" 1998(2), c.140-142), что он родился в селе Велки Дюр, в Южной Словакии, в интеллигентной семье. Родители привили ему любовь к русской литературе и А.С. Пушкину, о котором он написал интересную работу, еще будучи учеником гимназии. В 1948г. В. Матула среди первых словацких студентов был направлен на учебу в Москву Он поступил на исторический факультет МГУ, где специализировался по кафедре истории южных и западных славян. Сблизился со многими известными в будущем советскими и чехословацкими историками, сохранил добрую память о преподавателях МГУ, в том числе об академике Б.А. Рыбакове, проф. С.А. Никитине. Окончив университет в 1953г. с красным дипломом, молодой историк вернулся на родину. Здесь он в 1953-1955гг. работал на кафедре истории философского факультета университета им. Я.А. Коменского в Братиславе. На посту директора Словацкого национального музея в г. Мартине (1958-1963) много содействовал его развитию. Вся остальная профессиональная деятельность ученого с 1955 по 1991гг. (с небольшими перерывами) была связана с Институтом истории САН. Здесь же он защитил в 1964г. кандидатскую ("Идея славянской общности и Молодая Словакия. 1835-1948"), а в 1980г. докторскую ("Славянские связи словацкого национально освободительного движения 30-60-х гг. XIX в.") диссертации. В 1991г. В. Матула вышел на пенсию, но продолжает активно трудиться на благо словацкой исторической науки, тесно сотрудничая с "Матицей словацкой" в Мартине, музеем Л. Штура в Модре и другими научными учреждениями. В частности, в рамках проводимого в Словакии в 2005-2006гг. "Года Людовита Штура" он участвовал в организации выставок, выступал с докладами на конференциях, торжественных собраниях и беседах. Часть из них опубликована в сборнике «Памятник "Года Людовита Штура 2005-2006гг." (2007).
Главные научные заслуги В. Матулы, как мы уже указывали, состоят в изучении проблем словацкого национального возрождения, деятельности одного из его главных лидеров Л. Штура, словацко-славянских культурных и общественно-политических связей этого периода. Важное научное значение имели и носили новаторский характер его монография "Людовит Штур" (1956), исследования "Штур и славянство" (1956), "Людовит Штур и Россия" (1969), "Представления о славянстве и концепции славянской взаимности Я. Коллара и Л. Штура" (1978), "Концепция славянского единства и славянской взаимности в словацком национально-освободительном движении до революции 1848-1849гг." (1992), "Русская православная миссия и словаки" (1997) и др. Много сил вложил он в разработку новой концепции и написание разделов возглавляемой им части коллективного труда "История Словакии" (1992. Т.2)
В. Матуле посчастливилось стать первооткрывателем больших пластов важных архивных документов. Во многом по-новому ему удалось представить деятельность Л. Штура и его эпоху благодаря находке неизданного альманаха штуровцев "Чувства благодарности молодых сынов Словакии", опубликованною ученым в 1959г. Многолетние исследования в российских архивах привели его к открытию уникальной межславянской переписки протоиерея русской посольской церкви в Вене М.Ф. Раевского, первый том которой под названием "Зарубежные славяне и Россия. Документы архива М.Ф. Раевского", подготовленный к печати вместе с И.В. Чуркиной. удалось издать в 1975г. Изучение рукописи концептуального сочинения Л. Штура "Славянство и мир будущего" привели ученого к обоснованному уточнению его датировки (не 1854, а 1851г.), что позволило объяснить некоторые психологические нюансы содержания этого во многом загадочного трактата (статьи 1990 и 2004гг.)
За последние десять лет неутомимый исследователь издал в 1998 г. четвертый (дополнительный) том публикации корреспонденции Л. Штура. включивший в себя вновь найденные письма (к нему и от него), опубликовал ряд исследований по избранной проблематике.

Matula, Vladimír. Devín, milý devín. Národná slávnosť štúrovcov na Devíne 1836. História a tradícia. Martin: Matica slovenská, 2008. 98s.
Вышла из печати монография «"Девин, милый Девин!" Национальные торжества штуровцев на Девине: история и традиции», при написании которой использованы неизвестные материалы архива О.В. Бодянского…
М.Ю. Досталь. Словацкому историку Владимиру Матуле - 80 лет. Славяноведение. 2008(4). с.125-126
М.Ю. Досталь. Словацкому историку Владимиру Матуле - 70 лет. Славяноведение. 1998(2). с.140-142
М.Ю. Досталь, И.В. Чуркина. Памяти словацкого историка Владимира Матулы (1928-2011). Славяноведение. 2011(5). с.125-126
Cлавяноведение
http://www.inslav.ru
...При исследовании штуровского периода доминантой Владимира Матулы стала жизнь и деятельность Людовита Штура. Уже в 1955 году ему была поручена организация конференции, посвященной 100-летней годовщине со дня смерти этого выдающегося словака. По материалам конференции Владимиром Матулой был составлен сборник и написана научно-популярная монография о Л. Штуре, вышедшая в 1956 году на немецком, русском и венгерском языках.
Владимир Матула был одним из организаторов многочисленных выставок о творчестве и деятельности Л. Штура, организуемых Музеем Л. Штура в Модре, Университетской библиотекой в Братиславе и Словацким национальным музеем в Мартине, и одним из главных организаторов мероприятий, проводившихся во многих словацких городах под названием «Год Людовита Штура». После тщательного изучения многих обстоятельств и документов В. Матулой была написана работа о штуровском историко-философском произведении «Славянство и мир будущего» и установлена дата возникновения этого произведения – 1851 год. В 1999 году В. Матулой был подготовлен четвертый том издания «Письма Людовита Штура», включающий в себя 42 неизвестных до сих пор письма Штура и 45 писем, полученных им от разных писателей. В статье «Как должно правильно звучать заключение речи Штура на сейме 15 января 1848 года» В. Матула отметил
много раз повторяющуюся ошибку в написании речи Штура в защиту словацкого языка на угорском сейме, вызванную поверхностной работой исследователей при изучении «Словацкой народной газеты». Дорогой его сердцу и близкой ему тематике В. Матула остался верен до последних дней своей жизни, о чем свидетельствует его исследование в Историческом журнале на тему «Людовит Штур и поколение молодых сынов Словакии» (2005). Много его работ посвящены также проблематике словацко-славянских отношений в ХIХ веке и связей штуровского поколения с другими славянскими национально-освободительными движениями. Из множества научных проблем, решением которых В. Матула занимался, нужно также отметить проблематику эмиграции словацких интеллектуалов в Россию в 60–70-х годах ХIХ века и вопрос места и значения М.Ф. Раевского в словацко-русских и более широких славянско-русских отношениях. Продолжительные исследования в российских архивах (Москва, Петербург), архивах Украины (Киев), Югославии (Загреб, Белград) и Венгрии (Будапешт) помогли составить импозантное собрание писем М.Ф. Раевского (более 7500 писем) от более чем 1750 корреспондентов, вышедшее в свет в 1975 году в Москве в сотрудничестве с историком-славистом И.В. Чуркиной.
В 1972 году В. Матула описал генезис интересной политической брошюры «Русский голос к словакам» (1868) и идентифицировал её автора Н.А. Шевелева, до того времени неизвестного. Весьма
важное место в исследованиях В. Матулы занимает штуровская концепция славянства и славянской взаимности. Благодаря его исследованиям стал известным манифест всеславянского чувствования и устремления штуровцев «Чувство благодарности молодых сынов Словакии». В архиве Матицы Словацкой В. Матула нашел рукопись подготавливаемого сборника од, посвященных известным словацким деятелям и написанных молодыми штуровцами. После альманаха «Плоды» это было их второе коллективное литературное произведение. В. Матула подготовил его к изданию и написал к нему вводное аналитическое слово и критические комментарии.
К крупным открытиям В. Матулы при исследовании словацкой истории относится нахождение аутентичного источника – рукописного сборника «Торжества Девинские», найденного в архиве известного русского слависта О.М. Бодянского в Киеве. Здесь была найдена неизвестная до сих пор речь Л. Штура и многие стихи и песни штуровцев. Эти материалы В. Матула использовал при написании монографии «Девин, милый Девин. Народные торжества штуровцев на Девине. История и традиция», вышедшей в 2008 году в издательстве Матицы Словацкой. Эта монография – последнее произведение Владимира Матулы, в котором он представил Девин как символ словацкого единства не только в контексте штуровских торжеств 1836 года, но и в широком контексте нашей новейшей истории.
В. Матула был одним из создателей академической «Истории Словакии», автором многих её глав (о словацком национально-освободительном движении, о штуровской фазе словацкого движения, о революции 1848–1849 годов), руководителем авторского коллектива второго тома...
Мирослав Даниш. Ушел от нас Владимир Матула, штуровец и славист (1928–2011). Журнал общества Союз Русских в Словакии "Вместе - Spolu", 2011(2), с.14-16
http://www.zvazrusov.sk/casopis/spolu_02_2011.pdf
...Теплая дружба всегда связывала В. Матулу с российскими коллегами. Она особенно укрепилась во время его научных стажировок в СССР в 1966-1968 и 1972-1974гг., во время которых были задуманы и осуществлены многие совместные научные проекты. Не прервались они и после "бархатных революций" 1989г. и распада СССР. Его статьи в русском переводе продолжают появляться в российских научных изданиях. Оставаясь искренним другом России, ученый с 2000г. деятельно участвует в журнале "Союза русских в Словакии" - "Вместе - Spolu", способствуя своими публикациями укреплению нынешних российско-словацких связей

Журнал общества Союз Русских в Словакии "Вместе - Spolu", 2001(1)
Микалоюс Константинас Чюрлёнис. Дружба (Бумага, пастель 72,5x62,9 1906-1907)

Не заглушить стремленья к высшей сфере
И буре той, что днесь шумит вокруг!
Пусть вновь все люди - злобный враг с врагом
Пусть в новым душах вновь воскресли звери.

На суше, в море, в вольной атмосфере,
Везде война, кровь, выстрелы и гром…
Рок ныне судит неземным судом
Позор республик лживых и империй!

Сквозь эту бурю истина пройдет,
Народ свободу полно обретет
И сам найдет пути к мечте столетий!

Пройдут бессильно ужасы и эти,
И Мысль взлетит размахом мощных крыл
Над буйным хаосом стихийных сил!
Валерий Брюсов


Людовит Штур и Россия
В конце октября 2000г. исполнилось 185 лет со дня рождения и в начале 2001 года исполняется 145 лет со дня смерти выдающегося сына словацкого народа Людовита Штура. По этому случаю редакция обратилась к видному словацкому историку-слависту, доктору исторических наук Владимиру Матуле с просьбой рассказать на страницах нашего журнала о Л. Штуре, его отношении к России и контактах с ее представителями. Он написал на эту тему три очерка, которые мы постепенно опубликуем в журнале.
I
Представление о славянской общности и языковом родстве с другими славянскими народами у словаков, живших целые столетия под чужим господством, существовали с древнейших времен. Сознание территориальной пространности, политической силы и древности культуры России вызывало среди их образованных представителей особый интерес к ней. Известный словацкий энциклопедист Матей Бэл (1684-1749), пламенный защитник словаков как автохтонных жителей Венгрии, пробуждал гордость к славянству и сам наладил контакты с российскими учеными для координации научных исследований в области географии и астрономии. Видный представитель эпохи просвещения Адам Франтишек Коллар (1718-1783), директор Венской императорской библиотеки, разделявший взгляды о языковом единстве славянских народов, имел в своей личной библиотеке много русских книг и свои симпатии к России выразил в латинской оде на реку Волгу. Антон Бернолак (1762-1813), ведущая личность начального периода словацкого национального возрождения и автор первой попытки кодификации словацкого литературного языка, уделял много внимания славянской проблематике, подробно изучал “Российскую грамматику” М.В. Ломоносова и внимательно следил за деятельностью московских филологов. Но систематическую картину славянского мира, славянских языков и литератур, материальной и духовной культуры славян создал ведущий представитель следующего этапа словацкого национального возрождения, один из основоположников славистической науки Павел Йозеф Шафарик (1795-1861). Его сверстник и друг Ян Коллар (1793-1852), автор известной поэмы “Дочь Славы”, ставшей “евангелием” словацких и чешских патриотов эпохи национального возрождения 20-30гг. XIX века, перед лицом всё нарастающей угрозы германизации и мадьяризации угнетенных славянских народов воспел Россию как единый и могучий оплот всего славянства и сформулировал первую стройную концепцию славянской взаимности. Развивающееся национально-освободительное движение этих народов получило в ней крепкую идейную основу и реальную поддержку. Идеи Яна Коллара и его конкретные наставления по их осуществлению нашли горячих сторонников в младшем поколении словацкой интеллигенции, признанным вождем которой стал Людовит Штур.
Людовит Штур (28 октября 1815г. – 12 января 1856г.) вошел в историю как кодификатор общенационального словацкого литературного языка (1843) и создатель современной национальной идеологии словаков как самобытного и суверенного народа, активный политик и пламенный борец за его национальное и социальное особождение, издатель и редактор первой словацкой политической газеты “Слованске народние новины” и ее литературного приложения “Орол татрански" (1845-1849), признанный публицист, поэт и ученый-славист. Под его руководством студенческое общество при братиславском евангелическом лицее уже в середине 30-х годов XIX века из школьного самообразовательного кружка стало превращаться в важный центр младо-словацкого национально-освободительного движения с ярко выраженной всеславянской ориентацией. В своих начинаниях члены общества нашли действенную поддержку со стороны своих старших друзей - прогрессивно настроенных членов славянских обществ в Вене. Там активно работал и близкий приятель Л. Штура юрист А.Б. Врховски, организовавший весной 1835г. для братиславских “молодых сынов Словакии” посылку книг, в том числе очень нужных учебников польского, сербско-хорватского (иллирийского) и русского языков. Дарственные надписи на них представляли нередко целые стихотворения, проникнутые идеями борьбы за освобождение из-под иноземного гнета, за развитие национальных языков и славянского единства. Заслуживает особого внимание стихотворение “Глас соплеменника

к доблестному юношеству славянскому”, которое вписал в немецкий учебник русского языка молодой В.С. Порошин, впоследствии известный либерально настроенный профессор Санкт-Петербургского университета. Вместе с революционными лозунгами свободы, равенства и братства он провозгласил в нем идею славянского единства как основу счастливого будущего всех славянских народов.
Мы незнакомы, но сердцами
Стремимся к цели мы одной.
Да царствует язык родной
В странах, прославленных отцами…
И братство, равенство, свобода
На землю небо низведут. -
И пышно счастьем зацветут
Славян согласные народы.
Л. Штур и его друзья с восторгом приняли это послание и часто цитировали его слова в своей корреспонденции как свидетельство “всеславянского свободного духа". Живой интерес к России стал характерной чертой всеславянского энтузиазма молодого поколения словацкой интеллигенции. Члены братиславского общества на своих заседаниях занимаются русской проблематикой, читают свои сочинения о Петре Великом, свои переводы из исторических сочинений Ломоносова. Они знают труды Карамзина (Штур любил цитировать его слова “за тучей вижу зарю”) и Сумарокова, Державина и Пушкина, восторгаются героизмом русского народа и победами русской армии над Наполеоном. Однако, их знания России, её жизни и культуре были довольно случайны, что наглядно проявилось, например, при подготовке сборника под названием „Чувства благодарности молодых сынов Словакии", посвященных выдающимся деятелям славянского мира (Сборник, однако, не вышел в свет, его реконструкцию на основе найденной мною долгое время неизвестной рукописи и других материалов я издал в 1959 году). Россию в нем должны были представлять П.И. Кеппен, чья выдающаяся деятельность в области славистики начала новый этап в истории межславянских и конкретно словацко-русских связей, министр народного просвещения и президент Российской академии А.С. Шишков и великий русский поэт, друг декабристов А.С. Пушкин. Однако 10 февраля 1837 года Пушкин скончался, и включение его имени в сборник, который должен быть посвящен только живущим представителям славянства, стало неактуальным. Л. Штур от себя и от имени своих сверстников выразил скорбь по поводу смерти поэта и обьявил себя поклонником его творчества в известном стихотворении Штура “Скорбь о Пушкине", которое было опубликовано в популярном чешском журнале “Кветы". Русский публицист А.Н. Сиротинин, который хорошо знал и сам переводил поэзию славянских народов, с полным правом назвал в своё время элегию Штура “первым цветком в славянском венке на гроб русского поэта". Л. Штуру не было тогда и 22 лет, и к его чести служит то, что он первым в нерусской среде воспел Пушкина и сделал это так искренне и проникновенно.
В конце тридцатых и самом начале сороковых годов XIX века налаживаются и личные контакты Л. Штура и его сверстников с молодыми российскими учеными-славистами, приезжающими в то время к западным и южным славянам в связи с учреждением кафедр славистики в российских университетах. Первым был О.М. Бодянский, украинец по происхождению, кандидат на место профессора истории и литературы славянских наречий Московского университета, который пробыл среди славян с конца 1837г. почти пять лет. Л. Штур познакомился с ним осенью 1838г. в Праге, когда остановился там по пути в Галле для завершения высшего образования в тамошнем университете. Они понравились друг другу, быстро нашли общий язык и остались друзьями до самой смерти Штура. В ноябре по пути из Вены в Пешт, где жил ряд известных деятелей словацкой и сербской культуры, Бодянский остановился на несколько дней в Братиславе, чтобы ближе познакомиться с деятельностью сподвижников Штура. Молодая словацкая интеллигенция приняла его с большим восторгом, на торжественном собрании общества читались стихи и пелись песни в честь дорогого гостя. Братиславские словаки оказали на Бодянского сильное впечатление, и он был первым российским ученым, посвященным в их мысли и планы. Бодянский вспоминает
о своём пребывании в Братиславе как об одном из самых счастливых моментов в своей жизни. Словацкая молодежь удивила его своей горячей, чистой и бескорыстной причастностью к идее всеславянской взаимности и любовью к своему народу. В своем письме из Пешта в марте 1839г. Бодянский настойчиво призывает молодых людей сохранить свои взгляды и убеждения и, прежде всего, беречь, любить и холить свой родной язык, как условие всего доброго, изящного и благого для себя и своего народа, потому что “без языка - народ в гробе и не воскреснет никогда! А с языком народ всегда открыто насмеётся злобе”, а русские всегда протянут им братскую руку помощи. В ответном письме Й.М. Гурбан от имени общества подчёркивал, что молодые словаки глубоки убеждены в том, что их спасение только в “истинном всеславянстве", благородной целью которого является “когда-то славный славянский народ сделать снова славным и счастливым”.
Л. Штур находился в это время в Галле и не мог присутствовать при встречах с О.М. Бодянским, вторично побывавшем в Братиславе в октябре 1839 года. Однако он поддерживал с ним плодотворные письменные контакты на протяжении сороковых и первой половины пятидесятых годов, информировал его обо всех важных событиях и успехах словацкой национальной жизни и культуры, обменивался вкладами на дальнейшее развитие славянской взаимности, посылал ему материалы, нужные для работы в области университетской славистики. Бодянский делал то же самое по отношению к Штуру.
О встречах и дружбе Л. Штура с другими российскими славистами, посетившими Словакию в сороковых годах XIX века мы расскажем в следующем очерке.
Владимир Матула
Владимир Матула, штуровец и славист
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_416.htm
Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 02.11.16 09:19. Заголовок: Владимир Матула, шту..

Владимир Матула. Людовит Штур и Россия

Людовит Штур и Россия
II
В 1842 году словаков посетил Измаил Иванович Срезневский (1812-1880), кандидат на место профессора славистики в Харьковском университете. Для подготовки к своей будущей профессии он в 1839-1842 годах совершил научную поездку в славянские земли, которую начал с посещения Берлина, но основы славяноведческой науки он проходил в Праге под руководством П.Й. Шафарика. С Людовитом Штуром Срезниевский познакомился уже в феврале 1840 года в Галле, и с тех пор началось их плодотворное научное сотрудничество.
В Братиславу Срезневский приехал 19 марта 1842 года и на словацкой земле пробыл до 13 июля. За это время он хорошо ознакомился не только с деятельностью словацких патриотов почти во всех уголках Словакии, но и с положением простого словацкого народа, к материальной и духовной культуре которого он как этнограф проявил особенно живой интерес. Людовит Штур и многие другие представители словацкой интеллигенции в дружеских откровенных разговорах и при своих туристических походах на Девин и на татранский Кривань сблизились с И.И. Срезневским так, как ни с одним другим российским посетителем Словакии того времени. В одной из регулярных дневниковых записей, которые как письма Срезневский посылал своей матушке, он сообщал, что с Л. Штуром и М.М. Годжей они сбратались на всю жизнь и что такими друзьями можно только гордиться. О близких и очень сердечных отношениях свидетельствуют также памятные записи словацких друзей и почитателей Срезневского, сохранившиеся в его архиве, и прежде всего письма Штура за 1840-1855 годы.
Для подготавливаемого словаря словацких диалектов Срезневский, кроме собственных диалектологических описей, широко использовал информации своих словацких друзей, которые для него собирали записи слов, употребляемых самим народом к разных областях Словакии. И.И. Срезневский больше всех из русских и вообще зарубежных славистов того времени проник в словацкую языковую проблематику и мог, по мнению Л. Штура, высказать о ней самое авторитетное научное суждение. Поэтому его бескомпромиссная защита самобытности словацкого языка, поддержка штуровской языковой реформы и полемика с её противниками были для Штура и его сторонников очень важными и ценными. Письма Людовита Штура И.И. Срезневскому наглядно показывают, как для ведущего идеолога и вождя словацкого национально-освободительного движения было важно, чтобы его российский друг был подробно информирован о всех его начинаниях, чтобы он правильно понимал их причины и чтобы во всей глубине понял его новую концепцию словацкой нации, славянства и славянской взаимности.
Дружеские связи с И.И. Срезневским, с 1847 года профессором Санкт-Петербургского университета, исходившим в своих научных и общественно-политических суждениях из собственных знаний и опыта конкретного положения и жизни славянских народов и бывшим прежде всего ученым-славистом (русских славянофилов даже критиковал, что славян, о которых столько глагольствуют, совсем не знают), имели для Л. Штура и его сподвижников большое положительное значение, вместе с информациями о русской и украинской культуре расширяли знания о России и углубляли их эмоциональное отношение к братскому русскому и украинскому народам.
В конце апреля 1845 года Братиславу посетил черниговский помещик, впоследствии председатель Киевского славянского Благотворительного комитета Николай Аркадьевич Ригельман (1817-1888), который во время своих заграничных поездок живо интересовался славянами. С Л. Штуром он провел в откровенной дружеской беседе целый день, о чем подробно писал в своих “Письмах из Вены”, опубликованных в Московском литературном и ученом сборнике за 1947 год. После краткой характеристики Штура и его значения в словацкой национальном движении (“средоточие надежд, руководитель нравственного пробуждения словаков") Ригельман подробно излагает его взгляды на историческую роль славян. Штур, исходя из своей, в то время уже достаточно разработанной системы взглядов на историческое развитие славян в рамках обшей концепции развития “мирового духа" в истории, увлек своего гостя мыслью, что если каждому народу было предназначено выражать какую-нибудь идею в своей жизни и жить этой идеей, то славянам предназначено “развить благородный принцип добра, обнимающий весь мир своей благодатной теплотой". Далее Ригельман приводит взгляды Штура на особый психический склад и преисполненный чувством характер ставян, лучше всего выраженный в их народной поэзии, и его доказательство того, почему именно славяне призваны осуществить принципы христианского учения, проявляющиеся в основе их общественного устройства. Собеседник Штура, близкий по своим убеждением к русским славянофилам, акцентирует веру Штура в то, что с помощью славян человечество сделает большой шаг на пути своего исторического развития, преодолеет эгоистические принципы, которыми проникнуто западное общество и которые приводят к стольким вопиющим мнимо законным несправедливостям. Ригельман подчеркивает, что у Штура, который свободно читает и довольно правильно пишет по-русски, и его учеников, знакомых с замечательными произведениями русской словесности и восхищающихся красотой поэзии Пушкина, нашел много русских книг и номеров славянофильского “Москвитянина". Н.А. Ригельман побывал у Штура и в августе

1845 года и не забывал его и после своего возвращения на родину. Для возобновления контактов должно было послужить и его письмо, которое должен был передать Штуру киевский историк и участник украинского национального движения П.А. Кулиш. Но в связи с раскрытием деятельности тайной украинско-славянской организации (Кирилло-Мефодиевское общество), тот был на границе арестован, и письмо вместе с другими материалами попало в руки тайной полиции. На допросе Ригельман должен был дать показания и о Штуре, и своих контактах с ним.
В августе того же 1845 года к Штуру приехал русский путешественник, математик и искусствовед Федор Васильвич Чижов (1811-1877), один из видных представителей русских славянофильских кругов, друг И.С. Аксакова, А.С. Хомякова, Н.М. Языкова и др. Из его записей в подорожном дневнике, которые должны были послужить материалом для задуманной им книги о зарубежных славянах, мы узнаем, как после встречи с Я. Колларом в Пеште в беседах о славянстве и словацким народном возрождении он с нетерпением ждал встречи с Л. Штуром. “Не знаю, - писал он в своем дневнике, - чем начался наш разговор, чем стал таким оживленным, знаю только, что два часа у нас пролетели так, что мы и не заметили, и что за эти два часа мы успели обменяться своими заветными мыслями о нашем взаимном будущем и нашем значении в мире и человечестве. Интересно, что следуя мысленно разными путями, воспитанные в совсем разных условиях и под разными влияниями, мы постоянно приходили с ним к одинаковым заключениям". Очень интересны также записи Чижова об обмене взглядами (беседу со Штуром они продолжали и после обеда) на развитие будущего славянского искусства и об убеждении Штура, что оно найдет полноту своего выражения в слове, прежде всего в поэзии. Русский гость с удовольствием отметил также высокую оценку Пушкина, который, по убеждению Штура, представляет уже начало этой великой славянской поэзии. В разговорах со Штуром, его помощником Носаком и другими молодыми братиславскими словаками, которые все были рады, что видят русского и что все одинакового мнения со своим учителем, Чижов коснулся и своего плана издавать в России всеславянский журнал. Они с энтузиазмом приняли его предложение сотрудничать в журнале, и Чижов выражает веру в то, что, если журнал разрешат, он будет успешным и станет европейским событием.
Годом позже, в октябре 1846 года, во время разгара споров о новом словацком литературном языке, из Праги в Братиславу приехал известный русский историк, профессор Московского университета, издатель и редактор журнала “Москвитянин" Михаил Петрович Погодин (1800-1875), чтобы, как он сам пишет, узнать от самого Штура “почему предал отцов”, т.е. услышать аргументы в пользу принятия нового языка, так как нападки Я. Коллара и пражских сторонников общего чешского литературного языка показались ему неубедительными. Л. Штур ждал личной встречи с Погодиным и очень сожалел, что не смог с ним пообщаться и подробно изложить свою концепцию словацкого народа, славянства и славянской взаимности, а также поговорить с ним о настоящем развитии западных и южных славян и убедить его, как важно для русских следить за этим развитием, знать его состояние и перспективы и какой ущерб (“изоляция и со временем даже сильная антипатия") будет нанесен всему славянству и самой России равнодушным отношением к этому развитию. У Штура осталась единственная возможность: написать обо всем этом в письме (от 31 октября 1846 года), для передачи которого он воспользовался при посещении Вены любезностью своего знакомого, настоятеля русской посольской церкви, протоиерея М.Ф. Раевского, услугами которого широко пользовались и многие другие славянские деятели при своих сношениях с Россией.
Владимир Матула. Людовит Штур и Россия. Журнал общества Союз Русских в Словакии "Вместе - Spolu", 2001(2), с.6-7
Владимир Матула, штуровец и славист
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_416.htm
Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 03.11.16 08:09. Заголовок: Владимир Матула. Люд..

Владимир Матула. Людовит Штур и Россия

Людовит Штур и Россия
III
Знакомству, а в последствии и близким дружеским отношениям с М.Ф. Раевским, о чем мы кратко упомянули в конце предыдущего очерка, принадлежит в жизни и деятельности Л. Штура особое и очень на важное место.
Михаил Федорович Paевский (1811-1884) занимал с 1842 вплоть до своей смерти пост настоятеля русской посольской церкви в Вене и являлся главным представителем русской православной миссии среди австрийских и балканских славян. Протоиерей Раевский, проживший более сорока лет в Вене, на этом перекрестке политических и национально-культурных стремлений славянских народов и усвоивший все славянские языки, ясно сознавал значение славянского вопроса для России, и России для зарубежных славян. Человек образованный, активный и общительный, интересовавшийся окружающим его миром, он быстро завязал широкие связи с национальными обществами и деятелями славянских народов Австрии и Балканского полуострова, а также с представителями российских правящих и славянофильских кругов. Он получал разные задания от Министерства иностранных дел и его чиновников и В то же время выполнял поручения славянских благотворительных обществ и комитетов России, которые сделали его заграничным представителем. Отдельные члены этих обществ и комитетов имели свою политику, подчас более решительную, чем правительство. К тому же за “панславистской” деятельностью Раевского следило Австрийское правительство, которое опасалось связей славян с Россией и иногда приписывало ей цели, которые она вовсе не преследовала. В австрийских полицейских материалах не раз встречается имя Раевского, как привлекшее по тем или иным причинам особое внимание. Надо было иметь большой такт, чтобы пробираться между этими Сциллой и Харибдой, и следует сказать, что М.Ф. Раевский обладал им в полной мере.
Нельзя не отметить и его чрезвычайную работоспособность и энергию. Без особого штата, лишь с малой технической помощью, он разбирал и пересылал массу книг, церковной утвари и т.п., отвечал на многочисленные письма своих разноязычных корреспондентов, входил в их нужды, исполнял поручения и просьбы, составлял различные записки по запросам русских инстанций: МИДа, Синода, Министерства народного просвещения и др. Pяд своих наблюдений и взглядов он представил в своих статьях, опубликованных в русских журналах.
Многолетняя активная деятельность М.Ф. Раевского привела к созданию большого личного архива, который по частям попал в собрания частных коллекционеров или государственных учреждений, архивов, музеев, библиотек. Результатом нашей кропотливой исследовательской работы в 1957-1975гг. является выявление и укомплектование свыше 7500 писем Раевскому от более чем 1 750 авторов (в том числе 230 писем от 38 словацких корреспондентов). Часть из них была опубликована в двух томах, изданных в Москве (1975г.) и Белграде (1989г.).
М.Ф. Раевский пользовался большой популярностью, доверием и уважением среди словацкой интеллигенции. Поэтому, когда в 1863 году была основана матица Словацкая, его набрали в числе первых её почетным учредительным членом.
Людовит Штур познакомился с М.Ф. Раевским в начале декабря 1844г. в Вене и был восхищен его интересом к словацким делам и искренней любовью к славянству, о чем написал ему еще до своего отьезда. Взаимные симпатии быстро переросли в плодотворное сотрудничество, на которое пролили новый свет и найденные 14 писем Штура Раевскому и одно письмо Раевского Штуру. Об их взаимном уважении и приязни мы находим убедительное доказательство не только у Штурa, но и информационных записках Раевского в МИД, где их автор пишет о Штуре и национально-освободительном движении словаков в революции 1848-1849гг., о встречах и разговорах с ним в это время и позже. “Батюшка" Раевский, как ласково называли его Штур и другие словацкие деятели, был убедительным сторонником и пропагандистом славянофильских и панславистских идей обьединения славян во главе с Россией, на базе Кирилло-Мефодиевской традиции и общей православной церкви и несомненно оказал большое влияние на Л. Штура и формирование его взглядов на Россию, на православие (“святую церковь наших отцов") и на русский язык, как общий литературный язык всех славян. Эти взгляды Штура нашли свое выражение и обоснование в его известном историко-политическом трактате “Славянство и мир будущего”, на котором необходимо остановиться более подробно.
По поводу этого послереволюционного труда Л. Штура, впервые изданного в России на русском языке накануне московского славянского сьезда 1867 года, как своего рода “программного документа" его русских организаторов, велись и до сих пор ведутся оживленные научные (и не только научные!) дискуссии и споры. Одни его считали и считают результатом полной резигнации автора и отказом от всех прежних прогрессивных и демократических взглядов, отрицанием Запада, западной цивилизации и безоговорочным приклоном к царской России, то есть, “унижением перед самой темной реакцией и предательством демократии и разума", вызванными крушением всех планов и надежд на благополучное решение словацкого и славянского вопроса в революции 1848-1849гг., а также тяжелыми условиями в личной жизни Штура. Другие – выражением его непоколебимой веры в русскую народную жизнь и ее устои, в великую славянскую державу и ее историческую миссию в деле освобождения угнетенных славянских соплеменников, предсмертным заветом великого славянина. В этом смысле трактат Штура считался чуть ли не идейной основой русского

панславизма. Поражение революции 1848-1849 годов действительно означало крушение всех надежд австрийских славян на их национальное освобождение и крах разных концепций их славянской политики. Людовит Штур, глубокого разочарованный ее результатом и вероломной политикой венского двора по отношению к словакам и другим славянским народам габсбургской монархии, однако не покорился судьбе, но очень активно включился в тогдашнии усилия славянских идеологов и политиков, ищущих в новых условиях новую концепцию национально-освободительной борьбы. Размышления и дискуссии об этих вопросах заполняли с конца 1849 года страницы славянской прессы и прежде всего загребской газеты “Sudslawische Zeitung", которая по праву считалась ведущим органом либеральной партии среди австрийских славян. По-видимому для этой газеты, с которой Штур горячо симпатизировал, он написал свои рассуждения, задуманные как серия статей в несколько продолжений, что в этом издании не было редкостью. Его сочинение – это широко обоснованный историко-философский и политологический анализ и конфронтация обстановки в западно-европейском мире и у славян, прежде всего в России, которые служат автору для сформулирования и обоснования его концепции освобождения словаков и всех славян, и его представлений об участии в создании нового свободного и счастливого мира. Это должен быть мир, который осуществлением моральных принципов, духовных и культурных ценностей, присущих славянам, и в первую очередь великому русскому народу, избавится от многочисленных недугов и антагонизмов в политической и социальной жизни отдельных народов и государств, и между ними, и откроет новую, более гуманную эру их существования. Результатом размышлений Штура является его убеждение о нереальности решения славянского вопроса путем образования славянской федерации без России или преобразования габсбургской империи в славянскую державу (дореволюционная концепция австрославизма). Он считал единственной и перспективной альтернативой объединение зарубежных славян с русским народом, С Россией. О таком пути в той или иной форме в то время рассуждали и другие славянские идеологи и политики, и широко обсуждался и вопрос о принятии русского языка за общий литературный язык всех славян (Напомним, что загребская общеславянская газета издавалась для максимальной доступности широкому кругу славянских читателей на немецком языке!) Рассуждали также о православии как общей славянской церкви, что являлось особенно актуальным для южных славян. За все это высказывался в своем трактате и Людовит Штур Критический взгляд Штура на проблемы и недостатки западного мира и его неспособность их решения был и под влиянием русских славянофилов и других “славянолюбов" вроде Раевского, более ярким и акцентированным, чем его справедливые оценки положительных сторон и преимуществ развивающегося буржуазного общества. На славян, и особенно на Россию (которой, строго говоря, он не знал), он смотрел сквозь розовые очки и не избежал односторонних субьективных взглядов и оценок. Однако он ясно понимал и подчеркивал, что если Россия должна сыграть ту важную историческую роль, которую он сам ей присудил, то она должна измениться, перестроить не только всю свою иностранную политику, но и свои внутренние социальные и политические условия. Демократическая перестройка России требует, по его убеждению, прежде всего отмены “позорного крепостничества", введение народного самоуправления от общины через жупное самоуправление, вплоть до избираемой государственной думы (парламента), гарантирование свободы слова, печати и собраний, отмены всех, чуждых славянскому духу органов насилия, во главе с тайной полицией, а также отказ от политики экспансионизма и гегемонизма в международных отношениях. Ясно, что ожидать от русского царизма исполнения этих требований являлось более чем иллюзорным.
На вопрос, почему трактат Штура, который, как нам удалось доказать на основе его письма Раевскому, возник весной 1851 года (и отнюдь не был его “лебединой песней") не был в свое время напечатан в загребской общеславянской газете, трудно дать однозначный ответ. Мы, однако, знаем, что Штур два раза - в 1853 и 1855 годах - старался послать рукопись своего труда через Раевского в Россию, чтобы с ним ознакомились “духи славянские". Второй paз даже совсем адресно - брату нового царя Великому князю Константину Николаевичу, снискавшему повесть прогрессивного, либерально-ориентированного политика, близкого славянской идее. Л. Штур сделал это с той самой надеждой и целью, с которой написал свой трактат, то есть подтолкнуть правящие круги России к более активной и эффективной политике для освобождения угнетенных славянских народов.
Л. Штур и в этот раз, как и во всех других работах и начинаниях, посвященных идее славянской взаимности, не хотел отдавать предпочтение славянам, в ущерб остальным народам, а добивался только их национальной и социальной эмансипации и их включения в содружество европейских народов и адекватной интеграции их духовного и культурного вклада в сокровищницу общечеловеческих ценностей. Целью его славянской концепции не является только освобождение его собственного народа и других славянских народов, но по его глубокому убеждению, на должна была служить гуманизации и моральному возрождению всего человечества. В таком смысле звучат и заключительные слова его сочинения “Славянство и мир будущего” с подзаголовком “Послание славянам с берегов Дуная”, где он призывает: Воспряньте же духом, славяне, и с Божьей помощью, принимайтесь смело за дело! Пусто всякое народное высокомерие, не содержащее в себе никаких глубоких зародышей. Главная суть все таки заключается в человечестве, которого мы члены, вместе со всеми другими народами.
Таково наше послание. Да будет оно также принято, как было задумано!
Владимир Матула. Журнал общества Союз Русских в Словакии "Вместе - Spolu", 2001(3), с.11-12
Владимир Матула, штуровец и славист
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_416.htm
Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 04.11.16 04:32. Заголовок: Представления о слав..

Представления о славянстве и концепции славянской взаимности

Владимир Матула. Представления о славянстве и концепции славянской взаимности Я. Коллара и Л. Штура
(Автор статьи различает понятия «славянство» и «славянская взаимность». «Славянство», в его понимании, - объективно существующая совокупность славянских народов)
Проблема славянской взаимности (теоретические концепции славянской общности и культурно-политические программы единения или же сотрудничества славянских народов) издавна принадлежит к ключевым проблемам мировой славистики. Она не утратила своего актуального научного значения по сей день, о чем свидетельствуют многочисленные новые научные исследования, а также то видное место, которое эта проблематика постоянно занимает па международных съездах славистов.
...Коллар создал первую целенаправленную теоретическую концепцию славянской общности и конкретную программу духовного единения славянских народов. Ее ядром является понимание славянства как единого целого — «славянской нации», которое выкристаллизовалось уже в начале 20-х годов XIX в. в его проповеди «Положительные качества славянского народа» (1822г.), а годом позже нашло отражение в Предисловии к первому тому сборника «Песни светские народа словацкого в Венгрии» (1823), изданного совместно с Шафариком. Формулируя в упомянутой проповеди свое известное определение нации как общества людей, объединенных общим языком, одинаковыми нравами и обычаями (Коллар позднее эти определения дословно повторил в своем трактате «О литературной взаимности»), Коллар переносит это определение на «народ славов, или славян», который обитает в 15 странах и насчитывает свыше 15 миллионов человек, говорит
о характерных духовных чертах («положительных качествах») его (Согласно Коллару это — религиозность, трудолюбие, повинная веселость, любовь к своему языку и терпимость к другим народам) и предсказывает ему славное будущее в развитии человечества. В предисловии к сборнику словацких песен он сформулировал основные положения своих представлений о славянстве, высказал свои теоретические взгляды на его внутреннюю структуру. Констатируя «многоязычие», большое различие языков и диалектов «славянского народа» и считая его одним из наибольших препятствий на пути дальнейшего культурного развития, Коллар высказал свое суждение, от которого потом никогда не отступал, о необходимости приостановления процесса дальнейшего дробления «славянского народа» и его постепенного сплочения в единое целое. «Здесь,— писал Коллар, — для нас жертва любого из наречий не должна быть тяжелой утратой, ибо потерей малого мы можем извлечь большую выгоду». Он предложил свое принципиальное решение вопроса о языковом и литературном единстве чехов и словаков и сформулировал свою концепцию «чехословацкого племени», в основе которой лежало его глубоко скептическое убеждение в невозможности и бесперспективности развития самостоятельного словацкого языка и литературы в существующих исторических условиях неразвитости словацкой национальной жизни и растущего национального гнета. Мнение это очень субъективно, но Коллар никогда ему не изменил, хотя оно со временем все больше вступало в противоречие с фактическим ходом развития славянских наций и их стремлением к национальной самобытности. Что касается исторической тенденции развития славянства, то, наоборот, он верил в постепенное исчезновение «племенных» различий и с радостью уже отмечал, как «части начинают отождествляться с целым, их различия и признаки исчезают, скоро может быть побледнеют и исчезнут последние их следы». Позднее, в середине тридцатых годов, Коллар издал трактат «О литературной взаимности», прославивший его имя во всем славянском мире. Здесь он разработал и обосновал известную четырехплеменную структуру «славянского народа», в значительной мере корректируя свои иллюзорные представления об исчезновении племенных особенностей и сосредотачиваясь на начертании программы славянской культурной взаимности и способов ее осуществления как наиболее надежного средства для предохранения славянства от дальнейшего разделения, для укрепления и развития его единства. Эта программа стала мощным стимулом национального развития славян, в том числе их собственной национальной культуры со всеми присущими ей специфическими чертами, широкого обмена культурными ценностями, взаимного познания и сближения славянских народов. Известно, как много в этой области в Словакии сделало именно молодое поколение словацкой интеллигенции — штуровцев, которые с огромным воодушевлением приняли эту программу и, осуществляя ее, значительно способствовали тому, чтобы словацкая национальная культура не утратила связи с богатой культурой других славянских народов, чтобы в плодотворных контактах с ней она обогащалась, развивалась бы ее национальная самобытность и укреплялся ее демократический характер.
Несмотря на то, что национальная программа Коллара выросла из понимания тяжелого положения и потребностей угнетенного словацкого народа и отвечала в первую очередь его интересам и чаяниям, несмотря на то, что она возникла прежде всего как специфическая форма словацкой национально-оборонительной идеологии, тем не менее она далеко перешагнула границы словацкой и чешской среды. Это произошло, по нашему мнению, не только благодаря ее глубокому гуманизму и свободомыслию, призыву к деятельному патриотизму, но и потому, что она, хотя потенциально и содержала политические тенденции, имела в целом культурно-литературный характер. И в 20-х годах XIX в., когда Коллар в основном сформулировал свою теоретическую концепцию о славянстве, и в первой половине 30-х годов, когда он разработал и конкретные способы и путь реализации славянской взаимности, в целом она соответствовала ступени развития национально-освободительных движений славянских народов габсбургской монархии и его ярко выраженному языковому характеру. Гармоничное, но довольно абстрактное представление Коллара о славянском единстве во главе с Россией могло приобрести поэтому такое действительно универсальное значение, его серьезно не нарушали поэтому ни реально существующие различия между отдельными славянскими народами, ни противоречия между их политическими стремлениями, ни углубляющаяся дифференциация в славянском мире. Колларовская концепция смогла даже преодолеть и серьезный кризис, вызванный подавлением царскими войсками польского восстания 1830—1831гг., правда благодаря прежде всего молодому поколению революционно-демократически настроенных словацких патриотов, которые придали ей ясно выраженный полонофильский акцент и укрепили ее своими представлениями о революционном сотрудничестве славянских народов в духе традиций русских декабристов и польских повстанцев.
Но по мере дальнейшего развития национально-освободительного движения отдельных славянских народов концепция Коллара становилась все более проблематичной. Нам кажется вполне закономерным, что концепция Коллара, точнее ее метафизическая схема четырехплеменной структуры «славянского народа», вступала в конфликт с действительностью прежде всего в Словакии. Ведь именно рост словацкого национального самосознания, как самого выразительного компонента процесса формирования нации, никак не мог быть втиснут в узкие рамки этой схемы, не находил в ней для себя места. Хорошо известно, что естественное языковое развитие в Словакии, которое неуклонно вело к превращению словацкого языка в общенародный литературный язык, сам Коллар стремился предотвратить словакизацией литературного чешского языка, в чем его до поры до времени поддерживали представители молодого штуровского поколения. Мы знаем, что это было в целом бесперспективное стремление не только с точки зрения развития словаков, но и ввиду естественного и принципиального сопротивления со стороны ведущих деятелей чешского национального движения, боровшихся в свою очередь за развитие современного чешского языка, отличающегося от мертвой, используемой словаками «библичтины». Но историческое развитие перечеркнуло и другие стороны концепции Коллара, которая в своем первоначальном виде становилась все большим препятствием для дальнейшего развития национального движения.
В то время, когда Коллар издавал свой трактат о славянской взаимности, в Словакии уже поднималось новое, молодое поколение словацкой мелкобуржуазной интеллигенции во главе с Людовитом Штуром, которое постепенно брало на себя роль идеолога и вождя словацкого национально-освободительного движения. И само это движение вступало в свою новую, высшую фазу. Этот переход был обусловлен дальнейшим углублением кризиса феодальной системы в Венгрии, развитием капитализма в социально-экономической сфере, усилением национального гнета, а также назреванием во всей Европе революционной ситуации после французской июльской революции и польского ноябрьского восстания. На развитие словацкого национального движения повлиял и быстрый рост буржуазно-демократических и национально-освободительных идей, которые все более проникали в Словакию, где находили благодатную почву особенно среди штуровской молодежи. На характере новой фазы словацкого национального движения в значительной степени сказалось установление его организаторами с середины 30-х годов прямых контактов с политически намного более зрелым венским славянским демократическим студенческим обществом, связанным с польским революционным движением. Эти связи и сотрудничество способствовали не только углублению национально-просветительской работы прогрессивной словацкой молодежи, но и совершенствованию и радикализации ее общественно-политических взглядов.
Органической составной частью взглядов поколения штуровцев стала и идея славянской взаимности, которую оно с самого начала восторженно воспринимало из сочинений Я. Коллара, П.Й. Шафарика, Я. Голлого и других видных представителей чешского и словацкого национального движения. Колларовская «Всеславия» в середине 30-х годов была для молодых словаков главной целью их национальных стремлений и чаяний.
«Всеславия — лозунг наш, ей посвятим все время, все силы жизни»,— писал Л. Штур Ф. Палацкому в конце 1836г. («Listy L. Stura», t.I. Bratislava, 1954, s.48).
«Всеславию» — дорогую отчизну всех славян, единство которых не могут нарушить «ни границы — творение вражеских рук», ни различая в вероисповедании и государственные порядка, воспевал Штур вполне в духе певца «Дочери Славы» в стихотворении 1836г. «Где пенится Адриатика» (L. Stur. Basne. Dielo v piatich zvazkoch. Zv.4. Bratislava, 1959, s.11)
Владимир Матула. Представления о славянстве и концепции славянской взаимности Я. Коллара и Л. Штура. Советское славяноведение. 1978(2).с.58–71; Kollárovská a štúrovská koncepcia Slovanstva a slovanskej vzájomnosti. - Štúdie z dejín svetovej slavistiky do polovice 19. storočia. Bratislava, 1978. s.259–288
http://www.inslav.ru/images/stories/pdf/SovSlav/SovSlav-1978-2.pdf
Дощ.6г: То бо Магура спЪва пЪсне сва до сЪще А тая Птыця од Iнiтра iде бо Нiтро бя а пребенде до вЪк Iнтра само кiе да Паруне все бране абысте тоiе да вржешет iу - Вот Магура поет песни свои к сече. И та Птица - от Индры, потому как Индра был и пребудет в веках Индрой, который дает Перуну все брани, чтобы тот поверг их
Дощ.24в: МатерСваСлва поящеть ны спiва те вытежнестве на врзi i тому вiерiхомь яко слво iе о Птыцiе Вышнiе о Сварзе по ростiе летяшете од оны - Матерь Всех Слава поет нам, воспевает те победы над врагами, и тому мы верим, потому как слова эти - от Птицы Вышня, во Сварге по ростie летящие от него
Дощ.8: А тако ста мерзе Русы распре а оусобища
А Жале ста меже оны а пощаше плакате а вырiЪкате iма
Да не гряднемо за оны яко тамо ста бенде погенбель наше
А депщехомся до та порiа iакождiа не збуде од ны нiщо
Оспомыньмо о тЪ яко об ОцеОреi едiн род Славене
А пОце о трiе сынове го роздiеленщеся на трiцiу
А тако ста о Русколанiе a Вiенцiе еже сен роздiелщесе на двы
Та бо тва об Боросiех якве бящете рострждена на двiе
А тогдiе iмахомь скоро десентЪ
А пощо грiядi грядящете а грендее оустроящiете
колiбва iмахомъ сен дiеляшетесе до безконцья
Та бо Русь едiна можащеть а не десЪнце
А то родце а родiщi сен дiельяще сеа потщаше
А то крато врг налзе на ны
Iмамы бранiтесе о рцень
А не жещете якова оце iмате
Аще бо iмате десентЪ краве
А згiнещешi од враг мала оущьч та
Iесь а пребодешi в родiе до концiа тва
ДесЪнцЪ iма оутворiящетi тысЪнце
И так стала промеж Русами распря и усобица
И Жаля встала между ними и стала плакать и выговаривать
Да не идем за ними, потому как там будет погибель наша
И дождемся так до той поры, как от нас не будет ничего
Вспомним же о том, как во времена Орея Отца был Славных род един
А после Орея Отца его три сына разделились натрое
И тоже стало с Русколанами и Вендами, что разделились надвое
Ведь тоже и с Борусами, расторженными надвое
И тогда имеем почти с десяток
А почто же гряды городить и огороды устраивать
коль будем делиться до бесконца
Ведь Русь единая только может, а не десяток
А то родцы и родичи делиться начали
А то раз враг напал на нас
И должны обороняться мы, как сказано
А не рассуждать, кто какого отца имеет
А то если имеешь десяток краве
И згинешь от врага малого оущьч та
Ты ведь еси - да и прибудешь в Роде до конца твоего
Десятки должны утвориться тысячами
Представления о славянстве и концепции славянской взаимности
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_417.htm
Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 06.11.16 15:45. Заголовок: Единство в многообра..

Людовит Штур. Славянская взаимность. Единство в многообразии

...Славянская взаимность, — писал Штур — является восходящим солнцем над нашим славянским миром, очень долгое время окутанного черными тучами, и как солнце согревает все и дает жизнь каждой былинке, так и солнце нашей взаимности светит всем славянским полям и помогает каждому цветку на этих полях подняться и полностью расцвести
Владимир Матула. Людовит Штур (1815-1856 гг.). Пер. с словац. Л.Л. Матуловой. Словацкая акад. наук. Братислава. 1956. 79с.
...Краеугольным камнем славянской взаимности в понимании Коллара, как мы отмечали, являлись его представления о славянстве как целом, концепция «славянского народа». Структурно это абстрактное целое как замкнутая и неизменная система состояло из четырех одинаково замкнутых подсистем — «племен»: русского, иллирийского, польского и чехословацкого. При этом, как подчеркивал Коллар, отдельные части славянского целого «не должны существовать сами по себе, но общими усилиями создавать великую жизнь: племена должны служить и принадлежать народу, нация — человечеству...». Осуществление колларовской идеи славянской взаимности неизбежно требовало «объединять малое с большим, племена с народом», и все это ценой «пожертвования частью во имя целого». Идея славянского единства в понимании Коллара несовместима с возможностью дальнейшей дифференциации внутри называемых им племен. Это очень ясно проявилось в его обосновании и защите существования единого «чехословацкого племени», в категорическом отрицании самостоятельного словацкого языка и национальной самобытности словаков. Метафизическое противоречие между целым и частью Коллар не может решить иначе, как путем подчинения одного другому. Поэтому он жертвует частью и довольствуется представлением об ее репродукции в целом. Вообще при решении вопроса о соотношении частей и целого отчетливо проявилась метафизическая, рационалистическая сторона национальной концепции Коллара. Именно ее прежде всего имел ввиду Л. Штур, когда при обосновании своей концепции писал, что ничем не помогут всякие формулы, вся сухая теория, когда она оторвана от жизни и вступает с ней в противоречие.
Л. Штур приступал к решению этого кардинального вопроса словацкого национального возрождения, имевшего большое значение и для самой концепции славянства и славянской взаимности, не только в новых общественно-политических условиях, но и на более высокой ступени познания словацкой и шире — славянской — действительности, понимания или хотя бы интуитивного осознания прогрессивных тенденций и перспектив ее развитии в рамках всемирного исторического прогресса. В этом ему в значительной мере помогли его теоретическая лингвистическая и философско-историческая подготовка, но особенно творческое усвоение гегелевской философии (особенно философии истории) во время двухлетнего обучения в университете в Галле (1838—1840). Эта философия захватила его своей системностью, всеобъемлющим и проникающим во все явления диалектическим методом и своим учением о развитии «всемирного духа» и его конкретизации в истории народа. Она, как отмечает его ближайший соратник и первый биограф Й.М. Гурбан, оказала на Штура весьма значительное воздействие. Однако противоречивая в своей основе философия Гегеля не менее противоречиво повлияла и на Штура: положительно, — вооружив его диалектическим методом и стимулировав к самостоятельному, творческому решению проблем национально-просветительской практики, открывая перспективы будущего нации, славянства и человечества; отрицательно,— укрепляя в нем идеализм, фидеизм, реакционные взгляды на государство, право и некоторые социальные явления.
Ключ к решению вопроса о национальной самостоятельности словаков и ее главного атрибута — словацкого литературного языка и неразрывно связанной с ним проблемы отношения словаков к славянству Л. Штур нашел в творчески воспринятой и диалектически разработанной теории «единства в многообразии», как наиболее универсальной формы существования жизни вообще. Эта теории впоследствии красной нитью про ходит через все его теоретическое и научное творчество и всю его практическую культурную и политическую деятельность. Штур никогда не отказывался от колларовского представления о «едином славянском народе», который он считал высшим проявлением всеобщности в историческом развитии (развитии «мирового духа» в истории). Единство, так же как и целое, он считал целью развития вообще. Но, и отличие от Коллара, диалектическое понимание соотношения целого и частей помогло ему более глубоко понять процессы интеграции и дифференциации в ходе развития человечества, более отчетливо различать сами понятия «народ», и «племя» и привело его к убеждению, что «славянский народ» «един, но един в многообразии». При объяснении единства и дифференцированности «славянского народа» Штур исходит из того, что естественной структурой славянства, основой его жизни является его многоплеменность, т.е. существование разных особых славянских племен, составляющих единое органическое целое. Именно эта многоплеменность «славянского народа» является признаком его великой духовной силы и жизнеспособности, и поэтому ее необходимо всемерно охранять и развивать. Чтобы «славянский народ» исполнил свое предназначение в истории, он должен развиваться так, как формировался, т.е. в виде отдельных племен. Тезис о многоплеменности «славянского народа» (в смысле его дифференцированности) и о словацком племени в смысле его национальной индивидуальности как самостоятельной части славянства является ведущей идеей теоретических рассуждений Штура о словаках и славянстве, главным аргументом в борьбе за самостоятельный литературный словацкий язык и новую концепцию о славянстве и славянской взаимности.
Подчеркивание Л. Штуром положения о многоплеменном составе «славянского народа» и самобытности отдельных славянских племен никогда не означало, что он отказался от представления о славянстве как целом. Наоборот, своим диалектическим истолкованием соотношения части и целого, сохранения и приумножения частей их участием в жизни целого и усиления целого этим участием он не только обосновывает существование словацкой и всех славянских наций, но и поднимает на качественно более высокий уровень саму идею единства славян и славянской взаимности. Процесс дифференциации он считает лишь важной фазой и средством более высокой и сознательной интеграции. Чем больше частей входит в целое, причем каждая часть содействует общему делу, тем более развито это целое и участие частей в работе более сознательно. «Славянская жизнь, — писал Штур, — разветвлена как липа на множество ветвей, народ един, но един в многообразии, так пусть это многообразие проявляется в единстве и в нашей духовной жизни, пусть наша духовная жизнь строится таким образом, на основе нашей естественной жизнеспособности, которой является племенная разветвленность, и это будет жизнь естественная, построенная на добрых основах, ибо ничто, что могло бы вырасти, не будет удушено, не будет приостановлено в своем развитии» ...
Владимир Матула. Представления о славянстве и концепции славянской взаимности Я. Коллара и Л. Штура. Советское славяноведение. 1978(2).с.58–71; Kollárovská a štúrovská koncepcia Slovanstva a slovanskej vzájomnosti. - Štúdie z dejín svetovej slavistiky do polovice 19. storočia. Bratislava, 1978. s.259–288
http://www.inslav.ru/images/stories/pdf/SovSlav/SovSlav-1978-2.pdf
Аще боть iе блоудень iнь якове олещашеть Бозе тоя одiелящеве о Свргы iзверзждень буде iз Рды яко нiе мяхомь Бозiа развiе Вышень I Сврг i iны соуте множествы яко Бг iе iедiнь i мнъжествень Да сен не раздiлящеть нiкiе тоа множьства i не рещашеть якожде iмяхомь Богы многоа Се бо Свентыре iде до ны i да боудiемь достiщены овiа
Представления о славянстве и концепции славянской взаимности
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_417.htm
Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 07.11.16 08:28. Заголовок: Федор Федорович Арис..

Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура

Людевит Велислав Штур (словацк. Ludovit Stur, в своё время известный как словацк. Ludevit Velislav Stur - псевдонимы: B. Dunajsky, Bedlivy Ludorob, Boleslav Zahorsky, Brat Sloven, Ein Slave, Ein ungarischer Slave, Karl Wildburn, pravolub Rokosan, Slovak, Stari, Velislav, Zpevomil) 28 октября 1815, Угровец у Бановец-над-Бебравой - 12 января 1856, Модра близ Братиславы)

Славянское обьединение (редактор Ф. Аристов). N 3-4. Москва. 1915

Словацко-Русское Общество памяти Штура в Москве В Москве возникло „Словацко-Русское Общество памяти Штура”, ставящее своей задачей всестороннее изучение словацкого вопроса. Это общество должно сыграть огромную роль в деле как словацко-русского сближения, так и политического возрождения Словакии. Уже одно то обстоятельство, что общество основано в память знаменитого словацкого народного деятеля, писателя и мыслителя - Штура, наглядно доказывает, что учредители организации видят в словаках не часть чешской нации, а вполне самостоятельный славянский народ. Людевит Штур всю свою жизнь посвятил пробуждению словацкого (а не чешского) национального самосознания, неустанно проповедуя о том, что не только Словакия, но и все славянство должно объединиться в одно государство под главенством Poccии.
На русском языке сочинение Штура „Славянство и мир будущего” выдержало уже два издания и в настоящую великую войну может служить своего рода катехизисом для дипломатов, государственных и общественных деятелей и публицистов, давая вполне определенный и ясный ответ на то, как надо окончательно разрешить славянский вопрос, т.е. избавить славянство от иноземного гнета и объединить в одно государственное целое.
„Словацко-Русское Общество памяти Штура" должно явиться средоточием для всех словаков, живущих в России. Москва—сердце Руси, самый подходящий город для укрепления идейных связей между двумя братскими народами — словаками и русскими. Только клич Москвы является священным для всего русского народа, и поэтому словаки должны прежде всего заботиться об укреплении своей колонии не в каком либо-другом городе, а именно в Москве.
С чувством особого удовлетворения и братской признательности встретили словаки мысль Ф.Ф. Аристова открыть при обществе сбор пожертвований на создание Словацкой Академии Наук.
Действительно, словацкий народ неустанно боролся за права родного языка, и теперь когда кладется прочное oснование для учреждения Словацкой Академии Наук, русское образованное общество самым наглядным образом подчеркивает свои симпатии к трехмиллионному словацкому народу. Работа по созданию Словацкой Академии Наук — это лозунг целого движения, как среди словаков, так и русских.
Необходимо при этом отметить, что чехи часто говорят о своих стремлениях присоединить к Чехии всю Словакию. Однако, для каждого словака ясно, что словаки в Чехии были бы гражданами второго разряда: чехи, которых только вдвое больше словаков, боялись бы развития словацкой культуры. Наоборот, великая Россия, с которой ни один славянский народ не в состоянии конкурировать на поприще литературы и культуры, может каждому славянскому народу предоставить права на развитие своих национальных особенностей. В частности, чехи никогда бы не согласились на создание Словацкой Академии Наук, русское же общество признает это право за словацким народом без всяких колебаний.
Чехи и словаки живут в постоянном антагонизме между собою даже на такой нейтральной территории как Россия и Америка.
Поэтому для словаков было бы крайне печальным явлением, если бы они вошли в состав Чехии.
Надо всем словакам твердо усвоить ту истину, что только войдя в состав России, словацкий народ застрахует себя от внешней (мадьярской и немецкой) опасности к получит полную возможность для своего национального развития.
Словацко-Русское Общество памяти Штура, кроме сбора пожертвований на Словацкую Академию Наук много внимания посвящает также подготовке словацкого съезда в Москве.
Для ознакомлены русского общества со словацким вопросом, каждую субботу с 8 час. вечера устраиваются в ресторане Метрополь словацко-русские беседы. Эти собрания имеют следующую программу: после ужина читается доклад по словацкому вопросу и происходит обмен мнений по поводу высказанных в докладе положений, затем, после перерыва, начинается литературно-музыкальное отделение, состоящее из декламации и пения на словацком и русском языках.
Делами общества заведует Правление (из словаков и русских), состоящее из следующих 12 лиц:
Председатель - Камергер Леонид Михайлович Савелов.
Товарищи Председателя: Камер-юнкер Федор Иванович Тютчев, Густав Иванович Паулини (словак).
Секретари: Федор Федорович Аристов, Владимир Андреевич Духай (словак).
Казначей — Степан Степанович Гунчик (словак).
Члены правления: Князь Сергей Борисович Мещерский, Николай Александрович Осетров, Вениамин Александрович Монастырев, Георгий Георгиевич Грашко (словак), Осип Степанович Гунчик (словак), Эдуард Степанович Краличек (словак).

Председатель Словацко-Русского Общества памяти Штура в Москве Камергер Высочайшего Двора Леонид Михайлович Савелов
Членский взнос в Словацко-Русское Общество памяти Штура в год для действительных членов – три рубля и для членов соревнователей – один рубль. Отчеты о деятельности общества печатаются в журнале Славянское Обьединение.
Как Галицко-Русское Общество в Петрограде подготовило почву для присоединения Галицией Руси к русской Державе, так, быть может и Словацко-Русское Общество в Москве сыграет подобную же историческую роль, избавив словацкий народ от мадьярского ига, что возможно лишь при условии включения Словации в состав великой и братской России.
В.А. Духай

Светозар Осипович Гурбан-Ваянский (род. в 1847)

Славянская поэзия. Ирод. Поэма С.О Гурбана-Ваянского. Перевод со словацкого В.И. Кривоша
Пролог
Ты не слыхал еще, лазурный небосклон,
Чтоб из груди моей, стесненной болью жгучей,
Донесся к вышине твоей тяжелый стон!
Душа моя – гранит: угрюм мой дух могучий
Я пыла нежных чувств любви не знаю.
Удел мой – скорбь и грусть раба земли.
Небесный свод, к тебе я днесь взываю,
Моей печальной лире ты внемли!
Стою, как блудный сын, я ныне пред тобою,
Моля тебя отмстить за нашу кровь грозою!

Всевышний Царь! Устрой для наших палачей,
Чтоб лютый враг разбил о камни их детей,
Чтоб кости тленные отцов их откопал
И на сьедение гиенам их отдал!
Так повторяю я вслед за Твоим пророком,
Которого Ты сам, Создатель, вдохновил;
Пошли и мне, чтоб я в порыве чувств высоком
Своею песнею гнев в народе пробудил!
Пусть песнь моя в веках немолчно раздается,
Покуда мстителя она не дозовется!

Средь гор в кустарнике растет
Чета двух розанов младая,
Их видит только мотылек,
Над ними трепетно порхая.
В ущелье тесном не найдет
Их даже светлая денница,
Но не удастся им, увы!
От жадной гусеницы скрыться.
В долине, средь Карпатских гор,
Малюток двое мирно жили:
Сиротка девочка была,
Отца у мальчика убили…
Судьба не улыбалась им,
И после роковой потери
Их избы счастье обошло,
И бедность постучалась в двери.
На берегах скалистых Вага
Нужда словацкая живет,
Хлеб черствый, да сухой картофель –
Вот пища маленьких сирот.
Отец в краю далеком; в поле
Мать целые проводит дни.
А дома крошечные дети
Спят на заваленке одни.
Грозу войны и бурю моря
Я воспевал уже не раз;
Теперь, друзья, я начинаю
Про бедное село разсказ,
В нем две избы белеют рядом,
Как близнецы в семье родной,
В одной живет сиротка Анка,
В другой же Янко молодой.
Два домика, как цветники,
Растенья нежные питают:
Один лелеет майоран,
В другом фиалка расцветает,
Не троньте, люди, тех цветов,
Пусть расцветают на свободе:
Их корни нежны ведь и малы,
В чужом завянут огороде!
Толпа детей среди села
В горелки весело играет...
Славянское обьединение. N 5-6. Москва. 1915. с.81-90

Дракон (перевод А.Н. Сиротинина)

Король печалью сокрушен глубокой:
В его владеньях свил гнездо дракон;
Что день, он дани требует жестокой -
Шесть юношей, шесть дев! Со всех сторон
Король созвал богатырей! Напрасно:
От змея стон идет в стране несчастной.

Едва успеет мать младенца-сына
Взрастить и грудью выкормить своей,
Уж сыщик тут и тоном властелина
Кричит: "Давай дитя; есть хочет змей".
А змей лежит, зияя пастью жадной,
И гибнут дети в пасти беспощадной.

К нам в горы гад забрался из долины,
А сыщикам у нас здесь нет числа,
А палачей - их знает Бог единый.
Лишь матери хранят своих детей от зла.
Молись, о, мать, да благостью обильный
Ребенка сохранит тебе Господь всесильный.

А если обречен он в жертву гаду,
То знай, о, мать: твою святую грудь
Народ слезами оросит в награду
И скажет он: благословенна будь!
Господь оценит глубь твоих страданий,
Тебя восславят хоры ликований.

А палачам скажу я без боязни,
Я, слабый Музы сын: уж близок час
Суровой, вечной, неизбежной казни:
Она падет, губители, на вас!
Уж Попельвар готовит не бледнея
Свой меч на пасть зияющую змея!

Вы мыслите, что это ложь пустая?
Что наши чаянья - обман один?
Смотрите: разгораясь и сверкая
Пылает цепь заоблачных вершин.
Восток объят уж заревом пожара.
В приход мы верим Попельвара!

Нескромное желание

Поутру озябший мальчик
Гнал скотину по росе.
Вдруг ему явилась фея
В неземной своей красе.

Бедный мальчик испугался,
Бросил кнут, стоит чуть жив,
А к нему подходит фея,
Даже ног не замочив.

По душе всесильной фее
Взор невинный пастушка,
Приласкать его хотела –
Тот попятился слегка.

«Не робей, сынок,
Сегодня происходят чудеса,
Пожелай чего захочешь, -
Все исполнят небеса!

Хочешь денег? Ну и что же,
Воротись к себе домой -
И посыплются дукаты
С вашей яблони сухой.

Хочешь славы? Очень просто.
Шествуй смело по земле –
И венок лавровый мигом
Будет на твоем челе.

Хочешь мудрости? Прекрасно!
Только пожелай, мой друг:
Станешь первым среди мудрых,
Корифеем всех наук.

О любви мечтаешь? Ладно.
Расцветет в твоем краю
Первая из всех красавиц –
Я тебе ее даю!»

Пастушок от обещаний
Доброй феи стал смелей.
В нем затеплилась надежда,
Он тихонько молвил ей:

«Дорогая тетя фея,
У меня одна мечта –
Если б мне вернули маму,
Я ведь горький сирота! »

Как уходят тени ночи,
Чуть забрезжится заря.
Так и фея вдаль уходит,
Ничего не говоря.

Без тропинки, дальше, дальше,
За поля и за леса.
На травинках – слезы феи.
Или это так – роса?...

Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 08.11.16 08:13. Заголовок: Переписка Ф.Ф. Арист..

Переписка Ф.Ф. Аристова с Матицей Словацкой и его рукопись «Словацкая литература»

Мирослав Даниш. Из истории русско-словацких научных связей (Переписка Ф.Ф. Аристова с Матицей Словацкой и его рукопись «Словацкая литература»)
Важную роль в распространении знаний о «литературной» России сыграла Матица Словацкая, основанная в 1863г. в Мартине. Устав и печать учреждения содержали двуязычный словацко-русский текст. Матица установила творческие связи с русскими научными институтами и учеными, она имела большие заслуги в пропаганде среди словацкой интеллигенции русской литературы и науки. В учредительном заседании Матицы Словацкой принял участие русский историк, славянофил В.И. Ламанский, редактор петербургского журнала «Живая старина», издавший в 1867г. в Москве перевод труда Л. Штура «Славянство и мир будущего».
В русской печати с 80-х гг. XIX в. все чаще появлялись сообщения о положении словаков в Венгрии, о словацкой публицистике и литературе. Благодаря живому интересу русской общественности к политической и культурной жизни славянских и, в частности, словацкого, народов, в конце XIX - начале XX вв. на русский язык были переведены многие выдающиеся творения словацкой литературы, прежде всего - поэтические произведения.
В переводах словацкой поэзии принимали участие известные русские поэты А. Майков и Ф. Тютчев, поэты-переводчики Н. Берг, Н.Н. Нович (Бахтин) и другие. Особое внимание исследователей и переводчиков привлекало творчество двух крупнейших представителей словацкой литературы того времени - С.Г. Ваянского и П.О. Гвездослава.
Сам Ваянский много раз бывал в России. В 1885г. он, например, принял участие в Кирилло-Мефодиевских торжествах в Киеве, в торжествах по случаю 900-летия крещения Руси. После поездок он издавал путевые записки, а также десятки статей, в которых знакомил словацкого читателя с русской действительностью. Ваянский был лично знаком со славистами Будиловичем, Соболевским, с историком Флоринским, в сотрудничестве с которым он добился издания в Киеве «Истории словацкой литературы» Ярослава Влчека (1889г.). Среди критических работ русских авторов, посвященных словацкой литературе и опубликованных в России в конце XIX в., следует отметить статью О. Пича « Очерк политической и культурной истории словаков за последние сто лет» (1894г.) и статью Н.Н. Филинова « Современная словацкая литература» (1894г.).
Русская литература в самом конце XIX и в начале XX в. получила в Словакии широкую известность благодаря таким личностям как Юрай Маро (переводческая деятельность - переводы Толстого, Пушкина, Тургенева, Чехова, Куприна, Достоевского, Немировича-Данченко, Короленко и др.), Душан Маковицкий, Альберт Шкарван, Владимир Кривош, Йозеф Шкультеты, Янко Йесенски, Й.Г. Тайовски, Степан Крчмери, Рудольф Клячко и другие.
Малоисследованной страницей словацко-русских литературных взаимосвязей начала XX века является деятельность профессора Федора Федоровича Аристова (1888-1932гг.), с именем которого связано изучение двух отраслей науки: славяноведения и востоковедения. Ф.Ф. Аристов был русским исследователем закарпатской, чешской, словацкой, лужицкой, польской, болгарской, сербской, хорватской, словенской литератур. Кроме научной педагогической работы большое внимание он уделял созданию различных организаций славистов. В 1908г. в Москве им было создано всеславянское студенческое общество «Славия», в котором он стал председателем.
Аристов принимал деятельное участие в работе таких славянских организаций в Москве как Галицко-русское общество, Словацко-русское общество имени Л. Штура, Русско-чешское общество памяти Яна Гуса, Русско-хорватское общество памяти Крижанича, был секретарем Московского отдела Всероссийского попечительства о пленных славян, и других.
К его большим, но неопубликованным работам относится и «Словацкая литература» (150 стр.), материал к которой он собирал более двадцати лет. Его контакты со словацкими литературоведами и писателями наглядно иллюстрирует малоизвестная личная переписка с Матицей Словацкой с конца 20-х гг. XX в.
«Словацкая литература» Аристова является первой научной работой, написанной в России о словацкой литературе в историческом контексте начала XX века, а его переписка в 1928-1929гг. с Матицей Словенской (далее читать: Матица Словацкая. - Примеч. редкол.), с Иосифом Шкультетым, Рудольфом Клячко и Степаном Крчмеры показывает огромный интерес этого деятеля не только к словацкой литературе, но и вообще к развитию словацкой культурной среды послевоенного периода. Его корреспонденция является доказательством его серьезного научного подхода к словацкой истории и литературе в духе развития неформальной славянской взаимности. В письмах Аристова раскрывается исторический контекст его научной работы, контакты и связи не только со словацкими литературоведами, но также с историками, лингвистами, русскими учеными-эмигрантами, жившими за границей в бывшей Чехословакии (например, Евгений Юлианович Перфецкий, преподававший историю в Братиславском университете: проф. Ю.А. Яворский, живший в Праге и другие).
Знакомство и переписка Аристова с Е.Ю. Перфецким интересны и с точки зрения их совместных научных интересов к изучению Карпатской Руси, которая в тот период была составной частью Чехословакии. Профессор Перфецкий был большим знатоком истории и архивов Карпатской Руси, а ее историю он преподавал в Братиславском университете. Сам Ф.Ф. Аристов в течение десяти лет (1907-1917) собирал и систематизировал различные материалы из Карпатской Руси, из которых составил единственный в своем роде не только в России, но и в Европе, Карпато-русский музей в Москве, в котором находились редчайшие рукописи и письма выдающихся славянских писателей и ученых и огромный материал по истории и литературе Карпатской Руси.
В своей переписке с Матицей Словенской он предлагал Матице опубликовать в журнале «Slovenske pohl’ady», а также отдельным изданием работу об одном из выдающихся деятелей национального возрождения Карпатской Руси XIX столетия, украинском политике Адольфе А. Добрянском, который был искренним другом словаков. Он поддерживал тесные контакты со словацкими просветителями - Я. Францисци, А. Радлинским, Паулины-Тотом и другими.
Ф.Ф.Аристов в письме от 16 марта 1929г. пишет: «Мое исследование «А.И. Добрянский» написано на основании неизданных источников и представляет плод многолетнего труда. Вся эта работа заключает 6 печатных листов (по 40000 знаков каждый). Рукопись прошу вернуть. Представляю Словенской Матице право издать ее в журналах или отдельною книгою на словенском (далее читать: словацкая. - прим. редкол.)языке. От авторского гонорара отказываюсь, прося лишь выслать мне русскую копию этой рукописи на машинке (2 экз.) и 25 экземпляров напечатанной книги».
В России был издан только первый том из задуманного трехтомника Карпато-русские писатели» Ф.Ф. Аристова (М., 1916), и эта книга является в настоящее время большой редкостью.
Интерес Аристова распространяется и на вопросы преподавания русского языка в Словакии, пропаганду русской литературы в словацких журналах, на различные культурные мероприятия, развивающие межславянские контакты, и т.д.
В корреспонденции Ф.Ф. Аристова нашла отражение подготовка его научной поездки в Словакию в 1920-1930гг. (на шесть месяцев), в рамках которой он хотел посетить прежде всего два культурно-литературных центра Словакии - Мартин (Матица Словенская) и Братислава (Университет).
В Братиславском университете он должен был читать лекции по русской литературе и словацко-русским литературным взаимоотношениям.
«Словацкая литература» Ф.Ф. Аристова - научно-литературная работа, которая осталась из-за смерти автора в рукописной форме незаконченной, является попыткой создания систематического курса словацкой литературы.
Конечный замысел автора становится ясным именно после прочтения его писем деятелям Матице Словенской. Проф. Аристов хотел дополнить свою работу фактами, сведениями и литературной продукцией 1918-1929гг., о чем он сам пишет 24 января 1929г. Матице Словенской следующее:
«С 1907 года я занимаюсь славяноведением и всегда посвящал много внимания и труда словенскому народу, помещая о нем статьи в русской печати, выступая неоднократно с лекциями, докладами и издавая в России произведения словенских писателей в русском переводе.
Мировая война и последовавшие за ней события не дали мне своевременно закончить начатых мною работ о словенском народе, а именно напечатать курсы моих лекций (в других книгах) под заглавием « История словенского народа» и «История словенской литературы».
В настоящее время я закончил (в рукописи) свою книгу «История словенской литературы» (15-20 печатных листов), но прежде, чем ее издавать, хотел бы сделать дополнения о жизни и творчестве словенских писателей за послевоенный период времени, т.е. 1918-1929 годы».
Рукопись работы делится на два раздела: «Словакия и словаки» (страна и народ) и «Словацкая литература». В первом разделе дается краткая характеристика исторического развития Словакии, оценка положения словаков в Чехословакии в плане права наций на самоопределение. Во втором разделе работы - «Словацкая литература» - проф. Аристов не стремился дать строго научной
картины ее развития. Он популярно изложил основные этапы развития литературы в период от Бернолака до начала Первой мировой войны. Наибольшее внимание он уделил писателям, в творчестве которых ярче и самобытнее всего отразился творческий гений словацкого народа - Голлы, Сладкович, Халупка, Штур, Гвездослав, Ваянский. В своей работе Аристов использовал почти все русские переводы словацкой поэзии, имевшиеся к тому времени (см: Aristova T.F., Bogdanov J.V.: О rukopise F.F. Aristova Slovenska literature. - Slovanske studie III. Bratislava, I960. s.255-267).
В заключение хочу привести несколько мыслей Ф.Ф. Аристова в отношении к Словакии. Они характеризуют атмосферу, в которой он жил и работал, а также его личность большого славянина, человека с открытым сердцем, ученого: «Нет большей радости для национально мыслящего русского человека, как получить письмо от брата-славянина да еще написанное на прекрасном, вполне правильном общерусском литературном языке. Какой дивный подарок сделали Вы мне к Светлому Празднику. Русскому человеку теперь так трудно жить, что каждое братское слово любви и сочувствия для него дороже всего на свете. Жена и дети окружили меня, и я им читал Ваше задушевное письмо. И святые детские слезы показались на глазах от умиления и искренней радости, что нас, русских, отрезанных теперь от всего мира какой-то китайской стеной, еще продолжают любить славные деятели братского словенского народа. И вся семья встала перед образом Спасителя и горячо молилась о благе и счастии дорогих братьев словаков. Рудольфу Клячко, 3 мая 1929 года».

 Отправлено: 08.11.16 08:13. Заголовок: Литературный архив М..

Литературный архив Матици Словенской (ЛAMC) в г. Мартин. Фонд 611. Письма Ф.Ф. Аристова Матице Словенской
24 янв. 1929
Высокоуважаемые Словенские деятели!
Свидетельствуя глубокое почтение высокополезной научной, литературной и народной работы Вашего общества на благо Словакии и всего Славянства, обращаюсь к Вам с нижеследующими своими просьбами и пожеланиями.
С 1907 года я занимаюсь славяноведением, и всегда посвящал много внимания и труда Словенскому народу, помещая о нем статьи в русской печати, выступая неоднократно с лекциями - докладами и издавая в России произведения словенских писателей в русском переводе.
Мировая война и последовавшие за ней события не дали мне своевременно закончить начатых мною работ о Словенском народе, а именно напечатать курсы моих лекций (в других книгах) под заглавием «История Словенского народа» и «История словенской литературы».
В настоящее время я закончил (в рукописи) свою книгу «История словенской литературы» (15-20 печатных листов),но прежде чем ее издавать, хотел бы сделать дополнения о жизни и творчестве словенских писателей за послевоенный период времени, т.е. 1918-1929 годы.
Вследствие того, что в ни в одной библиотеке России (даже крупнейших книгохранилищах) нет материалов о словенских писателях за ХХ век, то убедительно прошу Общество выслать мне безвозмездно все то, что окажется возможным.
Особенно интересуют меня следующий издания:
Сборник Матицы (за послевоенные годы)
Журнал «Братислава»
Словенска библиография Ризнера
Полное собрание сочинений Гурбана Ваянскаго
Собр.соч. Гвездослава-Орсага
Собр.соч. Кукучина-Бенсура
Сочинения Есенского
Портреты словацких писателей (старых и новых)
Словенско-русский словарь
Общий труд о Словакии (территория, население, народное хозяйство, культурное развитие, политическое положение - все это за последние 10 лет).
Весь этот научно - литературный материал я намерен использовать для своих книг, которые должны будут познакомить русских читателей с историческим прошлым, а также литературным развитием Словенского народа (с древнейших времен и до наших дней).
Если ваше общество пожелает, то я могу прислать для его повременных изданий свои статьи под заглавием: «Словенские писатели в русской литературе» (полный обзор переводов,
биографий, характеристик литературного творчества, перечень портретов и т.д.).
Статьи буду высылать по получении Вашего ответа. Эти статьи я просил бы считать в качестве авторского дара за получаемые от Вас издания о словенских писателях и вообще книги о Словенском народе. Буду очень рад установить с Вами правильную, постоянную научную переписку, как один из видов великой славянской взаимности.
О всех новостях в области русской литературы буду также посылать Вам библиографические заметки для печатания в изданиях вашего Общества.
Да живет и процветает Словенская Матица. Честь и слава ее Высокоуважаемым деятелям!
Проф. Ф.Ф. Аристов
Москва, 24(11) января 1929 года
Проф. Ф.Ф. Аристов, Москва. Трубниковский пер. Дом Научных Деятелей N26, кв.37
23 фев. 1929
Высокоуважаемые Словенские деятели!
Дорогие славянские братья!
Примите мою искреннюю, самую сердечную благодарность за Ваши прекрасные издания, которые я получил 20 (7) февраля 1929 года.
С огромным вниманием читал напечатанные Вами труды. Отличное впечатление производит «Sbornik Matice Slovenskej». Желательно в дальнейшем увеличить его объем, давать отзывы о новых книгах и печатать отчеты о деятельности Словенской Матицы с перечислением членов ее Правления.
Незаменимым научно-справочным трудом является « Bibliografia pisomnictva slovenskeho» Людевита Ризнера (мною получено 6 выпусков). Когда будет закончен этот труд и предполагается ли дать затем такую же библиографию и для XX века?
Очень рад что вы переиздали замечательный классический труд проф. Влчека «Dejiny literatury slovenskej». На этом труде воспитаюсь два поколения словенских, русских и вообще славянских читателей...две строчки текста пропущены о благодарности Влчекови...
Очень хорошим продолжением труда проф. Влчека являются весьма интересные книги уважаемого Степана Крчмерого - «Prehl'ad dejin slovenskej literatury a vzdelanosti» и «L’udia a knihy». Во второй из этих книг для русского читателя особенно приятно прочесть о заслугах высоко-почтенного Й. Шкультетага, так много потрудившегося на пользу родного словенского народа и всегда знакомившего своих земляков с великими произведениями русской литературы. Книгу Й. Шкультетаго «О Slovakoch» нельзя читать без глубокого волнения: она написана кровью сердца так много страдавшего за лучшую долю родного словенского народа, так горячо бившегося за счастье России, так искренне любящего все славянство!...
Очень благодарен за присылку 8-ми томов «Собрания сочинений Гвездослава-Орсага» (Том 7, отдел 2 оказался неисправным - порван, если возможно, то пришлите новый экземпляр).
Буду читать и наслаждаться его поэзией, в котором как в зеркале отразилась жизнь словенского народа. Некоторые произведения этого писателя постараюсь перевести на русский язык. Для меня несколько неясно, почему ненапечатан при «Собрании» биографический очерк Гвездослава. Кроме того необычное впечатление (по крайней мере на русского читателя) производит во всех полученных мною изданиях полное отсутствие портретов. Быть может, портреты словенских деятелей изданы отдельно, на открытых письмах. Пожалуйста сообщите мне об этом.
Благодаря любезно присланным Вами изданиям мне удастся теперь закончить свои работы по истории словенской литературы и дать ряд очерков для Вас о русско-словенских культурных взаимоотношениях за XIX и XX столетия. В первую очередь пришлю для напечатания в словенских изданиях свои статьи о Добрянском, Штуре и Гурбане-Ваянском.
Очень прошу оказать Ваше содействие в получении мною следующих изданий, о присылке которых я писал еще в августе 1928 года в Братиславу, но до сих пор этих книг не имею. Мне необходимы:
Журнал «Братислава»
Полное собрание сочинений Гурбана Ваянского
Ян Коллар «Дочь Славы»
Янко Краль «Баллады и песни»
Еще раз от души благодарю за подарок книг. Пишите о культурных новостях, которыми я очень интересуюсь.
Желаю процветания Словенской Матице, здоровья и сил ее славным деятелям.
Неизменно Вам преданный
Проф. Ф.Ф. Аристов
Москва, 23(10) февраля 1929 года
14 марта 1929
Достоуважаемые Словенские деятели!
Дорогие Славянские братья!
Ваше сердечное письмо от 5/III сего года получил, и оно тронуло меня до глубины души.
Примите мое искреннее, чисто русское, спасибо за Ваше внимание, братскую поддержку книгами и наилучшие пожелания в моей работе, посвященной истории и истории словесности Словенского народа.
Когда я получу от Вас все перечисленные в Вашем письме издания, то, вероятно, буду одним из немногих в России исследователей, которые располагают таким научно-ценным полным и разнообразным собранием книг о Словенском народе. Это сознание наполняет мое сердце радостью и неизменной благодарностью к Вам за Ваш столь ценный дар, которым я буду всю жизнь гордиться и передам свою горячую любовь к Словакам также и своим детям. А портреты словенских народных деятелей и писателей являются лучшим украшением моего ученого кабинета, в котором все проникнуто святой и великой идеей всеславянского братства и взаимности.
Занимаясь более 20 лет изучением Славянства я всегда особенно интересовался двумя найболее забытыми и забитыми частями нашего необьятного мира - Карпатской Русью и Словакией. Гнет мадьяризма мешал непосредственным связам русских ученых с этими землями. Теперь, слава Богу, начинают возрождаться русско-славянские культурные взаимоотношения. Очень рад быть Вам полезным своими работами.
Моя рукопись «Словенская литература» была закончена еще летом 1928 года. Если желаете, то я могу ее Вам пожертвовать (это единственный экземпляр, написанный собственноручно,
без копий). Теперь я решил, на основании получаемых от Вас изданий, всю свою работу увеличить вдвое (до 25 печ. листов), и указанная рукопись мне больше не нужна. Но она имеет то значение, что является наглядным доказательством насколько трудно в современной России писать о славянах, когда даже неизвестно, что выходит за границей по славяноведению. Некоторые книги попадают к нам только через год после их выхода в свет.
Мои статьи «Словенские писатели в русской литературе» подготовляются для посылки Вам.
Жду с нетерпением полного собрания сочинений С. Гурбана-Ваянского, чтобы окончательно выяснить вопрос, вошли ли его русские статьи в это издание. Из цикла статей «Русско-словенские культурные взаимоотношения» в первую очередь пошлю Вам очерк об А.И. Добрянском, а также краткую историю «Словацко-Русского Общества памяти Штура в Москве» (существовало до 1917 года).
Наконец, из небольших заметок о новых русских книгах через неделю пошлю Вам отзыв о замечательной книге В.К. Арсеньева «В дебрях Уссурийского края» (сейчас подготовляется уже 3-ье издание). Эта книга заслуживает перевода на словенский язык, потому что знакомит с Русским Дальним Востоком (имеющим огромное будущее) и читается, несмотря на строгую научность содержания, как увлекательный роман.
Примечание. Вследствие того, что все свои работы я пишу сразу на чисто, не оставляя черновиков и не делая копий, то прошу, по получении моих рукописей, перепечатывать их на машинке и посылать мне копии в 2 -х экземплярах.
Словенско-русский словарь Л.A. Мичатека я на время достал у своих знакомых, и поэтому мне его не присылайте, ибо эта книга может понадобиться уважаемому Секретарю Правления Словенской Матицы. За то вновь прошу прислать тот том сочинений Гвездослава, какой был отмечен мною в предыдущем письме. Еще раз искренне благодарю Вас за братский отклик, ценный дар и сердечное внимание. Постараюсь отблагодарить за все своей работой. Желаю процветания Словенской Матице и остаюсь с глубоким уважением неизменно преданный Вам
Проф. Ф.Ф. Аристов
Москва, 14(1) марта 1929 года.
16 марта 1929
Правлению Словенской Матицы.
Мое исследование «А.И. Добрянский» написан на основании неизданных источников и представляет плод многолетнего труда. Вся эта работа заключает 6 печатных листов (по 40 000 знаков каждый). Рукопись прошу вернуть. Представляю Словенской Матице право издать ее в журнале или отдельною книгою на словенском языке. От авторского гонорара отказываюсь, прося лишь выслать мне русскую копию этой рукописи на машинке (2экз.) и 25 экз. напечатанной (типографским путем) книги.
Проф. Ф.Ф. Аристов
Москва, 16(3) марта 1929 года.
19 марта 1929
Правлению Словенской Матицы в Турчанском св. Мартине.
Высокоуважаемые Словенские Деятели!
С нетерпением жду получения словенских изданий, которые перечислены в вашем письме от 5 марта 1929г. Благодаря Вашему братскому вниманию и истинно просвещенной отзывчивости, я буду иметь возможность значительную часть своего времени посвятить изучению прошлой и современной культурной жизни Словенского народа. Вследствие этого, покорнейше прошу писать мне дважды в месяц. Все, что касается умственного развития Словакии (Словенска) – для меня ценно и весьма интересно. У нас в России, ничего неизвестно напр. о том, как развивается послевоенная словенская журналистика ( какие существуют газеты и журналы, их названия и направление); имеется ли такая научно-справочная книга (или ежегодник) которая давала бы отчет с культурной, экономической и политической жизни Словенска за определенный период времени. Как поставлено в словенских средних школах или, по крайней мере в Братиславском университете дело изучения русского языка, литературы и истории. Можно ли достать университетские программы по этим вопросам (предметам). Было бы очень желательно, чтобы Словенская Матица напечатала альбом портретов словенских народных деятелей или выпустила серию открытых писем. Необходимы также и виды словенских местностей (в красках).
Имеется ли солидный труд по истории словенского искусства с воспроизведением картин словенских художников и образов народного искусства (напр. вышивок)?
Какую роль играют американские Словаки в общей культурной жизни Словенского народа. Имеются ли в Америке крупные словенские издательства и что они напечатали после войны (прошу выслать каталог).
В заключение позволю обратить Ваше внимание на следующий вопрос. Идеалом всякого научного исследователя является посещение той страны, которую он изучает. Заветной мечтой моей всегда было побывать в Карпатороссии и Словакии. Мировая война помешала осуществлению этого научного плана. Быть может, теперь удастся мне побывать среди столь близкого духовно Словенского народа, собрать на месте научные данные и лично передать всем заслуженным деятелям свое глубокое почтение.
Но для того, чтобы ускорить вопрос с получением в России заграничной научной командировки, необходима инициатива той страны, в которую едет данный русский ученый. Если бы
Словенская Матица написала бумагу, что она считает желательным мое пребывание в Словакии с целью изучения литературы и истории Словенского народа, то весь вопрос о командировке очень бы упростился. Я бы мог с своей стороны не только заняться в словенских архивах и библиотеках, но также в течение полугодия читать лекции в Братиславском университете по русской литературе или по истории Славянства. Всю материальную сторону вопроса я беру на себя и прошу только о моральной поддержке моего научного начинания.
Поехать в Словенскую Землю я предполагал бы в конце лета настоящего года, чтобы с осени возможно было приступить к правильному чтению лекций или ведению практических занятий в Братиславском университете. Пока я ставлю вопрос только принципиально. Как его осуществить практически - выяснится из дальнейшей нашей переписки.
Пожалуйста обсудите это мое предложение и ответьте мне подробно. При сем прилагаю 3-ий и 4-ый листы рукописи моей монографии «А.И. Добрянский», с просьбою ее вернуть с 2-мя экземплярами копий, перепечатанных на пишущей машине. Эту мою работу хотят переводить на французский и немецкий языки, почему мне и нужно иметь две копии.
В ожидании Вашего ответа остаюсь с глубоким уважением, братским приветом и неизменной преданностью
Ваш Ф.Ф. Аристов.
Москва, 19(6) марта 1929 года.
После 15 апреля 1929
Г. Секретарю Правления Словенской Матицы в Турчанском св. Мартине.
Глубокоуважаемый Г. Секретарь!
Прошу передать мою сердечную благодарность Высокоуважаемым членам Правления за присланные мне в дар книги, которые я получил (в 3-х посылках) 15(2) апреля с.г.
Пишу лично Вам, а не Правлению, потому что на свои четыре заказных письма, а именно: от 14(1), 16(3), 19(6) и 23(10) марта я до сих пор не получил ответа. В этих письмах я послал,
кроме того, 6 листов (24 стр.) своей рукописи об А.И. Добрянском. Получено ли Матицей все это? Быть может, у Вас заведен такой порядок что на каждое письмо дается ответ только после обсуждения его на заседании Правления. А так как такие заседания бывают не часто (раз в месяц), то и ответы запаздывают. Поэтому я обращаюсь с покорнейшей просьбой лично к Вам - писать мне дважды в месяц.
Я очень ценю Ваше просвещенное внимание, которое выразилось в том, что Вы взяли на себя труд собрать и послать мне прекрасные словенские издания. Примите от меня, Глубоко-уважаемый Господин Секретарь, самую искреннюю благодарность.
Пожалуйста срочно сообщите, сколько всего томов будет заключать полное собрание сочинений С.О. Гурбана-Ваянского. Я получил пока 9 томов, но в них нет ни романа «Котлин», ни публицистических работ автора. Меня очень интересует вопрос, войдут ли в это издание также русские статьи С.О. Гурбана-Ваянского. В зависимости от Вашего ответа я буду составлять свой очерк «Произведения С.О. Гурбана-Ваянского в русской литературе». Быстрота моих работ всецело зависит от скорости Ваших ответов. Очень тронут тем, что Вы выслали мне на время Словенско-русский словарь Л.A. Мичатка, взяв его из своей собственной библиотеки.
Эту книгу (тоже временно) я уже достал у своих московских друзей, и поэтому Ваш экземпляр могу в любое время вернуть Вам с благодарностью.
Вновь прошу прислать мне недостающий том сочинений Гвездослава-Орсага. Восхищен его портретом в красках, помещенном в прекрасном журнале «Slovenske pohl’ady». С наслаждением читаю этот превосходный журнал и за присылку его от души благодарю. При сем прилагаю 7-ой лист моей рукописи об А.И. Добрянском. Вскоре пришлю Вам мои воспоминания о славном чехе, друге словенского народа, русофиле и панслависте -славянофиле Иосифе Войцеховиче Голечке. Об его смерти я узнал из журнала «Slovenske pohl’ady» (N3 за 1929г.) Кстати, я получил только N3, а двух первых номеров за 1929 год почему-то не имею. Неужели затерялись на почте, или не были посланы?
В Вашем ответе будьте добры сообщить Ваше отчество. Каждый русский человек привык именовать своих добрых знакомых обязательно по имени и отчеству. У нас даже чужеземцев именуют полностью, как, напр. Андрей Альбинович Мазан, Свей Людвигович Гедин и т.д. Тем более необходимо величать по имени и отчеству братьев - славян. В этом заключается чисто-славянское уважение к человеческой личности. Заодно прошу сообщить отчество проф. Я. Влчека и вообще словенских писателей и ученых. В своей «Истории словенской литературы» я строго придерживаюсь такого полного наименования, т.е. не только по имени, но и по отчеству, что особенно близко русскому сердцу. К сожалению, отчество многих писателей я не знаю и прошу помочь мне в этом вопросе (напр., неизвестно мне отчество Гвездослава-Орсага).
Еще раз сердечно Вас благодарю за книги. В ожидании Вашего ответа остаюсь с глубоким уважением и неизменной преданностью
Ваш Ф.Ф. Аристов
Мой адрес: Москва, Трубниковский пер., д.26, кв. 37.
Москва, 3 мая нов. стиля 1929
Глубокоуважаемый Рудольф Карлович!
Ваше большое письмо от 29(16) апреля сего года получил, читал и перечитывал его и глазам не верил. Да, оно составлено на нашем русском языке и прислано из Турчанского Св. Мартина! Нет большей радости для национально-мыслящего русского человека, как получить письмо от брата - славянина да еще написанное на прекрасном вполне правильном обще-русском литературном языке! Какой дивный подарок сделали Вы мне к Светлому Празднику.
Русскому человеку теперь так трудно жить, что каждое братское слово любви и сочувствия для него дороже всего на свете. Жена и дети окружили меня, и я им читал Ваше задушевное письмо.
И святые детские слезы показались на глазах от умиления и искренней радости, что нас русских, отрезанных теперь от всего мира какой то китайской стеной, еще продолжают любить славные деятели братского словенского народа. И вся семья встала перед образом Спасителя и горячо молилась о благе и счастии дорогих братьев - словаков!..
Взволнованный всеми этими переживаниями, я подошел к книжному шкафу, взял наугад том сочинений А.С. Пушкина и случайно раскрыв его, прочел следующие строки: «Во глубине сибирских руд храните гордое терпение, не пропадет ваш скорбный труд и дум высокое стремление»...Да мы русские, храним гордое терпенье и верим в торжество наших славянских дум.
Прошу передать мою благодарность и чувства глубокого уважения маститому и высоко заслуженному Иосифу Иосифовичу. Вскоре я напишу ему лично и от души поблагодарю за внимание и память, а пока, не теряя времени, прошу его прислать свой портрет, автобиографию и полный перечень трудов для моей «Словенской литературы». Таже самая покорнейшая просьба и к Вам, глубокоуважаемый Рудольф Карлович.
Живу надеждой, что еще до конца 1929 года получу возможность посетить Вашу прекрасную страну, научно поработать и засвидетельствовать свое почтение славным деятелям словенского народа.
Спасибо за отличную перепечатку копий с моей статьи об А.И. Добрянском и возвращение рукописи; вскоре пришлю 9 и 10 листы рукописи, а также окончание моих воспоминаний об У.В. Голечке. Краткий отзыв о книге В.К. Арсеньева «В дебрях Уссурийского края» уже готов; к нему приложу еще выдержку из письма автора ко мне.
Что касается моих других статей, то их, очевидно, придется составить в двух вариантах: сперва я дам краткие заметки о С.О. Гурбане-Ваянском, Л.С. Штуре и о «Словацко-Русском Обществе памяти Штура» в Москве, а затем уже изложу эти вопросы в виде больших очерков, при составлении которых с благодарностью воспользуюсь Вашими ценными советами и указаниями, которые Вы сможете сделать на основании полученных от меня кратких (предварительных) заметок. Для составления больших работ по этим вопросам (подобно целому исследованию об А.И. Добрянском) пока в Москве не имеется еще всех материалов. В богатейшей, напр., Румянцевской библиотеке совершенно нет сочинений прежних словенских писателей; я уже упрекал правление этого книгохранилища (насчитывающего несколько миллионов книг) за такой непростительный пробел. Поэтому было бы крайне необходимо посылать все вновь выходящие словенские издания прежде всего Румянцевской библиотеке. При этом в своем письме правлению книгохранилища желательно, чтобы Вы упомянули мое имя, дабы было видно, что я не только осуждаю руководителей Румянцевской библиотеки за невнимание к отделу славяноведения, но, хотя и косвенно подействую его пополнению.
Словарь Л.A. Мичатка с благодарностью верну Вам в течение мая. Сейчас получил 7-й выпуск библиографии Л. Ризнера, при чем обратил внимание на то, что на стр.325 указано лишь одно сочинение А. Добрянского, в то время как их насчитывается ровно 50. Вновь прошу прислать мне 7-ой том сочинений Гвездослава. Если не трудно, то, пожалуйста, выясните вопрос, была ли издана на словенском языке огромная статья С.О. Гурбана-Ваянского «Граф Л.H. Толстой» или уже автор ее написал и напечатал только по-русски в «Славянском Обозрении» проф. А.С. Будиловича в 1892 году. Если она была напечатана только по-русски, то и в собрание сочинений должна выйти на русском языке, что будет весьма показательно для характеристики духовного облика Светозара Осиповича как выдающегося славянофила и руссофила. Искренне радуюсь изучению русского языка в словенских школах. Конечно, русская литература в будущем должна проходиться на русском языке. Проф. Погорелова я даже лично не знаю. Сожалею, что в Братиславском университете не дали возможности занять кафедры истории русской литературы такому знатоку, как проф. Ю.А. Яворский (он был избран университетским советом, но не утвержден министерством народного просвещения, поэтому живет в Праге и голодает). С проф. Русской истории Евгением Юлиановичем Перфецким я переписываюсь. В последнее время он почему-то замолк. Быть может, прочем между строк в моих письмах намек на несочувственное отношение к его сотрудничеству в хохломанских изданиях в Киеве (где сразу все „забыли" русский язык) и в журнале «Prudy», на который русские славянофилы смотрят, как на чехизаторский орган среди словаков. «Пруды» мне не приходится читать, и поэтому я не берусь судить, насколько правильно такое мнение.
Мое личное убеждение сводится к тому, что среди славян особенно должны быть ценимы и изучаемы три языка:
Древне-славянский, как литургический язык кирилло-мефодиевской церкви.
Словенский (словацкий), как занимающий срединное положение в славянском мире и поэтому с полным правом могущий именоваться центрально-славянским и Русский, как имеющий общеславянское значение при взаимных сношениях славянских народов.
Кстати сказать, проф. Любор Генрихович Нидерле желал бы, чтобы я перевел все одиннадцать томов «Славянских древностей» с чешского на русский язык. Да, только в русском издании
его замечательный труд получит общеславянское (и мировое) распространение. Я вполне сочувствую такому предприятию, но никак не могу получить эти книги из Праги. Дело в том, что русским ученым разрешается переводить за границу на покупку книг только три доллара ежемесячно. Даже если издательство предоставит мне разсрочку, то и в таком случае я весь труд получу через год. Прошу помочь мне в этом вопросе. Я готов уплатить Вам по частям деньгами или литературной работой (как Вы пожелаете), но просил бы выписать для меня весь труд сразу в одиннадцати томах в полу-кожаных переплетах (цена 753 кчс.). Остались только два полных комплекта и я боюсь опоздать. Адрес издательства: Bursik a Kohout. Praha II, Vaclavske nam. 24. Если Вам это почему-то не подходит, то напишите прямо и я тогда сообщу проф. Нидерле.
Примите мой братский привет.
Проф. Ф.Ф. Аристов
Мирослав Даниш. Из истории русско-словацких научных связей (Переписка Ф.Ф. Аристова с Матицей Словацкой и его рукопись «Словацкая литература»). с.279-289.
Славянский мир в третьем тысячелетии. Славянские народы: векторы взаимодействия в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе. М., 2010. 618с.
http://www.inslav.ru/izdaniya/arxiv/8-arxiv-publikaczij/350-2010-05-29-17-03-36
Переписка Ф.Ф. Аристова с Матицей Словацкой
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_419.htm
Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 09.11.16 11:51. Заголовок: Переписка Ф.Ф. Арист..

Переписка Ф.Ф. Аристова с Матицей Словацкой и О-вом имени А.В. Духновича в Ужгороде
18 октября 1929
В Правление Русского Культурно-Просветительного О-ва имени А.В. Духновича в Ужгороде.
Высокоуважаемые Русские Деятели!
Искренне благодарю за Ваше сердечное письмо от 11 июня 1929 года за N694, которое я получил только 17 октября (нов. стиля) сего года. Таким образом, оно шло из Ужгорода в Москву четыре месяца!
Из посланных Вами трижды книг я получил только первую посылку, о чем подробно Вам написал еще 23 (10) декабря 1928 года, выражая глубокую благодарность за ценный дар и прося принять наилучшие мои пожелания в Вашей дальнейшей высокополезной культурно-просветительской деятельности на благо русского народа. Это мое письмо Вами не только получено, но и напечатано в "Карпатском Свете".
Меня очень удручает то обстоятельство, что письма и книги, в лучшем случае, доходят лишь через несколько месяцев, а то и вовсе пропадают. Должен сказать, что русская почта работает исправно, и потому все безобразия с неаккуратной пересылкой корреспонденции исключительно относятся к работе чешских почтовых чиновников, очевидно, задавшихся целью изолировать Подкарпатскую Русь от влияния Москвы.
Дабы искоренить ненормальное положение вещей с посылкой Ваших писем и знать истинных виновников их пропажи, прошу о нижеследующем:
1). Отправлять мне только заказные письма и обязательно с обратной распиской;
2). Точно указывать адрес: Москва, Трубниковый переулок, дом N26, кв. 37. – Ф. Ф. Аристову (упоминаю об этом потому, что на последнем Вашем письме от 11/VI 29г., посланном мне из Польши, адрес был перепутан);
3). Оставлять копии Ваших писем, чтобы, в случае пропажи письма, можно было выслать вторично его копию и, таким образом, я имел бы возможность своевременно ответить на все интересующие Вас вопросы по карпатоведению;
4). В случае срочности, желательно посылать телеграммы (не имея от Вас телеграммы, я узнал, напр., об юбилее досточтимого Е.И. Сабова только после торжеств и не мог поэтому послать свою статью, посвященную маститому юбиляру, а также его прекрасную и подробную автобиографию, написанную по моей просьбе; эту автобиографию я переслал уже после юбилея А.В. Попову – в Мукачево);
5). Все Ваши издания необходимо направлять мне только заказными бандеролями (а не посылками) на мой личный адрес, указанный выше, а не на Цекубу, где трудно получить посылаемые книги;
6). Наконец, покорнейше прошу писать мне ежемесячно, дабы наша переписка носила строго планомерный, систематический характер, и я имел бы возможность быть в курсе всех научно-культурных начинаний столь дорогой для меня Подкарпатской Руси.
Только при точном выполнении всех перечисленных выше пожеланий можно будет развивать культурные связи, соединяющие два стольных града – Ужгород и Москву.
Убедительно прошу срочно выслать мне следующие издания:
1). Журнал "Карпатский Свет" с N7 за 1929 год;
2). Все книжки Общества с N 42;
3). Ваши Календари за 1929 и 1930 годы;
4). Историю Подкарпатской Руси Кондратовича;
5). Обе мои брошюры об А.В. Духновиче (по 10 экз. каждой);
6). Сборник "8 лекций о Подкарпатской Руси".
Для Вашего Общества я послал (через А.В. Попова) следующие научно-литературные материалы:
1). Автобиографию и перечень сочинений Е.И. Сабова;
2). Статью об Анатолии Федоровиче Кралицком;
3). Перечень сочинений Евгения Андреевича Фенцика.
Сейчас работаю над большим исследованием (5 печ. листов) "Мысль и язык стихотворений Ю.И. Ставровского-Попрадова" (детальный анализ формы и содержания творчества писателя); затем пишу характеристику поэзии А.В. Карабелеша и М.С. Поповича (хотел бы получить копии стихотворений П.С. Федора, а также автобиографии и портреты всех трех поэтов); наконец, подготовляю к печати 3-ье дополненное издание своей монографии – "Адольф Иванович Добрянский" (около 8 печатных листов).
Живу надеждой в недалеком будущем побывать в Вашей прекрасной стране, прочесть курс лекций об ее литературном развитии и вообще поработать на месте в течение полугода.
Не знаю только, удастся ли мне осуществить эту заветную мечту, так как словацкие научные круги возбудили вопрос перед сов. властью о предоставлении мне командировки в их страну для чтения лекций по русской и словацкой литературе в Братиславском университете. Пока идет переписка по этому вопросу, я подготовляю обширные издания "История словацкой литературы" и "Словарь словацких писателей" (в нескольких книгах). Братья-словаки прислали мне в дар около тысячи томов разных изданий, касающихся культурной жизни словацкого народа. Ни у кого в России нет такого богатого собрания книг о словаках, как у меня. Это даст мне возможность плодотворно работать по изучению культурной жизни прошлой и современной Словакии.
Кроме того, целый ряд ученых и общественных организаций России выдвинули мою кандидатуру для работы в Академии Наук, о чем было опубликовано в газетах.
К сожалению, состояние моего здоровья, надорванного мировой войной и всеми последующими событиями, а также непосильным трудом одновременно в шести высших учебных заведениях Москвы (12 лекций ежедневно) – не позволит, вероятно, воспользоваться этой высокой честью.
Меня очень интересует вопрос, что сделало Ваше Общество для подготовки издания полного собрания сочинений Александра Васильевича Духновича?
Как прошло торжество с открытием памятника Адольфу Ивановичу Добрянскому?
Были ли представители Вашего Общества на съезде славяноведов в Праге и какие доклады о Подкарпатской Руси были прочитаны?
В заключение позволю выразить свое прежнее пожелание, чтобы "Карпатский Свет" выходил не 10, а 12 раз в год, т.е. был расширен и превращен в ежемесячный журнал.
Жду от Вас скорого и подробного ответа на это письмо.
Благодарю за память и внимание к моим научно-литературным работам.
Прошу принять уверения в глубоком уважении и искренней преданности.
Ваш Ф.Ф. Аристов Москва, 18 (5) октября 1929 года.
(Государственный архив Закарпатской области (ГАЗО) Ф.50.
оп.3. ед.хр. 131. л.2-3).
Валерий Разгулов. Ф.Ф. Аристов и Карпатороссия. 2001
http://www.libinfo.org/?id=10610 2.1.Мб 100с.
Переписка Ф.Ф. Аристова с О-вом имени А.В. Духновича в Ужгороде
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_412.htm
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_413.htm
Письма правления общества "Матицы Словенской" Аристову Федору Федоровичу

19-XI-1930
Высокоуважаемый Федор Федорович!
Наше письмо от 16/X, а Ваше от 15/X встретились в дороге, с тех пор мы получили еще одно письмо (от 31 октября) и рукописи. Для точности приводим перечень Ваших работ имеющихся у нас:
1. “Словенская литература” (1-105 стр. печатаных на машинке).
2. “В.К. Арсеньев (Уссурийский)” (1-54 стр. – рукопись).
3. “Литературное развитие Подкарпатской (Угорской) Руси” (1-54 стр. рукопись).
4. “А.И. Добрянский” (1-68 стр. печатаных на машинке).
5. “И.В. Голечек” (1-8 стр. печатаных на машинке).
6. Предисловие к “Словарю словенских писателей” (1-3 стр. печатаных).
Ваше письмо (от 15/X) нас глубоко тронуло.
Во-первых, благодарим Вас за посланную фотографию. Мы сами ее хотели не просить только потому, хотя уже давно желали видеть Вас хотя бы на фотографии, чтобы не вводить Вас в лишние расходы. Глубоко тронутые глядели мы на карточке на человека 25 лет работавшего над изучением больше всех обездоленных в свое время славян.
В последние годы славянский вопрос в России оттеснен вопросами другими, как эпизод малого значения, и если Вы всетаки продолжаете этим вопросом глубоко интересоваться, доказываете кроме чисто научного интереса и искреннюю любовь к делу.
Правление Матицы Словенской от имени более 10000 членов общества с братской любовью приветствует Вас по случаю 25-летнего юбилея Вашей научной деятельности и приносит Вам свою благодарность. Правление Матицы Словенской предложит на годичном заседании литературно-исторического отделения О-ва избрать Вас в члены этого отделения.
Очень нам жалко, что не можем Ваши научные труды переводить и печатать в таком темпе, в каком Вы и мы сами желали бы. В издании нашего научного органа “Сборника Матици Словенской” после смерти нашего Ярослава Волчка настал перерыв; с тех пор не вышло ни одного номера. Мало еще у нас людей; Очень чувствуются последствия многолетнего ига, отсутствия школ и вообще возможности развития. Но как бы там не было, мы постараемся всеми силами воспользоваться Вашими научными трудами. С самого начала приступим к переводу и напечатанию труда об А.И. Добрянском и о Литературном развитии Подкарпатской Руси. С рукописью “Словацкая Литература” с удовольствием сделаем все, как Вами указано, только просим выждать еще некоторое время, которое требуется для окончания работы с установлением правил орфографии и орфографического словаря, после чего отдадимся всецело Вам.
Насчет книги “Словенские поэты” мы еще не договорились с О-вом Духновича, но наверное договоримся.
Перечень словенских писателей по возможности составляем, разыскиваем и портреты.
Вам совет относительно печатания части наших изданий параллельно и на русском языке нам по душе, и мы постараемся насколько возможно осуществлять это. Первым таким делом будет Ваша книжка “Литературное развитие Подкарпатской (Угорской) Руси”.
Мы очень просим не погневаться на нас, что труд об В.К. Арсеньеве не можем в таком скором времени не только издать отдельной книгой, но и даже перевести и потому спрашиваем, как нам быть: вернуть ли рукопись Вам или попытаться с ней в О-ве Духновича. Матица Словенская пока не занимается вопросами относящимися к географии, такого рода произведения издает “Музеальна Словенска Сполочность”, но знаем, что концом 31 года не могут и там напечатать.
В своем письме нам не пишете нужно ли снять для Вас 2 копии с “Литературного развития Подкарпатской (Угорской) Руси”, и переслать их Вам с рукописью, или просто можем оставить рукопись у себя. Заодно сообщаем и просимые сведения о Ризнере. Людовит Владимирович Ризнер родился 10 марта 1849г., Земианском Подградье — 9 октября 1913г., Земианском Подградье. К письму приложена и выписка из “Ottuv naucny slovnik” том XXI стр. 846.
Должны еще Вам сообщить насчет вознаграждения за посылаемые Вами труды. Самое лучшее будет, если будем посылать Вам ежемесячно соответствующие суммы и будем очень рады, если этим хотя немного поможем.
Одну посылку мы отправили, напишите, в каком порядке дошла.
…Как раз сейчас выяснилось, что к “Словенской Литературе” можно приступить уже 24 сего месяца и по частям, с исправлениями и дополнениями будем посылать Вам.
Журнал “Словенские Погляды” за 1928 год Вам послали в начале этого месяца, Вы наверное уже их получили.
Желаем Вам от души доброго здоровья, радости в семье, успеха в работах и поздравляем Вас
Й. Шкультеты (управляющий), Р.К. Клячко (секретарь)
25-X-1932
Глубокоуважаемый Федор Федорович!
Примите наше искреннее соболезнование по поводу Вашей болезни и пожелания скорейшего полного Вашего выздоровления.
Великодушно простите наше долгое молчание, но ряд обстоятельств от нас не зависящих, сильно изменили положение и не давало возможности Вам ответить раньше.
Р.К. Клячко, который вел переписку и подготовлял Ваши работы для издания, переведен из Турчанского св. Мартина, а тем и лишен возможности сотрудничать с Матицей Словенской. Остается надеяться, что Р.К. Клячко будет возвращен обратно в Мартин и тогда опять будет налажена нормальная, регулярная переписка с Вами и появится возможность в журнале “Словенские погляды” в ряде статей издать Ваши работы, обещанные Вами, по истории развития русско-славенских культурных взаимоотношений и Ваши статьи об обществе Штура в Москве. В случае возможности эти работы были бы помещены в ряде статей нашего журнала.
Приносим глубокую благодарность Вам за все работы, которые у нас имеются теперь полностью (“Литературное развитие Подкарпатской Руси” – имеется Ваша рукопись и копия; “Словенские поэты в русской литературе”; Очерк об Арсеньеве, 20 глав и полный очерк об А.И. Добрянском). Согласно Вашей просьбе, две копии завтра будут посланы Вам, а подлинник переслан в Ужгород. За работы, при первой возможности, постараемся опять Вам выслать деньги.
До сего времени из Ужгорода для Вас мы ничего не получили, наши-же издания по-прежнему будут регулярно посылаться Вам.
Ф.Ф. Аристов. Российский архив литературы и искусства (РГАЛИ), ф.196 оп.1 ед. хр. 22. Письма правления общества "Матицы Словенской" – Аристову Федору Федоровичу (Крайние даты: 14 декабря 1929 - 24 ноября 1932. 11 писем, 22 листов)
http://rgali.ru/object/11002800?lc=ru
Переписка Ф.Ф. Аристова с Матицей Словацкой
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_419.htm
Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 10.11.16 07:58. Заголовок: Мирослав Даниш. Карп..

Мирослав Даниш. Карпатские русины в славянском мире: актуальные проблемы

Мирослав Даниш (род. 7.8.1960) - заведующий кафедрой истории Университета имени Яна Амоса Коменского в Братиславе

Карпатские русины в славянском мире: актуальные проблемы
Мирослав Даниш. Русины — нация на перекрестке В Словакии история русинов на территории Восточной Словакии, которая с точки зрения ее интерпретации является составной частью более широкого как географического, так и политического, культурного и религиозного региона, вызывает повышенное внимание специалистов различных направлений и уровней. Ни в одном регионе Словакии, а можно сказать и всей центральной Европы, национальный вопрос не является настолько невыясненным и проблематичным, как у восточнославянского населения северо-восточной Словакии. Предметом спора в связи с изучением украинцев, русинов, лемков являются главным образом вопросы этногенеза и автохтонности. Интерпретация их истории происходит на двух основных уровнях: некоторые однозначно подчеркивают восточнославянское происхождение исследуемого этнического сообщества, другие стремятся выдвинуть теории, ставящие под сомнение восточнославянское или украинское происхождение этнографических групп русинов, лемков, которые, согласно их точке зрения, сформировались из автохтонного населения под влиянием валашской колонизации из Румынии, Трансильвании и т.п. Общую трактовку осложняют историко-географическне координаты сегодняшней территории, особенно Закарпатской области Украины и северо-восточной Словакии (Земплинская, Шаришская, Спишская жупы), которые долгие столетия имели общие или подобные судьбы.
Для обозначения населения указанного региона уже в средневековье использовался этноним «русины» (рутены, rutheni). Этим понятием обозначались вплоть до XIX века все восточные славяне сначала Киевской Руси, а позже Галицкой и Волынской Руси. В XIX веке на территории Украины укоренился этноним - «украинец», который постепенно заимствовали и русины Галиции, сначала как двойное наименование «русины-украинцы», а позже просто «украинцы». На территориях с восточнославянским населением в рамках Венгрии (так называемая - «Угорская Русь») продолжало доминировать наименование «русины» (рутены). В межвоенный период Подкарпатская Русь стала составной частью Чехословакии, и в это время здесь параллельно существовали движения за украинское, великорусское и русинское возрождение. Развитие после 1945г. принесло с собой украинизацию населения, а на территории Чехословакии продолжалась и ассимиляция украинского населения, что вело к постепенному закрытию украинских школ и массовому «приписыванию» украинцев к словацкой национальности. После 1989г. граждане, сохранившие исходную идентичность, разделились на два направления: русинское и украинское. Словацкое правительство признало оба направления в качестве самостоятельных национальностей. Хотя речь идет в действительности об одной национальности с различным уровнем национального самосознания. Выражением единства является этноним «русины-украинцы», который широко применялся еще в XIX веке и который в настоящее время приверженцы русинского направления не признают. Казалось бы, что между русинами в Словакии («Русинское возрождение») и русинами-украинцами («Союз русинов-украинцев СР») существуют непреодолимые противоречия и конфликты. В действительности эти противоречия существуют только между верхушкой интеллигенции, представляющей оба направления.
В связи с интерпретацией истории русинов и ее контекста хотелось бы обратить внимание на некоторые дискуссионные вопросы и опасности. Естественным стремлением и амбицией вновь утверждающейся нации является формирование своих исторических рамок в соответствии с собственными историческими координатами. Но их нельзя вырывать из более широкого естественного контекста. Необходимо обратить внимание на трактовку сложного развития восточнославянского населения указанного региона, то есть русинов, в контексте истории русского, украинского, белорусского народов, в колыбели которых они находились в течение многих сотен лет, и где формировалась их определенная специфика. Политическая и политологическая защита или апологетика русинской самобытности с некритическим подчеркиванием ее специфики в рамках ее естественной среды, которая ее весьма значительно характеризует — язык, письмо, религия, культурные традиции — тесно связанные с русско-украинским пространством, является естественной.
Именно потому, что история русинов является таким сложным и живым историческим феноменом, необходимо и с методологической и дидактической точки зрения подходить к ее интерпретации с большой осторожностью, корректностью и высокой специальной эрудицией. Я имею в виду, кроме прочего, и стремление написать учебник истории русинов для средних школ, в частности учебник профессора П.Р. Магочи «Карпатские русины — краткий очерк истории русинов для основных и средних школ с обучением на русинском языке и с изучением русинского языка».
В плане общей характеристики этого учебника можно сказать, что перед нами — апологетический (оборонительный) и в высшей степени полемический труд, написанным с целью отстоять и защитить право русинов на собственную национальную идентичность. Само собой разумеется, что никто не может отказать автору в праве на такую интерпретацию истории русинов, но предлагать ее школьникам, которые в принципе не могут понять противоречивую дискуссию по русинскому вопросу, не только неприемлемо с точки зрения дидактической, но и с позиции психосоматической (внесение в сознание ребенка конфликтного и противоречивого восприятия реальности). Я удивлен тем, что такой уважаемый историк, каким является профессор Торонтского университета П.Р. Магочи, предлагает в качестве учебного текста такую концепцию краткой истории русинов, концепцию, исполненную идеологизмами и тенденциозной дезинтерпретацией фактов в пользу усиления несущей и красной нитью проходящей через весь текст идеи о том, что русины являются самостоятельным народом. Удивляет это меня и потому, что мне известны другие работы Магочи, например, «Русины в Словакии», Прешов, 1994 или «Формирование национального самосознания: Подкарпатская Русь (1848-1948)», Ужгород, 1991, которые представляют собой солидные исследования русинской истории, по крайней мере учитывающие историографическую традицию по данному вопросу.
Если уж на школьных партах должен появиться учебник по истории русинов, то он должен учитывать предшествующие исследования, а не представлять собой политико-идеологическую апологию русинского народа на фоне подборки исторических фактов, которые призваны ее подтвердить, или же полемической работой по противоречивому русинскому вопросу. Если мы хотим формировать у детей естественное отношение к своему этникуму-народу, то это можно делать на позитивных примерах из истории, культуры, искусства, литературы, но не путем конфронтации или поиска врага. Это — путь к созданию очагов ненависти, противостояния, замыканию в самом себе, путь к состоянию фрустрации и т.д. Словацкий народ имеет весьма богатый опыт в этом смысле, особенно в период национального возрождения XIX века.
Думаю, что сейчас в Словакии достаточно серьезных специалистов для того, чтобы создать такой учебник по истории русинов, чтобы он учитывал как текущую общественную ситуацию, так и результаты исторических исследований в указанном контексте, учитывал реальную общественно-политическую ситуацию в Словакии и Европе, но не вызывал напряжения. Думаю, что учебник по истории как русинов, так и украинцев, необходимо в ближайшее время подготовить силами профессионального коллектива. Учебник должен создавать образ русинов и украинцев, сосуществующих рядом друг с другом, поскольку они имеют во многом общие исторические судьбы, насильственное расчленение которых или конфронтация, могут привести к конфронтации, а не к поиску совместного пути. А этот путь они могут искать и как два весьма близких народа, особенно если это так воспринимает конкретная социальная общность с собственным историческим опытом и собственной историей.
Если русины хотят, как народ, войти в большую семью Европейского дома народов, то без широкого европейского контекста это не получится. А этот контекст как раз и создает их языковая, этническая, конфессиональная и культурная связь с наиболее близкими им народами - русским, украинским и белорусским. В заключение хочу привести один пример из опыта моей работы в Братиславском университете в последние годы. Когда я спрашиваю студентов, кто умеет читать на кириллице, то поднимается одна-две руки из сотни. Если бы я спросил об этом русинов, то они, видимо, подняли бы меня на смех. Это их родной язык, родственный русскому, белорусскому и украинскому.
Понятно, что наряду с серьезными работами по русинской истории, литературе или культуре, появляется целый ряд апологетических или наоборот тенденциозно критических и враждебных русинам сочинений. И те и другие необходимо оценивать с большой осторожностью. Их профессиональная компетентность часто сомнительна не только по содержанию и исторической аргументации, но в плане специальной подготовки их авторов, которые зачастую не являются профессиональными историками.
Карпатские русины в славянском мире: актуальные проблемы. Сборник: Univerzita Komenskeho v Bratislave, Filozofická fakulta, Kafedra všeobecných dejín; Московский гос. ун-т им. М.В. Ломоносова, Ист. фак., Каф. истории южных и западных славян; (отв. ред.: М. Даниш, Ю.А. Борисёнок). Москва: Изд. Степаненко; Братислава, 2009. 271с.
http://www.srpska.ru/article.php?nid=11821
Мирослав Даниш. Из истории русско-словацких научных связей (Переписка Ф.Ф. Аристова с Матицей Словацкой и его рукопись «Словацкая литература»). с.279-289
Славянский мир в третьем тысячелетии. Славянские народы: векторы взаимодействия в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе. М., 2010. 618с.
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_419.htm

...С 1957 г. словацкий историк Владимир Maтула более 15 лет занимался систематическим поиском и изучением неизвестного, не введенного в научный оборот литературного наследия М.Ф. Раевского, распыленного по многим российским архивам и рукописным собраниям. Результатом этой работы была систематизация почти 7 500 писем, отправленными ему более чем 1750 авторами. Из них около 300 писем принадлежат 40 корреспондентам – словакам. Среди них есть и такие известные личности в словацкий научной, культурной и национально-политической жизни как Л. Штур, П.Й. Шафарик, Й.М. Гурбан, К. Кузманы, Я. Калинчак, Я. Францисци и многие другие. Имеющаяся корреспонденция в значительной степени способствует раскрытию различных аспектов словацко-русских культурных отношений. Масштабная, приблизительно 600 страничная публикация избранных писем М.Ф. Раевскому вышла в 1975г. в Москве. Она была высоко оценена в международных славистических кругах. После нее были изданы и другие тематические тома: один их них включает письма сербов и других югославянских ученых, а другой чехов. Письма словацких корреспондентов также подготовлены к печати. Эта публикация выйдет в свет в начале 2014г. Данную работу, начатую В Матулой, после его смерти в 2011г. завершил Мирослав Даниш. К этой деятельности он подключился еще в 2007г.
Miroslav Daniš, Vladimír Matula. M.F. Rajevskij a Slováci v 19. storočí. Bratislava, 2014. 303с.;
Л.П. Лаптева. Рецензии: Новая книга о русско-словацких связях в XIX в.: Miroslav Daniš, Vladimir Matula. M.F. Rajevskij a Slováci v 19. storočí. Bratislava, 2014
http://www.inslav.ru/2009-08-05-14-47-56/2062-2015-slavjanskij-mir
Мирослав Даниш. Ушел от нас Владимир Матула, штуровец и славист (1928–2011). Журнал общества Союз Русских в Словакии "Вместе - Spolu", 2011(2), с.14-16
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_416.htm
Мирослав Даниш. Братислава, город на Дунае, и Россия
Братислава была важным дунайским портом с незапамятных времен. Из средневековых документов мы узнаем о том, что обширные взаимные связи - торговые, культурные, также династические - между нашей землей и Киевской Русью берут начало в IX столетии. На стародавнее присутствие русичей в окрестностях Братиславы нам указывает до сих пор существующая деревня (теперь уже пригородная часть Братиславы) Русовце, которая, вероятнее всего, возникла как сторожевой пост, на котором несли воинскую службу выходцы из Руси. Братислава была значительным торговым, политическим и культурным центром на протяжении веков, а с XVI и почти до конца XVIII столетия столицей Венгрии и местом коронации ее монархов. Близость Вены, столицы Габсбургской монархии, еще больше подчеркивала ее значение. Оба города соединял Дунай, а общая торговая и коммуникационная инфраструктура увеличивала его потенциал - как экономический, так и военный. Братиславская военная флотилия и речной порт привлекали внимание многих купцов, а также выдающихся деятелей общественно-политической жизни, не исключая и монархов.
Мирослав Даниш. Петр Великий в Братиславе
18-20 июня 1698 года Братиславу посетил русский царь Петр I во время своего полуторагодичного путешествия по Европе. Городские хроники, однако, об этом визите умалчивают. Возможно, потому что царь во время большого европейского турне укрывался под именем десятника Петра Михайлова.
2 марта 1697 года из Москвы отправилось Великое посольство, которое во время почти 500-дневного путешествия по Западной Европе должно было познакомиться с ее политической жизнью, овладеть секретами различных ремесел, достижений в области науки и военного искусства. Во главе свиты более чем в 250 человек стояли видные представители русской общественной и политической жизни - генерал-адмирал Франц Лефорт, генерал Федор Головин и один из руководителей внешнеполитического ведомства Прокофий Возницын. Среди 35 добровольцев, которые в ходе путешествия по Европе должны были совершенствоваться в судостроительном деле и морской науке, был и урядник Преображенского полка, десятник Петр Михайлов. Он-то на самом деле и руководил посольством. Ибо был это русский царь Петр Алексеевич собственной персоной, который путешествовал по Европе инкогнито. Подобный способ передвижения с легкой руки Петра I вошел в обиход выдающихся личностей, сидевших на троне в XVIII веке. Например, под псевдонимом графа Фалькенштейна путешествовал в Россию в 1780 году австрийский император Иосиф II.
После дипломатических неудач в Англии и Нидерландах Петр направился в Вену, где шла подготовка к мирным переговорам между императором Леопольдом I и Османской империей. Через Прагу и Зноймо царь со всей свитой 11 июня 1698 года прибыл в местечко Штокерау неподалеку от Вены, где состоялась его первая встреча с австрийскими властями. Однако Австрия уже решила подписать мир. Правящий венский кабинет во главе с канцлером графом Кинским заверил русскую сторону, что при подписании мира интересы союзников Австрии не пострадают, а каждая из воюющих сторон сохранит территории, которые она контролирует в данный момент. Однако русская дипломатия желала продолжить военную операцию на Балканах. Священная лига - антитурецкий союз, в который входили Польша, Австрия, Венецианская республика и Россия, - осталась в истории. Дипломатические шаги русского царя в Вене закончились неудачей. Цели поездки, впрочем, были значительно шире, и кое-что ему удалось осуществить.
Месячное пребывание в Вене позволило 26-летнему русскому монарху посетить и Братиславу, тогдашнюю столицу Венгрии. Он был заинтересован прежде всего в осмотре речной дунайской флотилии и местной верфи, где строили речные суда. Великие русские реки требовали качественных кораблей, и братиславский кораблестроительный цех со своими более чем 400-летними привилегиями и богатым опытом мог такие суда построить.
С австрийской стороны Петра в Братиславу сопровождал патер Вольф, духовник австрийского императора и очень влиятельный человек при венском дворе. Фридрих Вольф фон Людингхаузен отправлял не только свои пастырские обязанности, но также занимался реорганизацией и строительством дунайского флота, и мог дать ответ на все вопросы царя Петра о кораблестроении.
Адмиралом дунайского флота был голландец, а на кораблях служило множество голландских моряков, так что знание голландского Петру здесь весьма пригодилось. Братиславские корабелы во время визита русского царя строили суда, вооруженные 12 пушками. Экипаж такого судна состоял из 40 гребцов. В сравнении с большими кораблями с вооружением в 50-60 пушек и командой из более чем 200 человек такие суда были значительно маневреннее и, разумеется, быстрее.
Помимо речного флота царь заинтересовался зданием братиславского арсенала, где хранилось военное снаряжение, парусина для кораблей, дерево, пригодное для постройки судов, корабельные канаты, якоря и прочие флотские материалы.
Из Вены в Братиславу Петр I приплыл по Дунаю. 25-тысячная в то время Братислава, резиденция венгерского палатина, эстергомского архиепископа как примаса Венгрии и братиславского градоначальника, могла в то время похвастаться более благородными городскими нравами, нежели Вена, как уверял в 1687 году по посещении города голландец Якоб Толлиус. Он также отметил, что как здания, так и образ жизни здешних горожан были более привлекательными, нежели в Вене, а отношение к приезжим в гостиницах превосходило гостеприимство императорского города. В Братиславе было вдоволь мяса, хлеба и вина. Такая вот Братислава приветствовала царя Петра, хотя бы и инкогнито. Городская хроника 1698 года не сохранилась, а хроника Братиславской жупы о царском визите умалчивает. Впрочем, известно, что русский царь в Братиславе был гостем графа Яна Палфи, который мог с ним познакомиться еще при венском дворе. Петр I принял приглашение братиславского градоначальника уже в Вене, и не только в Братиславу, но и в его имение, крепость Ступаву.
В Вене Великое посольство настигла новость о том, что в России вспыхнуло восстание стрельцов. Первоначальное намерение царя отправиться в путешествие в Венецианскую республику сменилось ускоренным возвращением на родину. Через Зноймо, Брно, Оломоуц и Краков он приближался к российским границам, а 25 августа 1698-го объявился в Москве, где его ждали неотложные дела...

4 ноября 2014г. профессору М. Данишу в Георгиевском зале Кремля была вручена государственная награда Российской Федерации «Орден Дружбы народов» Президентом России В.В. Путиным. Этой награды был впервые удостоен гражданин Словакии за заслуги в области культуры, просвещения и гуманитарных наук, за большой вклад в изучение и сохранение культурного наследия России, сближение и взаимопонимание народов.
http://www.rcvkba.sk/index.php?lan=ru&page=akcie/2014_12_07
Мирослав Даниш. Карпатские русины в славянском мире: актуальные проблемы
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_420.htm

 Отправлено: 11.11.16 07:58. Заголовок: Словацкая литература..

Антон Будилович. Словацкая литература

Поэзия Славян. Сборник лучших произведений славянских народов в переводах русских писателей, изданный под редакциею Ник. Вас. Гербеля. СанктПетербург, 1871
Введение В первые века нашей истории Русь находилась в литературном союзе с другими славянскими землями - по-крайней-мере с теми из них, которые принадлежали к православной церкви. В XVI и XVII столетиях литература польская не только обращала на себя внимание образованных русских людей, но в значительной степени влияла на тогдашнюю нашу письменность. Со времени же петровской реформы нами так сильно овладели литературы западноевропейские, что мы, изучая их и подражая им, совершенно забыли о литературах славянских. Нити, связывавшие умственную жизнь России с славянским миром, порвались; не только умственная деятельность, но самое почти существование славянских народов сделалось у нас неизвестным. Так продолжалось до недавнего времени...

Антон Будилович. Словацкая литература Словаки причисляются обыкновенно к чехо-моравской ветви западно-славянского племени. Они занимают почти сплошной массой Тренчинский, Турчанский, Оравский, Липтавский и Зволенский комитаты или столицы северовосточной Угрии; затем, населяют большую часть округов Нитранского, Спишского, Шарышского, Тековского, Землинского, Геморского и Гонтского и меньшую часть округов Пресбургского, Новоградского и Абуйварского. Но отдельные поселения и колонии словаков выбегают далеко за пределы территории, обнимаемой исчисленными пятнадцатью комитатами: они встречаются в двадцати других столицах Угорщины, вплоть до самой Савы, где они уже соприкасаются с этнографической территорий сербов и хорватов. Так-как условия жизни в горной подтатранской родине словаков не вполне достаточны для пропитания быстро возрастающего населения, то непрерывный почти поток словацкой колонизации, по течению рек Вага, Грона и Нитры, неудержимо стремится к Дунаю, а по Бодрогу и Гернаду в долину Тисы, в то роскошное угорское дольноземье, которое некогда принадлежало, хотя не исключительно, прапрадедам словаков и, быть-может, еще станет со временем наследием, хотя тоже по исключительным их правнуков.
Численность словацкой народности не может быть точно определена по причинам как социальным, так, и политическим. В среде словаков существует с одной стороны непримиримая рознь между дворянством и народом: первое стыдится даже своего происхождения и причисляет себя к мадьярам, подобно тому, как западнорусское дворянство причисляет себя к полякам. С другой стороны мадьярская администрация, озабоченная возвышением мадьярской народности над другими угорскими, особенно словацкою, в смешанных округах игнорирует показания языка и причисляет словаков к мадьярскому племени, что отражается и на статистических данных. Как бы то ни было, мы безопасно можем определить минимум словацкого населения в 3 миллиона душ. Но, как уже сказано, это население быстро возрастает, несмотря на гнёт австрийского, особенно мадьярского правительства. Словацкая народность обладает значительною претворяющею силою: она расширяется особенно на счет мадьяр. Но и немцы в среде словаков не могут долго сохранять своей народности: так значительные их поселения в Спишской и Гемерской столицах совершенно ословачились.
Есть еще одно обстоятельство, которое увеличивает значение этого свежего, даровитого и симпатичного племени. На территории словаков приходится этнографическая грань нескольких ветвей славянского племени: за рекою Моравою и городом Суловою начинаются поселения чехо-моравские; за Дунайцем и Бескидами живут поляки; за Бодрогом начинается Русь. На юге, как сказано, отпрыски словаков соприкасаются с крайними побегами селений юго-славянских. Таким образом словаки представляют как бы этнографический центр славянства, что отражается и на их языке. Он является как бы связующим звеном между юговосточной и северозападной ветвями язычного дерева славян. Незаметными переходами словацкое наречие сливается на северо-западе с чешским (говор нитранский), на северо-востоке с польским (говор opaвский, шарышский и т.д.), а на юго-востоке с русским (говор гемерский, сотацкий). Собственно же срединное словацкое наречие (говоры турчанский, тренчинский, липтавский, зволенский и т.д.) представляет в своем составе и строе тип чрезвычайно замечательный по богатству слов и форм, по звуковой полноте и цельности, а во многих случаях — по чертам старины самой отдаленной, праславянской. Это объясняется консерватизмом жизни народа замкнутого в местностях горных, глухих, недоступных для внешних влияний, и притом народа почти не имевшего еще самобытной исторической жизни, сохранившего в своем быте и нравах много младенческого, первобытного. С другой стороны края подтатранские могут быть названы колыбелью славянства в Европе. В продолжение может-быть двух уже тысячелетий живут здесь славяне, в недоступных убежищах народной свободы, в этом центре праславянской географической области, откуда вытекают множество рек и притоков Вислы, Одры, Днестра, Тисы и Дуная, следовательно у водораздела морей Черного и Балтийского. Вот почему есть основание думать, что словацкие территория и народность, язык и нравы должны представлять неисчерпаемый источник важных, открытий для славянского археолога, этнографа и филолога. Но для историка, особенно историка литературы, здесь жатва очень скромная, потому-что эта народность, как сказано, находится еще на ступени развитая довольно младенческой и потому может представлять более надежд в будущем, чем воспоминаний в прошедшем. В этом отношении, как и во многих других, словаки представляют аналогию со словенцами. Некогда они имели даже общую историю, когда Паннонская долина была занята тремя родственными и дружественными державами: великоморавскою Ростислава и Святополка, блатенскою Коцела и болгарскою Симеона. Но удар мадьярского нашествия, сокрушивший первую и вторую, оттолкнул за Дунай третью. С тех пор словаки, составлявшие зерно великоморавского царства и принявши из рук солунских братьев семена славянского просвещения, оторваны от связей с православным югом, отодвинуты в свои сумрачные, но родные татранские голи и поляны; с тех пор они должны были делить судьбу угорского государства, основанного мадьярами в Паннонской долине, на развалинах государств славянских. Нельзя однако сказать, чтобы словаки были совершенно пассивными зрителями событий, разыгрывавшихся затем в угорском государстве. Можно даже доказать, что самое основание этого государства, его организация Стефаном Святым, совершена была по тем культурным началам, которые выработаны были в непродолжительное, но блестящее существование славянских придунайских государств, особенно же великоморавского, т.е. словацкого. Мадьяры не принесли с собой никаких новых культурных начал и потому должны были усвоить себе те, какие они встроили в стране новых своих поселениях. В первый арпадовский период угорской истории славянские народности давали политическое направление государству; тоже продолжалось и в последующие периоды, с тем лишь различием, что Угрия все более втягивалась в круг интересов и понятий европейского запада, постепенно отрываясь от начал, унаследованных было от славянского востока. В этом отношении история Угрии представляет замечательную параллель с историей Польши. Но главные основы староугорской конституции: административная децентрализация, местное (жупное или комитатское) самоуправление, равноправность народностей и свобода вероисповедания, упорно были поддерживаемы и в позднейшие периоды угорской истории. Итак несомненно, что и словаки принимали деятельное участие в событиях угорской истории; но, по разным причинам, они не успели подчинить мадьяр влиянию своей народности в такой степени, как это случилось например с ордою болгарскою в странах балканских. Единственным, политическим представителем словаков, как народности, был знаменитый Матуш Тренчанский (в начале XIV века); но его усилия привлечь Угрию в союз с чехами не удались. На поле наук, и искусств словаки произвели не мало замечательных деятелей, но их сочинения появились на том же латинском языке, который с XI до начала XIX века был административным и дипломатическим языком угорского государства. Но за-то словаки два раза давали у себя приют письменности своих чешских соплеменников. Раз это было в половине ХV века, когда гуситы из опустошенной Чехии целыми массами переселялись в гостеприимную и либеральную Словачину (особенно в Нитранский, Новоградский и Зволенский комитаты). Другой раз это случилось в XVII веке, после белогорской битвы: на этот раз словаки приютили у себя и знаменитого основателя научной педагогики Амоса Коменского. Вместе с гуситством словаки приняли тогда от чехов их литературные произведения и чешский литературный язык. Можно даже сказать, что единственно благодаря чешским писателям из словаков (как Tpановский, Крман, Грушкович и другиe) поддержаны были литературные предания так называемого золотого периода чешской письменности, в полуторавековую умственную летаргию убаюканных иезуитами чехов. Это немало облегчило литературное их возрождение в начале нашего века.
Первые опыты литературной обработки словацкого наречия начинаются не ранее XVIII века, следовательно в этом отношении собственно словацкая литература новее всякой другой славянской, не исключая и словенской или хорутанской, имеющей один памятник X века и несколько XVI-го. Первое же крупное явление словацкой письменности составляют грамматические и лексикальные труды Бернолака (умер. 1813г.) и поэтические произведения Голого (умер. 1849г.). Их значение в словацкой литературе может быть несколько уподоблено значению в литературе сербской филологических трудов Вука и поэтических опытов Милутиновича. Разница лишь в том, что Вук обнял сербский язык во всех его разветвлениях и из их сравнения извлек норму сербского литературного языка; между тем, как Бернолак ограничился одной западной ветвью словацкого племени, вследствие чего его опыт вышел более односторонним и недостаточным. Голый проявил в своих эпических произведениях большой талант и одушевление; но он не свободен был от пристрастия к псевдо-классической напыщенности, некоторой ходульности и холодности, во вкусе нашего Хераскова или сербского Мушицкого. Как бы то ни было, Голый дал первый толчок словацкой литературе, справедливо считающей его отцом и основателем. Можно предполагать, что и Коллар, знаменитый автор и «Дочери Славы» и первый пророк панславизма, не вполне был свободен от влияния автора «Святополка», «Кирилло-Мефодиады» и «Славы». Впрочем, имя Ивана Коллара лишь отчасти принадлежит словацкой литературе: главные его произведения написаны на чешском наречии, равно как и произведения другого знаменитого словака, Павла Иосифа Шафарика, автора «Славянских Древностей». Но содержание и направление произведений как того, так и другого более имеет родства и — вероятно — связи с настроением и духом народа словацкого, чем чешского. Как бы то ни было, не должно представляться случайностью то, что первыми проповедниками идеи славянской взаимности и панславизма являются сыновья словацкого племени, уже самою своею природою и географическим положением как бы призванного примирять противоположности разных славянских народностей и соединять их в сознании племенного единства и общности исторических задач.
С 40-х годов в Словачине закипает более оживленная литературная деятельность, являются новые деятели, новая литературная школа. Основателем ее был знаменитый словак Людевит Штур, политик, поэт, ученый и публицист. Первые его заботы обращены были на установление нормы словацкого литературного языка. Он осудил мысль Бернолака, поддержанную Голым, о возведении на степень литературного органа одного из многочисленных окраинных словацких говоров. Литературный язык должен, по мнению Штура, пользоваться всем разнообразием народных говоров, чтобы черпать лучшее из каждого, особенно в отношении их лексикальном. Что же касается стороны формальной, то предпочтение должно быть оказываемо тем звукосочетаниям и формам, которые находят себе наибольшее оправдание в этимологии и истории славянских языков, и следовательно наиболее приближаются к среднему или нормальному типу словацкого наречия. А так как наиболее чистый и цельный звуковой и грамматический тип представляют говоры центральные, нагорные, то они и приняты Штуром за основу форм наречия литературного. Эта мысль была очень сочувственно принята словаками, особенно их молодым поколением, на которое Штур имел самое сильное и благодетельное влияние. Авторитет его был поддержан в этом случае согласием двух других знаменитых и влиятельных членов словацкого общества: Гурбана и Годжи. Их соединенными усилиями дело установления нормы словацкого литературного языка было поведено очень успешно. Реакция старочешской партии в среде словацкого народа была сломана и литературный раскол словаков совершился, повидимому, окончательно и безвозвратно. Словак Гаттала довершил это дело составлением прекрасной грамматики нового словацкого литературного языка. В среде словаков нашлись значительные таланты поэтические, представившие прекрасные образцы высокохудожественных произведений на словацком языке. На ряду с названными тремя литературными корифеями штуровской школы (Штуром, Гурбаном и Годжей), мы должны назвать особенно два имени: Сладковича и Халупку. Их значение в литературе словацкой может быть отчасти сравнено со значением в литературе чешской Челяковского и Эрбена, а в сербской — Мажуранича и Негоша.
Около этих корифеев словацкой литературы группируется целая плеяда других более или менее значительных талантов. Назовем Заборского, Грайхмана, Желло, Полярика, Викторина, Иозефовича, Зоха, Кузмани и Павлини-Тота. Большая часть сюжетов словацкой поэзии заимствуется из народной жизни современной и прошлой, словацкой или общеславянской. Идея панславизма продолжает быть вдохновляющей музой словацкой литературы. Это не изменилось даже после горьких разочарований 48 и 49 годов, когда заря народного освобождения, казалось, начинавшая уже брезжить, снова скрылась под тучами сначала баховского, а потом аидрашиевского деспотизма и преследований. Исчезло одно поколение народных деятелей (Штур, Гурбан, Годжа); но их место не осталось праздным: Францисци, Кузмани, Павлини-Тот, епископ Мойзес и другие снова взялись за дело народного пробуждения и возрождения. Самым важным событием последних десятилетий было учреждение в 1863 году словацкой матицы, образовавшей центр, вокруг которого собрались все лучшие силы страны и из которого стала направляться просветительная деятельность патриотов на образование народных масс. И дело подвигается, народ просвещается, развивается, хотя не с такой быстротой, как бы можно желать, но с большей, чем бы можно ожидать, имея в виду многочисленность и значительность противодействующих условий и влияний. Народ беден и одинок; он не имеет нигде поддержки, а напротив всюду встречает ненависть и презрение: дома от своих дворян-ренегатов, в стране от мадьярского управления, в государстве от габсбургского правительства. Чехи довольно равнодушны к Словакии за их литературный раскол, произведенный во имя словацкой народности с одной стороны и идеи панславизма (в форме литературного единения славян) с другой. Польские политики не благоволят к словакам за их демократизм, за их панславизм, за их дружбу к России. Но, несмотря на все это, словаки не унывают и не отчаиваются в своей будущности. Они веселы и довольны, потому что добродушны и непритязательны; они певучи и смелы, потому что молоды и предприимчивы. Словаки вдвое нам сочувственны — как славяне и как друзья. Не только в географическом, но и в этнографическом смысле это самый близкий к русским из западных народов, подобно тому как болгары из южных. Наука и литература словацкая, конечно, еще бедна и едва только зарождается; но если можно о будущем судить по настоящему и прошедшему, то мы имеем право возлагать самые блестящие надежды на словацких писателей и ученых: так живо во всех их произведениях отражаются черты могучего таланта, широкой кисти, самобытного творчества и философских порывов, несколько роднящих мыслителей словацких — например Штура — с русскими славянофильского направления.
Б заключение нашего беглого обзора литературной истории словаков позволяем себе выразить убеждение, что ближайшее ознакомление и теснейшее общение русского народа с словацким не осталось бы без важных для них последствий, тем более, что словакам предстоит, повидимому, играть не маловажную роль в событиях, которых в более или менее отдаленном будущем должны разыграться на склонах Карпатов и в долине среднего Дуная.
А. Будилович
Поэзия Славян. Сборник лучших произведений славянских народов в переводах русских писателей, изданный под редакциею Ник. Вас. Гербеля. СанктПетербург, 1871
http://dlib.rsl.ru/01005392785
Антон Будилович. Словацкая литература
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_421.htm
Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 11.11.16 10:23. Заголовок: Людевит Штур. За туч..

Людевит Штур. За тучей вижу зарю

Zachovaný verný obraz Ľudovíta Štúra (LA SNK, sig. K 19/163). Jedna z iba dvoch existujúcich snímok Ľudovíta Štúra – dagerotyp členov Slovenskej deputácie u cisára Františka Jozefa I. v Olomouci z 20. marca 1849, sa nachádza práve v Martine. Členovia slovenského vyslanectva u panovníka: Adam Kardoš, Samo Chalupka, Daniel Lichard, M. M. Hodža, Ľ. Štúr, J. M. Hurban, Jaroslav Bôrik, Michal Rarus, Juraj Holček, Andrej Radlinský, Karol Kuzmány (zľava zhora – doprava nadol).
http://dikda.eu/patrame-po-skutocnej-podobe-ludovita-stura/

Людевит Штур родился 16-го (28-го) октября 1816 года в Венгрии, в Тренчанском округе, в Зай-Угроче, где отец его управлял школою, в которой обучались мальчики евангелического исповедания. Здесь начал учиться и Людевит Штур. Затем он был переведен в Раабскую гимназию. Тамошний преподаватель, Леопольд Пец, не раз указывал своим ученикам на яркие светила славянского литературного Mиpa, и тем зародил в сердце юноши первые искры любви к своему народу, а насмешки товарищей над его славянским происхождением воспламенили эту любовь. Пробыв в Раабе два года, он перешел в Пресбургский евангелический лицей, где вскоре вступил членом в Словацкое Литературное Общество, имевшее огромное значение для всей Словацкой Земли. По окончанию полного курса богословских наук в помянутом лицее, Штур, из любви к молодым своим соотечественникам, остался в Пресбуррге, и взялся исправлять должность престарелого профессора словацкого языка и литературы Георгия Палковича. В 1839 году он отправился в Галле. Здесь он пробыл два года, занимаясь преимущественно историко-политическими науками, после чего воротился в Пресбург, куда его привлекало Словацкое Литературное Общество, достигшее около того времени высшего своего процветания. В 1844 году он издал два первые свои сочинешя: «Жалобы и сетования словаков на притязания мадьяров» и «Девятнадцатый век и мадьярство». В 1845 году, после долгих хлопот н затруднений, Штур добился позволения издавать политическую газету: «Народные Словацкие Новины», имевшую огромное влияние на политическое возрождение словацкого народа. С 1847 года начинается политическая деятельность Штура: он является на венгерском сейме, как депутат от города Зволеня, и принимает деятельное участие во всех значительных прениях, что крайне не нравится мадьярам. В начале мая 1848 года Штур, вместе с другими представителями славян, населяющих Австрию, отправился в Bену для исходатайствования новых прав для словаков. Здесь он сошелся с известным баном Елашичем. Он представил ему несчастное положение своего народа, чем возбудил в нем сочувствие к словакам и склонил могущественного в то время бана подать ему руку помощи. Затем Штур возвратился на родину, но вскоре должен был бежать оттуда в Прагу и потом в Вену, спасая свою жизнь от разсвирепевших мадьяров, не могших простить ему его патриотических стремлений к независимости. В Beне он сформировав отряд словацких волонтеров в 600 человек и в главе их выступил 17-го сентября из столицы и отправился на войну с мадьярами во имя словацкой народности. После смут 1848 и 1849 годов Штур удалился от дел и поселился в Модре, где посвятил себя воспитанию сирот, оставшихся после старшего брата. Вместе с тем он продолжал и свои литературные занятия, как о том свидетельствуют две изданные им в 1863 году книги: «Запевы и Песни» и «О народных песнях и былинах славянских племен» и третье сочинение, оставшееся после него неизданным и явившееся в первый раз в печати в 1867 году в русском переводе В.И. Ламанского под следующим заглавием: «Славянство и мир будущего. Послание славянам с берегов Дуная, Людевита Штура. Перевод неизданной немецкой рукописи, с примечаниями В. Ламанского. Москва. 1867». Будучи идеалистом, Штур страстно любил природу. Не проходило дня, чтобы он не уходил погулять за город, в соседний лес, где иногда охотился. Последнее развлечение стоило ему жизни. 12-го декабря 1855 года, желая перепрыгнуть ров, он неосторожно оперся на ружье, которое выстрелило и ранило его в живот. Рана оказалась смертельною — и 12-го января 1856 года Штура не стало.
Песнь овчара (перев. Н. Берга)
Чуть-лишь зорька брезжить
На востоке стала,
Выгоняет пастырь
В горы свое стадо;
А как станет солнце
В небе на средине,
С гор стада сбегают,
Чтоб пастись в долине.
Горы мои, горы,
ЗеленЫе нивы!
Счастие, богатство,
Светики мои вы!
Вот уж он и полдень!
Долы тишь объемлет;
У потока стадо
Прикурнувши дремлет;
Сам пастух под вишней,
А не-то под грушей...
Вечерем играет
Снова рог пастуший.
Овцы мои, овцы,
Подымайтесь дружно!
Дома, под застрехой,
На ночь быть вам нужно.
Песнь Святобоя (перев. Н. Берга)
Вы, буйные ветры, осенние!
Пролетайте горами высокими,
Поднимайтесь вы ко поднЕбесью,
Ко престолу великому Божьему,
Там сложите мои воздыхания,
Там сложите мои слёзы горькие:
Погибает народ, Богу преданный,
Под ярмом нечестивых язычников;
Опозорены храмы, поруганы:
Где внимали мы слову Господнему,
Снова жертвы курятся поганые;
В злой неволе народы свободные;
Пал их царь, с ним воителей тысячи.
Кто ж виновен в толиких несчастиях?
Это мой грех, моя вина тяжкая,
Преступление брата Moймиpoвa,
Сына горького славной Mopaвии.
Не светите вы, звезды небесные,
На лицо окаянного грешника!
Ваши очи, что очи судейские,
Проницают насквозь душу бедную.
Отвернитеся вы и погасните,
А не-то в облака вы сокройтеся,
Пусть кругом станет тёмно и сумрачно,
Пусть лица своего не увижу я!..
Поэзия Славян. Сборник лучших произведений славянских народов в переводах русских писателей, изданный под редакциею Ник. Вас. Гербеля. СанктПетербург, 1871
http://dlib.rsl.ru/01005392785
За тучей вижу зарю

Ľudovít Štúr – [Zápis v pamätníku D. Kyčku z Bratislavy z 5. septembra 1836], autograf, 1 strana, 12x19 cm (Literárny archív SNK (Slovenská národná knižnica), sign. J 40)
http://dikda.eu/skorpion-i-krtonozka-aj-toto-vyjadruje-sturovo-priezvisko/
Антон Будилович. Словацкая литература
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_421.htm
Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 11.11.16 12:43. Заголовок: http://f5.s.qip.ru/v..

Милослав Гурбан. Нитра

Иосиф Милослав Гурбан, словацкий поэт и патриот, родился 7-го (19-го) марта 1817 года в Бецкове, в Северной Венгрии, где отец его был в течении четверти столетия евангелическим священником. Он начал свое учение в Тенчине, затем пробыл десять лет в Пресбурге, где прошел гимназический, философский и богословский курсы и был с 1836 по 1840 год одним из главных столпов словацкой народности. По окончании курса учения в 1840 году с званием кандидата, он был назначен пастором в Брезово, где начал свою деятельность открытием воскресной школы. Гурбан начал свою литературную деятельность в 1838 году чешскими сочинениями, потом стал сотрудником Штура в его словацком журнале. В 1839 году он сделал путешествие по Чехии и Mopaвии с литературными и патриотическими целями, и описал это путешествие в книге, изданной в 1841 году в Пеште, под заглавием: «Поездка словака к славянским братьям на Мораве и в Чехии». С 1842 по 1846 год он занимался изданием своего альманаха «Нитра», которого вышло пять частей, а с 1848 года стал принимать самое деятельное участие в «Словацких Новинах» Штура. Гурбан, вместе с литературными взглядами Штура, разделял и политические его взгляды, а в событиях 1848—49 годов играл не менее замечательную роль народного оратора и предводителя. Когда Коллар и его друзья, утомленные притеснениями венгерского правительства, покинули народное дело словаков, Гурбан вместе в Штуром и Годжей стали в главе народа, на который приобрели сильное влияние энергической защитой его интересов. Политическая программа Гурбана и его друзей заключалась в том, что они, в предвидении враждебного столкновения венгров с царствующей династией, вошли в сношения с чешскими и южно-славянскими патриотами и организовали словацкое возстание в смысле поддержания габсбугского дома, в надежде приобрести тем своему народу обезпечение его прав и национальной независимости, в чем, как известно, жестоко ошиблись, так как династия, вместо того чтобы поддержать национальные стремления словаков и других союзных с ними славянских племен, предала их в конце концов в прежнее рабство мадьярам. Гурбан приобрел себе чрезвычайную и вполне заслуженную популярность между своими соотечественниками: это был действительно человек убеждения и настоящей народный деятель, для которого национальный вопрос был не отвлеченным умствованием, а живым практическим делом. По миновании революционных треволнений 1848 и 1849 годов, Гурбан снова вернулся в свой приход, и с 1861 года стал продолжать свое небольшое издание: «Словацкое Обозрение», начатое еще в 1846 году и потом прерванное революцией. Из чисто-литературных произведений Гурбана более других замечательны: «Святополковцы», напечатанные в «Цветах» на 1844 год, «Готшалк», историческая повесть XI столетия, помещенная в «Словацкой Беседе» 1861 года, и собрание его собственных стихотворений, вышедших в Вене в 1861 году, под заглавием: «Современные Песни».

Нитра (перев. Н. Берга)

Нитра, Нитра наша! что с тобою сталось?
Где твое величье прежнее девалось?
Пышный град когда-то — ныне весью сирой
Смотришь ты, что липа, ссеченна секирой!
Испытали много рухнувшие стены
Всяких бед и горя — бури, перемены.
Без тебя и детям стало не под силу:
Скоро все мы ляжем в черную могилу!
«Полно вам крушиться, дорогие дети!
Поживем еще мы с вами в этом свете!
У меня вы, дети, все лихие хваты:
Встаньте только дружно — дрогнут супостаты!
Встаньте только дружно — Славия не сгинет,
Слёзы наши, горе — все пройдет и минет;
Возвратится снова золотое время,
Оживет, воскреснет доблестное племя!»

Поважье (перев. Н. Берга)

Только брошу взоры
По теченью Вага:
Чувствуется в жилах
Сила и отвага!

Ретивое сердце
И стучит, и бьётся;
А кругом, далеко,
Все тебe смеётся;

Все тебе смеётся,
И зовет, и манит...
Хоть велико горе,
Все ж тут легче станет!

А как взглянешь кверху,
К Сречне от Житины:
Ты услышишь голос
Вековой кручины:

Это наши Татры
Стонут там и плачут,
Да и волны Вага
Там сердитей скачут:

Тяжко им под игом
Чуждого народа;
Снится им былая
Слава и свобода —

То, что дни иные
Чтить нам завещали:
На скалах остались
Дивные скрижали!

Ах, Поважье наше!
Кто хоть раз тут будет,
Никогда про это
Он не позабудет!

Поэзия Славян. Сборник лучших произведений славянских народов в переводах русских писателей, изданный под редакциею Ник. Вас. Гербеля. СанктПетербург, 1871
http://dlib.rsl.ru/01005392785


Jozef Miloslav Hurban s rodinou, okolo roku 1857. Na obrázku Jozef M. Hurban, manželka Anna, rod. Jurkovičová a deti Želmíra (vyd. Lorencová), Božena (vyd. Royová), Svetozár a Vladimír. (Literárny archív SNK, sign. K 4a/58)

Jozef Miloslav Hurban s rodinou a príbuznými na výstave výšiviek v Martine, august 1887. Na obrázku stojaci zľava syn Vladimír Hurban, nevesta Augusta Hurbanová, rod. Štúrová (neter Ľ. Štúra), synovia Bohuslav Hurban, Konštantín Hurban a Svetozár Hurban-Vajanský. V dolnom rade zľava vnučka Oľga, vydatá Schmidtová (dcéra S. Hurbana-Vajanského), manželka Anna Jurkovičová-Hurbanová a rodina S. Hurbana-Vajanského, dcéra Viera, vydatá Markovičová, manželka Ida Hurbanová, rod. Dobrovitsová a syn Vladimír Ladislav Hurban. Fotograf: M. Faden. (Literárny archív SNK, sign. K 4a/34)
http://dikda.eu/anicka-hurbanova-jurkovicova/
Антон Будилович. Словацкая литература
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_421.htm
Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm

 Отправлено: 12.11.16 14:59. Заголовок: http://f6.s.qip.ru/s..

Ян Голлый. Петушку

Иван Голый, католический священник и словацкий поэт, родился 12-го (24-то) марта 1785 года, учился в Скалице, Пресбурге и Т ернаве, а в 1808 году получил место капелана в Победиме. Еще будучи клерком в Тернаве, он перевел на словацкий язык «Энеиду» и «Эклоги» Виргилия, «Сатиры» Горация, «Батрахомиомахию», отрывки из Феокрита, Гомера, Овидия, Тиртея и других греческих и римских классиков. Что же касается его оригинальных поэтических произведений — лучшего литературного результата бернолаковой школы, принявшей, по примеру известного словацкого ученого Бернолака, нитранское наречие, получившее, вследствие этого, название бернолачины — то они складывались у него в том же классическом вкусе; это были идиллии, элегии и оды. Кроме того, он написал три эпические поэмы: «Святополк», «Кирилло-Мефодиана» и «Слав», которые главным образом составили его известность, не заходившую впрочем дальше границ словацкого языка, тем больше, что их псевдоклассическая форма и обусловленная ею поэтическая манера, вынесенная Голым из его воспитания, уже мало соответствовали новым поэтическим вкусам и потребностям. Голый заключил свое литературное поприще составлением стихотворного сборника католических церковных песен. 3-го мая 1843 года Голый едва не погиб во время пожара, бывшего в том местечке повагской долины, где он был священником, и, только благодаря энергии нескольких удальцов, он был вынесен из горевшего дома. Этот случай окончательно разстроил его и без того слабое здоровье и побудил просить увольнения от должности. Оставив приход и прострадав около шести лет, Голый скончался 2-го (14-го) апреля 1849 года.
Полное собрание его сочинений вышло в 1841—42 годах, изданное обществом любителей словацкого языка и литературы.
Голос Татры (перев. Н. Берга)
Куда ты, Ваг, стремишься?
Куда бежишь так быстро?
Обрызганные кровью
Надбрежия крутые
И скал седых обломки
Перед собою гонишь.
Иль не-любо катиться
Тебе руслом заветным
Среди отчизны милой
И подавать свой голос
Вершинам поднебесным,
В твоем зеркальном лоне
Свой облик отразившим,
Не-то лесам кудрявым?
Иль не-любо весною
Прислушиваться к трелям,
К раскатам соловьиным
И к песням вил игривых,
Летящих через рощи?
Иди порой вечерней
Смотреть на их забавы,
На игры их и пляски?
Зачем ты быстры воды
Свергаешь с гор в долины?
Ты здесь — и чист, и ясен —
Сребристые потоки
В свое приемлешь лоно;
Там — от притоков мутных
И сам ты весь мутишься.
Здесь царствуешь ты гордо
Над многими реками;
Там — скипетр обронивши —
В волнах Дуная гибнешь.
О родичи, о братья!
Как Ваг, и вы бежите
С высоких гор в долины
От матери любезной —
И гибнете безследно
В волнах иноплеменных...
Плохому стихотворцу (перев. Н. Берга)
Полно тебе как ворона в часы непогодные каркать,
Полно по лютне глухой пальцами бить и стучать!
Кто с удовольствием слушает скрип неподмазанной оси,
Свист и визжанье пилы, либо лягушек концерт?
Разве не хочешь постигнуть, что духу тебе не хватает
Ноты высокие брать: голос твой рвётся, дрожит;
Струны не слушают пальцев неловких — и дикие тоны
Слух нам жестоко дерут, дыбом подъемлют власы.
Малые дети, заслыша далёко визгливый твой голос,
К нянькам бегут под крыло: бука ты сущий для них!
Даже и птицы боятся тебя и скрываются в гнёзды,
Если ты в лес забредёшь и начинаешь там выть.
Полно же каркать, а лучше разбей непокорную лютню,
Сделай тенета из струн, рябчиков жирных лови,
Либо лесу смастери и, миног хитроумных наудив,
Лютню зажги и над ней вкусную рыбу изжарь.
В этом занятии все-таки, друг мой, поболее толку:
Будешь ты новый Немврод, сладко и смачно поешь!
Если ж послушать не хочешь, дери свое горло пожалуй,
В струны без устали бей, пальцы об них обломай!
Будешь полезен хоть тем, что подчас распугаешь на нивах
Галок, не-то воробьев, иль — с винограда скворцов.
Поэзия Славян. Сборник лучших произведений славянских народов в переводах русских писателей, изданный под редакциею Ник. Вас. Гербеля. СанктПетербург, 1871
http://dlib.rsl.ru/01005392785

История словацкой литературы (Ред.: Ю.В. Богданов и др.). АН СССР. Ин-т славяноведения и балканистики. Москва, Наука , 1970, 471с.

Ян Голлый (24 марта 1785 – 14 апреля 1849)
Ян Голлый был первым крупным словацким поэтом, который стал писать на своем родном языке и доказал его литературные возможности. Правда, это была еще так называемая “бернолачина”, не утвердившаяся впоследствии в качестве нормы словацкого литературного языка. В своем творчестве Голлый обращался не только к общеславянской тематике, характерной для Коллара, но и что, весьма существенно, к собственно словацкой истории и жизни. Наряду с Колларом и Шафариком он стоит у колыбели новой словацкой литературы, у истоков ее поэзии. Его политическое наследие связано с традициями античности и отмечено чертами классицизма.
Ян Голлый родился 24 марта 1785г. в Борском Микулаше в крестьянской семье. Он окончил школу в Скалице, гимназию в Братиславе и затем в 1802г. поступил в Триавскую семинарию. Находясь в Триаве, он связывается с членами одного из первых словацких культурных обществ «Товарищества словацкого литературного искусства» («Словацкое ученое товарищество»), основанного в 1703г. Антоном Бернолаком и Юраем Фандли. Особенно сблизился Голлый тогда со своим учителем, каноником Юраем Палковичем (1763—1833), который привил ему любовь к родному языку и впоследствии финансировал издания его произведений. После окончания семинарии, в 1808г., Голлый становится католическим священником в деревне Победим, затем в местечке Глоговец и, наконец, в 1814г. получает приход в Мадунице на Поважье. Там, среди чудной природы, в тишине и покое прожил он почти тридцать лет. В Мадунице в 1842г. Голлого посетил Срезневский. В его письмах к матери мы находим одно из немногих сохранившихся описаний личности словацкого поэта и образа его жизни. Срезневский называет Голлого “великим поэтом, чехословацким Державиным” (Путевые письма И.И. Срезневского из славянских земель. 1839-1842. СПб, 1895, с.289). Последнее сравнение как бы подчеркивает приверженность Голлого к классицизму. Вместе с радушно принявшим его словацким поэтом русский славист посетил расположенную блиц Мадуниц живописную рощу Млич, где находился могучий дуб, под которым Голлый создал большинство своих произведений.
Литературная деятельность Голлого началась в годы учения. Это были переводы латинских и греческих авторов. Любовь к античной литературе, изучение которой в то время уделялось большое внимание, возникли у Голлого еще в гимназии. Не удивительно, что впоследствии у патриотически настроенного поэта родились мысли о создании словацкой литературы, подобной классическим образцам. Классическая форма и патриотическое, национальное содержание – таково, пожалуй, основное эстетическое кредо Голлого. Оно мало подвергалось изменениям на протяжении его жизни и обусловило как сильные, так и слабые стороны его произведений. За редчайшим исключением Голлый писал без рифм, так называемым “часомерным” метрическим стихом. В известном споре Шафарика и Палацкого с Добровским о «часомерном» или «призвучном» (основанном на ударении) стихосложении Голлый, как поэт-практик, оказался на стороне первых, хотя, как показало дальнейшее развитие чешской и словацкой поэзии, более дальновидным был Добровский.
Переводы были неизбежной стадией становления молодой национальной литературы. Подобно Юнгману в Чехии, Голлый убедился сам и доказал другим, что классические произведения могут звучать на его родном языке, поэтические возможности которого в этом отношении ничем не ограничены. В результате многолетних усилий Голлого появились две книги его переводов: «Различные стихотворения героические, алогические и лирические из Виргилия, Tеокрита, Гомера, Овидия, Тиртея и Горация (1824) и «Энеида» Виргилия (1828), которые были изданы в Триаве Юраем Палковичем и приняты с большим воодушевлением. Эти книги привлекли к себе внимание не только в Словакии, но и в Чехии. О них писал также русский славист П.И. Кеппен. Переводы, с которых Голлый начал свою литературную деятельность, явились не только подтвержденном художественных возможностей словацкого письменного языка, но и большой профессиональной школой для поэта, подготовившей его к оригинальному творчеству, которому он отдается с конца 20-х годов. По меткому выражению известного чехословацкого литературоведа Ярослава Влчека, это было время, когда поэзия вызывалась патриотизмом, а патриотизм — поэзией.
Творчество Голлого составляют исторические поэмы, идиллии (selanky), элегии (zalospevy) и оды. Все эти жанры, как видим, восходят к античной классике. Свою первую и лучшую историческую поэму “Сватоплук”, поэт начал в 1827г. и окончил в 1830г. С помощью Юрая Палковича она была издана в Триаве в 1833г. С характерным подзаголовком “Героическая поэма в двенадцати песнях”. Содержание “Сватоплука”, написанного строгим гекзаметром, таково: в плену у немцев, в мрачном заточении оказался предательски захваченный ими словацкий (Словаками Голлый называл и собственно словаков, которых рассматривал как самостоятельный народ, и славян вообще. Эта особенность многих его произведений. Такое словоупотребление, очевидно, было связано с тем, что Голлый считал прародиной славян Подтатранский край, что в некоторых древних памятниках с которыми он был знаком, sloviensky употреблялось в значении slovansky (славянский)) князь Сватоплук. Он взывает из своей темницы к небесам о спасении. Бог услышал молитву князя. С небес на землю отправился его гонец. Немецкий король Каролман видит вещий сон, после чего, собрав сейм и посоветовавшись с приближенными, освободил Сватоплука и хочет женить его на своей дочери. Пирами и воинскими играми отмечается это событие. В одной из застольных бесед Сватоплук по просьбе Каролмана рассказывает о происхождении своего народа, прародиной которого была Индия, а название связано с именем мужественного вождя Слава, победившего вражеское войско племени Чудов. Параллельно с описанием событий при баварском дворе в поэме рассказывается о действиях языческого Чернобога, которому перестали поклоняться словаки, принявшие крещение от Кирилла и Мефодия. Коварный Чернобог убеждает словаков вновь воздвигнуть посвященные ему капища, разрушенные по распоряжению Сватоплука, мечтает отомстить Мефодию. Чернобогу становится известно, что немцы под предводительством Сватоплука готовят нападение на славян. Став на сторону последних в надежде, что они вернуться к язычеству, он предупреждает спящего князя Славомира о грозящей опасности. Славомир созывает сейм, по решению которого в словацкой крепости Девин собираются для защиты своей земли все славянские воинские дружины Великой Моравии. Приближаются немцы. Чернобог и подчиняющиеся ему адские духи вызывают бурю и устраивают на их пути наводнение, разлив реки Моравы. Однако отряды Сватоплука преодолевают препятствия и, потеснив словаков, оказываются у Девина. Далее между враждующими сторонами возникают переговоры, в ходе которых Сватоплук переходит на сторону своего народа и ведет его на борьбу против немцев. В гневе оставленные предводителем немцы и Чернобог, который клянется отомстить славянам. Но последним помогает брат Мефодия Кирилл. Бог по его просьбе посылает на поле разыгравшейся под Девином битвы архангела Михаила, и тот своим мечом загоняет нечистых духов в ад. Немцы остаются без поддержки. Поэма кончается победой Сватоплука в поединке с Бритвальдом, возглавляющим объединенные силы немцев, и это решает исход битвы.Славяне одерживают верх, сохраняют свою свободу.
«Сватоплук» имеет многие аксессуары классической поэмы, подобные тем, которые мы можем наблюдать и в «Илиаде» Гомера, и в «Энеиде» Виргилия. Широкое эпическое описание событий, битв, поединков, помощь бессмертных смертным, образы героев и богов, картины сеймов и своеобразного Олимпа, наконец, традиционное для античного эпоса обращение к Музе (Умке) – все это, как и стихотворный размер (произведение написано гекзаметром) связывает его с классической традицией. О том же свидетельствует и композиция поэмы: каждая из двенадцати составляющих ее глав, как и все произведение, имеет свою пропозицию. Описание действия даются не сразу, а лишь в середине той или иной части произведения. Но это одна его сторона, во многом внешняя.
Стоит внимательнее присмотреться к содержанию поэмы, как мы увидим в ней много оригинального, славянского и чисто словацкого. Хотя князь Сватоплук и идеализирован, хотя его образ и далек от исторического, но все же это — славянин, который если и может быть в чем-то сравним с Ахиллом, то никак не может быть к нему приравнен по существу. Оригинальными, навеянными личными наблюдениями, сделанными в родной Словакии, являются описания половодья, постройки плотов для переправы. Чисто славянский характер имеют причитания матери одного из погибших воинов. Самое же главное, что отличает поэму, это пронизывающая ее от начала до конца славянская идея, идея словацкого патриотизма, носителем которой является весь словацкий народ. Свой рассказ о происхождении славян Сватоплук заканчивает словами о том, что словаки «еще живы и всегда будут жить со славой, несмотря на то, что и по сей день, они испытывают страшный натиск соседей». В этом высказывании — ведущая мысль поэмы.
Самостоятельность поэта проявилась как в содержании произведения, так и в его художественных достоинствах: в глубоко поэтичном описании чувств томящегося в заточении Сватоплука, вспоминающего о Татрах, в любовном воссоздании картин словацкой природы, в мастерском, ярком изображении воинских игр, проводимых в честь Сватоплука, и в той экспрессии, с которой нарисовал Голлый символический поединок славянина Сватоплука и немца Бритвальда.
В открывающем поэму обращении к Музе поэт просит помочь ему рассказать о славных деяниях предков, которые являются величайшей гордостью и славой народа. Широкому кругу своих соотечественников хотел он сообщить о героическом прошлом их родины. Эту задачу поэма выполнила тогда лишь отчасти. Необычный, не всегда понятный язык, растянутость описания событий, перегруженность несущественными деталями помешали тому, чтобы она получила широкое распространение. Но, если не сразу, то чуть позже ее с увлечением и восторгом читала немногочисленная интеллигенция и учащаяся молодежь, те, кто, приняв от Голлого литературную эстафету, позже в своих произведениях донесли его идеи до народа. «Сватоплук» стоит у истоков целого ряда последующих эпических произведений на историко-патриотические темы, принадлежащих Й.М. Гурбану. Л. Штуру, Яну Ботто, Само Халупке и многим другим. Их произведения читал уже народ. Поколение штуровцев продолжило то, что было начато Голлым, который первым в словацкой поэзии воспел героическую борьбу народа за свою свободу, прославил патриотов, предпочитающих смерть в бою - жизни в неволе и унижении.
После «Сватоплука» Голлый создает еще две поэмы — «Кирилло-мефодиада» и «Слав» (каждая из 6 песен). Их помог опубликовать поэту словацкий патриот Мартин Гамульяк, основавший и 1834г. в Пеште «Общество любителей словацкого языка и литературы», председателем которого одно время был Ян Коллар. «Кирилломефодиада» вышла отдельным изданием в 1836г., а «Слав» был напечатан в III томе издававшегося Гамульяком альманаха «Зора» в 1839г. Зарождение сюжетов этих поэм прослеживается уже в поэме о Сватоплуке.
В «Кирилломефодиаде» повествуется о деятельности Кирилла и Мефодия с момента их прибытия к Растиславу, после чего Кирилл идет проповедовать в Татры, а Мефодий на Мораву, до признания их учения в Риме и последующего возвращения братьев в славянские земли. В новой поэме, как и в предыдущей, Голлый изображает борьбу христианства и язычества, происки немецкого духовенства против славянской церкви, показывает защитников словацкой самостоятельности и немецких узурпаторов. Однако мотивы национально-освободительной борьбы не являются вполне самостоятельными в поэме и лишь сопутствуют ее религиозной теме. Голлый был одним из первых поэтов словацкого возрождения, обратившихся к образам Кирилла и Мефодия. Существенную черту «Кирилломефодиады» составляют высказанные в ней мысли о необходимости единства словаков и чехов в освободительной борьбе.
К языческому периоду обратился Голлый в поэме «Слав». Словаки во главе со своим вождем Славом, под покровительством богов Живы и Перуна защищают свою землю от напавшего на них войска Чудов, предводительствуемого королем Бондаром. В финале Слав побеждает Бондара. Если в поэме «Сватоплук» опирался на исторические факты, то в «Славе» он основывается исключительно на свои фантазии. Поэма перегружена описанием страшных кровавых битв и по композиционной схеме во многом явилась повторением предыдущих произведений.
Ни в «Кирилломефодиаде», ни в «Славе» Голлому не удалось подняться до высоты того идейно-художественного уровня, которого он достиг в «Сватоплуке». В одном случае этому, по-видимому, помешала узость темы, ограниченной житийной традицией, в другом — увлечение показом внешней стороны подсказанных фантазией военных событий без попытки представить картину более полно и глубоко, нарисовать мирную жизнь, быт и нравы языческих славян. Однако определенную роль в активизации словацкой литературной жизни, в привлечении внимания к исторической теме сыграли и эти поэмы.
Ján Hollý: Svatopluk. Spev první.
Obsah Svatopluk, král Slovákóv, ve žalári, do kterého daľi ho Ňemci preto, že jím do podezreňá prišel, si sťažuje; a Boha za visloboďení prosí. Boh visľiší jeho modľitbu. Zesílá posla svojého ke Karolmanovi, a rozkaz mu dává, abi Svatopluka z vazeňá pusťil. On tak učiňiť prislubuje. Napred však starších na sňem povolá, a daní od Boha rozkaz jím prednášá. Chce Svatoplukovi Rastislavovu krajnu pod víminkami pridať. Radbod tak raďí. Vilbert odporuje, žebi to k jejích záhube čeľilo. Britvald naproťi i krajnu po Rastislavovi i céru Karolmana za manželku jemu dať káže. Zalúbí sa všeckím jeho rada i Karolmanovi. Svatopluk na snem prichádzá. Karolman mu predstavuje, čo je v raďe uzavreté. Svatopluk sa tomu podvolí; a víminki, pod kterími panovať má, prijímá. Sňem sa rozejďe.
Spívám, jak hroznú Svatopluk na Karolmana véďel
Vojnu; i jak víťaz, seba aj svój od jeho vládi
Osloboďiv národ, ňepodľehlí stal sa panovňík;
A zmužilích veľké založil králostvo Slovákov.
Umko milá, jestľiž mňe si v mích kedi prispela pesňách,
Včil najvác prispej na pomoc; ťebe všecki ti dobre
Známí sú bojové; poňeváč sama buďto na Bílích
Ňekďe Horách, buď nad Kobilú, v tvém bidľe seďícá,
Aj na Ďevín aj na hrozné mohla vojska si patriť...
http://zlatyfond.sme.sk/autor/97/Jan-Holly
...Прославив в поэмах героическое прошлое народа, его былую самостоятельность, в элегиях Голлый скорбит по поводу утраты того, что было а славные времена Великой Моравии, размышляет над причинами случившегося и вплотную подходит к теме современного ему положения словаков. Наиболее показательны в этом отношении «Плач матери Славы», в котором поэт, подобно Коллару в поэме «Дочь Славы», скорбит по поводу гибели и насильственного уничтожения ряда славянских народов, «Плач матери Славы над сыновьями Сватоплука», где осуждаются споры и междоусобицы, ставшие причиной падения Великоморавской державы, «Плач матери Славы над изменившими сынами» - элегия, осуждающая тех, кто покинул свою родину и потому изменил своему народу (Л.С. Кишкин. Ян Голлый. История словацкой литературы, с.62-71)...

Словацкая поэзия XIX-XX вв. (Переводы). Москва: Худож. лит., 1964, 406с. (Стих. Яна Голлого: Голос Татры, Плохому стихотворцу, Петушку – вошли в цикл Оды, опубликовавшийся в 1835-36 и 1839-1840гг. в Моравском альманахе Зора)

Петушку
Звонкоголосый
птичий владыка,
главный дворовый
гимнослагатель!
Вещий глашатай
судеб грядущих
спервоначала
машет крылами,
чтобы распеться
самозабвенно.
Ночью ли темной,
сидя на тыне,
ты нам пророчишь
близость рассвета.
Днем ли с ограды,
с кучи навозной,
с бревен ты громко
нам предрекаешь
смутное время
сумерек сизых.
Все же, бедняга,
не ускользнешь ты.
Ни тебе голос
твой не поможет,
ни вдохновенный
дар предсказаний.
В честь появленья
первого гостя
певчее горло
нож перехватит.
Точно такая
доля поэта.
Зря он слагает
Звучные строфы.
Мир-себялюбец
деньги стяжает —
что ему гимны?
Пусть песнотворец
мрет с голодухи!
Антон Будилович. Словацкая литература
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_421.htm
Федор Федорович Аристов и Об-во Людевита Штура
http://kirsoft.com.ru/skb13/KSNews_415.htm
Ф.Ф. Аристов. Карпаты - общеславянская прародина
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_669.htm
КарпатоВедение
http://sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_755.htm